ЧВШ - Частная Военная Школа. Первый курс

Глава 13. Чудеса

Перед ужином мы ещё успели получить на складе книги про Гарри Поттера. Книги были не новые, уже читанные, но в хорошем состоянии. Громозека выдал сразу все тома.

- Чтоб не бегали, — ворчливо сказал он.

И там у меня с ним приключился спор. Дело в том, что все выдаваемые книги были подписаны цифрами от одного до двадцати. Мне достался номер тринадцать. И в прошлый раз у меня была книга под номером тринадцать. В этот раз я заглянул в наш список в журнале у Громозеки. Там мы все были записаны по алфавиту. Мочка — Авдеенков шёл первым, за ним Бандуркин и так далее. И я обнаружил, что тринадцатым меня поставили совершенно неправильно. Передо мной шёл Крылов. А я Краснов. То есть, это Крылайзер должен был быть тринадцатым! "А" выше чем "ы"! Такое открытие неприятно поразило меня. Не то чтобы я был особенно суеверным, просто, видимо, это ещё и наложилось на чувство вины от нашего проигрыша. В общем, я закатил небольшой стыдный скандал и требовал переправить в журнале. Громозека свирепо отказывался и выгонял меня со склада. Я грохнул пачкой полученных книг о стол и сказал, что под этим номером ничего брать не буду, потому что несправедливо. На шум подошёл Виктор Робертович. Я попытался апеллировать к нему. Он заглянул в журнал.

- Да, — сказал, — Действительно. Неприятность какая. Ай-яй-яй.

Тон у него был совершенно равнодушный.

- Какая несчастливая судьба тебя теперь ожидает. А ведь она должна была достаться Крылову, правда? Какая несправедливость.

- Да не в этом дело! — сказал я.

- А в чём?

- Ну…

Он внимательно ждал, преувеличенно участливо покачивая головой.

- Несправедливо… — неуверенно сказал я.

- Абсолютно согласен…

- Извините, — буркнул я, взял книги и пошёл на выход.

- Стоять! — негромко окрикнул Робот. — Нормально извинись, раз уж решил извиниться.

- Товарищ старшина, — сказал я вернувшись. — Извините меня, пожалуйста, дурака. Суеверного. Скандалиста. Нормально так?

- Ой, Краснов, — отмахнулся Громозека своей громадной лапой. — Иди ты уже. Знаешь куда?..

- Ну типа, — ответил я.

На выходе меня ждали "фиалки", кроме Мочки, конечно. Они ухмылялись. Всё-таки эта тягомотина с канатом нас успела сблизить. По дороге к корпусу они подшучивали надо мной. Но как-то необидно. И вообще. Меня будто на качелях перекинуло — совсем недавно, после поражения и потом, скандаля на складе, я чувствовал себя очень несчастным. Просто очень. А тут вдруг всё враз переменилось и стало совершенно наоборот. Я шёл и радостно смеялся, чувствуя, что снова попадаю в эту ловушку под названием Семья и ничего не мог с этим поделать. И ещё я подумал про Виктора Робертовича. И как Игорь может его дураком считать? Ведь реально — таких умных людей как он и ЕП я никогда в жизни ещё не встречал. Может, просто чего-то не понимаю? — думал я.

Про Гарри Поттера я видел несколько фильмов в каком-то из интернатов довольно давно. Не очень мне интересным это всё тогда показалось. Вот "Властелин колец" — другое дело. Когда на самоподготовке я открыл первый том и начал читать, то вначале удивился решению ЕП, написано всё было крайне просто и как-то довольно по-детски. С прошлой книгой не сравнить. Но постепенно вчитался, даже увлёкся и, поглядывая на своих сокурсников, понял, что план по "вчитыванию", похоже, действительно удался. Читали все, никто не зевал и не бросал тоскливые взгляды на часы над дверью. У Мочки было лицо, как на похоронах, но он тоже старательно читал, не поднимая глаз. В таком ракурсе, среди голов, склонившихся над детской книгой про маленького волшебника, мне было уже совсем трудно вычислить своих недавних обидчиков. "Фиалок" я теперь уже точно не мог подозревать. Минус три. Оставалось двенадцать. Козлов и Резников были слишком правильные. Когень — борец за спгаведливость, не пошёл бы на такое. Осталось девять. Представить Сумина с его ресницами или улыбчивого милягу Васю Козырева в балаклавах пинающими меня тоже никак не получалось. Или Вовку Дорохова по прозвищу Долико? Это он в диктанте так написал слово "далеко", мы все тогда ржали и он сам первый заливался. Пацан был со странностями, конечно, но я чувствовал к нему необъяснимую симпатию. Нет, не мог он. Сколько остаётся претендентов? Шесть? А вакансий пять.

Бандуркин? Этот мог бы. И с Мочкой держался преувеличенно уважительно. Но очень всегда из-за очков переживал и так подставляться бы не согласился. Слишком рискованно. Это только Мочка точно знал, что я не побегу жаловаться, так что… Вряд ли.

Чубаков? Он бы, наоборот, с Мочкой не стал мутить, пытается конкурировать. Хотя куда ему. А Говядин без своего другана Чубакки не пошёл бы.

Остаются трое.

Сиваков? Это смешно. Тем более что он за свои очки трясся вообще больше всех. Крылов? Саркастичный тип. Но осторожный, не любит лезть вперёд. Да и отношения у меня с ним были нормальные, мне нравилось, как он шутит. Ипполит? Раньше казался самым добродушным из нас. Сейчас его задрючили, конечно. Но я сам искренне за него переживал. Недавно хорошо пообщались. Его как-то чересчур зарубало, говорил, что всё здесь не так и не для него. Вообще не знает, как дальше быть. Я пытался успокоить, уговорить потерпеть. В целом, не очень понимал такое неприятие. Чрезмерное на мой взгляд. Пытался развеселить. Вроде его отпустило немного, стал даже чуть похож на себя прежнего.

Тупик у меня получался. Претенденты неожиданно закончились. В ком-то я сильно ошибался. Причём в ком-то в количестве пяти человек. Что делать?

- Краснов, — раздражённо сказал Виктор Робертович, сидевший прямо передо мной. — Хватит крутиться. Уже сквозняк от тебя.

Насчёт Гарри Поттера — мне вспоминается разговор, который был у нас на уроке ЕП, спустя какое-то время, не помню точно. Разговор был о чудесах.

ЕП поинтересовался, как нам книга и хотелось ли бы нам жить в мире, в котором есть волшебство.

- Если м-маглом — то не очень, — слегка, как обычно, заикаясь, сказал Вова Дорохов.

Мы все засмеялись.

- Так маглы и не живут в мире волшебства. Они же его не видят, — резонно заметил Данченко.

- Точняк! — воскликнул Мишин. — Его же от них скрывают, значит, не видят! Значит, волшебства для них не существует! Данко молодец!

Игорь поморщился и зло покосился на наглого недомерка.

- Но оно же есть! Пгосто не видят, но это не значит, что в ихнем миге его нет! — закипятился Корнеев.

Мы оживлённо заспорили, я был на стороне Данченко. ЕП с улыбкой наблюдал за нами.

- Ладно, — сказал он наконец. — Давайте к реальности вернёмся… Как вы считаете, нужны ли вообще чудеса в реальности? Именно такие вот, показательные? Чистая рационально необъяснимая магия?

Все снова загалдели, но общий смысл был в том, что да, нужны, конечно.

- А как же дядя и тётя Гарри? — напомнил ЕП. — Они маглы и они знают про волшебство. Но волшебство не любят, даже ненавидят. Почему, как думаете?

- Потому что оно вносит беспорядок в их жизнь, — сказал Игорь.

- А мне кажется, что они просто завидуют, — взволнованно возразил Сумин.

- И ведьм из зависти сжигали! — крикнул кто-то.

- Ты дурак?! — крикнул в ответ Мишин. — Ведьмы порчу наводят! Их за это жгли! И не жгли, а топили, я передачу смотрел!

- Тише-тише, — умиротворяюще сказал ЕП. — Костя, подыши. Спокойно. Как я показывал…

- А вы сами как думаете? — неожиданно спросил сидевший со мной рядом Грачёв, как-то чересчур требовательно глядя на ЕП. — Нужно в мире волшебство?

Тот пожал плечами.

- Я не знаю, — сказал он. — Скорее — нет… Я объясню.

Он поднял руку, успокаивая, в ответ на возмущённые возгласы.

- Знаете, это ведь мы в жизни такой вот явной магии не видим, а на экране на неё нагляделись предостаточно. Я это назвал для себя "голливудская обыденность чудес". Я лично на экране видел все возможные чудеса. Причём в большом количестве и очень впечатляюще показанные. На экране меня уже не удивляет никакое чудо. Я теперь думаю только о том, насколько эффектно оно снято… Мне теперь кажется, что даже если я в жизни увижу какое-то подобное волшебство, то в первую очередь буду думать о том, как это снято и как провернули этот фокус. И возможно, что сильно и не удивлюсь, моё сознание уже подготовили… Но вообще — это вряд ли произойдёт. Мне кажется, что подобные чудеса, магические, без фокусов, действительно не нужны в этом мире… Это будет какая-то пошлость… Здесь волшебство другое, оно незаметное, неброское, но именно на нём всё и держится… Как, например, бьётся моё сердце? Почему? Как такое возможно? Я не понимаю… И у комара бьётся. Он такой маленький, а у него есть сердце. И оно тоже бьётся…

- Ну это же просто мышца, — сказал Киселёв.

- Просто?.. Я вот вижу, что в этом мире вообще ничего простого нет. Простые здесь только названия.

- А Христос? — тихо спросил Грачёв. — Он же совершал чудеса?

- Знаешь, Сережа… Для меня в библии важными являются только его слова. То, что он говорил. Просто и понятно. Правду… А всё остальное… Все эти фокусы. Хождение по воде, вода в вино, хлеба, умножающиеся делением. Как-то это всё не вяжется с ним. Как-то дешёво. Он слишком крутой для этого… Думаю, что всё это дописали, чтобы проще было обращать язычников. Но только будет ли крепкой вера, основанная на чудесах? Что же, кто лучший фокус покажет, тому и верить?

- А если это не фокусы? — упрямился Грач.

- Значит, нарушаются законы и правила. Доказывается нереальность этого мира. Как называется игрок, безнаказанно нарушающий правила и получающий от этого преимущество?

- Читер! — хором ответило несколько голосов.

- И как относятся к читерам?

- Плохо… Читеры мрази!.. Забанить!..

- Меня полностью устраивает реальность этого мира. То, что есть законы и правила. Ограничения. Без них игра не может быть интересной…

- Но в этой игре неравные возможности! Она несправедлива!

Обычно тихий Серёга Грачёв совсем подорвался. В этом чувствовалось что-то очень личное. Но, в принципе, насчёт возможностей я был с ним согласен. Вообще неравные.

- Подожди, — сказал ЕП. — Что значит несправедлива? Есть законы и правила, но сам игровой мир огромный. Есть футбольное поле и те, кто хотят забить гол. Есть те, кто любит на эту беготню смотреть под пивко. Все довольны. Здесь ведь с целью не особенно понятно. Выбираешь какую хочешь, в меру своих возможностей и пожалуйста.

- Цель одна, — твёрдо сказал Игорь Данченко. — Бабки. Так что Грач прав, возможности имеют значение.

ЕП усмехнулся.

- А ты как считаешь? — спросил у Грачёва. — Богатство главная цель?

- Нет! — вспыхнул тот. — Это тупо!

- А что, Игорь, по-твоему дают деньги?.. Ну, они же нужны не сами по себе? Их на что-то обмениваешь? На что?

- Да на всё! На что хочешь. Если их много.

- А поконкретнее? Одним словом можешь?

- Ну…

- Счастье, — сказал за него сидевший перед ним Крылов.

- То есть, за деньги можно купить счастье? — уточнил ЕП, глядя на Игоря.

- Ну да, — ответил тот. — Получается так.

- Нет, — сказал ЕП. — Не получается. Ты богачей этих видел? Вживую? Я лично — видел. Очень тревожные ребята. Почти неспособные расслабиться. Самые счастливые из них — это трудоголики вроде Константина Михайловича. И то, тут скорее не счастье, а удовлетворение от хорошо выполненной работы. Недолгое, потому что сразу с головой ныряют в новую… За деньги можно купить только удовольствие. Иногда оно немного похоже на счастье. Но слишком быстро учишься чувствовать разницу… Вот смотри, Игорь, получается, что ты никогда не был в жизни счастлив, у тебя же не было богатства?

- Почему? — мне показалось, что Данченко немного побледнел. — Был.

- Значит, больше не будешь, пока не разбогатеешь?

- Вы так перекручиваете всё…

- Счастье — это не что-то определённое. Оно вообще непонятно как настигает. Но оно всегда связано с каким-то поступком. Поступком, для которого у каждого есть возможности. Да, Сергей, у каждого… Иногда бывает достаточно просто искренне попросить прощения, например.

ЕП не смотрел на меня, но я почувствовал, что краснею.

- Материя сложная. Сами будете учиться в этом разбираться. А я постараюсь помочь вам захотеть этому учиться… Что касается Христа — полюбили его, конечно, не за чудеса. За них любить не могут. Сами представьте. Будут восхищаться, пугаться, преклоняться, но это не любовь. Полюбили его просто за слова. Но только слова эти были такие, которых раньше никто не говорил. Они тоже были о любви. О том, что мы все дети в любящих руках… И что до нас действительно есть дело и даже более того… А по представлениям иудеев люди были просто солдатами под управлением полководца. Конечно, полководец заботится о солдатах, но и жертвует ими, если считает нужным для дела. Наказывает, чтобы слушались… А ведь на тот момент — это был самый продвинутый взгляд. По понятиям греков люди вообще были куклами, которыми иногда забавлялась совершенно безо всякой цели кучка почти всемогущих дегенератов.

Я не знал, что значит это слово, но звучало оно смешно и я засмеялся. И не только я.

- Чувствуете разницу? — ЕП обвёл нас взглядом. — От куклы — к родному ребёнку. И это была правда. Та кучка изгоев, которая собралась вокруг него, сразу почувствовала, что это чистая правда. Потому что чистую правду всегда чувствуешь. Да и говорить он умел очень убедительно… Вот так вот… Нормально мы про Гарри Поттера поговорили. — ЕП хмыкнул и посмотрел на часы над дверью. — Пойдёмте кофейку попьём, что ли?