Цивилизатор в СССР 1980

Глава 14 Советские микросхемы — самые большие микросхемы в мире! Эпизод II. Плюс кусочек «разрядки»

— Любопытный случился разговор, Александр Иванович? Правда, иногда я с трудом понимал, о чём речь. Ну ничего, за вами обоими наблюдать было большим удовольствием… — с непонятной интонацией произнёс глава КГБ. И тут же пояснил, почему — … я про желание отчётливое у «Свидетеля» до вас достучаться и как ваше естественное недоверие медленно, но верно рассеивалось. Со мной также было. А сейчас, сами понимаете, не без удовольствия со стороны поглядел.

— Я примерно через час последние иллюзии, что всё происходящее какой-то розыгрыш с неведомой мне целью, потерял — чётко выговорил министр электронной промышленности, перебиравший и пересматривавший листы с записями, схематичными и некоторыми вполне себе качественными рисунками, сделанными детской рукой Вяткина — вот, когда он закончил рисовать и рассказывать про эти два образца вычислительной техники, товарищ Андропов, тогда я и ошалел буквально. И понял, про что вы — что никакой ребёнок в Союзе, никогда не контактировавший ни с иностранцами, пусть и начитавшийся технической литературы, такое выдумать не способен!

Рисунки были подписаны как «Внутреннее устройство системного блоков».

Из 1995-го. И 2023-го.

Владельцем которых объявлял себя Вяткин.

Первый он описывал как «б/ушная, реально произведённая где-то в середине-конце 80-х IBM PC/AT — совместимая… на каком-то клоне интеловского процессора 80286, кажется клон был от фирмы Harris. На плате был распаян 1 мб оперативной памяти. В ПК имелся накопитель — жёсткий диск на 20 мб и 5-„дюймовый“ привод гибких дисков на 1,2 мб. Для скромного студента такая машина, купленная с ч/б монитором за скопленные 250 или 300 долларов была очень неплохим выбором для дома».

Тогда же, Вяткину пришлось по ходу дела расписывать параллельное хождение американской валюты в стране. Как и то, что сие перестало быть уголовным преступлением. Впрочем, как понял по реакции Андропова Шокин, тот сразу же постарался быстро вернуть рассказчика, «уехавшего не в ту сторону», с политики и общественных потрясений на путь «про ВТ»…

Второй «системник персонального компьютера» из первой половины 3-го десятилетия 21 века был собран вокруг «6-ядерного процессора intel i5–11400» с 32 гигабайтами оперативы…'

В исполнении Вяткина прозвучала ода — много слов о ставшей популярной в 80-е-90-е т. н. «Открытой архитектуре».

Ещё тогда, «на пальцах» Вяткин чётко разжевал Андропову, что 1 мб — это, грубо говоря, чуть больше одного миллиона ячеек памяти персональной ЭВМ, а 32 гб — свыше 32 миллиардов.

Шокин же пояснил Главе КГБ «про сейчас»: «для сравнения… на примере нашей ЕС-1052, большой ЭВМ из „1-го ряда“ серии ЕС ЭВМ, размером с комнату, из стоек и шкафов разных типоразмеров, с быстродействием в 700 тыс операций в секунду и оперативной памятью от 1 до 8 мб, в прошлом году пошла в серию, для АСУ, научных расчетов, работы с базами данных в крупных ВЦ народного хозяйства и в министерстве обороны. Выпуск пока десятки штук в год…»

— А студент, в 1995-м старьё из 80-х примерно по расчётным возможностям равное ставит себе на стол и которому нужны не 60, как вы говорите, киловатт, а легко хватает обычной домашней розетки? — ухватил суть сравнения Андропов.

— Так. Плюс ещё и более мощные, по словам Ивана Юрьевича, графические возможности на «286-й»…

Признав в юном обликом Вяткине взрослый ум, Шокин автоматически и без внутреннего сопротивления перешёл на «имя-отчество». Тогда и первый раз поймал себя на мысли, что придётся признать, что всё, что узнал сегодня — правда.

— Понимаете, Юрий Владимирович, когда количество этой англоязычной терминологии, сыпавшейся на нас из уст пришельца из будущего, перешло из количества в качество, тогда осознание и настигло. У нас сейчас так никто не придумает. Я общий смысл, конечно улавливал, но чаще… — он развёл руками — вы сами, Юрий Владимирович, видели. Приходилось переспрашивать разъяснений. А сейчас, после потока всего этого жаргона, компьютерного, из будущего… понимаешь, что главное он сразу сказал — да, внутренний рынок был утерян. Остальное последствия. И всё — мы все перешли на всё западное… в ЭВМ, в комплектующих, как он выражается и в программном обеспечении и прочая и прочая…

— Какие основные выводы, Александр Иванович? Ну, кроме согласия с тем, что невероятное случилось?

— Секретов, как творить чудеса, понятное дело, я сегодня не услышал. Он же не технолог с «Микрона» или «Ангстрема», но кое-какие тенденции стали яснее, то, что только проклёвываются сейчас.

— Например?

— Да много чего. Время «больших» ЭВМ, они же мейнфреймы, отчасти уходит, хотя, как я понял, в своей нише данный тип машин сохранится, с усилением их отказоустойчивости и делать суперкомпьютеры, по его словам, будут в виде систем из множества чуть ли не стандартных процессоров с распределением вычислений. А то, что плотность логических элементов в микросхемах возрастает, тот пресловутый эмпирический «закон Мура», который упоминал Вяткин, мы уже сейчас понимаем. Как и то, что нынешние мини и микро-ЭВМ, станут фактически персональными и настольными. Но вот то, насколько всё это будет массовым, дешёвым и широкого потребления, тут «Свидетель», конечно, удивил. Все эти сотни миллионов, если не миллиарды устройств на базе мощных микропроцессорных комплектов, и даже, как он утверждает… — Шокин вспомнил термин из уст Вяткин — SOC — «систем на кристалле», когда вся обвязка, ввод-вывод и прочее совмещены на одну микросхему…

— Так. Это детали… извините, Александр Иванович, не профессионала, трудно на ходу вникнуть. Подготовьте, пожалуйста, ваше мнение… развёрнутое, с обоснованиями, для товарищей из Политбюро, насчёт всего, что узнали. Если вам необходимо, общение с товарищем Вяткиным будет продолжено.

— Да. Очень занятное общение.

— Раз так — хорошо. Тогда… хотелось бы ваших предложений, куда его… пристроить. Так, чтобы полную секретность соблюсти, вопросов чтобы лишних от тех, с кем он контактировать будет, не было. Ну и и доволен он сам должен быть и польза чтобы стране была бы от его навыков. Поговорите с ним на эту тему — чего именно он сам желает, а то мы от него только нытьё слышали, что хоть сколько-то привычные ему ЭВМ только в 80-х появятся.

Следующий день. Шокин А. И.

Министр самой передовой (как он уверенно считал и ранее) промышленности Советского Союза раз за разом перебирал пачку листов, заполненных (сказать кому — не поверят! Как не верил поначалу и он сам!) и изрисованных детской рукой.

Таблицы сравнений «по памяти», схематические рисунки, краткие пояснения.

Всё в отношении того, как выглядел «хард» (он же «железо») со стороны «продвинутого user-а».

Увы, Вяткин был программистом… всего лишь программистом.

Сейчас на листах были кратко описаны вершины ВТ, которые в неведомом ходе времён были перед его глазами и уже достигнуты и плодами которых пользовался Вяткин. И… миллиарды живущих на Земле.

И… на листах почти ничего не было о том, «как это сделано»!

Не технолог, ни даже «электронщик».

Программист. Первые полноценные шаги которого по сей стезе начались в 1990-м. Когда то, что сейчас только в прототипах — уже было в лучших учебных классах.

Александр Иванович перебрал лист, содержащий примерное дерево развития процессоров intel, ставших в 80-е основой т. н. «IBM PC — совместимых».

Существующий уже 16-разрядный 8086 (о котором знал Шокин), и его «урезанная» версия тоже 16-разрядного 8088, но не с 16-и, а с 8-битной шиной данных (ради дешёвой и находящейся в производстве соответствующей «обвязки» вокруг). Именно вокруг дешёвой версии процессора и были созданы популярные 16- разрядные компьютеры IBM PC (Вяткин помнил, что тот пойдёт в серию в 1981-м) и IBM PC/XT.

Следующей же ступенью были IBM PC/AT и совместимые, на интеловском процессоре 80286 и клонах. Именно они «завоевали мир». И именно такое «старьё» купил себе скромный «пост-советский» студент весной 1995-го.

«После советского клона ZX Spectrum-а».

«Чтобы работать в среде MS-DOS, с файловым менеджером Norton Commander, писать программы в средах разработки QBasic и Turbo Pascal… и играть в Civilization…»

«Советский Союз старательно сдирал и копировал… пока мог… такие дела, помимо прочих, уже чисто своих процессорных экспериментов. Вы быстро и удачно скопировали 8-разрядный 8080, смогли сделать и 16-разрядные клоны 8086/8088, уже с приличным отставанием 286-й начали и пробовали, как я позже читал, содрать уже 32-разрядный 386-й. А после… было море качественной импортной техники, да и Союза не стало…»

Было много страниц, но самым ценным был вопрос, который и «Свидетель» считал самым важным и сам Шокин был согласен с «дитём»:

Будет ли «в этот раз» СССР копировать через «послойное шлифование» и выпускать с отставанием клоны, начнёт упорно и массово создавать и развивать что-то полностью свое, новое, тем более зачатки этого своего есть?

И именно ему, министру электронной промышленности СССР, предстояло сейчас сделать самый главный выбор в своей жизни.

Того же требовала от него та часть Политбюро, которая была осведомлена о чрезвычайной ситуации с появлением носителя «сознания из будущего».

А те обрывки про будущее, не относящееся к ВТ и микроэлектронике, которые донеслись, несмотря на пусть и слабое, но сопротивление Андропова, до Шокина, были тревожными.

И министр понимал, что осведомлённые члены Политбюро сейчас делают ещё более страшный выбор.

Знать будущее — ужасная ноша.

15 — 18 июня 1979 года. Австрия. Вена. Генеральный секретарь ЦК КПСС и Председатель Президиума Верховного Совета Брежнев Л. И.

…Его тело становилось совсем дряхлым. И Леонид Ильич знал это лучше всех титулованных и дипломированных докторов. Очередное напоминание о том, сколько ему лет, догнало его на на торжественном представлении в Венском оперном театре.

Сон одолел его на представлении несколько раз.

Ведь знал же, что ему не понравится!

Вечернее представление в Венской опере, в честь высоких гостей — опера Моцарта «Похищение из сераля». Ну зачем ему это?

Брежнев не хотел идти в театр и еще на встрече с президентом Австрии, который приветствовал советского и американского лидеров, прямо сказал об этом Картеру. Но тот уговорил Брежнева («Хотя бы на первое действие, чтобы обозначиться перед прессой…»)

Брежнев буркнул:

— Ну что же, если господин Картер пойдет, то и товарищ Брежнев будет там.

Вот так, в центральной ложе, где они сидели вместе с Картером и президентом Австрии, он и высидел первое действие.

Кемарнул слегка заодно.

А на переговорах и церемонии подписании договора Генсека несколько раз догоняли тяжёлые мысли, что он привёз с собой в своей голове из СССР…

…Качественные и подробные воспоминания «Свидетеля», за исключением мути «из 22 века», что само по себе всех осведомлённых волей-неволей подталкивало к соображению «чьих рук дело?», обрывались тогда, когда шёл уже четвёртый десяток лет, как СССР не существовал.

Брежнев, стиснул, сильнее чем надо, лист из числа заранее подготовленных для него материалов по финальной части переговоров. Затем разжал кисть. Чтобы члены американской и нашей делегации списали, несомненно, подмеченное действие Генсека на непроизвольно-старческое.

Память была для его возраста в целом неплоха, и набор наших принципиальных позиций, как и то, что было согласовано к Вене ранее, он помнил. Но в целом, эти бумажки уже служили ему подсказкой.

Если бы эту мини-сцену с «хинтами» мог бы видеть Вяткин, то он, несомненно, нашёл бы в ней много общего с подобными «инструкциями от окружения», которые попадали в объективы телекамер и смартфонов множества присутствующих на пресс-конференциях «брежнево-подобного» Президента США из третьего десятилетия 21 века…

В целом, в обоих случаях высшие руководители владели собой и понимали происходящее намного лучше, чем приписывали им злые языки, но их физические кондиции, действительно, оставляли желать лучшего. Что заставляло, здесь, в «этом» 1979-м (ещё больше, чем «первый раз») Громыко «перехватывать разговор».

Советская делегация была готова ко многим подобным сюрпризам. Переводчик Брежнева (очень опытный мидовец Суходрев) давно был в курсе всех изменений, касавшихся содержания заявлений Генерального секретаря. И, кроме того, при беседах Брежнева наедине с президентом США (В Вене-1979, помимо нескольких раундов переговоров в широком составе, была и встреча тет-а-тет, не считая пары переводчиков) Суходрев имел с собой несколько заранее подготовленных ответов на случай и был готов вовремя предложить их советскому руководителю. Сей факт являлся, по сути государственным секретом, несмотря на видимую партнёрам по переговорам сторону.

Но кое-какие выводы насчёт здоровья Брежнева они могли делать. И делали. И Вена-1979 не была исключением. Картер и его переводчик поняли всё правильно — советский руководитель уже не так крепко держит всё в своих руках. Здоровье — не то, и его страхуют…

Так было в «первый раз», не стало исключением и ситуация ныне.

И настроению Брежнева и хорошему состоянию отнюдь не способствовали мысли, которые породило личное общение со «Свидетелем», несколько раз менявшего свой стиль, довольно комично выглядевший в облике «детсадовца» — от цинично- отрешённого к местами даже обвинительному (когда тот делился обидой за «место РСФСР в Союзе…»)

«В Беловежской пуще распустили СССР!»

У СССР было много проблем. И внутри он был не так крепок, как выглядел снаружи. Но его распад, как предполагал Брежнев из услышанного и прочитанного в «заметках о будущем» «полуторастолетнего шкета», не был предопределён.

«Просто так сложилось»

Не за и не против коммунистических идей. Просто пустили под откос то, что складывали и собирали вместе сначала русские цари, а затем партия и советская власть.

Советский Союз официально «списали в утиль» из-за злых действий, действовавших в угоду собственному стремлению к власти, вполне конкретных людей.

Ельцин, Кравчук и Шушкевич.

Там были ещё подручные, но из лиц отметившихся на подписании, Вяткин помнил только Бурбулиса и Козырева.

«Ненависть к кому была больше, тех и запомнил…» — так пояснил «Свидетель», умудрявшийся, что очень удивляло Генсека, сочетать в себе, местами весьма ярую антисоветчину и злобу к тем, кто разваливал СССР.

Делили как проще всего — по границам республик, которые мыслились в единой стране как чисто административные.

Трое алкоголиков формально доделали то, что начал Горбачёв…

Соображения Брежнева о неслыханном, то, что они на «малом» Политбюро постановили считать «близким к правде» (учитывая личные искажения восприятия «Свидетеля»), раз за разом, даже в Вене, на переговорах с Картером и остальными членами американской делегации, заставляли возвращаться на тому, что в свете «ноября 1982-го», вставало перед мысленным взором Генсека:

Кто сможет заменить его?

Среди тех, из «малого» Политбюро, которые вместе с ним окончательно постановили считать то, что «рассказ из будущего — настоящий», никто не смог бы заменить его.

Они, все пятеро, конечно, ещё попробуют попетлять от той, что с косой, ещё пару-тройку лет каждый, но…

…кто встанет именно на его место?

Между собой они решили — на долго — никто.

В тот раз курортный секретарь дорвался до самого верха. Объехал на кривой козе и аппаратных интригах, взвалил на себя — реформу страны — и… не потянул.

Только испохабил всё. И угробил труд семи десятилетий.

Желающие Горбачёву помочь, конечно, нашлись. И тут, и «за бугром».

Кто возглавит попытку номер 2?

И какой будет она?

Может, Романов? Или кто-то ещё иной?

Наглый тип, живущий вторую жизнь, так и молчит насчёт верхушки из 21 века.

Называл только обделавшихся по разным причинам.

Юра смог выдавить из Вяткина только возражение, что «сможет ли этот человек стать снова таким же, каким он стал тогда при ином ходе истории?».

«Свидетель» не был уверен.

Пусть Юра давит и дальше. Рано или поздно 150-летний наглец в детском теле проговорится…