Цветок и камень 2

Глава 19. Путешествие в кошмары

— Я смотрю, вы помирились — ее фиолетовые волосы странно шевелились на ветру, слишком медленно и неестественно.

— Какое тебе дело? — устало спросила я, вставая с кровати.

Крис все еще лежал рядом. Он спал, хотя его глаза под веками бешено двигались из стороны в сторону. Скорее всего, он видел тот же сон, что и я.

— Я просто чувствую в этом свою заслугу — ее губы снова разошлись в улыбке.

— Ты и виновата в том, что мы поссорились — я тихо приблизилась к ней — Так тебя зовут Аканта?

Глаза девочки несколько расширились.

— Братишка подсказал?

Я напряглась.

— Не смей его впутывать в это.

Аканта поправила цилиндр.

— А иначе что? — брови девочки взметнулись вверх.

Я убью тебя. Слова с губ, однако, не слетели.

Аканта растаяла в воздухе и оказалась на кровати подле Криса. Она провела длинным ногтем по его щеке и у него потекла кровь.

— Царапина настоящая — прошептала она и отпрянула от него, кладя голову на подушку.

Меня пробрал озноб.

— Не трогай его — выдавила я из себя, чувствуя, как горло сжимает невидимая холодная рука.

Я задыхалась. Больно ударившись коленками об пол, я судорожно щупала горло. Аканта хохотала где-то над ухом. Все прекратилось так же резко, как и началось.

Аканта сидела на коленках напротив меня. Мои резкие вдохи и выдохи расходились по комнате вместе с хрипами и каким-то образом перекрывали даже завывания ветра из окна. Руки и ноги заледенели, а большие задумчивые глаза Аканты изучали мое лицо.

— Понять тебя не могу — пробормотала бугмен — Что ты все от него бегаешь? — она махнула рукой в сторону спящего Криса.

— Какое тебе дело? — зло прошипела я.

Аканта соединила длинные пальцы.

— Поверишь, если скажу что прониклась к тебе симпатией?

Я чуть не засмеялась.

— Как и к Лютеру?

Глаза бугимена сверкнули, в них почти появилось что-то человеческое, но вскоре они снова померкли.

— Сопутствующий ущерб. Он кстати хотел умереть.

Я поднялась на ноги.

— А ты ему решила благородно помочь?

Аканта снова растворилась в воздухе дымом. В следующее мгновение она сидела на тахте. Острые коленки покоились одна на другой, а нижняя губа с темно-вишневой помадой была дерзко закусана. Она поправила цилиндр и, наконец, ответила.

— Не ищи в моих поступках благородство, я появилась, куда раньше этого термина.

Я сжала ладони в кулаки, чтобы унять дрожь.

— Зачем тебе убивать меня, отцу ведь все равно будет наплевать?

Аканта улыбнулась.

— Ты слишком мелко смотришь на ситуацию, девочка моя. Я ведь живу уже долго и понимаю, что в мести главное не принести человеку боль, гораздо эффективнее уничтожить его будущее или наследие. Понимаешь, один гениальный ученый, как же его звали? Ньютон! — она улыбнулась — Яблоко на голову, три закона и прочие рассказы.

Я хмыкнула.

— К чему ты это вспомнила?

Она улыбнулась.

— Скажем, яблоки просто так не падают. Они сначала созреют, потяжелеют, а потом маленькое дуновение ветра и вот на сцену выходит великий физик.

— Хочешь сказать, ты то яблоко ему на голову кинула?

Аканта засмеялась.

— Нет, хотя можно и так сказать, мне не было дела до человеческих исследований. Зато было дело до мести. В маленьком городке, даже деревушке, в Италии, жил один паренек назовем его Паоло. Решил этот Паоло как-то раз заключить сделку с демоном. Ему тогда было около пятнадцати, густые волосы правильный нос, волевой подбородок с симпатичной ямочкой внизу наимилейшего личика — Аканта мечтательно вздохнула — Сказочно красивый молодой человек. Неудивительно, что винодел, у которого он работал, частенько захаживал к Паоло по ночам. Сама понимаешь толстый потный мужчина не верх мечтаний для мальчишки. Приятного в его прикосновениях Паоло находил мало, да, что поделать, куда податься? Винодел влиятельный, жаловаться некому, да и кто поверит безродному, бездомному щенку. Но Паоло выход нашел. Услышал он от одной старой прачки, что недалеко от их городка поселилась ведьма. Ты не думай, что инквизиторы так часто по тем местам шастали, они скорее на костер отправят девчонку, которая им отказала, чем поднимут свои толстые задницы и пойдут искать настоящих колдунов и ведьм. Ведьма местным помогала, то отвар от лихорадки сделает, то мазь от зуда, вот Паоло и решил к ней за помощью податься. Ведьма послушала его и рассказала о том, что есть способ избавиться от старого педофила, но сама она не в силах этого сделать, грех на душу брать не хотела. А способ прост: заключить сделку с демоном. Та ведьма была могущественной, но демонов знала мало. Да и вряд ли понимала, кого именно вызывает. В любом случае явилась я. Паоло сначала боялся даже вслух свою просьбу произнести. Почти неделю мы жили с ним вместе, я насылала кошмары на обитателей виллы и местных деревенщин, а юноша набирался смелости. В итоге, как сейчас помню, это был четверг, он попросил избавления от мук. Мы заключили сделку, он, конечно, в пятнадцать лет не был таким опытным как твой Крис, но за ту недельку я его натренировала — меня передернуло, а Аканта лишь улыбалась — Взамен от него тоже нужен был некий символичный предмет. Я собиралась убить винодела и сделать так чтобы все его богатства перешли к Паоло, но через несколько лет его, Паоло, будущая жена должна была рожать двойню. Близнецы, мальчик и девочка. Паоло должен был отдать одного живого дышащего младенца. Забираешь одну жизнь, возвращаешь другую, симметрия. Я ушла, но в ту ночь, ночь, когда на всю супружескую спальню раздались детские крики, вернулась. В колыбели лежал лишь один ребенок. Мальчик. Девочки не было, Паоло меня обманул. Роды вызвали раньше, девочку отдали в какую-то семью, сделка была на одного из двух младенцев в ту самую ночь, а в колыбели лежал лишь один, и я до рассвета найти второго ребенка не успевала. Юристы сейчас эти тонкости в контрактах довели до совершенства, а вот я была обманута первый раз. Что поделать? Когда я заключала договор, ничто не могло предвещать подвоха от пятнадцатилетнего растленного подростка с синяком в виде пятерни на бледной заднице. Не прошло и месяца, как я убила обоих малышей и его жену. Паоло пытался несколько раз снова завести семью, но я убивала его невест еще до того, как они успевали дойти до алтаря.

Она замолкла.

— Причем здесь Ньютон?

Аканта улыбнулась, как-то совершенно не по-человечески, как будто улыбка стала нарисованной.

— У той девочки, которую назвали Лукреция, через двадцать лет, семь месяцев и пять дней после той ночи должен был родиться сын. У того еще один и так по цепочке. Одному из ее потомков, потомков того Паоло, было суждено открыть закон тяготения раньше Ньютона на несколько лет, еще один должен был стать знаменитым художником-импрессионистом, наряду с Эдгаром Дега и Камилем Писсаро.

Я судорожно сглотнула.

— А теперь представь, как сильно бы поменялись учебники истории и физики, если бы Паоло меня тогда не обманул. Представь, сколько людей могут быть потомками твоего отца, если у растленного подростка в богом забытом закутке Италии, в потомках мелькали великие художники и ученые — Аканта подошла ко мне вплотную — Вы люди склонны думать, что причиняя кому-то боль, вы мстите. Глупости. Вы лишь доставляете себе удовольствие мыслями, что хоть над чем-то властны. Я же меняю историю, а это истинная месть. Мир потерял физика и художника, а род жалкого мальчишки решившего меня обмануть стерся в веках. Свой закон тяготения вы получили, хоть и могли сделать это раньше, но о мальчишке с винодельни никто не знает. Ты все еще думаешь, что меня интересует, как сильно я задену Алана Лероя твоей смертью?

Повисла звенящая тишина. Я даже не сразу поняла, что на последних словах Аканта почти кричала. Именно в этот момент стало заметна ее древность. Именно в этот момент она была ужасающей. Она мстила не просто какому-то человеку. Из-за ошибки одного, она мстила человечеству.

Утерев потные ладони о края футболки, я прошептала.

— Мы поможем вернуть тебе твою трость, а после этого ты оставишь нас в покое и никогда не появишься больше возле нас — немного подумав, я добавила — Нас и нескольких поколений вперед.

Аканта кивнула.

— Три не больше — демон улыбнулась.

Меня пробрала дрожь.

— Зачем ты являешься ко мне? Хочешь заключить сделку? — пробормотала я.

Аканта помотала головой.

— Ни в коем случае. Лишь мотивировать.

Демон поманила меня пальчиком за собой, и я пошла. После истории о Паоло мне совсем не хотелось ей возражать. Она дернула мою дверь и переступила порог. Я, тихо ступая по паркету, шагнула следом за ней.

Мы оказались не в коридоре, место, в которое мы попали, даже не было моим домом. Это был огромный зал кинотеатра. Я топталась на ковровой дорожке, осматривая пустые ряды обитые красным бархатом. Белый экран был освещен прожектором из окошка под потолком.

— Ну и что ты встала? — недовольно окрикнула Аканта.

Она плюхнулась в середину предпоследнего ряда и похлопала по сидению рядом с собой. Потирая босую ступню о ногу, я быстро оказалась рядом с ней.

— Это почти свидание, так волнительно — Аканта взвизгнула по-девичьи и достала откуда-то из-за спины огромное ведерко с попкорном — Солененький, будешь?

Я помотала головой, стараясь успокоиться.

— Ну и как хочешь — она хмыкнула — Хочу показать тебе фильм. Моя основная профессия это все-таки человеческие страхи, так что — она загадочно улыбнулась — Сама все увидишь!

Свет померк, остался лишь экран.

Появились титры как в настоящем фильме, только вот в именах актеров значились имена знакомых мне людей.

— Интригует, правда? — прошипела она мне в ухо.

Я не ответила, а лишь вжалась в сиденье.

На экране появилась Фрея.

— Начнем с драмы — прошептала Аканта.

Фрея на экране была одета, стоп, в платье? Мускулистая, красивая, как и сейчас, но более нежная. Да, пожалуй, именно нежная. Она улыбалась, сидя на лугу за пикником с каким-то темнокожим мужчиной, с полными губами и такими невероятно добрыми глазами, что при взгляде на него хотелось улыбаться. Он смеялся, а Фрея… знаете глядя на нее сейчас, казалось, она светится. Ее темные волосы были длинными, до лопаток. Оказывается, когда-то у нее были волнистые волосы, сейчас, дальше подбородка, она им расти, не позволяла. Мужчина был одет в рубашку и брюки, странный костюм для пикника, но через пару секунд я поняла почему. Он вытащил из кармана кольцо. Фрея зажала рот рукой, а потом интенсивно закивала. Они поцеловались.

Кадр сменился другим. Фрея взволнованно расхаживает по ванной комнате, а мужчина, стучит ей в дверь.

— Фрея, малышка, что ты там засела? Мне на работу надо.

Дверь резко открылась и на пороге показалась улыбающаяся Фрея.

— Я беременна, Стив!

Глаза мужчины наполнились слезами, как и ее собственные. Они обнялись, и картинка снова резко сменилась.

Фрея, поглаживая округлившийся животик, спешит по длинному белому коридору. В ее глазах ужас. Из какой-то двери показывается Крис. Он взволнованный и поникший. Фрея застывает в паре метров от него. Рукав его кожаной куртки порван, вокруг глаза расплывается синяк, а из губы хлещет кровь. Ладони в крови.

Он печально качает головой и подхватывает почти в полуобморочном состоянии Фрею у самой земли. Она рыдает.

Следующая картинка. Фрея очень уставшая, прижимая ладони к большому животу, идет по темной улице. Ее глаза слипаются, а мимо туда-сюда снуют какие-то редкие прохожие. Вот какой-то парень преграждает ей дорогу. Она инстинктивно делает пару шагов назад, сзади ее за шиворот хватает другой. У нее вырывают сумку, а она вскидывает руку, как обычно делает, когда хочет усыпить. Один из парней падает наземь, а второй успевает пихнуть ее коленом. Фрея оказывается на асфальте и резко хватается за живот. Ей больно, но парня уже и след простыл. По ногам у нее течет жидкость, это роды начались. Потом появляется кровь. На пустынной улице ее никто не слышит, она теряет сознание.

В следующей сцене она уже в больнице. Взгляд пустой, засохшие дорожки слез на щеках. Она прижимает к груди клочок бумаги. Это снимок ее ребенка на УЗИ.

Камера останавливается на изображении.

Я утерла рукой слезу и повернула голову к бугимену. Аканта широко улыбнулась.

— Обычно у всех страхи надуманные — произнесла она — Но у этой Фреи Хром самые большие страхи были в жизни. Знаешь, чего она боится? Повторить весь этот ужас.

Я поджала губы и отвернулась к экрану. На очереди были близнецы.

Возникла сцена боя. Какие-то живописные руины и куча наседающих со всех сторон черных тварей. Они шипели, рычали, а Бран и Морт отстреливались с двух рук. Какая-то крылатая тварь с костлявым телом смогла вырваться вперед. Она воткнула гигантский кривой клюв в грудь одному из них и картинка померкла.

Аканта кинула пригоршню попкорна вперед.

— Скучища! Они боятся смерти друг друга, всего-то.

— Думаешь, смерть это скучно?

Слова прозвучали глухо.

— Думаю потерь бояться глупо, все равно когда-нибудь произойдут, как не бегай.

Она отправила попкорн в рот и экран снова ожил.

Страх Гана показался мне совсем неожиданным и даже в каком-то смысле ироничным. Он не боялся потери близких. Он боялся чего-то вполне себе приземленного. В его сегменте фильма, Ган получал справку от врача, на которой было написано, что у него СПИД. То есть серьезно это был лист бумаги, на котором черными замысловатыми буквами было выведено СПИД. Видимо, так Аканта или Ган представляли себе медицинские справки.

Бугимен хихикнула.

— Он мне из вас больше всех нравится, без лишнего героизма с прозаичными взглядами на жизнь.

Следом был кошмар Криса. Его я уже когда-то видела. Смерть его мамы. Тот парк, только на этот раз я тем мальчишкой не была. Я видела все со стороны. Ужасно, когда ребенка избивают, и я инстинктивно схватилась за живот. На этот раз в том парке что-то поменялось. Появилось что-то новое. Будто цвета прибавили. На площадке на качелях была я. Безвольно как кукла я наблюдала за происходящим, а волосы мне теребил ветер. Я смотрела на корчащегося, на земле Криса, на его вырывающуюся из хватки мужчины мать, а сама не делала ничего.

Бугимен зевнула.

— Маловато фантазии, но у него почти гибрид произошедшего и надуманного.

Я снова повернулась к ней.

— Что это значит, что я сижу на качелях и смотрю?

Аканта загадочно улыбнулась.

— Вы теперь с ним снова друзья, вот сама и спроси. Он ведь, а не я, этого боится.

Я закусила губу.

— Кто следующий?

Хотя ответ я знала сама.

— Ты — ее голос потонул в выстрелах.

Мой страх напоминал один из драматических триллеров семидесятых годов про нацистов во время войны. Кажется, он называется «Старое ружье». Хирург отсылает свою семью в деревню, а когда приезжает их навестить видит, что они мертвы. Его дочь застрелили, а жену сожгли из огнемета. В фильме он мстит. Я же в кресле сидела без движения, ошарашенная всем тем, что я увидела.

Белая стена. Обычная кирпичная кладка, покрытая белоснежной краской. На фоне стены стоит Руди. В его грудь прямо в сердце резко вошла пуля, оставляя неприятный звон в ушах. Следующий кадр — Бран. Смена Морт. Фрея, Ган, Чарна, Рикки, даже Нинет, Джено, Саймон, Ронда, Готто, Хильда, Ник и Крис полегли под чредой выстрелов. Они падали как фишки домино, а я хотела кричать. Меня трясло, из глаз брызнули слезы. На экране появилась ухмыляющаяся рожица Аканты.

— Зачем ты мне это показала? — вскрикнула я.

Аканта на экране улыбнулась, а из колонок вокруг полился ее девчачий голос, не по обстановке веселый.

— Я уже говорила мотивация. Ты слабее, чем ты думаешь сладенькая моя. Ты привязана к людям которые тебя окружают, потому, что после того как стала «шестеркой», твой поиск друзей заметно затруднился. Эти люди на экране дороги тебе уже только потому, что не осуждают за Криса. Твой главный страх, даже не в том, что остальные могут узнать о вашем романчике. Ты боишься потерять тех, кто уже знает. Этот фильм тебе вдохновение на всю будущую неделю. Запомни Гардения Лерой, я могу воплотить эти кошмары в жизнь. Я воскрешу мужа Фреи и убью его снова, заражу гипнотизера СПИДом и переубиваю всех и каждого из этих человечков, если ты и твой полу-хозяин не вернете мне трость, хорошо усвоила?

Я кивнула и вдруг поняла, что меня трясет. С меня градом льется холодный пот, я кричу, а мои запястья сжимает чья-то ладонь.

Раздается чей-то недовольный крик. Я резко открываю глаза и глубоко вдыхаю, будто только что вынырнула с глубины.

Я в своей комнате меня обнимает Крис, а недалеко от кровати стоят мои родители.