Чужая в чужом море

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -

Мы поднимаемся по лестнице на второй этаж, и Рити, пытаясь сделать трагическое лицо (что у нее, впрочем, получается не очень убедительно), показывает мне спальню короля Лимолуа и тот балкон, откуда она была выброшена прошлой ночью. Тут так же скромно и уютно, как в гостиной первого этажа, где мы только что были. Отличие только в том, что лежбища здесь не в двух, а во всех четырех углах, а стены увешаны различным оружием. Здесь есть меч–копье (т.н. ассегай), короткий папуасский охотничий лук, боевой мачете и топорик–томагавк. Огнестрельное оружие представлено только современными моделями: штурмовая винтовка, компактный пистолет–пулемет и помповое ружье жуткого калибра. Помимо оружия, здесь множество ярких цветных фото. Похоже, Лимо объехал половину земного шара, не меньше. Рити зовет меня на балкон. До воды здесь, и, правда, метров 6.

«Прикинь, я вся такая романтичная, а он хватает меня в охапку — и фьють. И я, как мешок с тыквами — шлеп. Чуть задницу не отбила. Ну, можно так с женой поступать, а?»

Я соглашаюсь, что нельзя, и мы идем дальше. Из других помещений второго этажа она показывает мне только кабинет короля. Дугообразный рабочий стол с двумя компами–desktop, огромный экран на левой стене и стеллаж с книгами, шириной во всю правую стену замечаешь только через несколько секунд, а в начале бросается в глаза самолетик, занимающий большую часть кабинета. Он похож на короткую лодку–каяк, снабженную плоским, как киль, форштевнем, на котором, как носовая фигуры драккара викингов, поднят движок с метровым пропеллером. Над центром – трубчатая конструкция, вроде кабины багги с креплением для плоскостей, похожих на широкие крылья гигантского кузнечика. Я понимаю, что они легко складываются над кормой и так же легко раскладываются в рабочее положение… Видимо, у меня очень обалдевший вид. Рити хихикает и сообщает: «Это — Orivaa. Фактория на ней сделала хорошие деньги. Лимо поставил эту флайку в кабинете, типа как амулет, на удачу».

Из кабинета мы отправляемся в холл мансарды. В начале, моя проважатая показывает длинный балкон, нависающий метрах в 9 над морем, и весьма оптимистично сообщает:

«А отсюда тоже можно прыгать! Утром хорошо действует, вместо зарядки».

Я смотрю вниз, и понимаю, что скорее буду делать зарядку дважды за утро, чем прыгну отсюда. Тем временем, Рити объяснят мне остальные особенности планировки этажа.

«Мы сейчас в южном холле. Сзади — ванная, а рядом лесенка в башню. Там прикольная спальня–гостиная, завтра покажу. Там живут Хаото и Таири, когда приезжают. С запада, спальня Поу, они там сейчас с Кианго, завтра познакомлю, а моя — с востока, там места хватит на двоих. Но если хочешь — есть спальни для гостей, северо–восточная и северо–западная. Правда, там надо немножко привести в порядок, ну, типа, если ты хочешь».

Я понимаю, что Рити радикально лень что–то там приводить в порядок, и соглашаюсь на компанейский вариант в ее спальне, куда мы немедленно и идем. Это оказывается угловая комната почти квадратной формы с косым потолком. Точнее, комната треугольная: вторая половина ее квадрата – это треугольный балкон. Мебель исчерпывается лежбищем, тремя яркими круглыми пуфиками и тумбочкой (куда Рити тут же кидает ноутбук и мобайл). На балконе я замечаю еще пластиковый стол и шезлонги. Стены (их фактически лишь две) оклеены фото – в основном море, молодежь, парусники и флайки. Я думаю, куда кинуть дорожную сумку, и кидаю ее в угол, рядом с ярким рюкзачком Рити.

«Это как раз полигон на островах Халл, — сообщает она, видя мой интерес к фото — Тот, куда мы утром полетим. Жалко, что Лимо не дал «Subjet», а то бы мы вжик, и там. А ты сейчас спать будешь или книжку читать? Если читать, то я тоже почитаю. Но сначала я пойду в душ, а то я вся в соли, как сушеная ламинария. Пошли вместе?».

Душ оказывается с сюрпризом. Достаточно наступить на оранжевую панель на полу и в тебя летит сначала двухведерная порция очень горячей воды, а затем такая же порция почти ледяной. Рити «забывает» меня об этом предупредить и теперь делает виноватый вид, как будто собиралась сказать заранее, но не успела. Она сразу же показывает мне нормальный, человеческий душ, а ответственность за сюрприз перекладывает на Юео Аугаска (товарища короля Лимо по 3–й жене — Феиви) который изобрел это контрастно–водометное устройство. Пользуясь этим поводом, я спрашиваю Рити о ее собственных отношениях с королем и, за то время, пока мы моемся, получаю развернутый ответ.

…

Итак, в некой очень древней и авторитетной книге, записанной каким–то океанийским божеством на панцире священной черепахи, у короля должно быть пять жен. Если жен будет больше, то они станут слишком отвлекать короля от дел управления. Если жен будет меньше, то это оккультным путем негативно отразится на плодородии острова и благосполучии жителей. Отсюда понятно, почему жители пристально следят, чтобы у короля не оказалось меньше жен, чем положено. Любая из жен короля может покинуть его дом в любое время (он не имеет права ее удерживать, это — табу), поэтому жители следят за его семейными делам. Если какая–то из жен провела дома меньше 111 дней в году (т.е., как бы, не выполняла своей роли), то они сразу же требуют, чтобы он взял новую жену. Приоритетом пользуются местные жительницы в возрасте от 111 до 222 лунных лет (т.е. от 9 до 18 обычных, солнечных лет). Местные правила хорошего тона предписывают королю выбирать новую жену ближе к середине данного интервала, при этом учитывая мнение других жен, особенно — старших. Желание самой девушки — это необходимое условие. На том же панцире черепахи сказано: если король возьмет жену против ее воли, то на его дом, на его род и на весь остров падет оккультное проклятие.

Роль жены короля — преумножать его род, но это не сводится только к деторождению. Есть и другой способ: приводить королю товарищей. По европейским понятиям, это значит, что королева ищет перспективных фаворитов, которые становятся для короля cousins–in–law, и усиливают правящую династию. Иногда какая–то из королевских жен вообще уходит в дом фаворита, но деловые отношения при этом сохраняются, так что королевская семья (или семейная бизнес–корпорация) все равно в выигрыше. Ясно, что для эффективной охоты за кадрами требуется хорошая психофизическая подготовка и разностороннее образование – эти качества король обязан всячески развивать в своих женах. Соответственно, для семьи рапатарских фермеров пристроить подрастающую дочку в дом короля – это как выиграть грант на ультрамодерновое образование.

Рити и Поу стали женами короля полтора года назад, когда у Лимолуа Хаамеа внезапно образовался дефицит в размере сразу двух жен. Две молодые и деятельные женщины жили со своими фаворитами и совместно с ними владели партнерством «Tibu–Upoo» (полимерные микропроцессоры) на довольно большом атолле Анаа, в Центральном Тумаоту, в 900 милях юго–восточнее Рапатара. Рапатарцы намекали этим двум дамам: «Хей, имейте совесть! Вы уже устроились в жизни, а наши девчонки — нет! Давайте, разводитесь уже, освобождайте место другим!». Формальный акт развода еще только обсуждался, но вмешались коммерческие факторы. Партнерство «Tibu–Upoo» взяло в Гватемале подряд на электронное оснащение порта Кецаль, и обе бизнес–леди зависли там, не выполнив годовую норму 111 дней обязательного присутствия в доме короля. Бдительные рапатарцы немедленно напомнили королю об оккультных силах, которые обеспечивают благополучие острова только при наличии пяти жен. Вероятно, Лимолуа успел подготовиться к такому обороту, и сразу сделал выбор: подошел к Поу и Рити и спросил, согласны ли они занять вакантные места в fare–te–ariki (королевском доме)…

Мы выходим из ванной на балкон, нависающий над морем. Чуть вдалеке, на рифовом барьере мерно рокочет прибой. В бархатно–черном небе горят огромные яркие звезды. Почти на горизонте по небу чиркает падающая звезда, только почему–то снизу вверх. Видя мое удивление, Рити пожимает плечами и сообщает: «Это SkyFrog. Патрульный ракетоплан–дрон. Слышала про защитную систему Space–lasso? Вот это она и есть».

Я вспоминаю, что координатор Торрес тоже упоминал об аэро–космической защитной сети Space–lasso и на минуту задумываюсь о том, насколько же это частая сеть, а затем возвращаю Рити к теме семейной жизни с королем Лимо: «Скажи, когда Лимо сделал предложение тебе и Поу, вы сразу согласились, или думали, или спрашивали что–то?». Рити энергично мотает головой: «А что тут спрашивать? Это же классно! Мы сразу согласились, пошли домой, взяли кое–что из вещей и перетащили сюда, в fare–te–ariki».

Стараясь не ляпнуть ничего нетактичного, я осторожно интересуюсь: не рано ли было Рити полтора года назад выходить замуж. Она явно не понимает, что я имею в виду, и начинает жаловаться на то, как король, его старшие жены и товарищи по женам, сразу начали тиранить ее и Поу в смысле учебы (мол, как что – сразу за уроки или за тесты). Тогда я уточняю, что мой вопрос был о сексе (и мягко замечаю, что Лимо старше ее примерно на 30 лет). Она немедленно сообщает мне несколько технических фактов по поводу мужских дотоинств короля (журнал «Playboy» отдыхает). Тут я, уже довольно бестактно, интересуюсь: а не рано ли было ей заниматься сексом полтора года назад?

«Ага! Немножко рано, — соглашается Рити, — В начале, когда я пристала к Лимо с этим делом, он мне так и сказал. Тогда мы с Поу пристали к Уире… Ну, к Уираити, 2–й жене Лимо. Точнее, мы сначала пристали к Аилоо, но она сказала, чтобы мы учили матчасть. Arikihine Аилоо всегда требует, чтобы мы все учили сами, по книжкам и i–net. Может быть, это и правильно, но про секс как–то неинтересно по книжкам. И мы пристали к Уире. Она просто вообще обалденная, тебе обязательно надо ее увидеть! Она нам по–простому объяснила, когда женщине лучше начинать make–love. Мы так и сделали…».

После этого сумбурного, но по существу понятного объяснения, у меня остается лишь один «семейный» вопрос – уже совершенно бестактный: не обидно ли ей делить своего мужа с другими женщинами? Она задумывается на несколько секунд, а потом кивает: «Ага, конечно, немного обидно, но ведь с друзьями надо делиться, как иначе? Иногда я дуюсь на Лимо и бегаю к другим мужчинам, но все равно с ним мне больше нравиться, потому что он такой большой, уютный и привычный. Уира говорит, что у нее раньше, когда они с Лимо только познакомились, тоже так было. Может, это возрастное?…».

Пометив в памяти, что интересно было бы действительно познакомиться с Уираити, 2–й женой короля, я сворачиваю «семейную» тему. Приходится признать: мне не удалось с первого захода разобраться в здешних сексуальных представлениях. После контрастного душа и непринужденной болтовни с непоседой Рити, я чувствую прилив энергии. Спать совсем не хочется и, заняв подходящую позицию на лежбище, я открываю книжку Обо Ван Хорна. Рити устраивается рядом, чтобы читать через мое плечо. Я подозреваю, что девчонку интересует не столько само чтиво, сколько моя реакция на некоторые эпизоды этой полу–литературной хроники. Думаю, мне на ее месте, это тоже было бы интересно.

*********************************

*********************************

Чуть севернее Фиджи и Тонга, примерно на равном расстоянии от обоих этих островных систем, расположен атолл Номуавау. Он состоит из обширной трапециевидной лагуны и полдюжины крошечных островков–моту, общей площадью полста гектаров. На каждом моту есть деревня: десяток бамбуковых fare на сваях. С незапамятных времен (никто не помнит, с каких именно), атоллом управляли короли из рода Татокиа с титулом tu–i–hele (буквально «повелитель клинка»). Они разбирали хозяйственные споры жителей, а во время мелких войн (случавшихся каждые 4 — 5 лет), решали за кого сражаться: за Тонга против Фиджи, или наоборот. Если решение было удачным, то жители атолла потом делили богатую (по их понятиям) добычу. Если нет — то бежали на соседние атоллы, и возвращались через неделю — другую. Порой, приходилось строить новые fare вместо сожженных, таковы превратности войны. В мирное время местные жители занимались обычным морским промыслом и мелкой торговлей с соседями.

Когда Алюминиевая революция докатилась до здешних мест, король Фуопалеле Татокиа решил, что это очередная привычная война, и после гадания на дощечках «rongo–rongo», объявил: Номуавау сражается на стороне Тонга. 30 молодых мужчин взяли китайские и чилийские автоматы (единственный современный инвентарь в их быту), и двинулись на ближайший фиджийский островок Лакалемба, где был маленький порт с коммерческим складом, подлежавшим тотальному разграблению по обычаям военного времени. Дело было в самом разгаре (гвардейцы короля напугали охранников оружием, дали им по шее и, взломав контейнеры, стали грузить на 2 грузовых проа капроновые рыболовные сети, синтетическую парусную ткань, штормовки, тушенку, виски и прочие ценные вещи), как вдруг, очень некстати, появился катер береговой охраны с взводом фиджийских солдат.

В такой ситуации, король Фуопалеле мог, не теряя лица, объявить форс–мажор и смыться вместе со своими людьми на легких каноэ, бросив награбленное вместе с грузовыми проа. Но король был молод, верил в свою удачу, и имел опыт успешного участия в маленьких войнах 6 лет назад и 2 года назад. Он решил, пользуясь фактором внезапности, атаковать фиджийцев, и отогнать их или даже (чем судьба не шутит) захватить их катер и оружие. Едва катер подошел к причалу, как гвардейцы короля открыли по нему шквальный огонь и сходу вывели из строя до половины личного состава противника. Фиджийцы тоже не вчера родились, и ответили из штурмовых винтовок и станкового пулемета на носовой турели. Фуопалеле Татокиа понял: дело дрянь. Его люди оказались прижаты пулеметным огнем к укрытиям и отрезаны от своих каноэ. Отступать некуда. Оставалось драться.

Парадокс состоял в том, что фиджийским солдатам было плевать на грабеж склада. Они были из той части армии, которая, в ходе революции, встала не на ту сторону. Теперь, прихватив с собой имущество десятка ювелирных магазинов, они удирали в Западное Самоа (где, по слухам, пока держался старый режим). На Лакалемба они пришли только пополнить запас горючего, и ни во что бы не вмешались, если бы их не атаковали. Им было не до глупостей вроде охраны правопорядка. Они опасались погони, и не напрасно.

Через полчаса в бухту Лакалемба на бешеной скорости влетел мотобот с четырехцветным вымпелом на флагштоке, и очередь из безоткатного орудия разнесла стоявший у причала катер на куски. Король и его люди (те 17 из 30, которые не оказались среди убитых и серьезно раненых), приветствовали это радостными криками. Состоялось знакомство с бойцами Народной Флота Хартии и вступление в его ряды. Первым боевым заданием стали поиски ювелирных изделий на дне у причала — к счастью, глубина тут была всего 4 метра. Заодно люди короля достали со дна автоматы, ящик патронов и кое–что из мелочи.

На Номуавау отправили богатую добычу и раненых. Они передали соплеменникам весть: король Фуопалеле одержал первую победу, и продолжает развивать успех.

Через полгода, 14 мужчин из 17 вернулись на Номуавау с новой вестью: король и его союзники выиграли величайшую войну. Как Мауна–Оро в древности, они объединили Гавайику. Океания от Туамоту на юго–востоке до Палау на северо–западе теперь Me–a–siana — общая для всех людей (на лингва–франка — Meganezia). Правда, Новая Зеландия, чилийский Рапа–Нуи и американские Гавайи туда не вошли, но это мелочь. Фуопалеле велел старейшинам пока самим управлять на Номуавау, а он будет наведываться сюда время от времени. Сейчас король охраняет морские пути Меганезии на особом проа, с которого могут взлетать самолеты, как с больших американских военных кораблей. Для наглядности были показаны фото, не оставлявшие сомнений: король занят чем–то очень важным, и нечего его отвлекать на повседневные и несложные хозяйственные дрязги.

А что на самом деле? В разгаре войны за Хартию младшие командиры с боевым опытом были нарасхват. Татокиа получил должность лейтенанта, командовал взводом морского десанта в боях за Новую Каледонию и Луайоте, и приобрел репутацию отчаянно смелого офицера. После войны началась модернизация вооруженных сил, и лейтенант, который едва умел читать и писать, а считать мог только на пальцах, оказался, мягко говоря, не соответствующим образовательному стандарту. Его бы с легким сердцем уволили «на гражданку», а он бы спокойно вернулся на Номуавау, если бы не одно обстоятельство. Этим обстоятельством была молодая деятельная женщина по имени Джой Прест.

Джой родилась на маленьком острове Косрае, в восточном секторе Каролинских островов, в семье белого американского пастора евангелической миссии. В 17 лет она со скандалом уехала на Кирибати и, после 3 лет учебы в Технологическом институте Тарава, устроилась инженером в фирму по отверточной сборке компьютеров. Как поклонница Сикейроса, она связалась с левым подпольем, и попала в тюрьму за участие в очень эффективном проекте мины, активируемой по мобильному интернет. Потом Алюминиевая революция забросила Джой Прест в группу инноваций Народного Флота. Приехав по делам, касающимся новой техники, в штаб флота на Фиджи, она совершенно случайно увидела короля Фуопалеле.

— Кто этот парень? — спросила она.

— Это Фуо Татокиа, лейтенант спецназа, полный отморозок, — ответил команданте штаба.

— Где он задействован?

— Уже нигде. Он демобилизуется.

Джой снова глянула на короля и сказала:

— Он то, что мне надо. Он atoll–man, а значит, может руководить жизнью корабля.

Команданте подтвердил:

— Да, но зачем на инженерно–испытательском судне капитан, едва знающий алфавит?. Ответ был:

— Мой капитан должен управлять судном и действиями полувзвода охраны. Я вижу, что за этим парнем мои специалисты будут, как за бронированной стеной. Мне плевать, знает ли он буквы.

Так Фуопалеле стал капитаном экспериментального авианосца «Икаману», на котором, под руководством Джой проводились испытания ультралегких палубных флаеров (ULDF).

Будь на ее месте кто–то другой, Фуо бы отказался, но на Джой он запал с первого взгляда.

«Икаману» представлял собой катамаран водоизмещением 400 тонн. На двух поплавках была установлена почти прямоугольная палуба 30x40 метров. В левом углу на корме, над ходовой частью, была надстройка с рубкой управления и бытовым блоком, по диагонали шла взлетная полоса длиной 50 метров, а все пространство справа от нее занимал навес – ангар и мастерская. Экипаж насчитывал всего 35 человек (включая летный состав). По военно–морским меркам, такой корабль был карликовым уродцем, но у революционных вооруженных сил Меганезии элементарно не хватало ресурсов ни на что большее.

При спуске «Икаману» на воду на Таити–Ити, Джой пошутила: «Реального авианосца нет, так что учимся летать с игрушечного, и реально воевать на пластмассовых самолетиках». Есть дешевые машины, которым достаточно 50 метров полосы, чтобы взлетать и садиться с грузом 2 центнера — это легкие автожиры, но их скорость — 80 узлов, вдвое меньше, чем надо для патрульного флаера. Легкие самолеты дают необходимую скорость, но требуют полосу 100 — 200 метров. Чтобы совместить все необходимые качества в одной машине, деятельные ребята из «Creatori» слепили проект–гибрид WiRo (Wing + Rotor). Идея была украдена из американского проекта «Canard Rotor/Wing» первых лет XXI века. Широкий двухлопастной ротор крутится на взлете, посадке, и при необходимости зависания. При скоростном полете, он встает поперек фюзеляжа и превращается в неподвижное крыло. Проект «Canard Rotor/Wing» предназначался для гибрида самолет–вертолет с реактивной тягой, и перенос этой схемы в очень упрощенном виде на гибрид авиетка–автожир не прошел безболезненно. Сверхлегкие WiRo взлетали, садились, и выполняли маневры в режиме автожира, на скорости 80 узлов. Но стоило перевести ротор в режим крыла, как WiRo начинал вести себя (по выражению одного пилота) «как в говно пьяная чайка».

О том, чтобы выполнять в таком режиме какие–то маневры, не было и речи. При попытке вернуться в режим ротора, машина потеряла управление, и пилот, согласно инструкции, покинул ее, прыгнув воду. Машина, естественно, разбилась. При следующих полетах, пилоты раз за разом пытались справиться с проблемами в режиме крыла, и раз за разом аварийно садились на воду, получая мелкие травмы и повреждая машины. Затем кому–то пришла в голову мысль поменять форму киля и неподвижного вспомогательного крыла. WiRo был сделан по LEGO–принципу, из сменных модулей, что позволяло вносить кое–какие изменения прямо в судовой мастерской «Икаману». Модифицированный WiRo взлетел нормально, но при попытке поменять режим ротора, неожиданно перевернулся.

Пилот успел покинуть машину и остаться в живых лишь благодаря хорошей реакции. Джой невесело пошутила: «Испытания превращаются в чемпионат по прыжкам в воду».

После этого произошел конфликт. Пилоты в азарте требовали разрешить эксперимент с еще одной модификацией WiRo. Джой напоминала об инструкции: прежде всего, беречь людей. Ей ответили, что трусов здесь нет, по крайней мере, среди летчиков. В ответ на этот грубый намек, Джой пригрозила сменить весь летный состав. От развала команду неожиданно спас кэп Фуо.

— Ребята, я похож на труса?

— Нет! — хором ответили пилоты. Они были наслышаны о послужном списке своего капитана.

— Значит, если я смотрю на ваши полеты и дрожу от страха, то что–то не так, — серьезно заключил он.

После этого все дружно посмеялись, а через час Джой объявила:

— Экипажу дается несколько дней каникул, пока спецы изучают наш отчет и переделывают WiRo для второй серии испытаний. А мы идем на остров Бора–Бора. Приказ: всем как следует отдохнуть и…

Продолжение фразы утонуло в радостных воплях. Этих ребят не надо было учить, как отрываться на Бора–Бора — одном из самых бесшабашных курортов Океании.

Фуо никогда в жизни не гулял в мирном, цивилизованном курортном городе, и Джой взялась устроить ему экскурсию по Ваитапе, административному центру Бора–Бора. Помимо ряда смешных событий, на этой прогулке произошли два эпизода, имевшие колоссальное значение для дальнейшей жизни экспериментального авианосца.

Чудеса начались в магазине игрушек. Фуо увидел там полуметровую радиоуправляемую модель вертолета и спросил: «Это действительно летает?». Продавец продемонстрировал ему, как летает игрушка, управляемая с пульта. «Это продается за 30 фунтов?» — уточнил Фуо и, получив утвердительный ответ, тут же купил 3 таких вертолета. Через несколько минут он приобрел в соседнем отделе 5 игрушек «Spy–agent» (микро–камера, передающая видеосигнал на монитор, удаленный на милю). На недоуменный вопрос Джой, зачем ему нужны игрушки для школьников, Фуо лаконично ответил: «Потом» и, зайдя в отдел для самых маленьких, купил трех резиновых пупсов размером с палец.

Джой решила было, что у лейтенанта Татокиа дома, на атолле Номуавау, есть несколько жен и куча детей разного возраста. Тогда его покупки выглядели вполне естественными. Тем не менее, в порядке маленькой дружеской мести, она затащила кэпа Фуо в секс–шоп.

Для начала, Фуо показал на самый большой фаллоимитатор и спросил: «От какого зверя отрезан этот хер?». Продавщица, с огромным трудом сохранив серьезный вид, ответила, что никакой зверь при изготовлении этой вещи не пострадал. Она пояснила: «Этот товар имитирует для женщин сексуального партнера–мужчину. Есть также товары для мужчин, имитирующие сексуального партнера–женщину». Тут Фуо, неожиданно заинтересовался полутораметровыми надувными куклами. Выбрав самую дешевую (за 25 фунтов) куклу — сидячую уродину с грубо нарисованными глазами и неаккуратными швами — он поставил продавщицу в тупик вопросом: «Что будет, если в это налить воду?». Та не знала. Тогда Фуо купил это изделие и наполнил его водой из крана в туалете. Кукла не лопнула, даже когда он взял ее на руки и пару раз подбросил. Выразив свою радость громким возгласом, Фуо вылил воду и купил еще 4 таких же куклы. На вопрос Джой, на кой черт ему нужны эти резиновые чудища при наличии рядом живой женщины, он снова ответил: «Потом».

Она начала было беспокоиться (то ли за свою сексуальную привлекательность, то ли за его психическую вменяемость), но Фуо развеял это беспокойство, как только они дошли до отеля. Вообще–то речь шла о том, чтобы бросить в домике–номере мешки с покупками, и пойти гулять дальше но… Примерно через 2 часа Джой поняла, что о продолжении прогулки можно забыть. До моря, которое начиналось прямо за порогом домика, она и то доползла не без труда. После этого, улегшись на воде в позе морской звезды, она весело сообщила: «Наверное, я сейчас выгляжу, как надувная кукла, вроде тех, которые ты за каким–то чертом купил. Кстати, зачем они тебе, все–таки?».

Фуо (который лежал рядом в аналогичной позе) выразил глубокое удивление: как такая образованная и умная женщина может не понимать таких простых вещей? Ведь не зря же он наливал в куклу воду! С водой она выглядит и весит, как человек. Ее можно посадить за штурвал ULDF, и рисковать сколько угодно: куклу не жалко, 25 фунтов не те деньги.

Джой ехидно заметила, что эта кукла может кое–как трахаться, но не управлять ULDF. «Управляет пилот, — ответил Фуо — у него пульт, а у куклы на лбу глаз, и пилот видит то же, что кукла. Мы сделаем сильную магию, и пилот будет думать, что это он в кабине».

Джой задумалась: то ли кэп сказал полную фигню, то ли, наоборот, что–то гениальное. Тот, увидев, что Джой не поняла суть дела, бесцеремонно извлек ее из воды, притащил в номер и, распаковав часть покупок, объяснил основы магической техники в деталях.

Кукла (маленький пупс или большая надувная), после колдовского ритуала, станет не просто куклой, а «ele tiki», alter ego конкретного человека, животного, или духа. Между «ele tiki» и оригиналом возникнет особая оккультная связь, которую можно использовать. Радиообмен через пульт и шпионскую видеокамеру, конечно, усилят эту магию. Пилот, как бы находясь за штурвалом, сможет выполнять любые маневры без риска для жизни.

Понятное дело, Джой потребовала доказательств, и Фуо за час изготовил для нее «ele tiki», помазав пупса капелькой ее слюны, и приклеив ему на лоб камеру. После этого пупс был помещен в кабину игрушечного вертолета, а Джой получила пульт и монитор. Ощущения, которые она испытала при пилотировании, показали, что древняя тонгайская магия, черт ее возьми, работает. Она не почувствовала пупса своим вторым «я», но появилась некая странная симпатия, и судьба смешной фигурки в кабине стала ей совсем не безразлична.

После некоторых раздумий, Джой позвонила в «Creatori» и уговорила конструкторов снабдить новые образцы WiRo блоком радиоуправления, дублирующим управление из кабины. Там немного поворчали, но согласились. Утром она собрала весь летный состав (изрядно помятый после бурно проведенной ночи) и изложила суть магических новаций, которые будут включены в следующую серию испытаний. Джой ждала скептических замечаний, но пилоты восприняли информацию серьезно. Они потребовали, чтобы Фуо научил их заколдовывать и расколдовывать куклы, а затем забрали все три комплекта игрушек, чтобы немного потренироваться пилотировать с пульта, глядя на монитор.

Вторая серия испытаний тоже оказалась не слишком удачной. За счет увеличения киля и установки килей на вспомогательных крыльях, удалось добиться того, что управляемость WiRo в режиме неподвижного ротора несколько улучшилась, но при скорости более 120 узлов машина вела себя непредсказуемо. Переход в режим вращения ротора теперь стал возможным, но получался через раз. За эту серию были потеряны 4 WiRo, 3 из них – в рисковых полетах с «ele tiki» за штурвалом. Секс–куклы, даже заколдованные, не умели прыгать, и гибли вместе с аварийной машиной. В «Creatori» направили отчет, а экипаж опять получил каникулы на Бора–Бора, где пополнил запас секс–кукол и «spy–agent».

Как оказалось, именно данные, полученные в ходе рисковых полетов, позволили найти и устранить главный дефект машины. WiRo–III сильно отличались от предыдущих серий. Кили со вспомогательных крыльев исчезли, сами крылья увеличились, а ротор наоборот, уменьшился и стал четырехлопастным. При переходе к неподвижному режиму, ротор превращался в X–образное крыло. Несмотря на получавшийся гротескный вид, WiRo в этом режиме показал лучшие характеристики, чем легкие патрульные самолеты ВВС Малайзии и Индонезии, которые в начале испытаний были приняты за эталон.

Серия WiRo–IV (с кое–какими модификациями, в т.ч., турелью для автоматического гранатомета) прибыла после следующих каникул, в сопровождении суб–команданте Народного Флота и группы будущих инструкторов, которым предстояло учить пилотов использованию новой машины. Состоялся показ пилотажа, эффектные стрельбы по плавающим 200–литровым бочкам гранатами — «зажигалками» с белым фосфором, и банкет с вручением премий экипажу «Икаману». Затем, начальство отбыло, и начался финальный этап работы. На следующее утро, один инструктор, просматривая журнал испытаний, воскликнул: «Joder! Сколько же людей вы потеряли, доводя эту машину!».

Дело в том, что при испытаниях с участием «ele tiki», их судьба отражалось в рабочем журнале. Из–за этого появлялись записи типа: «При восходящей спирали — сваливание, аварийная посадка. Поврежден киль и левое вспомогательное крыло. Погибла Эле Тики».

«Как вы думаете, что значит Эле Тики», — спросил кэп Фуо. «Наверное, Мастер–Пилот», — предположил инструктор. Кэп хмыкнул, вышел и через пару минут вернулся, неся на плече наполненную водой секс–куклу с надписью фломастером на заднице: «Potius mori quam foedari» (латинский девиз: «Лучше умереть, чем опозориться»). Было много смеха, но инструкторы высоко оценили кукольный метод освоения новых машин, и Эле Тики появились во всех учебных подразделениях Авиакорпуса Народного Флота.

Слово «wiro–plane» (и аббревиатура «WiRo») скоро стало собирательным для всех машин этого типа, а WiRo–IV поступил в Народный флот под кодом «Ute Ape–Tapu» (UAT), что на утафоа буквально соответствует французскому «Moulin Rouge», «Красная мельница». Ирония судьбы: мэтр Бриак, автор «культуры Tiki» пришел из кабаре «Moulin Rouge».

UAT скоро показали, на что способны. Операция «Barrido del mar» (морская швабра), вошла в историю, как самая эффективная и самая жестокая кампания против «naval bandidos» (пиратов). Но звездным часом для «Икаману» стал следующий проект «ARGO»…

*********************************

…