Чужая жена

ГЛАВА 39

– Прежде всего: держись от нее подальше, – предостерегающим жестом Дэн Осборн поднял над письменным столом шариковую ручку и направил ее острие в грудь Тома. – Серьезно тебе говорю, Том, держись от нее подальше.

Ронни было отлично известно, что в субботу утром Осборна всегда можно найти на поле для гольфа. Однако в эту субботу он принимал у себя в кабинете видную клиентку – миссис Веронику Ханнигер.

Осборн считался лучшим в Джексоне адвокатом по уголовным делам.

Ронни ни за что не хотела верить, что ей требуются услуги адвоката по уголовным делам, однако Том убедил ее. Осборн, похоже, был заодно с Томом.

– У Тома нет причин сторониться меня, – сказала она упрямо.

Она сидела в массивном кожаном кресле напротив дубового письменного стола Осборна. Том стоял спиной к окну, выходящему на новое здание законодательного собрания. Ронни быстро взглянула на него и опять обратилась к адвокату:

– Мистер Осборн, я не убивала своего мужа.

Осборн тяжело повернулся к ней. Седые волосы адвоката – ему было около шестидесяти пяти лет – растрепались, а вечно недовольное лицо чем-то напоминало бульдожью морду. Ронни уже несколько раз встречала его, в основном на днях рождения Льюиса. Тома же он знал хорошо. Сейчас он внимательно рассматривал Ронни – ее волосы, аккуратно собранные в пучок, ее ноги в черных облегающих брюках, туфли на высоких каблуках. К каким выводам он пришел в результате осмотра, догадаться было невозможно.

– Миссис Ханнигер, если бы я в это не верил, то не взялся бы представлять ваши интересы. Тем не менее невиновность – это одно, а доказательство ее – совершенно иное. Вчера вечером Том позвонил мне и попросил заняться вашим делом. Я успел навести некоторые справки, благо я знаком кое с кем в окружной прокуратуре и в департаменте полиции, и понял, что на сегодняшний день подозрения, падающие на вас, выглядят довольно серьезными.

Он сделал многозначительную паузу.

– Вы обнаружили тело; на орудии убийства имеются ваши отпечатки пальцев; от того момента, когда вы, по словам водителя лимузина, вышли у дверей вашего дома, и до той минуты, как вы позвали на помощь, прошло около двадцати пяти минут; у вас был роман с Томом, и полиция располагает неопровержимыми доказательствами в виде фотоснимков; Марсден, сын покойного сенатора Ханнигера, утверждает, что его отец собирался подавать на развод по причине вашей неверности. Вы подписали брачный контракт, согласно которому в случае развода вам отходит совсем небольшая сумма. А вот в случае смерти сенатора вы должны унаследовать значительную долю его недвижимости. Налицо орудие преступления, мотив и возможность для осуществления убийства. Должен вам сказать, что во многих случаях обвинительный приговор выносится и тогда, когда улики менее весомы.

– Дэн, да не убивала она его, – вмешался Том.

Он по-прежнему стоял у окна. Видимо, беспокойство снедало его, и он не мог усидеть на месте.

– Вы, мой друг, в то время находились в Калифорнии, поэтому ничего не можете утверждать наверняка. Насколько я знаю, в нашем распоряжении нет свидетелей, подтверждающих алиби миссис Ханнигер. – Он взглянул на Ронни. – Или вы можете представить таких свидетелей?

Она покачала головой и невесело улыбнулась.

– Разве что Дэвис.

Ронни вдруг подумала, что она еще способна внешне легкомысленно относиться к обвинениям только потому, что в глубине души воспринимает их не очень серьезно. Ей казалось невероятным, что люди действительно могут верить, будто она убила Льюиса. Она даже не успела свыкнуться с мыслью, что он мертв. Убит. Она представляла себе, что ей снится какой-то сюрреалистический кошмар. Все, что происходит с ней, немыслимо в реальной жизни.

– Это собака, – ответил Том на невысказанный вопрос Осборна и внезапно выпрямился. – Кто сделал снимки?

Ронни этих снимков не видела. Том кратко – чрезвычайно кратко – охарактеризовал их, и она решила, что ей не стоит их видеть.

– Совершенно очевидно, что сын сенатора несколько месяцев назад нанял частного детектива, чтобы сенатор получил возможность развестись с миссис Ханнигер и остаться чистым, во всяком случае, в глазах избирателей. Следовательно, детектив должен был собрать доказательства неверности миссис Ханнигер. Однако ничего не удавалось найти – пока на сцене не появился ты.

Последняя фраза Осборна прозвучала весьма сухо.

Том поморщился.

– Тебе не кажется, что налицо вторжение в частную жизнь?

– Согласен. – Адвокат наклонил голову. – Однако, учитывая сложившуюся ситуацию, я не думаю, что суд откажется рассматривать эти снимки в качестве улик.

– Если у нас и был роман, отсюда еще не следует, что мы убили сенатора.

Том подошел ко второму кожаному креслу и облокотился на него сзади. В начале разговора он сидел в этом кресле, однако, по всей видимости, нервничал настолько, что не мог долго оставаться без движения.

– Вот это верно, – согласился Осборн. – На это мы и должны упирать. Не вижу смысла отрицать сам факт любовной связи – при наличии таких улик это было бы просто глупо. Значит, нам нужно изобразить это как можно более невинными красками: роман, не больше и не меньше. Мимолетная связь, которая уже закончилась и никак не могла повлечь за собой убийство. Итак, Том, возвращаюсь к тому, с чего начал: держись от нее подальше. – Он перевел взгляд на Рон-ни. – Миссис Ханнигер, в интересах дела он не должен приближаться к вам даже на полмили. Вы меня слышите?

Ронни и Том переглянулись. Осборн сказал, что она не должна видеть Тома; значит, она не должна дышать? Значит, она должна умереть?

– А долго? – тихо спросила она. Осборн пристально посмотрел на нее, потом на Тома, опять на нее.

– Миссис Ханнигер, по-моему, вы не вполне осознаете тяжесть вашего положения. Вам собираются предъявить обвинение в тягчайшем из преступлений: в преднамеренном убийстве при отягчающих обстоятельствах. Улики против вас настолько серьезны, что меня попросили предложить вам не покидать пределы штата. Очень возможно… да что там, почти наверняка прокурор потребует для вас смертной казни, если обвинение вам будет официально предъявлено.

В этом случае перед нами встанет задача убедить двенадцать присяжных в том, что вы не убивали мужа. Даже сейчас, едва начав действовать, мы не имеем права забывать об этих двенадцати обывателях. Прокурор не преминет отметить, что вы стремились сохранить любовника – и деньги мужа. Принимая во внимание условия брачного контракта, способ добиться своего у вас был только один – убийство мужа. Простите меня за откровенность, но вам самой хорошо известно, насколько вы непопулярны в штате. Увы, у вас с самого начала сложилась определенная репутация. Внебрачная связь жены сенатора с консультантом непременно произведет негативное впечатление на присяжных. С такими вещами не шутят. Сенатор даже еще не в могиле. Извините, нам не нужно, чтобы в газетах появились ваши фотографии, где вы рядом с Томом. Присяжные не прилетают в суд с другой планеты. Им свойственны те же предрассудки, та же косность мышления, что и прочим людям. Они и так предубеждены против вас, и не надо усугублять их предвзятость.

Осборн умолк. Ни Ронни, ни Том не произносили ни слова. Мужчины глядели на Ронни, она же переводила взгляд с одного на другого.

Наконец Том заговорил:

– Я буду держаться от нее подальше. Но во время похорон и позже ей нужен человек, который будет на ее стороне. Я не оставлю ее на милость друзей и родственников сенатора, как не выпустил бы канарейку в комнату, полную котов.

– Насколько мне известно, ты вывез ее из Седжли уже после того, как она отправилась спать.

Осборн опять говорил крайне сухо. Ронни заметила, что теперь он обращался исключительно к Тому, словно ее в кабинете не было. Она сама удивилась, что это нисколько ее не задевало. С самой первой минуты она чувствовала себя лишней при этом разговоре. Она еще не осознала до конца, что Льюис мертв, а ее подозревают в убийстве.

– Мне кажется, у меня не было выбора, – возразил Том. – С одной стороны, Алекс Смитт со своими фотографиями, с другой – шныряющие повсюду родные и близкие сенатора. Как я мог оставить ее в Седжли в такой обстановке? Я не мог допустить, чтобы ее вытащили из постели и повели на допрос. Или чтобы Марсден окончательно свихнулся и набросился на нее. У меня есть стойкое ощущение, что эта команда на все способна, лишь бы расправиться с Ронни.

– Кажется, я тебя понимаю.

Осборн обратил на Тома задумчивый взгляд.

– Я отвез ее к своей матери, – резко бросил Том в ответ на взгляд адвоката.

Ронни сразу же вспомнила, как тепло приняла ее Салли Макгир, как приготовила ей ужин, ванну и постель, и все это без единого вопроса, во всяком случае, обращенного к ней. Ронни не сомневалась, что Том вполне удовлетворил любопытство матери, когда сама она отправилась спать.

– К своей матери? К Салли?

Осборн как будто испугался, а Ронни подумала, что он, должно быть, хорошо знаком с миссис Макгир.

– Я понимал, что мне не следует везти Ронни к себе домой. Дом моей мамы – единственное место, где она была бы в безопасности. Раз уж Ронни нельзя покидать Миссисипи, она, я полагаю, могла бы пожить там, пока не закончится вся эта бодяга. Пресса до нее там не доберется, а мама о ней позаботится. – Том мрачновато взглянул на Ронни. – Мне кажется, она сейчас не вполне адекватна.

– Ты хочешь сказать, что я не в себе? – откликнулась Ронни с обидой в голосе. Том ласково улыбнулся.

– Да, вроде того. Это просто шок. Не волнуйся.

– Я сам отвезу ее на похороны и куда потребуется, – отрезал Осборн.

На предложение Тома он не ответил, но Ронни поняла, что он не возражает.

Наверное, они правы, думала Ронни. Наверное, она не до конца пришла в себя после шока. Тогда понятно, откуда у нее это грызущее, ноющее чувство.

Она не любила Льюиса, но он был ее мужем. И вот она находит его в кабинете… Она содрогнулась при воспоминании.

А Том, глядя на нее, заговорил глухим голосом:

– Послушай, Дэн, нам надо провести частное расследование. Полиции нужно одно: громогласно объявить о раскрытом преступлении. И проще всего повесить убийство на Ронни. С какой стати они будут искать другого подозреваемого? Но мы-то знаем, что она не убивала. Если сенатора убили – а я, зная его и его семью много лет, в самоубийство не верю, – убийца ходит на свободе. И его нужно найти.

– Насчет частного расследования я с тобой согласен, – протянул Осборн. – Но ты отдаешь себе отчет, на кого падет подозрение, если мы исключим миссис Ханнигер? – В его голосе послышалось раздражение. – Наиболее вероятный кандидат в убийцы – это ты, Том. И мотивы у тебя практически те же, что могли бы быть у миссис Ханнигер. Кстати, если ты не представишь пятьдесят надежных свидетелей, которые подтвердят, что ты в момент убийства находился в Калифорнии, не сомневаюсь, что полиция постарается проследить каждый твой шаг. В любом случае можно предположить, что ты нанял убийцу. Или что ты состоял в заговоре с миссис Ханнигер. Том, тебе нужен собственный адвокат. Вас обоих я представлять не могу, так как, если дело дойдет до суда, нам, возможно, придется строить альтернативные версии. А ты в качестве альтернативной версии перспективен.

Том смотрел на адвоката в полном недоумении.

– Я его не убивал. Она его не убивала. Мы не подсылали к нему убийц, и заговора у нас не было.

Осборн тяжело вздохнул.

– Я просто объясняю тебе, что должно в первую очередь прийти в голову следствию.

– А детектор? – спросил Том. – Если Ронни пройдет испытание на детекторе, разве это не будет означать, что она невиновна?

– Я никогда не рекомендую своим клиентам полагаться на детектор лжи.

– Так что же ты предлагаешь? – с нетерпением спросил Том.

– Я предлагаю затаиться, – отчеканил Осборн. – Лечь на дно, и ничего больше. Вначале мы должны понять, куда ветер дует. Заранее ничего невозможно предсказать. Вдруг они все же вынесут вердикт о самоубийстве? Миссис Ханнигер, отныне вы должны разговаривать с представителями полиции, прессы, вообще с кем-либо исключительно в моем присутствии. Вы меня хорошо поняли? Какие бы вопросы вам ни задавали, адресуйте их своему адвокату. Том, я не шучу насчет адвоката для тебя. Могу рекомендовать Брайана Хьюза.

Он нацарапал на листе бумаги номер телефона и протянул его Тому.

– А теперь, миссис Ханнигер, я хотел бы прояснить одно обстоятельство. По вашим словам, водитель высадил вас в Седжли, и вы пошли прогуляться. Гуляли вы с десяти тридцати пяти – до? Приблизительно до одиннадцати? Ронни кивнула.

– Приблизительно.

– Затем вы вошли в дом и сразу же направились в кабинет мужа, верно?

– Да.

Ронни отчаянно старалась выбросить из головы картину, которую увидела в этом кабинете, но у нее ничего не выходило. Голова Льюиса в луже крови… Усилием воли она вернулась к действительности.

– Вы всегда шли к мужу, вернувшись с публичного мероприятия? В кабинет или куда-либо еще?

– Нет.

– Тогда почему же в тот вечер вы поступили именно так?

– Я хотела с ним поговорить.

– О чем?

Коротко переглянувшись с Томом, Ронни храбро посмотрела Осборну в глаза.

– Я хотела сообщить ему, что собираюсь подавать на развод.

Краем глаза она заметила, как Том вздрогнул и напрягся.

– Что привело вас к такому решению именно в тот день?

Она едва заметно улыбнулась Тому, в чьих глазах в эту минуту можно было прочесть все его чувства.

– Том не захотел встречаться со мной украдкой, как мы встречались до сих пор. При нашей последней встрече он предложил мне сделать выбор: Льюис или он. И в тот вечер я выбрала. Его.

Осборн с треском швырнул ручку на стол.

– Господи, да это же готовый мотив, поднесенный прокурору на блюдечке! Ради всего святого, больше никому об этом не говорите! С таким же успехом вы могли бы подписать признание в убийстве и сесть на электрический стул.

– Дэн, – выдохнул Том, – ты не мог бы оставить нас ненадолго? Очень тебя прошу.

Осборн недоверчиво глянул на обоих.

– А, черт… Ладно, Том. Пять минут и ни секунды больше. Потом вы выйдете отсюда, и ты не увидишь миссис Ханнигер до конца дела. Ты слышал?

– Слышал, – отозвался Том. Осборн посмотрел на Ронни. Она выдержала его взгляд.

Адвокат поднялся из-за стола.

– Пять минут, – повторил он и вразвалку вышел из кабинета.

Тогда Том подошел к Ронни, опустился на корточки возле ее кресла и поднес к губам ее руку. Она улыбнулась ему.

– Ты не убивала Льюиса.

Том не спрашивал, а утверждал.

Ронни кивнула головой.

– Ты подписала контракт, где говорилось, что в случае развода ты не получишь почти ничего.

Ронни кивнула.

– И все-таки ты решилась на развод.

Последовал очередной кивок.

– Ради меня.

Легкая улыбка.

– Точно.

– Но почему?

Два голубых сапфира сияли перед ее глазами. Она провела пальцем по его щеке, по волевому подбородку. У него гладкая и теплая кожа.

– Потому что я влюбилась в тебя.

Он долго смотрел ей в глаза, потом стащил с кресла, поставил перед собой на колени, обхватил обеими руками и поцеловал так, словно намеревался выпить ее душу.

Ронни обвила его шею руками и впилась в его губы.

И услышала повелительный стук в дверь.

Том оторвался от нее и с ошалелым видом оглянулся.

Ронни едва воспринимала окружающее.

– Пяти минут не прошло, – пробормотал Том.

Когда дверь открылась, оба они еще стояли на коленях. Осборн метнул на них неодобрительный взгляд и прошел к столу.

– У тебя часы спешат, – проворчал Том, поднимаясь на ноги и помогая подняться Ронни.

Он слегка раскраснелся. Его сильные пальцы не отпускали ее ладонь.

Осборн равнодушно взглянул на обоих, не замечая, что они держатся за руки. Или игнорируя это обстоятельство.

– Звонит твой партнер. Кенни Гудмен, правильно? Говорит, что дело срочное.

Том еще крепче сжал руку Ронни, затем выпустил ее. На его лице мелькнула тревога. Ронни помнила, что срочные звонки Кенни не предвещают ничего хорошего.

– Можно здесь взять трубку?

Осборн кивнул. Том подошел к его столу, снял трубку и нажал на кнопку.

Глядя на лицо Тома, Ронни поняла, что ее опасения оправдались в полной мере: Кенни сообщил Тому плохую новость.

– Спасибо, Кенни. Пока.

Том повесил трубку, посмотрел в глаза Ронни и с усилием повернулся к Осборну.

– В желтую прессу попали фотографии, которые я видел вчера. Ну, ты понял какие. Завтра утром они появятся на первых страницах. – Рот его скривился. – Спасибо тебе за совет избегать встреч.