Далекая звезда

Глава 25

Ли Каи

На адреналине Астра продержалась час. Потом ее накрыла очередная паническая атака, которую она старательно скрывала от ребят.

Это случилось, когда здание показалось в прямой видимости, а в ноздри ударил тошнотворный запах гари.

Я за время проведенное в убежище привык к смерти. Если к ней, вообще можно привыкнуть. Но даже мне стало плохо, когда я увидел тела погибших. Понимаю, почему дети практически сбежали.

— Может быть ты не пойдешь? — спросил я шепотом у Астры.

Она посмотрела на меня, как на милого, любимого, но очень глупого ребенка. Этот взгляд я помню ещё со времён задач "на логику".

— Назови три самых распространенных антибиотика. Два средства от ожогов. И хотя бы один регенератор. — Моя Звездочка улыбалась. Ее слова были изящной издёвкой, хотя за этим мне виделась жалость. Она прекрасно понимала, что я чувству, когда не могу оградить ее от ужаса окружающего мира. — Можно даже не по действующему веществу. Хватит торговой марки.

— "Скине"?

— Очаровательная шутка, любимый. Эта ерунда способна, в лучшем случае, залечить маленькую ссадину. Ты бы ещё "Дженери" вспомнил.

— Я вас провожу к медицинскому пункту, — сказала младшая из девочек. — Так будет быстрее.

Остальные дети остались ждать нас в метрах ста от почти полностью разрушенного здания. Не это выдерживали девчонки, но я только и думал, как бы меня не вывернуло.

Мы шли и под нашими ногами хрустел полипластик. От одноэтажного здания осталась лишь коробка с черными провалами окон. Обнаружить там хоть что-нибудь таяла с каждой секундой.

— Кто знает какую-нибудь молитву? — спросила Астра, заглядывая через дыру в стене, которая была когда-то было панорамным окном.

— Ты веришь в это? — сам собой вырвался у меня вопрос.

— Конечно, нет. Но сейчас я готова молиться, чтобы содержимое фармацевтического холодильника, что стоит вон у той стены, уцелело. Ну, так что? Ладно, я сама. Боже, если ты есть, пусть там будет сыворотка "ЕА-37/24", десяток универсальных картриджей и планшет класса М-22.1. Кто бы еще положил планшет в холодильник? Но почему бы не случиться чуду?

— Доктор Стат, — робким шепотом обратилась к Астрид девочка имени, которой мы так и не спросили. — Молитва не должна звучать, как заказ в службу доставки. Она предполагает наличие веры и не подразумевает ультимативной формы.

— Убедила. Ты в этом разбираешься лучше. Молись ты. Но если можно, включи в правильную молитву сыворотку "ЕА-37/24". Хорошая штука. Каи, пойдем открывать этот сундук с сокровищами.

В сказках клад охраняли волшебные стражи, а сам сундук был закрыт на сотню замков. Аналогия вышла весьма удачной. Потому, что оплавившийся полипластик никак не желал поддаваться. Я провозился с ним не меньше получаса. Но когда отломал дверцу, был вознагражден восторженным визгом.

— Там та самая сыворотка и планшет? — спросил, тяжело отдуваясь.

— Нет, конечно, — Астрид усмехнулась. — Чуда не случилось. Это самый простой и дешёвый регенератор. Но зато он стабилизированный. Высокая температура не должна была ему сильно навредить. Собирай и пошли искать другие сокровища.

— А что именно нам нужно найти? — спросила девочка.

— В идеале, стерильные бинты. Но пойдет любая ткань. Для перевязок. Что-то в чем можно кипятить воду на огне. И еда.

— Тогда надо идти на склад. Он не примыкает к зданию, а стоит чуть дальше. Мы еду брали оттуда. Только к ребятам вернёмся. И все вместе принесем со склада все необходимое. Ну, из того, что там есть, конечно.

Склад удостоился ещё одного восторженного визга. Там были вожделенные стерильные бинты. А также целая бутыль объемом литров в пять антисептика. Правда, антисептик был технический и предназначался для уборки помещений, но Астрид сказала, что это даже лучше. На открытые раны его наносить, конечно, нельзя. Зато можно обрабатывать руки и инструменты.

Склад порадовал нас новым постельным бельем, запакованных в эко-пластик, и целым стеллажом, на котором стояли пачки с сухими завтраками. Мюсли. Гранола. Кукурузные и мультизлаковые хлопья. Каши мгновенного приготовления.

— Нам нужно оставить послание с просьбой о помощи, — произнесла Астра почти шепотом, но ее услышали.

— Нас никто не прилетит спасать, — ответил ей мальчик, собирающий упаковки с постельным бельём. — Скорее, наоборот. Мы выкладывали знак "SOS" возле здания. А туда прилетел ещё один снаряд.

— Нужно попробовать ещё раз, — упрямо продолжила моя невеста. Ей, вообще, упорства и настойчивости не занимать. И если она что-то вбила себе в голову, проще уступить. — Каи, возьми простынь. Только белую. И напиши угольком. Только, как можно крупней. Текст: "М 385/11-15".

— Что это значит?

— Номер медицинского протокола службы спасения. Многочисленные жертвы среди детей в следствии пожара. Есть пострадавшие, которым требуются реанимация. Это увидят не только те, кто выпускает ракеты. Пусть не прямо сейчас, но, когда это станет возможным, к нам прибудет помощь. Нужно будет только продержаться до этих пор.

Мы не успели пройти и половины пути до лагеря в лесу, как услышали гром ракетного удара по зданию, на крыше которого я разместил не одну, а две простыни с посланием от Астры.

Звёздочка улыбалась. Даже пошутила о том, что на ее сообщение они могли ответить немного тише. А так шуметь — дурной тон. Только глаза ее заблестели от слез, а ногти впились в ладони.

Когда мы вернулись в лагерь, то меня ждала привычная, но от того не менее страшная работа. Умерли двое. Женщина-воспитатель, которая уже двое суток была без сознания. И девочка двенадцати лет. Тела нужно было убрать. Решено было похоронить их в лесу. Рядом с молоденьким деревцем, приютившемся рядом с братьями-исполинами.

Но Астре предстояло испытание гораздо тяжелее, чем мне. Мы нашли сыворотку-регенератор и бинты. Но анестетиков среди наших сокровищ не оказалось.

Всю ночь до рассвета, при тусклом свете костра она промывала раны и накладывала повязки. А дети кричали от боли.

Мне хотелось зажать уши и убежать. Но приходилось быть рядом. Выполнять мелкие поручения: принести или заменить воду. Разорвать простыни. Сделать из них тампоны. Потому что стерильные бинты надо экономить. Но сложней всего было держать тех, чьи загноившиеся раны промывала Астрид.

С рассветом мы закончили. И упали без сил прямо там — у потухшего костра. Единственное на что меня хватило — это обнять мою хрупкую, но такую сильную девочку. Сквозь сон она пыталась давать какие-то указания. Смысл их сводился к тому, что повязки трогать нельзя. А разбудить ее надо часов через шесть. Нужно сделать перевязки самым тяжёлым пациентам.

Следующие четыре дня прошли у меня, как в тумане. Но мы никого больше не потеряли. А абсолютное большинство пациентов "доктора Астрид" чувствовали себя значительно лучше. Обращение "доктор Стат" не прижилось. Они ещё в первый день узнали, сколько ей лет. Старшие из ребят были ее ровесниками. Что вознесло ее авторитет до заоблачных высот. А у младших появился новый кумир. Они ловили каждое ее слово, слушались беспрекословно и заверяли, что, когда вырастут, то тоже станут врачами.

Рен Тан — единственный выживший преподаватель, который явно шел на поправку, это воодушевление всячески поддерживает. И занимает малышей импровизированными лекциями по общей биологии, когда Астрид занята или отдыхает.

— Цель для них сейчас — путь к вперёд, — сказал он в ответ на мой скептический взгляд. Любому здравомыслящему человеку ясно, что все эти дети врачами стать не смогут. У половины не будет к этому склонности. — Но сейчас пусть мечтают, строят планы и учатся. Нет никого, кому навредили бы новые знания. Все лучше, чем думать том, что они могут не проснуться завтра.

Старшие подростки вели себя сдержаннее. Вместо слепого восхищения, они выказывали подчеркнутую вежливость и уважительное отношение. Но лекции слушали внимательно. А самые решительные попросили научить их оказывать первую помощь. Несколько даже решились ассистировать при перевязках.

В лесном лагере мы провели почти неделю. А потом те, кто так громко ответил на нашу просьбу о помощи, решили почтить нас визитом вежливости. Но вперёд себя они пустили десяток светошумовых гранат и снаряд с парализующий газом.

Сознание вернулось, когда я уже был в корабельном госпитале скандарской гуманитарной миссии. Последнее, что помню, как ложился спать рядом с задремавшей Астрид. А потом — темнота.

Меня приняли за одного из воспитанников реабилитационного центра. И даже отвели в огромную каюту, больше напоминающую ангар с парой сотен коек. К остальным.

Я видел десятки знакомых лиц. Но не находил среди них моей Астры. Успокаивал себя тем, что ее приведут позже. Бежал к дверям всякий раз, когда они открывались. Но ее не было

А слова одного из медиков о том, что всех выживших эвакуированных позавчера из леса уже разместили здесь, прозвучали приговором, в который я не мог поверить.

— Она жива! Я знаю! Верните мне ее! — кричал я, разбивая кулаки о метал двери. Рен Тан пытался успокоить меня, объяснить, что на меня смотрят испуганные дети. Но мне не было дела не до кого.

Я злился на себя за то, что не смог ее уберечь. И на них всех. За то, что они все живы, а моей Астрид нет.

Во мне что-то сломалось в тот момент. Что-то очень важное. Мне хотелось выместить мою боль хоть на чем-то. Я даже ударил Рэн Тана, когда он попытался оттащить меня от двери. И, наверное, ударил бы его ещё раз. Но пришли скандарские медики и вкололи мне что-то от чего несколько дней нашего пребывания на их корабле пошли для меня, как в тумане.