Чужие земли

Глава третья Попутчик

Была еще одна причина, по которой я решил избавиться от разрядившегося и совсем здесь бесполезного мобильника. Церковники. Конечно, не факт, что тоннель вывел меня к ним, но если не они, так другие местные жители могут оказаться религиозными фанатиками. У нас на Земле в Европе колдунов в те века сжигали, а ведь мобильник — улика. Скажут, что дьявольского происхождения. Нет, лучше и его, и паспорт в дупло. Но так я думал и поступил с ними утром, а вот во второй половине дня, когда в животе уже не просто урчало, а буквально кричало от чувства голода, признаюсь, у меня даже возникла мысль вернуться и достать из дупла мобильник. А потом сменять его на что-нибудь съестное в деревушке, которую я заметил на пригорке.

Только где искать? Возвращаться? Теперь уже заплутаешь, вряд ли быстро найдешь тот лес и то дерево. Когда найдешь, то живот совсем прилипнет к спине.

Пока я лежал и размышлял, есть захотелось еще больше. А пить — тем более. Хорошо, что попался ручеек. В этом не индустриальном и еще не загаженном мире водичка пока еще чистая. Вот я лежал и думал, скосив глаза на большого жука, заползшего на мои спортивные брюки. Уже основательно запачкавшиеся от ночевки в лесу, да из-за таких вот лежанок. Продать, кстати, что ли, куртку, пока та не разодралась? А ночью как? Без куртки совсем дубак.

А жук полз и полз. Прихлопнуть? Так еще больше испачкаешь брюки. Стряхнуть? Наклоняться надо, а меня совсем на солнышке разморило после полудремы в ночном лесу. Только тогда, когда меня больно укусил в шею большущий слепень, сонливость прошла. А злость на местную живность наоборот выросла.

И так мне захотелось этого жука сбросить с моих брюк, что… тот полетел в траву, отшвырнутый какой-то силой. Ветром? Так полное безветрие. Жук в полуметре от меня трепыхался в траве, пытаясь заползти на стебелек. Это ему удалось, и теперь он уверенно полз дальше. А я сосредоточился и… жука отбросило чуть ли не на полметра в сторону.

Ого-го-го! Возбудившись от хорошего предчувствия, я выкопал из земли небольшой камушек, положил его на ладонь, сосредоточился и послал его на пару метров вдаль от себя.

Я ведь говорил, что мне от мамы достались задатки магии. Совсем крохотные. Легкую пушинку я мог сдвинуть силой взгляда. Монету пятикопеечную уже нет. Слишком тяжела для моих способностей. А вот мама могла ее двигать. И сухой мох могла взглядом зажечь. А у меня получалось его лишь нагреть, да и то чуть-чуть.

Что же, теперь можно проверить и это. Найдя сухой стебелек, я сосредоточил взгляд на нем, заставляя его нагреться. Пошел дымок, и через полминуты маленький огонек опалил этот стебелек.

Ну и какой же вывод? Отец, пожалуй, был прав. Мамины магические способности завяли не из-за потери связи с родной Ральетой. Это наша Земля как-то их глушила. Ей частично, мне больше. Я-то родился на Земле, а значит, с младенчества способности к магии гасились. А здесь другая Земля, другой фон, ничего не гасится, вот они и проявились. Пока слабо, но со временем были шансы их увеличить. Только надо попрактиковаться.

А есть захотелось еще больше. Голодной смертью умирать желания не возникало, поэтому я встал, хорошенько отряхнулся и направился в видневшуюся на пригорке деревню, которая по поверку оказалась довольно большим поселком, основная часть которого с этой стороны была не видна по вине этого самого пригорка.

На аборигенов моя одежда произвела, конечно, впечатление. Многие смотрели мне вслед, кто-то кланялся, а местные мальцы даже провожали меня, пока я шел по улице поселка. Впрочем, держась на приличном расстоянии. А я шел и думал, как поступить дальше. Несколько услышанных фраз оказались мне знакомы. Значит, язык, которому меня учил отец, здесь тоже распространен. Это хорошо, значит, не будет диалога двух немых, когда я решусь обратиться к кому-нибудь из местных жителей.

То, что очередное здание представляет собой здешнюю столовку, я догадался быстро. Да и запахи до меня донеслись, наполнив сухой рот слюной. Терпеть я уже не мог, и ноги меня понесли внутрь туземной забегаловки. Не такая она и забегаловка, как мне показалось сначала. Вполне просторный зал, конечно, грязный. Ну так не двадцать первый век здесь. Впрочем, и у нас кое-где не очень-то далеко ушли от местного сервиса.

Только вот что предложить в обмен на корочку хлеба? Не последнюю одежду же? И не кроссовки. В карманах у меня завалялась рублевая мелочь — все, что оставалось после покупки билета на автобус и легкого перекуса. Может быть, монетки их заинтересуют? Коллекционирует кто-нибудь…

Подскочившему хозяину заведения я сунул под нос несколько из них, а тот неожиданно раскрыв рот, зачарованно уставился в мою ладонь. Да еще и сглотнул, как будто увидел какой-то деликатес.

— Господин разрешит?

Местный говор немного отличался от того, которому учил меня отец, но все было понятно.

— Да, — ответил я, а хозяин аккуратно выудил десятирублевую монету и стал ее разглядывать, а затем попробовал прикинуть ее вес.

— Легковата, — наконец произнес он. — Что господин желает за нее?

— Поесть, — ответил я и в последний момент вдруг понял, что хозяин принял ярко блестящую новенькую монету за сделанную из золота.

Десятирублевки, я помнил, у нас изготавливались из металла и покрывались латунью. А латунь по внешнему виду похожа на золото. Это что же, хозяин забегаловки принял монету за золотую? Этак меня разоблачат, а что делают в этом мире с фальшивомонетчиками можно только предполагать. Но есть хотелось до невозможности. В конце концов, не я же утверждал, что монета из золота.

Золото всегда высоко ценилось и всяко стоило больше одного хорошего обеда.

— Поесть, — добавил я, — а на остальное сдачей.

— Я за нее могу дать не больше восьми балеров, господин.

Поторговаться, что ли? Тогда это было принято.

— Восемь? — я возмущенно удивился и нахмурился.

— Больше десяти не могу, это крайняя цена, господин.

По тому, как хозяин разочарованно протянул мне обратно монетку, я понял, что дальнейший торг неуместен.

— Десять, — хмыкнул я. — Ладно, пусть будет десять. А цены здесь какие?

— О, господин может не беспокоиться, готовка у меня хорошая, а беру я дешево.

— Да? — Я совсем не знал, что такое балер и сколько он может стоить в обмен на обед.

— Полкурицы сколько у тебя стоит?

— Два тигрима, господин.

А это еще что такое? И как соотнести упомянутый ранее балер с этим самым тигримом? Вряд ли тигрим дороже балера, скорее наоборот, балер состоит из тигримов.

— Ком… — я вовремя прикусил язык. Вряд ли здесь принято пить компот. Наверное, пьют какой-то аналог пиву или вино. Ладно, выясним.

— Что есть из напитков?

— Для господина лучшее вино. По тигриму за кувшинчик.

— Тогда неси вино и полкурицы. Хотя подожди, давай целую.

Я посчитал, что, вероятно, местные курицы здесь невелики, а есть хотелось очень. Если и недоем, то возьму с собой в дорогу.

— Сколько тогда все будет стоить?

— Пять тигримов для господина.

— И сколько я получу сдачи?

Я решил прикинуться валенком, впрочем, в местной денежной системе я им и был.

— Девять балеров и тридцать пять тигримов, господин.

— Хорошо, неси.

Что ж, я узнал то, что хотел. Получается, в одном балере сорок тигримов. И за свою латунь я поимею десять балеров или четыреста тигримов. То есть могу восемьдесят раз заказывать по курице с кувшином вина в придачу. Совсем хорошо!

Принесенная курица оказалась не такой уж и маленькой, ее я не доел, видать, перегорел с голодом. Принесенный кувшинчик вместил, наверное, литр вина. Это же почти полторы бутылки. Я за свою жизнь выпил едва ли больше. К тому же вино оказалось слишком кислым. Вылить его, что ли, куда-нибудь в угол, пока хозяин не видит? Столько тихо не вылить. Пришлось оставить кувшин почти нетронутым. Двух-трех глотков мне хвалило с избытком. Остатки курицы я взял с собой. Сдачу сунул в карман и тронулся дальше.

Оставаться здесь на ночь слишком опасно для начинающего фальшивомонетчика. В кармане у меня еще была одна такая новенькая блестящая «золотая» десятирублевка. Покинул поселок обратной дорогой, а затем по дуге его обошел и вновь продолжил свой путь на север. Пусть ищут меня в противоположной стороне. Сейчас, главное, подальше уйти из этих мест. А там видно будет.

Зато теперь у меня были местные деньги. В придорожных трактирах заказывал традиционно жареную курицу (дешевле, чем кусок говядины) или что-нибудь из дичи. Эксперимент с вином больше не практиковал, а значит, экономил в день по тигриму. Вода-то колодезная здесь бесплатно.

Через десять дней, уйдя далеко от места моего преступления, совсем уже успокоился. И в последние три дня, когда я, запутывая возможную погоню за фальшивомонетчиком, сменил направление на западное, стал ночевать в местных хостелах. Надоело ходить не выспавшись, ночуя на деревьях.

Утром, когда я вышел по нужде из местного аналога гостиницы, ко мне вдруг прилип какой-то малек. Стал напрашиваться ко мне в спутники. Предлагал стать слугой. Смешно! Это у меня-то слуга? А малек еще заявил, что от кого-то бежит и что он из благородных. Не знаю, может быть и так. Хотя рубаха рваная. Зато в сапогах, а не как местные крестьяне — в подобии онучей.

Только нужна ли мне такая грыжа? Тем более что я сам не знаю местных законов и обычаев. А пацан не отстает, на глазах слезы, медяки дрожащей рукой протягивает — все, что у него есть.

Я, конечно, посопротивлялся, но уж больно малец напорист оказался. В итоге согласился взять его в попутчики на пару дней. Покровительствовать (вот ведь как!) даже пообещал. Хотя, как смотреть. Пацану двенадцать лет и такого каждый может обидеть.

Не знаю, насколько правда то, что его могли убить. Но малек так просительно смотрел на меня своими синими глазами, что я поверил.

Когда я через полчаса вышел из дверей трактира, собравшись двигаться дальше в путь, то увидел, как моего пацана забрасывают поперек лошадиной спины. Руки и ноги связаны. И целых пять лбов, по одежде — из солдат. Ни фига себе. Что такое?

А малец, увидев меня, стал просить о помощи. Я же ему вроде как обещал покровительство. Но пять солдат, да и законов местных я не знаю. А пацан еще заявил, что его убьют.

— Это правда? — недоверчиво спросил у солдат, уже собирающихся выехать со двора.

А те возьми и подтверди! Один из них даже добавил, что мальчишку посадят на кол. И вся пятерка рассмеялась. Весело им! А пацан и вовсе посерел от страха. А мне что делать? Одному против пяти вооруженных взрослых здоровяков? Но и пацана жалко. Совсем малявка же.

А малец стал деньги им предлагать. Пятнадцать балеров, которые он достал из загашника, когда его спустили на землю и развязали. Хорошие деньги. А полчаса назад он совал мне какие-то медяки, дескать, это последние его денежки. Наврал, значит. Впрочем, нельзя показывать деньги незнакомому человеку. Нет, пожалуй, пацан правильно поступил, хотя мне это и неприятно. Не люблю, когда за нос начинают водить.

Солдаты стали советоваться и в итоге вроде как согласились, но потребовали доплатить еще десять балеров. А пацан умоляюще смотрит на меня своими синими глазенками, в которых снова застыли слезы. Доплатить надо. Только где у меня столько денег? Семь балеров с мелочью наберу, но никак не десять.

А у пацана слезы уже ручьем текут. Говорит, что иначе посадят его на кол, и он двое суток будет на нем мучиться. Ну не могу же я погубить пацана! Вспомнил про свою «золотую» десятирублевку и отдал ее старшему из солдат. Пусть подавятся. Тем более что монета фальшивая. Так им и надо. Хотя все равно жалко, держал я ее на крайний случай. Вот он и настал. Точнее сам пришел в лице этого мальца.

Солдаты уехали, пацан меня благодарит, а я стою, дурак дураком, и не знаю, что дальше делать. А что делать? Ноги надо делать. Малец предложил идти на запад, там какая-то Силетия. Ладно, пусть будет Силетия.

Но вначале свернули на юг. Пока шли по проселочной дороге, скрываясь от возможной погони, пацан мне о себе рассказывал. Он, оказывается, грасс. Это так у них знать называется. Ну, типа наших баронов, что ли. Сирота он. Мать умерла, а отца враги зарезали, взяв штурмом замок. И старших братьев тоже. И слуг. Только он сумел ночью выскользнуть из окруженного замка. А после начались его скитания. Вначале приютили друзья отца, но и они оказались в беде. Здесь междоусобицы еще те. Как у нас на Земле в те времена были. Даже почище будут.

Дали ему двух слуг в проводники, малец он все же. Да только бандиты какие-то напали. Деньги и золотые вещи отобрали, слуг убили, а ему снова удалось бежать. Хорошо хоть часть денег сумел в штанах спрятать. Те самые пятнадцать балеров.

Но и этого оказалось для мальца мало. Местный эрграсс (это типа нашего то ли графа, то ли герцога) решил заработать на нем, выдав врагам его рода. За деньги, конечно. Пацан ведь последний законный наследник знаменитого в Силетии рода.

Много, видать, за голову пацана обещано, если только солдатам за его поимку пять балеров давали. Я, кстати, возьми и спроси: «А не боишься ли ты, что я тебя выдам твоим врагам?».

— Нет, совсем не боюсь, — ответил пацанчик, — одно дело местный эрграсс, ему за меня денег отвалят, другое дело ты. И денег тебе не дадут, да и самого схватят.

И начал малец у меня допытываться, кто я, да откуда. Если благородный, то почему без коня и меча на поясе нет? А что говорить-то? Хотя сказать надо. Малец-то передо мной все излил, все свои тайны рассказал. А я врать или отмалчиваться буду? Хотя всю правду говорить нельзя. Даже часть ее. Но и отмалчиваться нельзя.

— Кто я? Зовут меня Вук, Вучко. Я тоже сирота. Мне пятнадцать лет, — начал я рассказывать про себя.

— Пятнадцать? — пацан хитро прищурился. — Ну-ну. Лучше четырнадцать сказать. Мало ли как будет.

Я вначале не понял, к чему он это говорит, а пацан продолжил:

— Хотя ты и на пятнадцать не выглядишь, а уж о четырнадцати и речи нет. Тебе семнадцать? Да? Да не бойся, я у тебя в долгу. Ты же мне жизнь спас. Не выдам. Если надо будет, то подтвержу, что шестнадцати нет.

— Но мне действительно пятнадцать. Недавно исполнилось.

В этом мире, который застрял на уровне нашего семнадцатого века, я действительно мог выглядеть так, как если бы мне было на два-три года старше. Век неразвитый, и люди такие же. С задержкой общего развития. Но откуда мальцу это знать?

— А почему меня могут выдать? Объясни, — продолжил я.

— Ага, не знаешь, — пацан явно не поверил, хитро прищурившись. — Ладно, пусть будет так, как ты хочешь. Если тебе шестнадцать лет, и ты совершись преступление, то запросто повесить могут. Если моложе, то… — пацан вдруг почему-то засмущался, — в тюрьму посадят. И все такое… Ты не бойся, я не выдам.

— И за что могут повесить?

— Убийство, или если покалечишь во время ограбления. Украдешь или обманешь благородного. Да мало ли за что. Ты из благородных?

— Как сказать…

— Разве не знаешь? Если умеешь волхвовать, то из благородных. Я умею. А ты?

Вон оно как. Волхвовать — владеть магией. Я же владею. А родители? А наши земные потомки дворян никакой магией не владеют. Я вот без голубой крови, а могу… Хотя постой, постой…

— Мама у меня из благородных.

А почему и нет? Она же ральетянка. И магией владеет.

— А отец?

— Отец волхвованием не владел.

— Интересненько. Редкий случай, но бывает. Это что же, твоя мать тебя нагуляла с кем-то из плебса? Ладно, ладно, не злись. Я же просто так, без умысла. Поэтому ты и без меча? А коня почему нет? Золото же у тебя есть.

— Это была последняя монета.

— Да? — лицо у мальчишки вытянулось. — А куда ты идешь?

— Я иду… Ты сам предложил направиться в Силетию. Хотя мне, в принципе, без разницы.

— Странная у тебя одежда. У вас там такая в моде?

— И такую носят, — ответил я уклончиво. Рассказывать правду о тоннелях между мирами желания не было никакого. Да и не поверит мне никто.

— Слишком заметная, — продолжил пацан, — внимание привлекает. Надо бы сменить.

А пацан совсем осмелел, давно ли слезно просился в слуги? Сейчас на равных со мной держится. Хотя, он же грасс. А я? Но насчет того, чтобы одежду поменять, наверное, он прав. Если я оказался в чужом мире, то выделяться не надо.

— И как ее сменить?

— Там дальше по дороге городок есть. В лавке старьевщика поменять. За твою еще и доплатить могут. Хотя, какую одежду тебе взять? Если ту, что благородные носят, тебе доплатить придется. Ты заклятиями владеешь?

— Это как?

— Понятно. Значит, нет. Умению отец обучает. А твой из плебса. Это плохо. Тогда будешь моим слугой.

— Чего?

Я опешил. Еще пару часов назад пацан напрашивался ко мне в слуги, а теперь вон оно как!

— А что? Я грасс, доказать могу, что благородный. А ты волхвованием не владеешь. Значит, будешь считаться слугой, который сопровождает юного грасса. Такое часто встречается, никто не удивится. А вот если ты себя за благородного выдашь, то клеймо тебе гарантированно.

— Какое клеймо?

Пацан открыл рот, но почему-то замешкался.

— Ну, всяко бывает, — немного уклончиво он ответил. — Год в тюрьме пробудешь. Это точно.

— И как узнают, что я не благородный? Меча нет? Ты же меня вначале за благородного принял. Так?

— Меч не главное. А как узнают? Да мало ли как дело повернется. Если тигрима не жалко, то посетим местного мага. Он все и разъяснит.

— Что разъяснит?

— Какие у тебя задатки к волхвованию. Есть такие, кто заклятий не знает, а способности к ним ого-го какие!

Я усмехнулся. Ладно, посетим в этом городке мага, ради такого тигрима не пожалею. Как этот пацанчик удивится, узнав, что я без всяких там их заклинаний умею делать всякие разные магические штучки.

За десять дней моего странствия по Иллиру я неплохо продвинулся в изучении своих возможностей. Как раз позавчера произошел хороший рывок. А все потому, что задумался о принципах действия магии на Ральете. Здесь, на Иллире, оказывается, принято применять какие-то заклятия, те, кто побогаче, амулеты защитные себе навешали. А ральетяне применяют мысленную магию. Умеют сконцентрироваться, импульс пошлют и вот тебе, пожалуйста, магическое действо. Все через мозг у них идет. Как простой пример — действие того же Зова. Типа гипноза на расстоянии.

Тот маг, что дверь в нашей квартире прожечь сумел, тоже мысленную энергию преобразовал в тепловую. Так я подумал и, кажется, зацепился краем сознания за какую-то важную мысль. Преобразование одной энергии в другую! Но у меня по физике всегда твердая пятерка была. Энергия-то ниоткуда не возникает. Так? Вот именно! А как у ральетян получается?

У них тоже своя религия есть. Они огнепоклонники. Раньше я думал, что это как-то связано с их волосами. Ральетяне ведь огненно-рыжие. Огненно! Вот огню, думал, потому и поклоняются. И тот всегда присутствует в их религиозных обрядах. И мама любила показывать свои магические способности на кухне при включенных конфорках газовой плиты.

Огонь! Они энергию от огня брали, мысленно ее преобразовали и использовали для своих магических действий. А если огня поблизости нет? Энергия есть в воздухе. Вот они ее из окружающего пространства и берут. То-то мне показалось, что в квартире похолодало, когда я вышел из ванной. Это тогда, когда ральетяне на нас напали.

И когда я жука с камушком отбрасывал, стебелек поджигал, я, не представляя механизма совершенных мной магических действий, делал все механически, по наитию. Ну, конечно, мамина помощь сработала, да и гены тоже. Зато сейчас я, кажется, нащупал ту ниточку, которая может привести меня к пониманию того, что же я творю.

Это на Ральете если физика и есть, то совсем иная, к тому же куцая. Они больше способности мозга изучают. Вещь, конечно, правильная и нужная, но и от законов физики отмахиваться не надо. Что наша Земля, что Земля Ральеты или вот Иллира, все они имеют общие фундаментальные законы. Того же тяготения или вот, законов Ньютона.

А раз так, раз я хоть немного, но знаю земную физику, то почему бы не совместить ее законы с магическим даром, доставшимся мне от мамы? Просто надо разобраться, как работает эта магия.

Одним из магических действ, про которые мне рассказывала мама, был удар плетью. Маг посылал на своего противника мысленный сигнал и тот получал ощутимый удар, способный, к примеру, выбить оружие из его рук или даже перерубить что-нибудь.

Раньше, когда я был на нашей Земле, у меня этот фокус не получался, а вот теперь всё удалось. Я просто представил, что у меня с собой острый меч или там палка какая-то, напитался энергией и направил все это на тонкое деревце, потом на камышовые заросли. Получилось же!

А если представить, что я бью не рукой с мечом, а просто оплеуху даю? Это же проще сделать! Немного потренировался на деревьях, а затем и практически проверил. Уж больно злая собачонка при входе в очередную деревню на меня набросилась. Укусить себя я бы не дал, реакция у меня хорошая, но и собака не дурой оказалась. Зло лаяла, но ближе метра ко мне не подходила. Ну-ну, знаем эти штучки. Расслабишься, отвернешься, пойдешь дальше, а она обязательно сзади подскочит и тяпнет, сама тут же и отскочит.

Вот и получила по морде магической оплеухой. На мгновение замолчала, не понимая, что это с ней такое и снова принялась лаять. Ну, тут я ударил посильнее, больно, видимо, получилось. Ее даже в сторону толкнуло, заскулила и, поджав хвост, исчезла в ближайшем простенке.

Я последний день почти только и делал, что практиковался в своих новых способностях. И в дороге, и вечером рядом с постоялым двором. А вот теперь пока нельзя. При мальце нельзя, пусть не догадывается. А вот придем в город, там видно будет.

Чем ближе был Лосток, небольшой городок, принадлежащий очередному эрграссу, тем смелее и развязнее вел себя Эрве. Несколько раз он порывался, чтобы я к нему обращался со словом «господин». Ни фига себе замашки. Быстро малец оперился. Как же, он родовитый грасс, а я даже не бастард, еще хуже. Ладно, не пожалею тигрима, сходим к местному магу, пусть посмотрит мою ауру. Представляю, как мордочка у пацана вытянется. У меня явно аура посильней его будет.

Но первой в Лостоке на глаза попалась лавка старьевщика. Направился я туда посмотреть на продаваемую одежду, а пацан за руку меня схватил, глаза вытаращив.

— Ты куда? Вначале надо определиться, кем мы себя выдадим. Я-то грасс, а вот ты? Слуга?

— Опять ты за свое? Давно в лоб не получал?

— Ударить благородного грасса? За это серьезно накажут. На год в тюрьму пойдешь.

— А если я тоже могу владеть этим твоим волхвованием? Что тогда?

— Ты же не владеешь. Может, и способностей к этому нет.

— Нет? А если есть, научишь тому, что умеешь?

Это я специально решил его подначить. Интересно же, кто мне в спутники попался. А пацан задумался. Ни да, ни нет. Я его от мучительной смерти спас, сейчас с ним нянчусь, а он стоит, раздумывает, поделиться ли со своим спасителем секретами волхвования. Ну, думаю, если откажется, то тогда точно прогоню, а если согласится… то не знаю. Ведь сразу же не согласился, до сих пор стоит молча, раздумывает. Ладно, думаю, ускорим процесс.

— Если я смогу волхвовать, то так и быть, я оденусь благородным, а ты будешь моим слугой.

Ну, давай же, возмущайся и… определяйся.

А пацан вместо негодования вдруг задорно встрепенулся, показав свою детскую милую улыбку.

— Научу. Но если окажешься не способен, то грасс я, а ты слуга. Согласен?

— Согласен.

Я-то понимал, что не проиграю. У меня не только способности есть, я уже магию применяю. Нечестно, конечно, мальца обманывать, но тот это заслужил. Уж больно в последнее время обнаглел. Забыл уже, как слезами утирался, прося меня о защите и помощи. Ладно, прогонять его не буду, а сейчас пойдем искать местного мага. То-то пацан удивится.

Перед входом в дом, где принимал маг, Эрве остановился.

— Говорить буду я. Потому как грасс.

— И что ты скажешь?

— Хочу узнать способности своего слуги.

— Грасс в такой рваной рубашке? У вас слуги лучше грассов одеваются?

Пацан посмотрел на меня и закусил губу. Моя одежда, хоть и запылилась, но до сих пор очень даже смотрится. По дороге я не упускал ни одной речки. Плюхался в воду прямо в одежде, только кроссовки снимал. Вода, конечно, холодноватая, всяко меньше двадцати градусов, но для меня в самый раз, а вот пацаненку холодно. Благородная кость. Так что одежда моя хоть как-то, но стиралась.

— Ладно, — пацан нехотя ответил, — тогда сделаем вот как. Скажем магу, пусть посмотрит наши ауры. Я могу пока грассом и не быть. И среди плебса встречают люди с даром.

Зашли мы в дом, поздоровались.

— Заплати тигрим, — сказал, как скомандовал пацан.

Ладно, пусть будет так, моя одежда все равно смотрится лучше его. А потом маг начал что-то волхвовать. Какие-то пассы над нашими головами делал, что-то бормотал, а потом откинулся на кресло и, блестя капельками пота на лбу, вынес вердикт.

— У вас есть магический дар, молодой человек.

И смотрит на пацана. А тот скалится. Доволен.

— А у него?

Маг на меня даже не посмотрел, только презрительно чуть дернул головой в мою сторону.

— Вилан. Пустой вилан.

— Что, совсем без способностей?

— Ни капли. Вытравлены дочиста.

Приговор мага меня ошеломил, я даже не помнил, как покинул его дом. Этого не может быть.

— Ну, убедился? — голос Эрве звенел от удовольствия.

— Он, наверное, ошибся.

— Маг не мог ошибиться. Это его профессия.

— Значит, плохой маг.

— Плохих не бывает. Или ты можешь определить, кто перед тобой, или не берись за эту работу. Шарлатанов вешают. Дело слишком серьезное, ошибка мага-шарлатана грассу дорого может обойтись. Захочет он вытравить способности к волхвованию у своих илотов, а шарлатан не определит, кто имеет дар, а кто нет. И денег грасс потеряет, и главное — может приблизить к себе человека, у которого окажется дар. Того перекупят враги, научат волхвованию, а там и замок беззащитным останется. Нет, шарлатанов быстро выявляют и вешают. Не ошибся маг. Мать, говоришь, умела волхвовать? Благородная, значит. Только дар передается по отцу, а он у тебя был выхолощенный. Он или кто из предков. Вот и ты такой, и дети такими же родятся. Сейчас идем к старьевщику, покупаем тебе одежду, что носят виланы. Будешь слугой. А мне купим что-нибудь из благородного платья. Рубашку, лучше две, куртку.

Я настолько был поражен вердиктом мага, что следующий час действовал на автомате. Как робот какой-то. Всё пытался понять, что же это случилось. И, главное, почему?

Если маг не мог ошибиться, а способности Эрве он определил, то единственным объяснением произошедшему могло быть то, что мои магические возможности были ральетского происхождения и в корне отличались от иллирских. Принципы магии разные, вот поэтому эксперт ничего во мне и не заметил. Аура, значит, не та.

Может быть, это и к лучшему? Я не гордый, могу и слугу изобразить. Пусть Эрве будет на главных ролях. А я присмотрюсь, как он волхвует. Я же еще ни разу, кроме этого мага, не видел местного волхвования. Какие-то пассы и бормотания. Кстати, теперь Эрве вряд ли побоится свои секреты раскрыть. Я ему не конкурент, раз туп как пробка в делах магии. Заодно и к пацану присмотрюсь. Есть в нем какая-то странность. Только какая?

После посещения лавки старьевщика мы зашли за угол и переоделись. Одежда, которая мне досталась, была, конечно, мерзкая. Правда, выстиранная и заштопанная. Только явно ее носил какой-то бедняк. Вилан. А Эрве купил на мои, кстати, деньги хорошую, пусть и не новую, рубашку. И даже преобразился как-то. Когда он собрался переодеться, то почему-то застеснялся, сказав, чтобы я зашел за угол дома. Странно, конечно. Я-то, не стесняясь, разделся до трусов. Может быть, у местных благородных не принято показывать голый торс?

В местной гостинице сняли комнату. Здесь Эрве уже вволю разошелся, с высокомерным видом стал командовать, хозяин ему даже кланялся. За постой малец, говоря через губу, обещал расплатиться вместе с заказом обеда. А когда поднялись в комнату, сказал, чтобы я отдал ему мои деньги.

— Я грасс, а ты слуга. Деньги должны быть у благородного господина.

Только что-то я этому не очень поверил. Да и с деньгами глупо расставаться.

— А что, взрослый слуга не может расплачиваться за благородного малыша?

Я так специально его назвал, решив немного подколоть. Кстати, а почему бы и нет? Я взрослый, пусть и слуга. Почему у меня не может быть денег? Видимо, мой довод оказался верным, иначе зачем пацан выдвинул новый аргумент.

— У тебя же карманов нет. Где держать деньги станешь? На поясе в кошельке? Так срежут. А у меня карман есть.

Ну да. В купленной одежде карманы отсутствовали напрочь. А у пацана в штанах один карман присутствовал. Только и он не очень-то надежный против карманников. О чем я ему и сказал.

Тогда Эрве достал пустой кошелек, что у него тайно был припрятан под штанами. Кошелек пустой, ведь пятнадцать балеров он отдал солдатам из разъезда.

— О! — сказал я и отобрал у пацана кошелек. Раз нет карманов в новой одежде, буду хранить деньки внутри штанов.

Я нагнулся над мешком, в котором лежал мой спортивный костюм, и стал вынимать из его карманов деньги, перекладывая их в кошелек. Переложил, затянул горловину, распрямился и… согнулся от боли, ударившей меня в живот. А пацан, который стоял в паре метров от меня, подошел и вырвал из моей руки кошелек.

— Он должен быть у грасса, а не у вилана, — жестко, даже презрительно, заявил Эрве.

Да это же он меня своей магией ударил! Видать, сильно приложил, только и я не слабак какой-нибудь. К боли привычен. Хоть и больно было, но достать рукой до мальца смог, опрокинув его на пол. Тот даже отлетел на пару шагов. Но подниматься на ноги не стал, а что-то зашептал. Стоял он на коленях ко мне спиной, но его шевелящийся рот я увидеть смог. Новое заклятье послать хочет. А мне разогнуться еще больно. Тут я его и ударил магической оплеухой, да, видать, сильно получилось. Пацан аж перекувырнулся, шлепнувшись на пол. А боль в животе сразу ослабла.

Быстро к нему подскочил, перевернул на спину и двумя пальцами надавил на горло, лишив возможности что-то говорить (и колдовать тоже).

И пацан дал слабину. Вначале непонимающе и испуганно моргал глазами, а затем и вовсе разревелся. Беззвучно. А когда я ослабил хватку, то и голос подал.

— Я больше не буду, господин. Простите.

Вот уже я снова господин. То-то же.