Чужая жена

ГЛАВА 12

Том не знал, в котором часу в его номере зазвонил телефон. Его разум блуждал в то время в темных лабиринтах сна.

– Какого…

Но он уже проснулся, поэтому нашарил на столике трезвонящий телефон, едва не опрокинув лампу и будильник. В номере было темно, как в могиле.

Куинлан поправил лампу и поставил на место электронный будильник, на экране которого светились цифры: 2:25. Наконец он сумел снять трубку, и его усилия немедленно были вознаграждены: трели звонка прекратились.

– Алло, – пробормотал он в трубку.

– Ты спишь? – спросил его Кенни. Том издал недовольное рычание.

– Уже нет, – ответил он и лег на спину. – Что случилось?

– Возникла проблема.

– Я почему-то не удивлен, – со вздохом признался Том. – Ну что там? Наш достопочтенный отыскал очередную пассию?

– Нет. Проблема с миссус.

– Миссус? – На мгновение Том растерялся, потом его глаза округлились и вытаращились в темноту. – Миссис Ханнигер?

– Она в “Желтом псе” – это бар в центре города. Пьет, как губка, и танцует со всеми подряд. Надо полагать, у нее в одном месте зачесалось.

– Что?! – заорал Том, сел, нащупал кнопку и включил лампу. Остатки сна моментально слетели с него. – Как ты узнал?

– Одному журналисту показалось, что он узнал ее, и он позвонил в отель, чтобы выяснить, на месте ли миссис Ханнигер. Она не ответила, и звонок был переадресован ко мне.

– Боже! – ахнул Том. – Может, это все-таки не она? Ты проверил?

– Проверил. Она выехала примерно через полчаса после прибытия. Взяла такси. Швейцар услышал, как она расспрашивала водителя о ночных заведениях в Тьюпило. Думаю, вероятность обнаружить ее в “Желтом псе” равна девяноста девяти и девяти десятым процента.

– Боже мой, – застонал Том, отбросил одеяло и спустил ноги с кровати. – Надо ехать за ней. Черт побери, что ей в голову взбрело? Что ты сказал тому журналисту?

– Я сказал, что миссис Ханнигер у себя в номере и спит как младенец.

Том опять застонал и потер переносицу, тщетно надеясь отогнать подступающую головную боль.

– Это их ненадолго задержит. Жди меня в холле через десять минут.

– Гм… Том.

– Что еще?

Он уже вскочил на ноги и держал в руках костюм, с которым расстался каких-нибудь два часа назад. Костюм висел на спинке стула, поэтому оставалась надежда, что он не слишком мятый. Но Тома это заботило меньше всего. Самое главное – как можно скорее запереть сумасбродку в номере, чтобы никто не смог ничего доказать. Чтобы никто не успел ее сфотографировать в баре в непотребном виде.

При последней мысли ему стало нехорошо.

– Я… в общем, я занят.

– Ты занят?! Посреди ночи? Когда вот-вот может произойти катастрофа? Ради всего святого, объясни мне, чем именно ты занят.

Том зажал трубку плечом и принялся натягивать брюки.

– Я… не один.

– Ты не один? – В течение доли секунды Том ничего не понимал. Осознав, что имеет в виду Кенни, он резко выпрямился. – Ты с женщиной? У тебя в номере женщина? А как же Энн?

Том хорошо знал Энн, жену Кенни. Час от часу не легче. А что, если сгустился туман, самолет не вылетел, и в следующую минуту сенатор явится в отель и пожелает узнать, чем занимается его жена?

– Давай завтра поговорим, – вкрадчивым голосом сказал Кенни.

– Черта с два мы поговорим завтра! – Все-таки Том опомнился и надел брюки. – Как ты мог?

– Я тебе сейчас не нужен. Ситуация, как мне представляется, весьма деликатная. Будет лучше, если ты один выведешь ее из бара. Так она меньше привлечет внимания, даже если кто-то и увидит. А утром мы все сделаем вид, что не знаем о ее похождениях.

– Кто это – мы все? А, ладно. Я ничего не хочу знать. Кенни, ты женатый человек, и у тебя больное сердце. Знаешь, я тебе всыплю утром.

Том швырнул трубку на рычаг. Невероятно. Невероятно от начала и до конца.

Ровно через пять минут Куинлан сидел за рулем. К счастью, ему не пришлось терять время на то, чтобы поймать такси. Готовясь к предстоящим мероприятиям, он взял машину напрокат. Очень, как оказалось, кстати.

Не желая привлекать внимания сотрудников отеля к цели своей поездки, он отъехал на приличное расстояние, отыскал круглосуточную заправочную станцию и там узнал, как можно проехать к “Желтому псу”. Сонный рабочий растолковал ему дорогу и прибавил, что “Желтый пес” – это самое известное заведение в городе.

Как выяснилось, найти его действительно не составляло труда. Огромный неоновый пес желтого цвета над кубическим двухэтажным строением не оставлял никаких сомнений.

Место на переполненной стоянке все же нашлось. Не обращая внимания на парочку, занимающуюся любовью на капоте автомобиля, и на другую парочку, предававшуюся тем же утехам прямо на тротуаре, Том пересек улицу и распахнул стеклянную дверь бара.

Музыка, которая доносилась до него еще на улице, так оглушила его на входе, что он чуть не попятился.

– С вас пять долларов! – прокричал ему в ухо толстый парень, похожий на культуриста, судя по возрасту, едва закончивший колледж.

Том посторонился, давая пройти выходящим из бара юным девицам в мини-юбках и джинсовым ребятам столь же нежного возраста, извлек пятидолларовую купюру и протянул толстому парню.

– Закрываемся через час! – проорал парень извиняющимся тоном и поставил на ладонь Тома печать со светящимся изображением скалящейся собаки.

Над головой парня висели часы. Они показывали два часа пятьдесят минут.

А в девять часов утра Ронни должна держать речь перед аудиторией университетских дам. На двенадцать назначено интервью.

Господи Иисусе!

Том кивнул и прошел в темный, танцующий, пульсирующий зал.

– Вы один?

Официантка, изящная блондинка в мини-юбке и короткой, не закрывающей живот курточке, подняла вверх указательный палец. Ей тоже приходилось перекрикивать музыку.

Том кивнул и направился вслед за ней в глубь зала. Насколько ему удалось разглядеть, танцевальная площадка помещалась в центре и была полна людей. Но теснота, похоже, никого не смущала. Пары плясали повсюду, даже перед стойкой бара, даже на столах. Через неравные промежутки времени на секунду вспыхивал слепящий, как вспышка фотоаппарата, прожектор.

К счастью, освещение не позволяло даже отличить мужчину от женщины на расстоянии больше пяти футов. Узнать же кого-либо в такой толчее не было никакой возможности. Понятно, почему тот журналист пожелал убедиться, что Ронни в отеле нет.

А вдруг это все-таки какая-то ошибка? Последняя надежда еще не совсем оставила Тома. Может, он направился по ложному следу. Или Кенни разыграл его.

Хоть бы это было так!

Официантка подвела его к маленькому столику с мраморной поверхностью. Для проформы Том присел на неудобный стул кремового цвета и заказал порцию “Хайнекена”. Посреди царящей в баре какофонии он сумел выговорить только одно это слово, которое тут же растворилось в ужасающем шуме. Но официантка, по-видимому, умела читать по губам в темноте, так как она кивнула и скрылась.

От грома музыки можно было сойти с ума. Тому вспомнилась фраза из какой-то книги: “Он не слышал собственных мыслей”. Она как нельзя лучше подходила к данной обстановке. Своих мыслей Том не слышал.

Он тряхнул головой, чтобы в ней прояснилось, отогнал желание зажать уши ладонями и принялся методично осматривать зал. Искал он не только свою клиентку, но и репортеров, которые могли вести за ней наблюдение. Разумеется, узнать он мог только кого-то из знакомых журналистов.

Том с самого начала отметил про себя, что узнать здесь кого-нибудь практически невозможно, поэтому о репортерах он сразу перестал думать. Уже через две минуты он понял, что сможет выполнить свою задачу, только если будет ходить между столиками и танцующими парами и заглядывать в лицо едва ли не всем женщинам. Исключить можно лишь толстых и коротко стриженных. Впрочем, Ронни могла собрать волосы в пучок и надеть, предположим, бейсбольную кепку.

Все может быть.

Официантка положила перед ним салфетку и поставила на нее бокал с пивом. Крикнув: “Спасибо!” – Том достал из бумажника купюру и протянул официантке, жестом показав, что сдачу она может оставить себе. Она осветила купюру крошечным фонариком, висевшим у нее на запястье. По ее довольной улыбке Том понял, что вручил ей не пять, а десять или даже двадцать долларов. Досадно. У него не так много денег, чтобы швыряться ими.

Но не об этом сейчас нужно думать.

Том залпом проглотил полбокала пива. Пора подниматься на ноги и приступать к серьезным поискам. Пора убедиться…

Она здесь. Ошибиться невозможно. Луч прожектора выхватил из темноты знакомую рыжую гриву.

Она танцевала с каким-то парнем в джинсах. Этот пацан, наверное, не старше Марка. В ультрафиолетовых лучах ее зубы ослепительно блестели. На ней были обрезанные – значительно выше колен – джинсы, облегающие бедра, черная футболка и босоножки на высоченных каблуках, отчего ее ноги казались значительно длиннее. Кенни был прав, когда сказал, что у нее в одном месте зачесалось. Она была по-настоящему разгорячена. И как следует вскружила мальчишке голову.

Том встал. Его вдруг охватил безудержный гнев, словно она изменила ему. Очень глупо. Она не жена его, а клиентка.

Он допил пиво, тем временем обдумывая дальнейшие действия. В первую секунду ему захотелось броситься к ней и вытащить ее из бара за волосы. Но такой сценарий не годится. Во-первых, они привлекут к себе внимание, а во-вторых, он не может себе позволить грубо обращаться с женщиной, которая должна стать для него мостом, ведущим обратно в большую политику. Дело прежде всего.

Чтобы увести Ронни отсюда, не привлекая нежелательного внимания, придется прибегнуть к хитрости. Прежде всего следует избавиться от пацана, чьи руки по-хозяйски сжимают ее талию. Том не сомневался, что через минуту-другую этот парень станет тискать ее грудь. И ей это, судя по всему, понравится.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: миссис Льюис Р. Ханнигер прибыла в “Желтый пес” с намерением подцепить мужчину.

“Прости, дорогая”, – подумал Том, и саркастическая усмешка тронула его губы. Он двинулся вперед.

Когда он приблизился к ней, она обняла мальчика за шею. Танцевала она так, что при виде ее грязные мысли возникли бы и у монаха. А от монашеского обета ее кавалер был явно далек.

Том тронул его за плечо. Парень не отреагировал, что не слишком удивило Тома, Том сильнее потрепал парня по плечу и сбросил с его шеи узкую ладонь Ронни.

Увидев его, она изумленно моргнула. Мальчишка резко повернулся к нему, лицо его исказилось от ярости.

Том не стал бы его винить. Он тоже убил бы кого угодно, если бы его оторвали от танца с такой… девкой.

– Что тебе… – начал пацан.

– Это моя жена! – рявкнул Том, хватая Ронни за руку.

– Да? – Лицо мальчишки забавно вытянулось. Он опустил руки и отступил на шаг, всем своим видом выражая капитуляцию. – Прости, друг. Она не сказала, что замужем.

Том кивнул, и пацан исчез в толпе танцующих.

Ронни прильнула к Тому, и он уловил легкий аромат дорогих духов. Она была близкой, женственной, чувственной и очень, очень сексапильной. Чувствуя, что теряет контроль над собой, Том положил обе руки на ее талию и погрузился в глубину манящих шоколадных глаз.