Дебют

Глава 16. Новогодние истории. Часть вторая.

Граф Рощинский.

Осталось всего несколько дней до кануна нового года, когда Эдуард вернулся из Тверской провинции Петербургской губернии.

Вот как несколько месяцев он стал подданным Григория Александровича Оражена. Можно сказать по первому взгляду, если его не видеть воочию, сопливого парня чуть старше восемнадцати лет. Но это если не сталкиваться с ним лично.

После первой их встречи и, первого ошибочного впечатления, как о нахальном дерзком юнце, который возомнил себя аристократом и тем, кто может растолкать локтями сильных мира сего. Граф понял, что за юной внешностью скрыто нечто большее и ужасающее.

Григорий для графа оказался сродни демону. Когда все слёзы были выплаканы, сотни молитв не услышаны, а все двери на надежду об отмщении и каре были наглухо закрыты. Появился Оражен, который словно явился по его душу, дабы выполнить его самое заветное и единственное перед смертью желание.

Взамен же он, граф и потомственный аристократ, должен будет верой и правдой служить ему.

Небеса не услышали долгих молитв и слёз из поднятых в небо глаз, а только по итогу забрали остатки здоровья, а тот, кто явился в его дом тёмным вечером, протянул руку отмщения, попросив провести остаток его жизни в служение его интересам.

Эдуард Семёнович согласился, хотя всё его нутро кричало — надо гнать взашей Григория, пока не поздно. Вот только его цепкий уверенный взгляд, и вид его практически до одержимости преданностью людей, не дал ему это сделать.

Так он и стал тем, в чьей тени поначалу скрывался этот молодой парень.

Первый месяц общения с Григорием показал Эдуарду его мир.

Кабаки, бордели, игральные дома. Общение с преступным миром и прочее. А потом и вовсе началось то, что он никак не ожидал. Григорий вступил в преступный союз с девятью бандами, которые занимались разбоем и тяжкими преступлениями. Он за счёт него открывал ларьки с выпечкой и хлебными изделиями, и отмывал тем самым им деньги. Огромные деньги. Чем подтверждал свою можно сказать дьявольскую сущность.

А потом всё поменялось. Григорий стал больше времени проводить с ним в беседах и брать с собой. Он будто изначально испытывал его, показывая только грязь и ужас его дел. И вот в один момент всё изменилось.

Находясь рядом с Григорием, граф видел совершенно другого его. Нет, он не стал добрее или глупее. Однако то, что он познал до середины декабря, в корне поменяло его мир.

Оражен постоянно помогал тем, кто был вокруг него. Он вытягивал тех от кого все отвернулись с самого дна, и давал им работу, крышу над головой и цель в жизни.

Создавал подобие школьных классов для тех, кто не умел читать и писать. Проводил переобучение людей на нужные его делу специальности. Дети вверившихся ему людей также теперь могли получить образование и место в его обществе, где для них всегда будет работа.

Эдуард Семёнович оказавшись внутри этого общества, общаясь с людьми, вдруг понял, что каждый открытый торговый лоток или производство. Магазин и лавка, давал этим людям работу и возможность вырваться из нищеты, а их детям или им самим получить образование.

Тогда-то граф Рощинский и понял, что и дальше по своей воле хочет идти за этим с виду спокойным молодым человеком внутри которого могла скрываться бездна, которая в любой миг могла поглотить неугодных ему, как это произошло с девятью бандами принёсшим много горя обычным людям.

Зайдя в ресторан, граф отдал верхнюю одежду портье и прошёл по залу, где негде было упасть яблоку, а весёлая музыка, лившаяся с подобия сцены, располагала к веселью и кутежу.

Он шёл, по привычке опираясь на трость, хотя спина уже не болела вот как несколько месяцев и, это тоже была заслуга Григория, который и вылечил её в первую их встречу.

Оставив позади зал ресторана, он обошёл длинную барную стойку, и отправился к неприметному столику на четверых, огражденного деревянными сетчатыми ширмами, где и сидел в одиночестве Григорий, попивая из хрустального бокала на длинной ножке, красное как рубин вино.

Эдуард на странность никогда не видел Григория с дамой. Конечно, понятно, что он молод и супруга вряд ли может у него быть. Но он владелец стольких мест, где полно обворожительных девиц, от которых даже у старого графа начинала горячиться кровь и, бежать быстрее по венам. Почему бы не скрасить вечер в обществе красавицы, никто же не заставляет его с ними спать.

— Граф, — слегка привстал Григорий, посмотрев на аристократа, подошедшего к его скрытому от большинства глаз столику. — Надеюсь, дорога была лёгкой, и ваша спина не дала о себе знать.

— Благодарю за заботу Григорий Александрович, — сел он напротив него, и в туже секунду к столу подошла красивая брюнетка в строгой рабочей форме и поставила на стол хрусталей бокал, начищенный до блеска. — Спасибо. — Улыбнулся Рощинский молодой особе.

— Что-нибудь ещё желаете? — Перевела официантка полный внимания взгляд на Григория, слегка кокетливо улыбаясь.

— Нет. Спасибо Тань, — учтиво и сдержанно улыбнулся молодой красивой особе Григорий. — Если что я дам знать.

Девушка слегка поклонилась и отошла от стола, а Григорий налил из бутылки вина в принесенный бокал.

— Как ваша поездка по Тверской провинции?

Граф взялся за ножку бокала и произнёс, пододвигая его к себе:

— Всё хорошо. Можно не беспокоиться. Текстильная фабрика как вы и говорили, продалась за бесценок. Крестьяне также приняли с радостью ваше предложение по сотрудничеству и помощи по развитию их сельских хозяйств. Также я получил письмо от своего старинного товарища. Он готов принять первую партию произведенного у нас вина. Его очень удивило качество использованного сырья, в производстве образца. Это уже с вашего производства? — Посмотрел он на рубиновый напиток, от которого шёл пряный запах спелого винограда и мёда.

— С нашего производства. Вы тоже многое для этого сделали граф. Уже неделю это вино самое востребованное в ресторане, — улыбнулся ему Григорий, разворачивая этикеткой к графу бутылку, на которой была наклеена красивая этикетка, выполненная во французской манере. — Попробуйте.

Рощинский пригубил напиток и даже прикрыл глаза, которые словно мешали старому графу насладиться в полной мере вкусом, после чего они продолжили свой разговор.

Особняк Полозовых.

После увиденного в тренировочном зале, Настя была словно ударена молнией. Девушка всем видом не желала показать своей настоящей реакции на произошедшее событие, от которого вся семья была в неописуемом восторге.

Эта новость буквально чуть не выдернула опору из-под ног девушки.

Как такое могло случиться? Как Ленка, на которой уже поставили крест, смогла побороть свой недуг?

Эти вопросы и многие другие, стремглав проносились в голове Анастасии, которая уже свято уверовала в то, что только она и никто боле будет главой рода Полозовых.

Даже если она вышла бы замуж, то, несмотря на правила рода, она единственная могла бы использовать техники Полозовых, и только на основании этого, она могла претендовать на то, чтобы быть главой даже находясь в браке.

А теперь эта лазейка была закрыта Еленой, которая ловко использовала техники стихий.

Покинув тренировочный зал, Анастасия не пошла как все в гостиную, а направилась сразу в свою комнату, где с большой досады и злости уронила стоявшей на её пути стул.

— И как это понимать? — Раздался из дверного проёма голос Инны Михайловны.

Настя резко повернулась на голос и, прищурив глаза, посмотрела на свою бабушку.

— А как всё это понимать? — На распирающих её эмоциях произнесла девушка. — Не вы ли говорил мне, что Лена скорее станет инвалидом, чем сможет дойти до серого круга.

— Я, — слегка напряженно произнесла Инна, заходя в комнату внучки и прикрывая за собой дверь. — И это было правдой.

— Правдой? — сжала в тонкую нить губы Анастасия. — Я только что видела, какая это была правда. Она отлично себя чувствует. Так может пускай теперь и она внесёт свою лепту. А то она у нас ущербная была. Что взять с такой. Даже замуж не выдать нормально с её-то дефектом.

— Анастасия! — Зло прищурилась старая женщина, делая шаг к ней на встречу.

— Что Анастасия? ЧТО! — выкрикнула она на эмоциях. — Пока только я, что-то делаю для нашего рода. А что сделала она для него? Ничего! Только всех обременяла. Твоя сестра пойдёт в царский лицей. Позаботься о ней там, она же убогая у нас. Как будто у меня своих дел мало. А она тоже хороша, только и делала, что со всеми конфликтовала. Знаешь, как это на мне сказывалось. Мне свою жизнь надо налаживать, а я ей должна сопли подтирать.

— Мы все трудимся на благо нашего рода. Придёт черёд, и Елена будет трудиться на общее благо. Теперь уже точно будет. — С трудом сдерживала Инна свой голос, дабы не сорваться на повышенные тона.

— Что-то не заметно, — наградила гневным взглядом Настя свою бабушку. — Прошло полгода, а воз и ныне там. Сначала вы пошли на поводу и не воспротивились этой позорной помолвке. Я должна была выйти замуж и вернуть утраченное, что наше по праву. Причём утраченное вами, и непосредственно тобой бабушка.

Я единственная кто достоин, быть следующей главой рода, а не эта недавняя бесполезное создание. Я тебя слушала и верила твоим речам. И что по итогу? Этот безродный всё ещё мой якобы жених. Решкин-Флинфхов предлагал чуть выждать и устранить его навсегда. Но что ты? Ты сочла это слишком опасным для рода. Придумала всякую нелепицу. А по факту ничего не сработало. А теперь всё будет хорошо. У вас!

— Что ты несёшь дурёха? — Уже не смогла сдержать рычащие нотки старуха.

— Правду бабушка, — язвительно произнесла Настя. — Правду. Не получится устранить Оражена, так не беда. Ты же неспроста с ним милой меня просила быть. Мол, общество смотрит, надо лицо держать. Какое лицо бабуль?! Он безродный я княжна! Все всё понимают. Какой смысл в этой наигранной показухи. Только один. Если не получится избежать свадьбы, то можно сказать притёрлись и всё хорошо.

А теперь и вовсе беспокоиться не следует. Леночка дар обуздала. Если что она без всяких проблем ситуацию исправит. Ждать то недолго осталось. В следующем году и её можно замуж выдавать. А она у нас теперь завидная невеста будет. Глава рода, да и не убогая вовсе теперь. А может её лучше замуж за этого отброса выдать! Вдруг она не сдюжит дар. Надорвётся бедняжка, и все мы у разбитого корыта окажемся. А так всё по совести. Это моё место по праву, а не её. Я первенец и род должен перейти ко мне, как и все его тайны. А она пусть хоть так за все свои никчемные года расплатится.

Инну Михайловну впервые за долгое время затрясло от гнева, но сказать она ничего не успела, так как дверь вновь отворилась.

— Всё сказала? — Зашла в комнату Елена, чьи глаза слегка блестели, как и щёки, а лицо принимало очертания злости.

— О! Кто явился, — скорчила кислую мину Настя. — Наша новая надежда и опора.

— Лен, оставь нас. — Повернулась на девушку Инна Михайловн.

— Зачем? — шагнула она чуть в сторону от бабушки. — Вы ведь и про меня речи ведёте. Так зачем уходить. Настя же из-за меня буянит. Я думала, что будет дебют, а получила цугцванг. Пешка смогла пересечь доску, вот только в глазах правящих фигур она так и останется пешкой, даже если станет ферзём.

— Что ты несёшь? — фыркнула Анастасия. — Родовая сила разум отняла что ли.

Внутри Елены всё клокотало и кипело, словно жерло разъяренного вулкана. Она слышала весь разговор своей бабушки и сестры, стоял за дверью в её комнату.

Лене от слов близких хотелось плакать и кричать, однако вместе с этим пришла и злость. Она так хотела, чтобы семья перестала считать её бесполезной обузой отбрасывающей тень на их род. Хотелось показать им, что она справилась и, стала, наконец, той кем они хотели её видеть с рождения. Так хотелось оправдать их ожидание, а взамен получить искреннее счастье, и родительское тепло в её сторону.

Хотелось показать сестре, что она теперь не одна должна нести бремя рода. А по итогу всё вышло в точности да наоборот.

Всё, что происходило после того как она показала в тренировочном зале своему семейству, дало ей понять, что родовая сила не даст ей того, чего ей так хотелось получить.

А ведь об этом словно завуалировано в разговорах после тренировок, можно сказать намекал Григорий. За своими мечтами и радужными замками, которые она возводила, двигаясь, шаг за шагом к задуманному, она тогда этого не понимала.

Как бы ей сейчас хотелось, чтобы он был рядом с ней. Ведь только он радовался её успехам и язвительно, но по-доброму смеялся над её неудачами.

На их тренировках ни ему, ни ей, не был важен итог, к которому он её вёл. Только его взгляд не поменялся после обретения ей силы. Он остался таким же, как и в первую их встречу, когда она была ущербной девчонкой с бесполезным и опасным для жизни родовым даром.

И вот стоя за дверью, а потом и в комнате, только его выучка и часы бесед и тренировок, давали ей наружную невозмутимость, хоть по её щекам и текли горячие и почему-то скупые слёзы.

Когда она входила в комнату сестры, неосознанно для себя стоило ей начать говорить, как она осознала, что её слова и манера разговора приобрели образ Григория, который словно незримо появился и тут же исчез за её спиной.

— Что я несу? — скривила уголки губ Елена, смотря на раскрасневшуюся сестру. — Всё просто сестра. Я думала, что получив силу, я стану ближе к вам. А в место того, чтобы провести хоть полчаса времени со мной просто как любящие родители, отец и мать сейчас строчат пригласительные письма на бал всем кому только можно, дабы сообщить при приятнейшую новость про мою родовую силу. Оказалось им не я нужна. Им нужно выправлять ситуацию, что в нашем роду больше нет ущербных. Их на меня не хватило даже на пятнадцать минут. Ведь им не я нужна, им нужна моя родовая сила.

И ты хороша. Сразу восприняла меня врагом. Конкуренткой на место главы клана. Обязанной тебе и роду. Словно активом, который теперь должен окупить все твои тягостные затраты. Да после увиденного и услышанного, я даже пальцем не хочу шевелить на благо этого рода.

— Елена! — резко развернулась на внучку пожилая дама, сверкая глазами. — Как ты смеешь, так говорить.

— Я хотя бы говорю, а не молчу как ты бабуль. Ты же ничего не сказала на слова Анастасии. Ты также думаешь. Пусть твои мысли и не настолько прямолинейны и категоричны. Я же для всех вас была словно дорогая, но бесполезная вещь. Которую и не уберёшь и не покажешь. Все уже ничего не скрывают, так и ты бабуль не таись.

— Довольно! — топнула ногой Инна Михайловна, а по комнате прокатился выброс её родовой мощи. — Ты! — указала пальцем на Лену старуха. — Живо в свою комнату. А ты. — Повернулась лицом к Насте пожилая княжна.

— Что я? — Ответила Анастасия суровым взглядом на такой же взгляд старухи. — Разве Ленка, что-то не по делу сказала. Всё по чину бабушка. А то, что ты это вслух не подтверждаешь, роли никакой не играет. Пусть теперь поймет, каково быть полноценной частью рода.

— Частью рода? Да гори этот род синим пламенем! — На эмоциях выкрикнула Елена.

В ту же секунду рука Инны Михайловны рассекла воздух в гневном желании отвесить звонкую пощёчину Елене. Однако Лена не только увернулась от пощечины, но и молниеносно контратаковала, остановив свой кулак в паре сантиметров от верхней губы пожилой женщины.

От случившегося все замерли, давая воцариться в комнате полной тишине.

— Зачем только нас вернули, — медленно убирала кулак от лица бабушки Елена, а на её глазах наворачивались слёзы. — Теперь вы все хотите жизнь краше, чем до этого было. Кого-то под венец, кого-то без суда судили. Правдивы были его слова. Итог не всегда такой, как мы его представляем, и ожидаем.

— О ком ты?! — Схватила резко за руку Инна Михайловна свою внучку, но та играючи вывернулась из её хватки.

— Не трогай меня! — заорала, начиная рыдать Елена, и нанесла удар по валяющемуся рядом с ней стулу, который разлетелся вдребезги от слабого с виду удара, после чего она рванула прочь из комнаты.

Инна Михайловна стояла столбом, смотрела на убегающую девушку, а вот Настя рванула за ней.

— Куда ты? — Схватила она ее, за запястье, нагнав только в длинном коридоре.

— Отсюда подальше. — Голосом на грани истерики выпалила Елена, освобождая свою конечность. — Мне надо побыть одной.

— Не глупи. Куда ты собралась? Если тебе так противно всё это. Просто откажись от права на место. И я постараюсь, всё вернуть, как было.

— Как было, уже не будет. — Рванула Елена, словно ошпаренная к лестнице.

— Оставь её! — Приказным тоном произнесла Инна Михайловна, появляясь в коридоре, когда Настя хотела побежать следом. — Пусть остынет. Сама придёт. Завтра же с самого утра, вы обе отправитесь в родовую усадьбу.

— Но завтра же должен приехать, — непонимающе начала говорить нервным голосом Настя, и перебила сама же себя. — Ты же говорила, я должна присутствовать.

— А теперь не должна. Я сама проведу встречу. — Протянула старуха, и её лицо на секунду приняло змеиные очертания.

Лена выбежала из дома, накинув только пальто, позабыв перчатки и шапку, а по её щекам текли слёзы.

Теперь, когда она была вне родительских стен, она вновь стала сама собой, от чего нахлынувшие чувства, заставляли горячие слёзы бежать по лицу ручьём, а ноги нести её не разбирая дороги.

Дул сильный ветер и поднималась метель, а день отдал свои владения тёмному вечеру.

В снегопаде уличные фонари стали светить куда хуже, а людей на улицах становилось значительно меньше.

Елена сама не заметила, как заплутала на улицах, пока ещё плохо знакомого города, а её волосы слиплись и стали висеть сосульками покрытыми хлопьями снега.

По дороге ездили экипажи, а Лена брела, сама не зная куда, уже совсем не походя на княжну, и только слегка поблёскивающие серьги могли указать на ее возможный статус.

Оказавшись насовсем незнакомых улицах, она поражалась контрасту района, где был их особняк и этим местам, где дома выгладили серо и невзрачно.

Бесцельно блуждая, Лена и не заметила, как очутилась в тёмной и узкой подворотне, желая обойти пьяную толпу, которая явно вызывающе себя вела и цеплялась к прохожим.

Очутившись в узком и грязном переулке, она ощутила взгляд на своей спине, и резко повернувшись, увидела четырёх мужиков, которые слегка улыбались, смотря на неё.

— Ну, наконец-то. — Выдохнул низкий и худой мужчина с красным от мороза носом.

— Ага, — хохотнул плечистый мужчина с подбитым глазом, который отсвечивал лиловым. — Я уж думал, придётся волоком затаскивать.

Лена сжала замёрзшие пальцы в кулаки, чем вызвала смех у всех мужиков.

— Ты не глупи, — вышел вперед мужик с кривым носом и явно отёкшим лицом. — Снимая все украшения, и вынимай деньги. Глядишь, и не тронем, если хорошо попросишь потом конечно.

— А зачем тебе деньги? — послышался за их спинами уверенный женский голос. — Если тело будет землю удобрять.

Все трое обернулись на голос и увидели черноволосую молодую женщину в полушубке, рядом с которой стояли два парня в длинных тёплых пальто.

— Ты! — Отшатнулся от женщины низкий мужчина, явно испытав страх от увиденной особы.

— Пошли прочь отсюда, — слегка резко произнесла женщина. — Пока я не передумала.

Мужики сорвались с места и выскочили из подворотни, да так, что только пятки сверкали, а незнакомка сделала шаг к Елене, которая так и стояла с жатыми кулаками.

— Надо быть осторожней, гуляя одной. На улицах полно всякой швали. — Улыбнулась черноволосая женщина девушке.

— Спасибо, — настороженно произнесла Елена. — Я пойду. Ещё раз спасибо за вашу помощь.

— Ты вся продрогла и промокла, — по-доброму посмотрела на Елену женщина. — У меня тут неподалёку открылось кафе. Давай ты там отогреешься, а потом я довезу тебя до дому.

— Спасибо за заботу, но я лучше пойду. — Не спеша пошла на выход из подворотни Елена.

— Давай хоть до дома довезу. Метель разыгралась не на шутку, а ты явно потерялась.

— Что вы за это хотите? — Остановилась рядом с женщиной Елена.

— Ничего, — наградила она девушку широкой улыбкой. — Всё что я когда-либо хотела в жизни, я уже получила. Считай это просто дружеской помощью.

— Спасибо, — вздрогнула от холода Лена. — Я Елена.

Женщина внимательно посмотрела в замерзшее и уже практически белое лицо молодой девушки, словно запоминая каждую его черту.

— Красивое имя, как и ты сама. Я Мила. Пошли быстрее к экипажу, а то тебя уже трясёт от холода, — и когда она выходили из подворотни, чуть слышно произнесла себе под нос. — Интересно может ли она быль….

Порывистый ветер и завывание метели поглотил её чуть слышные слова, а меньше чем через минуту они сели в экипаж.