Цивилизатор в СССР 1980

Глава 20 Пролейко, воду с попаданцем мимо не пролей-ка! Часть IV

…Ещё в 60-е окончательно стало ясно, что главным в появлении транзистора было не то, что он способен заменить электронную лампу — выяснилось, что он может дать такие характеристики и такие возможности, которые лампа сделать принципиально не может вообще. Собственно говоря, наиболее проницательным в этом отношении был ещё сам Шокли, подметивший это. Тогда, на старте в 50-х, мы несколько засиделись, но известные события после весны 1953-го, когда сложились несколько факторов, позволили нам успешно навёрстывать упущенное.

Будущий «Пульсар», тогда ещё НИИ-35, получил очень мощное «наследство» от упразднённого «магнитного» СКБ-627, которое опекала и поддерживала ранее с самого верху известная личность, которую в тот год радикально «отставили в сторону». Да и наш атомный проект к тому времени уже насытился кадрами. Ещё и много тех выпускников, кого по «5-у пункту» ограничивали, потянулись в новое, перспективное направление. Полупроводниковая группа с заделами по транзисторам из НИИ-160 перебралась. Вот тогда и наш «транзисторный проект» начал бурно догонять западников… НИИ множились, как и их работы по разным направления. Всё, только лишь бы не отставать от работ десятков фирм в США…

… чтобы снова отстать после «проклятых 90-х».

Не раз слышал от «Свидетеля» это словосочетание. Жаль, что пока мало узнал о том, что было тогда в отношении того, что лежит за пределами моих обязанностей.

«Кремний и всё возрастающее, по закону Мура, число транзисторов внутри кристалла — вот главное, помимо сохранения своего рынка, могу сказать вам я, дилетант в микроэлектронике» — раз за разом твердит Вяткин.

Что же, «общее представление о будущих десятилетиях с точки зрения потребителя микроэлектроники» он мне дал.

Как и то, что должно быть сохранено в Союзе «при любом развитии событий». Именно так было сформулировано теми, кому Шокин и я докладывали ПЛАН.

Который выльется в некоторые строки официальных документов, перераспределение кое-каких ресурсов со стороны Госплана по отраслям, задания главкам, заводам и НИИ… и даже строительство дублирующих производств…

Возможно, будет также, как и 10 лет назад, когда в 1968 вышло постановление о 22 заводах под микроэлектронику.

Верха решили перестраховаться… на фоне страстей из уст «Свидетеля»?

Транзисторы породили микро-ЭВМ, которые станут, по словам Вяткина, ПЭВМ, «компами», Пэ-Ка…

А впереди — то, что пока ещё только «нащупывается».

Та всемирная сеть, личные «цифровые» видео и фототехника. И прочие применения, о которых столь красиво — с тысячами личных воспоминаний, которых сейчас нельзя придумать, а можно только помнить (из будущего!), говорит «Свидетель».

Что же, и без ПЛАН-а смысл по большому счёту ясен. Если выполнят свой долг верха, то МЭП не подкачает.

Теперь мне в чём-то лучше понятен язвительный скепсис того, кто прячется в детском теле.

Новая записная книжка Пролейко В. М., 5 октября 1979.

Заезжал в ведомственную клинику Комитета, куда мне мадам Козельцева организовала пропуск. И как раз успел к выписке Вяткина. Заодно и с родителями того пересёкся.

— Вы, правда — руководитель одного из главков министерства электронной промышленности? — с лёгким недоверием вопрошает мать «Свидетеля» — миловидная и изящная женщина с модной короткой стрижкой, тут же переходящая на иную тему, вроде уже и не сомневаясь во мне — … такие важные люди на нашего Ваню обратили внимание, до сих пор не верится. Он что, действительно, что-то полезное делает?

В вопросе матери я вижу смесь тревоги за сына, беспокойств от всего происходящего и гордости.

Нужно что-то отвечать. Замечаю лёгкую усмешку «Свидетеля». Он не собирается делать мне жизнь легче и привычно (?) отстраняется от происходящего. Придётся выкручиваться самому.

— Да. Сейчас с разными настольными Микро-ЭВМ общается…

Меня перебивает отец Вяткина:

— Он что, на самом деле что-то петрит в этом? Что так его затюкали?

Похоже, родители «вундеркинда» до сих пор не поняли, как относится к ситуации. «Феноменальный ребёнок», которого они год назад числили просто любимым сыном, круто изменил их жизнь. Выделенная государством столичная квартира, хлопоты вокруг семьи и, одновременно — множество недосказанностей вокруг Ивана, причина которых понятна мне, разрывают их. Они пока ещё не зазнались, не принимают всё как должное и события вокруг сына крайне беспокоят родителей Вяткина. Попадание из-за умственного переутомления их ребёнка в больницу на две недели под наблюдение лишь добавило причин им для беспокойства.

— Всё очень серьёзно. Ваш ребёнок тестирует новые принципы взаимодействия между оператором ЭВМ и техникой. Гибкий детский ум вашего вундеркинда подходит лучше всего для подобных экспериментов. Если поймёт он, то и взрослые обученные операторы будут работать с комфортом — выдаю я на ходу наукообразную фразу, сказав одновременно частично правду и красивую фантазию.

На самом деле, мне и шефу действительно крайне интересен взгляд человека, привыкшего десятилетиями работать с новыми, пока практически не существующими сейчас диалоговыми (графическими к тому же!) системами управления ЭВМ.

Вяткин обозначает их как «графические интерфейсы». Меня, после всех его разъяснений, поражает их продуманность, удобство и… одновременно, безумные машинные ресурсы отдельно взятых микро-ЭВМ будущего, столь беззаботно выделяемые ради функционирования подобных «оболочек» и «прокладок» между пользователем и ЭВМ. Такое возможно только в том будущем, с теми скоростями процессоров и объёмами внутренней и внешней памяти, которое и описывает Вяткин у «ПК будущего» и которое частично предвидел я в своих пророчествах разным VIP-ам на выставках в ЦНИИ «Электроника».

«Свидетель» уверенно заявляет — «персоналка должна быть доступна условной домохозяйке». Как по цене, так и присутствию к покупке в рознице, так и в управлении такой настольной и даже карманной(!) ЭВМ-«мобильным телефоном».

Всё, как я и предвидел! Приятно, что собственные прогнозы оправдались… где-то, когда-то… пока ещё всё впереди.

Следующая неделя. Рабочее место Вяткина И. Ю. в помещении на одном из этажей ЦНИИ «Циклон». Он сам.

Рабочий день мне сократили до 3х часов. Раз в неделю (для подведения итогов), как и ранее, ко мне заезжает «тащ Пролейко».

— Ну, ПЛАН наш приняли за основу и, в целом одобрили… — оповещает он меня об итоге сентябрьского мозгового штурма.

Шокин и Пролейко докладывали перед, судя по названным мне фамилиям, «Малым Политбюро».

Тут, в «моём кабинете»:-) мы можем поговорить без свидетелей и намёков, напрямую.

— … Мы с шефом изучили всё то, что ты понаписал про 80-е ретроспективно, так сказать, взглядом из более поздних времён. Товарищ Шокин более-менее принял твою аргументацию, что и позволило нам очертить задачи в ПЛАНЕ. Давай сейчас перейдём к тому, что было в 90-е, тем более, раз ты их помнишь лучше, опыт профессиональный начал приобретать в то время… и прочее. Давай будем работать по накатанной колее, как и тогда. Сначала факты, личные впечатления, позже — по косточкам разгрызём, на вопросы которые я тебе по аспектам твоего обучения в ВУЗ-е и далее по твоим местам работы сформулирую, также письменно и максимально подробно мне ответишь, лады?

У Валентина Михайловича есть своя метода в выцеживании «до донышка» и мы пошли на второй круг.

Ну, я не против. Да, теперь 90-е. ВУЗ, кафедра, КУВТ, личные ПК и… Сбер. Ну и плюс «подготовка к личному старту» в shareware на изломе тысячелетий…

Тащ Пролейко желает знать всё — «как это было организовано».

В конечном итоге, может, помимо ИТ, странной советской экономике всё же что-то поможет? Если не мои скромные рассказы по школьной памяти (и позднему чтению) про годы «катастройки», не только проклятые 90-е с точки зрения «обыватель 21 века — Косыгину обр. 1979-го», то хотя бы как крутились банковские шестерёнки на самом низовом уровне. И как грань НТР в виде успехов компьютеризации смазывала эти шестерёнки так, чтобы они крутились, как никогда раньше! Ради простого человека. Ради экономики…

Ну и ФНС позже, да «софтвер» как «работа мечты»:-) до кучи.

Вообще, конечно, то, что я переутомился и потерял сознание, здорово перепугало родителей. У них даже разговор с Еленой Борисовной нелицеприятный произошёл, хотя она, со своим чекистско-педагогическим опытом всё разрулила.

Ещё мама (откуда? Сама прочла где-то?) узнала про судьбу нескольких вундеркиндов и как часто обстановка вокруг их в период выплеска этого самого «вундеркиндства» вредит их будущему. И, разумеется, спроецировала новое знание на меня. Из неё вырвалось пару фраз…

Я снова задумался о возможности «открыть родителям правду, невзирая на откровенные и озвучиваемые мне сомнения в 'разумности сего шага» от Козельцевой и тут же стал соображать, к чему сие знание может привести в жизни родителей.

Вздрогнул и снова подавил сиюминутный порыв. Только в крайнем случае, если мне перестанет нравится обстановка в семье…

11 октября 1979. Кремль. Под крышей Сената. «Объект Высота». «Ореховая комната». «Малое Политбюро» — Брежнев Л. И., Андропов Ю. В., Суслов М. А., Громыко А. А., Устинов Д. Ф.

Сентябрь и начавшийся октябрь принесли увеличившееся количеством число обсуждений обстановки в Афганистане. Несколько раз обсуждали даже полным составом Политбюро.

Давно уже никто не вспоминал сомнения насчёт предсказаний «Свидетеля» о последнем месяце 1979-го как роковом времени входа крупных сил ВС СССР в соседнюю дружественную страну.

Вообще, год дал много (слишком много, чтобы оставались ещё хоть какие-то сомнения!) совпадений с тем, что было в расшифровках «заметок о будущем».

Помимо сведений об итогах с подписанием договора по ОСВ на переговорах в Вене, случились:

Первая коммунистическая война между Китаем и Вьетнамом. Были ли какие-то различия с тем, что было в прошлом Вяткина? Наверняка… но итог оказался примерно тот же — обе стороны провозгласили свою победу.

Садат довёл до конца Кэмп-Дэвидскую сделку. И Египет и Израиль подписали мирный договор. Садату предрекалось за данное решение жизни на пару лет…

В Никарагуа Сандинистский фронт одержал решительную победу. А слова о том, что Даниель Ортега все последующие десятилетия оставался другом нашей страны, несмотря ни на что, были отмечены Малым Политбюро. После чего были сделаны решительные шаги, позволившие восстановить дипломатические отношения между Никарагуа и СССР на уровне посольств!

В сентябре, в южной части Атлантического океана состоялся (предрекаемый «Свидетелем» с указанием лишь только года) ядерный взрыв в атмосфере. Воспоминания Вяткина указывали на причастность Израиля и ЮАР, однако большего он сказать не мог, несмотря на все попытки что-то вытащить ещё из памяти. Впрочем, и без пророчеств носителя сознания из будущего, СССР (по линии ГРУ) уже владел информацией о ранних работах на полигоне в пустыне Калахари. Как и имели место обсуждения данных работ между представителями США и СССР.

На Кубе Советским Союзом, в согласовании с руководством острова Свободы были приняты некоторые осторожные мероприятия, невидимые пока для США.

Но главной заботой в среднеазиатском «подбрюшье» СССР оставалась всё более накалявшаяся обстановка в Афганистане. Тревожили (судя по всему, как и в прошлом «Свидетеля».) новые, всё более настойчивые просьбы со стороны как Тараки, так и Амина о вводе больших сил СССР в их страну.

Верхушка НДПА откровенно желала решить проблемы своей страны за счёт помощи СССР. К просьбам о более высоких закупочных ценам на собственную продукцию, отправке советских специалистов и прямой экономической поддержке добавилось желание подавить все оппозиционные выступления военной силой СССР!

Обсуждения в их узком кругу вывели всех пятерых на парадоксальный вывод — а что, если тогда их собственное поведение было, по сути таким же?

И… дотянули до ввода войск, пытаясь «увещевать и уговаривать».

Политическое давление на Тараки и Амина со стороны СССР о введении в рамки фракционной борьбы между «Хальком» и «Парчамом» в НДПА присутствовало всегда.

«Тогда», та борьба стоила главным действующим лицам фракций их жизней. Неясно, что именно произошло в том прошлом с Тараки, Вяткин утверждал лишь про итог.

Предрекаемое «Свидетелем» убийство Тараки пока не произошло. Да и могло ли оно повториться вновь, в условиях неоднократных (как официальных, так и неформальных, в беседах с разными посланцами Москвы) призывов к прекращению внутрипартийной борьбы в НДПА, никто не мог сказать!

От советников по линии КГБ и ГРУ, от посольских работников, от множества советских специалистов из дружественной соседней страны поступали сигналы о волнениях во всех слоях афганского общества.

В сентябре Тараки был снова в Москве с дружественным визитом, где его всячески увещевали найти компромисс с Амином, который получал свою порцию уговоров от его советских советников и посланцев Москвы в Кабуле.

По линии КГБ продолжал готовиться (как, судя по всему и «тогда») запасной вариант с сосланным из Афганистана летом 1978-го послом в ЧССР Бабраком Кармалем…

— … Жаль, что Конституцию уже приняли… — неожиданно изрёк Генсек, прервав шедший по третьему кругу спор о возможности совместить крайне настойчивое желание афганского руководства о военной поддержке с нежеланием повторять ныне известный (от «Свидетеля») путь к 15 тысячам смертей солдат и командиров Советской Армии и других «силовых» (как приняли они любопытный термин) ведомств Союза.

«Всего один спецотряд ГРУ» (сформированный в апреле 154-й отдельный отряд специального назначения — по сути, мотострелковый батальон, численностью в полтысячи в/с) — для поддержки подразделения «А» КГБ, для охраны Тараки и Амина и… для пресечения возможных попыток тех свести друг с другом счёты?

Этот батальон был и «тогда» — по словам «Свидетеля». Правда, больше тот ничего о нём не помнил, кроме того факта, что батальон участвовал в ликвидации Амина в декабре.

— … Леонид Ильич? — мягко уставился на Генсека Суслов, чью фразу оборвал Брежнев.

— Жаль, что уже приняли — повторил Генсек. И пояснил — … статью ту можно было бы убрать. Никто бы и слова не сказал против. А кто сказал бы… шею свернули бы — с непонятным ожесточением заметил Брежнев.

Присутствующие, уже отметившие сегодняшнее молчание Генсека при обсуждении, поняли, о чём всё время думал тот.

— К чему спешить, Леонид Ильич? Хотя… раз уж мы знаем, к чему это привело, то… кто нам мешает сделать потребный шаг прямо сейчас? — неожиданно взял на себя инициативу Громыко — … законодательно, конечно оформим, всё как положено, как в 21 веке подправляли при необходимости… — умехнулся министр иностранных дел — … «о внесении изменений в текст Конституции» голосование проведём. Может, и ещё что подправим…

— Историю… — хмыкнул Суслов, вызвав смешки у всех присутствующих.

Проведённая «превентивная акция» в отношении известной личности словно сняла какой-то барьер к самым смелым действиям и они уже не стеснялись обсуждать многое, казавшееся немыслимым ранее. Пусть и в узком кругу.

К вопросу о согласии на переброску в Афганистан в ноябре-декабря того, что в прошлом «Свидетеля» неформально обозначалось как «первый мусульманский батальон», в тот день они больше так и не вернулись. Мысли их переключились на тему, которая волновала «Малое Политбюро» намного больше.