ЧВШ - Частная Военная Школа. Первый курс

Глава 11. Игорь

- Что ты тискаешь его так! Смотри, аж пальцы побелели.

Михаил Фёдорович шлёпнул Мишина по рукам.

- Держи крепко, но не тискай! Да, отдача сильная. Привыкай… Зато ПМ самый надёжный пистолет на свете, как я уже говорил. Практически безотказный. Ипполитов, из скольких деталей он состоит, напомни?

- Из тридцати трёх.

- Правильно. Всего 33 детали. Рекордсмен. Ломаться там просто нечему. А какие ещё у него достоинства, Ипполитов?

- Это… Компактность.

- Верно. Для скрытого ношения ПМ подходит отлично. Ещё что?

- Это… Ну…

- Не подсказывать, Киселёв!

- Это… Останавливающее действие хорошее.

- Очень хорошее. Даст так, что мало не покажется. Причём в любую часть тела. Люди сознание теряли, когда им просто в руку попадало, я лично видел.

- Лично и попадал, наверно, — шепнул мне Игорь Данченко.

Мы стояли рядом у стола и работали с незаряженными пистолетами.

Вынуть пистолет из-за пояса, снять с предохранителя, двуручный хват, самовзводный спуск, боевой спуск, вынуть магазин, вставить, проверить, дослать, самовзводный спуск, боевой спуск, поставить на предохранитель, убрать за пояс. Всю последовательность действий мы выполняли медленно и плавно, добиваясь отсутствия лишних движений, как показал нам Макарон. Он всё продолжал пытать Ипполита, стоявшего на стрелковой позиции.

- А ещё какое достоинство?.. Очень важное, я говорил… Так, кто запомнил?

- Доступность, — сказал я, поскольку все молчали.

Михаил Фёдорович обернулся ко мне и одобрительно поднял палец.

- Правильно, Краснов.

В отличие от Весёлого он нас всех запомнил с первого раза.

- Доступность. На территории нашей страны и на всей постсоветской территории ПМ-ов очень много. То есть, его легко добыть, если нужно. Вообще, во всём мире их немало и стоят они копейки. Если покупать, конечно, хе-хе. Да, стрелять не особенно просто — первый выстрел довольно тугой и затворная планка возвращается активно…

При его словах о затворной рамке я машинально потёр место между большим и указательным пальцем, эта самая затворная рамка содрала мне кожу прямо на первой стрельбе и до сих пор ещё не зажило.

- Но нужно учиться попадать. На короткой дистанции бьёт он точно. А на длинной дистанции из пистолета стрелять не нужно, я вам говорил. Что нужно делать в этом случае, Ипполитов?

- Это… Сокращать дистанцию.

- Правильно. Сокращать или разрывать, хе-хе. Если больше стрелять не из чего, а тучи, как говорится, сгущаются… Вообще, прицельной стрельбой из пистолета мы занимаемся в основном только на первом курсе. Изучаем классику. Со второго курса, когда руки ваши окрепнут, основное время будем уделять интуитивному прицеливанию с одной руки. Я лично считаю его гораздо более эффективным и целесообразным на коротких дистанциях.

- А как это? — спросил Мишин.

- Как? Сейчас покажу. Заряжен у тебя? Дозаряди до полного.

Михаил Фёдорович дождался, пока Мишин дозарядит магазин и снял куртку.

- Ипполитов, — сказал он. — Положи пока пистолет. На предохранитель сначала… Все положили оружие. Смотрим.

Он прошёл на пару шагов за стрелковые позиции. Мишени у нас висели на десяти метрах. Михаил Фёдорович засунул пистолет за ремень.

- Смотрите, я вошёл в помещение, у меня две цели — крайняя слева и крайняя справа. Как показывают в кино?

Он очень быстро выхватил пистолет из-за пояса и прицелился в крайнюю левую мишень. Но стрелять не стал.

- Нет, — сказал. — Там не так. Там вот так.

И он, держа пистолет в вытянутых руках и целясь, стал ходить на полусогнутых ногах, наводясь то на одну, то на другую мишень. Получалось это у него несколько комично и карикатурно, хотя в целом действительно похоже на то, как ходят с пистолетами в кино полицейские.

- То есть, по задумке авторов методички — взгляд должен быть направлен в ту сторону, куда смотрит пистолет. Если у меня две крайние цели, то вот я по одной отработал, затем поворачиваю голову к другой, потом доворачиваю корпус и руки с пистолетом. Потому что голова, конечно же, поворачивается быстрее. Сравните расстояние, которое преодолевает пистолет на конце моих рук и мой нос. Смотрим теперь в динамике.

Михаил Фёдорович вернулся к стрелковым позициям, поднял руки с пистолетом и нацелил в центральную мишень. Затем качнул ствол влево — выстрелил, стремительно повернулся и выстрелил в правую мишень.

Я со своего места не видел, куда он попал, но не сомневался, что туда, куда хотел. Он всегда попадал куда хотел. На мой взгляд — между двумя выстрелами прошло совсем немного времени.

- Поняли? Человек смотрит в центр помещения, замечает угрозу слева, поворачивается, потом реагирует на угрозу справа — поворачивается… Сейчас смотрим, как ведёт себя профессионал.

Михаил Фёдорович опустил пистолет и теперь держал его в согнутой руке немного выше пояса.

- Я точно так же смотрю примерно в центр помещения, но эта дура перед лицом и мои руки не закрывают мне обзор и не отвлекают. И какая из угроз, левая или правая, мне угрожают больше, я адекватнее смогу понять. Но это и не особенно важно.

И он тут же выстрелил два раза от пояса. Интервал между выстрелами был совсем небольшой. При этом к мишеням поворачивалась только его голова.

- Конечно, точность снизилась. Но в условиях ближнего боя это неважно. Там обычно достаточно просто поразить цель для устранения угрозы… Да и, тем более, мы сразу можем добавить, если нужно.

И он выстрелил ещё два раза. Голова его снова быстро дёрнулась туда-сюда.

- Потому что нет этого тоннельного взгляда, сразу видим результаты обоих попаданий. Я только ствол доворачиваю. Видите, насколько амплитуда меньше?

Он снова поднял пистолет и показал повороты с ним в классической позе прицеливания.

- Тем более, в боестолкновении на короткой дистанции совмещать целик с мушкой это… Там просто не до этого, уж поверьте. Выстрел всё равно производится практически интуитивно, так что… Поняли меня? Я-то старенький уже, вот посмотрите, как четвёртый курс вышивает. Будут у нас соревнования, сразу поймёте разницу.

Михаил Фёдорович улыбнулся с довольным видом.

- Так чего мы тогда? — сказал Мишин. — Может…

- Отставить, — прервал его Макарон. — Сначала нужно выучиться стрелять из классического положения. Это тоже бывает полезно. Ну и руки укрепляйте, я ж говорил. Отдача у девяти миллиметров чувствительная. В таком положении, ты, брат, её пока не потянешь… А ещё — как там у них в кино?..

Михаил Фёдорович снова вскинул пистолет и встал боком к мишеням. Он вообще с тех пор, как начал рассказывать про интуитивную стрельбу, сделался оживлённым, обычно он казался гораздо более флегматичным. Видимо, тема была ему особенно близка.

- Проходим угол как в кино! — объявил он.

Задрал ствол вверх, а затем, сделав шаг вперёд, развернулся к мишеням и нацелил туда пистолет.

- Поняли, да? — повернулся к нам. — Если за углом стрелок на изготовке — сколько раз он успеет попасть в такое чучело?

- А в кино не попадают, — сказал Ипполит.

- А на деле кина никакого не будет! — назидательно отреагировал Михаил Фёдорович. — Попадут обязательно!.. А как проходит угол профессионал?

Он снова повернулся боком к мишеням.

- Профессионал сначала посмотрит. Причём не на уровне головы.

Он слегка присел и показал как.

- Аккуратненько, но быстро, краем глаза. Не подставляясь. А потом…

Он выпрямился, немного вытянул руку с пистолетом на уровне пояса, повернул пистолет в сторону мишеней и дострелил два оставшихся в ПМ патрона, не глядя на мишень.

- О, — сказал посмотрев. — Даже попал разок. На деле — я бы сначала дозарядился, конечно, и дал полобоймы на верочку, если кого заметил. И всё. Поняли? Поэтому против профессионала стоять за углом и ждать — оно себе дороже получится. Завалит наверняка.

- А что делать? — ошарашенно спросил Кисель.

- Что делать? Против профессионала? Проявлять инициативу надо. Атаковать самому, конечно. Он ведь тоже за углом получается? А как ещё?.. Ладно. Что вы меня отвлекаете постоянно? Ползанятия уже потеряли… Целимся и стреляем. Понял меня, Мишин?.. Да не тискай ты его так, сколько тебе говорить?! Ипполитов, когда ты уже попадать начнёшь?!

Ипполита было даже жалко. Меня поражала происходившая с ним трансформация. Вначале вообще казалось, что он среди нас самый крутой — высокий, улыбчивый, симпатичный, с красивой тёмной чёлкой. Прямо звезда. И одет был модно, мне в моей специнтернатовской робе это особенно неприятным казалось. Но он очень просто тогда держался, казалось, что плевать ему на все эти одёжки. И вот с каждым днём с начала учёбы он стал как-то будто становиться меньше ростом. И улыбаться начал не бесшабашно, а неуверенно. Какая-то неуверенность в нём поселилась. А народ у нас подобрался такой, что, почувствовав это, начал ещё и подкалывать. Некоторые из нас.

Подумав о подкалывающих, я внимательнее присмотрелся к Данченко. Мог он быть там, в умывальной?

- Чего? — Игорь, очевидно, почувствовал мой взгляд и смотрел вопросительно. Канонада за нашими спинами временно стихла, там дружно набивали магазины. — Я слышал, вроде отметелили тебя вчера? Что-то непохоже.

- Было дело, — сказал я. — В масках, прикинь? Балаклавки напялили ссыкуны. А бить не умеют.

Я внимательно следил за его лицом. Игорь прыснул коротким смехом и быстро оглянулся за спину на Макарона.

- Чё, серьёзно? В масках? Вот дебилы. И что, кто это был? Ты же узнал?

- Нет, — покачал я головой. — Не узнал никого. Мочка ещё с ними был.

- Ну тогда странно, что ты таким бодрячком.

- Да он и не участвовал почти.

- Ну, то есть, его ты узнал?

- Он без маски был.

- Прикольно. И чё ты теперь с ним? Я думал, у вас норм отношения.

- С ним ничего пока. После разберусь. Меня вот остальные интересуют.

- Ну да… Погоди, ты и меня, что ли, подозреваешь?

Он снова засмеялся и быстро оглянулся.

- Ну… — я замялся. — Нет… Ну точно ведь тебя там не было?

- Блин, Кирюха, ты совсем, что ли?

Игорь скорбно поджал губы.

- Тебе, наверное, головку всё-таки зашибли… Ну ты даёшь…

Он отвернулся, все ещё поджимая губы и недоверчиво покачивая головой. В продолжение этого разговора руки его продолжали ловко проделывать все необходимые манипуляции с пистолетом. Он вообще был ловкий. Ловкий рыжий лис. Правда, внешне рыжим он не был, стандартный русый оттенок. Мне стало неловко.

- Извини, — сказал я, но моё извинение потонуло в снова начавшейся за спиной стрельбе.

Тем не менее Игорь повернул голову и кивнул, снова сложив губы в привычную ироничную полуулыбку. Как это у него так получается, подумал я, вроде же и не смотрел на меня?

Я всё ещё чувствовал свою вину и на следующей паузе решил как-то перевести тему. Тем более что давно уже хотел спросить.

- А что ты там ночью делал? На территории? Зачем выходил?

- Много будешь знать… — Игорь оценивающе посмотрел на меня. — Да просто погулять. Не веришь?.. Кстати, с третьекурсниками пообщался. Прикольные оказались ребята. Ночью они поразговорчивей. Забавные вещи рассказывали.

- Про что? — живо заинтересовался я.

- Всё тебе расскажи… Про разное. Про Робота, например. Знаешь, почему он такой тормознутый?

- Почему? А он тормознутый разве? Просто спокойный.

- Споко-ойный, — передразнил Данченко. — Он менингитом переболел. Знаешь, что это?

- Нет.

- Болезнь такая. Воспаление головного мозга. После этого все дураками становятся.

- Но он же не дурак.

- Ты так думаешь?

Про Виктора Робертовича в этом ключе мне было слушать почему-то неприятно, хотя он вроде бы не проявлял ко мне каких-то особенно тёплых чувств.

- А ещё что рассказывали?

- А ещё, — Игорь оглянулся на Михаила Фёдоровича и приблизил своё лицо. — Рассказывали, что бывает, когда очки заканчиваются.

- И что бывает?

Я непроизвольно похолодел.

Но тут снова началась канонада, а потом мы сами стреляли, так что к этой такой интересной для меня теме удалось вернуться только позже, когда мы после обеда шли в поле вслед за Виктором Робертовичем.

- Ну так что? — заговорщически спросил я Игоря, пристроившись идти рядом.

- Что "что"? — удивился он.

- Что бывает, когда очки заканчиваются?

- Плохо бывает, — сказал он. — Очень плохо.

- Прямо совсем плохо?

- Прямо совсем.

Врёт, подумал я. Но сегодня ещё и погода была особенно безрадостной: дул ветер, тёмно-серые обрывки туч мотались по небу, которое было светлее туч разве только на пару тонов. Серой казалась трава и окружавшие меня лица тоже казались какими-то серыми. От этой безрадостности вокруг и слов Игоря на душе сделалось тяжко.

- А если сбежать? — тихонько спросил я.

- Куда? — насмешливо осклабился Данченко. — За тобой тогда четвёртый курс отправят… А это вообще тогда точно всё.

- А чего они сами-то? — как-то жалобно, как мне и самому показалось, спросил я. — Почему не сбегут?

- А зачем им? — флегматично сказал Игорь. — И вообще… Они тут все фанатики! — неожиданно зло сказал он. — Всё! Попали мы с тобой, Кирюша, крепко… Но ничё, — он подмигнул. — Живы будем — не помрём, верно?

"Кирюша" — вот же… Каждый раз после разговора с Данченко у меня оставалось какое-то неприятное ощущение. А тут особенно.

- Так это они тебя и сдали? Третьекурсники? — спросил я, чувствуя, что этим вопросом сделаю Игорю неприятно и желая этого.

Он мрачно посмотрел на меня и отвернулся, видимо, не собираясь отвечать.

- Да хз, — буркнул всё же. — Скорее, думаю, по камерам увидели. Там камеры наверняка на улице. У нас-то на этаже вроде нет, я не нашёл. И на лестнице.

- Ты искал у нас камеры? — удивился я.

- А ты что? Не искал? — в этот раз удивился он.

- Ну… Я посмотрел. Ну видно же, что камер нет.

- Это у вас в специнтернате такие камеры были, что их видно, — издевательским тоном сказал Игорь. — Сейчас камеры — с пуговицу. Хрен заметишь. Может и есть у нас. Ты думаешь, там в умывалке они от тебя маски надевали? Тоже, наверное, подозревают…

Я, вообще-то, про камеры как-то и не думал, честно говоря. Мне как-то особенно и скрывать было нечего, так что пофиг. Но, вообще, конечно, неприятно. Да и плюс — теперь ещё одну вещь понять следовало.

- А вот мы сейчас и узнаем, — сказал я Игорю.

- Ты стой. Ты погоди, — зашипел он, хватая меня за рукав, но я уже пошёл к Роботу, остановившемуся и поджидавшему отставших.

- Виктор Робертович, можно спросить?

- Валяй, — спокойно сказал он, внимательно глядя в глаза.

- А на нашем этаже есть камеры? За нами наблюдают?

К этому времени все уже подтянулись и стояли вокруг, напряжённо ожидая ответа, это было видно по глазам. Похоже, про камеры думали все. Кроме меня.

- Камер на этаже нет, — отчётливо раздельно сказал Виктор Робертович, по-прежнему внимательно глядя мне в глаза. Затем обвёл взглядом собравшихся вокруг курсантов. — Камер нет, — повторил. — Мы же Семья. У нас всё на доверии… Но только вы знаете, как это бывает в жизни? Всё тайное становится явным. Почему-то всегда так происходит. Не замечали такого?

- А на улице? — спросил Данченко. — На улице есть камеры?

- На улице есть. Чтобы там не шлялся, кто не нужно… Ещё имеются вопросы?

С собой мы притащили из ангара бухту каната толщиной с мою руку.

- Так, — сказал Виктор Робертович, — Начнём первенство. Кто у нас? Ну, давайте "Фиалки" против "Астр", что ли, для начала? До трёх побед. Потом все пятёрки друг с другом. Растяните канат. Мишин, давай флажки.

Мы размотали канат. Посередине к нему была привязана красная ленточка. Робот наклонился и воткнул в траву возле неё небольшой флажок. Затем сделал два шага, воткнул ещё флажок, вернулся и повторил в другую сторону.

- Вот так, — сказал. — Победа засчитается, когда ленточка на канате дойдёт до флажка, это же понятно? Ну что стоите? Беритесь.