ЧВШ - Частная Военная Школа. Первый курс

Глава 12. Канат

В каком-то из интернатов, я уже забыл в каком, мы тянули канат. Но там было что-то вроде праздника, кажется. В общем, ни малейшей серьёзности, не то что сейчас. Мы взялись с одной стороны, "Астры" с другой. На мой взгляд — мы выглядели предпочтительнее, у нас был Мочка. Я, Грачёв, Киселёв и Старцев находились примерно в одной комплекции — довольно средненькой, ничего выдающегося, но у "Астр" вообще никакого тяжеловеса. Ипполитов выделялся только своим ростом, но здоровяком его назвать было трудно, тем более что мы уже потихоньку начали приучаться не относиться к нему серьёзно. Сиваков, конечно, пацан упорный, но габаритами не вышел. Вовка Козлов тоже средненький. Вот мой недоброжелатель Сменщиков-Урфин был довольно плотного телосложения и крепкий на вид. Я поймал его взгляд из-под будто вечно насупленных бровей и подумал, что вот он-то наверняка тогда в умывалке присутствовал. Мочка бы его точно позвал. Ну и лис Данченко. Про него было непонятно, он немного превосходил меня ростом, но силу свою обычно скрывал. Вообще, чувствовалось, что сильный. Может, и сейчас не будет особенно стараться?

Насчёт остальных пятерых в умывалке арифметика получалась такая: из двадцати вычитаются я, Мочка, Сменщиков и недоросток Мишин. Это если наверняка. Остаются шестнадцать. Каждый третий. Данченко ещё можно откинуть. Тогда точно каждый третий.

Мои дедуктивные размышления прервал Виктор Робертович.

- Канатик-то натяните, — сказал он. — Вот так. По центру. Приготовились…

Я вцепился крепче в канат. Мочка стоял первым прямо передо мной.

- На счёт "три"… Раз. Два. Три! — скомандовал Робот.

Мы налегли. Но "Астры" не поддавались. Как-то даже неожиданно. Поверх Мочкиного плеча я видел налившееся кровью лицо Ипполита, который стоял у них первым.

- Давай! — глухо рявкнул Мочка и дёрнул мощно.

Лицо Ипполита исказилось, и мы сдвинулись назад.

"И раз!" звонко крикнул кто-то впереди. Мы продолжали тихонько пятиться. "И раз!" — канат вдруг дёрнулся в руках. Я вцепился ещё крепче. "И раз!" — канат снова дёрнулся, вырываясь, и мне пришлось шагнуть вперёд, чтобы не упустить. "И раз!" Я упирался ногами и всем весом. Голос я узнал — это был Игорь. "И раз!" Снова пришлось шагнуть вперёд. Мочка хрипел от натуги.

- Стоп! — крикнул Робот. — "Астры" победа.

И правда. Красная ленточка на канате была уже возле их флажка.

Мочка бросил канат и с бешенством обернулся к нам.

- Ну вы!.. — прорычал он. — Кто не тянет?!

Я лично тянул, мне стыдиться было нечего.

- Я лично тянул! — сказал Киселёв.

- Оставить разборки, — спокойно прервал Виктор Робертович. — Раунд второй, приготовились.

На счёт "три" мы дёрнули хорошо, "Астры" подались и мы потащили их. Но затем начало происходить то же, что и в прошлый раз. Снова Данченко стал выкрикивать команду и снова, как мы ни упирались, но "Астры" победили.

Мы, тяжело дыша, смотрели друг на друга.

- Надо так же, — сказал я. — Враскачку. Надо командовать.

- Да, — кивнул Мочка. — Ты, — он ткнул пальцем в Киселёва. — Командуй. Как начнём — сразу заводи. Понял?

Кисель кивнул.

Я вытер руки о куртку, а потом вообще снял её. Мочка тоже разделся.

- Готовы? — спросил Виктор Робертович.

Мы снова мощно дёрнули на "три" и снова "Астра" поползла. "И раз!" — крикнул сзади Кисель, но дружно дёрнуть у нас не получилось, лично я точно не успел. И тут же скомандовал Данченко, канат дёрнулся и перестал поддаваться. "И раз!" — снова крикнул Кисель, но как-то опять не получилось, мы опять не смогли одновременно. А в ответ на почти следом раздавшуюся команду Игоря канат попытался выдернуться у меня из рук, я упёрся, ноги скользили и ехали вперёд по траве.

- Вчистую, — подытожил Виктор Робертович. — "Тюльпаны", "Гладиолусы" — на позицию.

Мы понуро бросили канат и отошли в сторону, не поднимая глаз. Никто над нами не подшучивал, очевидно, не желая делать этого в присутствии Робота.

- Кстати, — сказал тот. — Я же говорил про призовые? Нет? Пятёрка, набравшая меньше всего очков, отдаёт пятьсот очков пятёрке, набравшей больше всех.

Я уселся на траву. Руки всё ещё подрагивали от напряжения.

У "Гладиолусов" был здоровяк Чубакка, не уступавший Мочке габаритами. Ещё — вечно саркастичный Крылов, по прозвищу Крылайзер, тоже довольно плотный, коренастый и крепкий на вид. Его друг Сумин, с которым они приехали из одного интерната, со своей почти девичьей красой и пушистыми ресницами явно был не особенно силен, хотя он единственный из нас умел делать склёпку на турнике. Картавый Корнеев-Когень — мелковат и заморыш Мишин. Этих мы должны были обыгрывать. Как и "Астр", впрочем.

У "Тюльпанов" самым здоровым являлся Говядин, хотя он выглядел немного субтильнее Чубакки и Мочки. Ещё у них был пацан со смешной фамилией Бандуркин. Но над его фамилией никто не смеялся, по крайней мере, в глаза. Он был обидчивым и сразу яростно лез на рожон, выпучивая свои и так немного выкаченные глаза и воинственно сопя похожим на картофелину носом. Так-то он был неглупый, мог смешно пошутить, но если что — вспыхивал моментально. Возможно, привык защищаться из-за фамилии. Он тоже приехал из специнтерната. Насчёт силы — постоянно висел на турнике, отжимался по-всякому и завидовал мощным грудным мышцам Чубакки.

Ещё у них был отличник Резников — тоже крепкий старательный парень с подходящим к фамилии профилем, будто вырезанным из деревяшки и похожим на индейский. Странноватый Вовка Дорохов и миляга Вася Козырев — примерно моих габаритов.

По совокупности — "Тюльпаны" выходили фаворитами среди всех нас. Не явными, но очень на то похожими.

Ну вот, наконец, я и описал всех. Весь свой курс. Извините, если получилось длинно, но как я могу их всех не описать, они же стали моей Семьёй? Думаете, я опять с сарказмом всё это? Нет. Тогда на уроке — да, а потом… Родственников ведь не выбирают. А я с ними через многое успел пройти, что сделало нас родными. К каждому из них я отношусь по-своему, как они того заслуживают, на мой взгляд. Родной — ведь необязательно значит любимый, правда? Но всё равно родной. Да уж. Не было ни гроша, а тут целая толпа родни нарисовалась.

Ладно. Я ведь описываю то, что тогда чувствовал. Правда о том, какие они, те, кто меня окружали, какой я сам — всё это открывалось мне постепенно. Именно так и буду продолжать описывать. Постепенно. Хотя, если честно, это, оказывается, непросто, так и тянет вперёд забежать и бахнуть о ком-нибудь правду-матку. Буду держаться.

Я это перетягивание каната так подробно описываю, потому что это было первое противостояние наших пятёрок. Первая проба сил. Дальше уже всё пошло по нарастающей, со всё усиливающимся драматизмом. Но тогда мы были ещё так невинны. Просто перетягивали канат.

В первом раунде, как я и думал, победили "Тюльпаны". Во втором Чубакка и компания упёрлись, Мишин тоненьким голоском начал яростно выкрикивать "и раз!", и "Гладиолусы" слаженно затащили. В третьем возились долго, "и раз!" начал рычать и Бандуркин. Казалось, что они порвут канат к чёрту. "Тюльпаны" в итоге всё же затащили. Виктор Робертович дал им передохнуть, потому что выглядели все измотанными.

Мочка сидел на траве недалеко от меня. Я надел куртку, подошёл к нему и присел рядом.

- Надо выигрывать, — сказал.

Обиды у меня на него не было, как уже и говорил. Мочку раздражали вообще все люди, так мне казалось. Мне просто не повезло, что я очутился с ним в одной комнате, и он оказался вынужден видеть меня чаще, чем кого-то ещё. Но своему раздражению он обычно не давал выхода, только взглядом. Всё, что, нам говорили делать, делал сразу и без колебаний, будто следуя какому-то принятому решению. Кстати, когда ЕП сказал, что Мочке нужно научиться объяснять, почему ему не нравятся герои книги, которую мы читали, то был не совсем прав. Я уже упоминал, что мы разговаривали с ним про эту книгу как-то после отбоя, так получилось, слово за слово. И мне он как раз таки объяснил, почему ему не нравятся герои, причём весьма ёмко объяснил. Каждому из них дал хлёсткую беспощадную характеристику. Негативную. И сказал, что не любит слабаков. На мой взгляд, он сильно преувеличил, но сделал это вполне логично и небезосновательно. Почему не стал это повторять ЕП я, честно говоря, не понял. Тогда не понял. В общем, тип неприятный, но чудной. Я несколько раз подмечал, как он сидит с застывшим невидящим взглядом, будто исследуя что-то внутри себя. Был бы он обычным здоровым злым гопником, мне было бы проще и понятнее. За вчерашнюю выходку я бы сильно на такого разозлился и нашёл вариант отомстить. Так, чтобы взрослых не вмешивать. Имелся у меня уже такой опыт и к этому я был приучен прошлой жизнью, в которой ничего никому спускать нельзя, иначе хуже станет. А тут — даже злости почему-то не чувствовал. Сам удивлялся.

Снова у меня длинное объяснение получилось. В общем, Мочка сейчас сидел не с застывшим взглядом, а наоборот, внимательно рассматривал отдыхающие пятёрки, с которыми нам скоро предстояло тягаться. На мои слова о том, что надо выигрывать, он только раздражённо поморщился.

- Короче, — сказал я. — У меня есть план.

- Опять, — скривился он.

- Андрей, ты же не хочешь, чтобы мы последнее место заняли? Чтобы очки минуснули? А так и будет, ты чё, не въехал ещё? Скорее всего. Надо договариваться и командой действовать. Один не затащишь. Ты же видишь — нас теперь прессовать на взаимодействие будут. А ты знаешь, что бывает, когда очки заканчиваются?

Виктор Робертович тем временем поставил "Тюльпанов" с "Гладиолусами" в следующий раунд. Он снова получился очень упорным, Мишин визжал, Бандуркин рычал, по итогу "Тюльпаны" всё же пересилили и выиграли по итогу 3:1.

- У меня не закончатся, — угрюмо буркнул Мочка, но потом всё-таки поинтересовался. — Что за план?

- Пацаны! — позвал я остальных наших "фиалок", слонявшихся вокруг.

И рассказал им свой план. Потом мы немного прорепетировали, отойдя в сторону и сдвинувшись в тесный кружок.

Следующими против нас были " Гладиолусы". Чубаков помял свои выдающиеся грудные мышцы и взялся за канат.

На счёт "три" мы потянули, выжидая и пока не вкладываясь.

- И-и-и, — пискляво начал Мишин.

- Раз! — крикнул я, опередив его.

Дёрнули мы мощно, как и договорились. Так мощно получилось, что Чубакка даже завалился и сломал центральный флажок.

Во втором раунде всё повторилось почти точно так же. Получилось даже легче, возможно потому, что Чубаков побоялся снова упасть, тянул неуверенно и шагнул за ускользающим канатом.

В третий раз они наш первый рывок выдержали. Потом я снова опередил Мишина и мы ещё дёрнули. И снова. Как только он заводил это "и-и-и", я орал "раз" и мы их ловили на моменте расслабления перед рывком.

Потом мы вышли против "Тюльпанов". Бандуркин оживлённо втолковывал своим что-то перед началом, поглядывая на нас. Мы спокойно ждали, держа канат.

После счёта "три", когда канат натянулся, он крикнул своё "и" очень коротко, а "раз" мы крикнули уже одновременно с ним, дёрнули соответственно мы с ними тоже одновременно. И сразу после этого уже я крикнул "и", так же коротко и наша пятёрка дружно выдохнула "раз", как и репетировали. И тут же повтор. Рывки наши были частыми и слаженными, практически без пауз и мы снова затащили. Всё вышло именно так, как я и придумал. Это было очень приятно, я опасался, что с "Тюльпанами" не получится. Моя пятёрка оживлённо посмеивалась, даже Мочка сказал, что нормально вышло. Вдохновение меня не отпускало и я предложил им сценарий следующего раунда. Мы быстренько и его прорепетировали.

Счёт "три" прокричали вместе с Виктором Робертовичем, сразу сильно дёрнув, и частить начали буквально тоже сразу, взвинчивая темп. И снова всё получилось. Я поймал яростный взгляд Бандуркина.

В третьем раунде мы в точности повторили второй. Я даже и не слышал больше ничего, только свой крик.

"Гладиолусам" с Чубаккой терять уже было нечего. Видимо, это придало им сил, и они довольно уверенно выиграли у "Астр" Данченко.

- Ну что же, — подытожил Виктор Робертович. — Так получается, что у нас нет ни проигравшего, ни победителя. У "Астр" и "Гладиолусов" по одному очку. У "Фиалок" и "Тюльпанов" по два. Можем так и оставить. Без победителей и проигравших. Как считаете?

Одобрительными репликами мы выразили согласие.

- Да я шучу, — спокойно сказал Робот. — Конечно, не можем так оставить. Победитель должен быть всегда. Забыли, чему вас учат? И проигравший тоже. Одноочковые — на позицию. Один раунд на победу… Раз. Два. Три!

Игорь орал очень громко. Он постарался так же взвинтить темп, как я это делал. Но по Ипполиту было видно, что он уже не верит. Так что с проигравшими быстро стало всё понятно.

Ну а я просто ошибся. Даже не так — свалял дурака. Поленился. Сел в лужу. В общем — не стал ничего нового предлагать и просто понадеялся, что мы на кураже затащим на прошлой тактике. На ней нас и подловили. Своё "раз" они кричали точно в тот момент, когда мы готовились к рывку. Всё верно Бандуркин рассчитал. А я растерялся, не попытался хоть как-то поменять наш ритм. Уже потом придумал, что можно было сделать. А на тот момент — я оказался раздавлен. Мне было стыдно смотреть на своих пацанов, я чувствовал, как подвёл их. Чувствовал, как горят у меня уши. Стоял, потерянный, опустив руки. Пацаны меня утешали, Грачёв по спине похлопал, Кисель со Старцевым что-то ободряющее сказали. Мочка говорить ничего не стал, просто отошёл в сторону. И на том спасибо. Зато я вдруг понял, что не могу больше никого из своих "фиалок" подозревать.

Вообще, эта ситуация была очень показательна для меня тогдашнего. В характеристике бы это называлось так — может проявлять лидерские качества, но только на короткой дистанции. На очень короткой дистанции.