Дебют

Глава 8. От борделя до приволья.

Я сидел под облюбованным мной дубом, и неспешно завершал задание, полученное на одном из уроков, а по центру тихой поляны, в позе лотоса сложив странные фигуры из пальцев, сидела, закрыв глаза Елена.

— Я всё. — Устало протянула моя подопечная, открывая глаза.

— Отлично. Теперь второй ключ, и ещё десять минут медитаций. — Не отрывая взгляда от тетради, произнёс я.

— Григорий я же полчаса уже над этими кличами медитирую.Я ничего не чувствую от этих медитаций. Может, есть более действенные печати? — Повернула на меня голову лицеистка, и посмотрела взглядом полным надежды на чудо пилюлю, которая решит все её проблемы.

— Елен, — оторвался я от тетради, и посмотрел на ученицу. — Ответь мне на один простой вопрос. Что нужно сделать, чтобы начать подниматься по лестнице?

Лена непонимающе посмотрела на меня, и улыбнулась.

— Встать на ступеньку ногой. — Улыбнулась она мне.

Я скривился на один бок, и наградил её улыбкой терпеливого учителя.

— Чтобы начать подъём по лестнице Елена. Надо до этой самой лестницы сначала дойти. Этим мы и занимаемся. Медленно идём до твоей лестницы. Так что делай печать и начинай медитацию.

Моя новая знакомая,тяжело выдохнула, и сложила печать, одновременно с закрытием глаз. Я же вновь уставился в тетрадь, по которой через пару секунд стало скользить перо.

Не прошло и десяти минут, как я закончил выполнение задания, после чего отложив учебник и тетрадь в сторону, поднялся на ноги, потягиваясь всем телом, смотря при этом на свою ученицу, которая напоминала каменного истукана.

Скинув камзол, и оставшись в одной белой рубахе, я приступил к медитации, в движении выполняя один из комплексов каратэ.

Так как у меня появилась ученица, которая хоть иногда и задавала тупые вопросы, но желала тренироваться хоть весь день напролёт, часть своих тренировок приходилось выполнять при ней.

Вот и сейчас, я приступил к тренировке родовой силы, которую вряд ли когда-либо так использовали.

Проведя больше полугода в армейских рядах. Видя, как сражаются носители силы, и как воют простые солдаты. Участвуя в десятках серьёзных сражений, я осознал простой факт. Боевую науку с использованием родовой силы нужно модернизировать.

На это было много причин. Взять хотя бы местность, на которой проходил бой. В городской черте большая часть родовых техник сопоставима с взрывом гранаты в лучшем случае.

Во время городских боёв в Петербурге, это было наглядно показано. Аристократы, привыкшие к силе, ни больно владели сабельным боем, и наносили ущерб от техник, местами больше чем повстанцы.

В лесных реалиях можно было из-за стихийных техник загнать самого себя в ловушку. Всего-то надо использовать огненные техники, и ты в пылающем лесу.

Но не только это было основополагающим моих дум. Все техники боя требовали печатей. Получи шальную пулю в руку или повреди пальцы, и всё. Ты абсолютно небоеспособен.

Вот по этим и другим причинам я, используя все свои знания из прошлой жизни, думал, как можно вывести нечто новое в боевом плане, дабы уменьшить слабые стороны этих наук.

Открыв глаза завершив комплекс движений, я увидел, что на меня смотрит Елена, которая походу уже закончила медитировать.

— Григорий, а что ты делал? Я такого ни разу не видела. Это было красиво и устрашающе одновременно.

— Это боевая медитация, и движения самообороны. — Тоном учителя ответил я.

— Никогда о таком не слышала. А мне можно такому научиться? — С надеждой в голосе произнесла Лена.

— Думаю, пара комплексов тебе не помешает, — задумчиво протянул я. — Завтра приступим к изучению стоек, а пока третья печать и десять минут медитации.

— Как скажешь, — Радостно улыбнулась мне белокурая девчонка.

На календаре было девятнадцатое сентября, а в лицее царила оживленная атмосфера. Все старшие классы обсуждали завтрашний день. Ведь именно с завтрашнего дня можно будет на выходных посещать Петербург.

Многие этого ждали, дабы на выходных отдохнуть не в своих комнатах или на территории лицея, а в городе со всеми его благами.

За последние несколько дней, я только и слышал разговоры про кабаки, да рестораны, а где и промелькивали бордели, да игральные дома.

Конечно, мои друзья во главе с Михаилом не упустили шанса отбивать вложения, которые вкинули в них, и настойчиво пригласили меня с ними в город.

Я согласился, так как отшивая их постоянно, у тех кто их нанял рано или поздно сложится мнение об их бесполезности, а значит, их спишут в утиль, и мне придётся искать новых засланцев.

Стоя на поляне и смотря на ход выполнения простого ката из каратэ в исполнении Елены, я размышлял над тем, насколько эти кроты зайдут, вперяй раз в попытках моей дискредитации.

— Руку чуть ниже, — подошёл я к девушке и, нажав пальцами на её кулачок, опустил его на пять семь сантиметров вниз. — Ты же не в лоб бьешь, а под верхнюю губу. Лоб это одна из крепчайших костей. Об неё кулаки ломаются. И не оттопыривай таз, — Положив одну руку на живот, а вторую на поясницу, вернул правильное положение тела Елене. — Вот так. Продолжай.

Бледная аристократка кивнула, и продолжила выполнение ката, вот только щёки и уши у неё приобрели розоватый оттенок, а движения, словно стали рассеянными.

— Лен, — окрикнул я девушку. — Соберись уже. Ты же не на палубе в лёгкий шторм движения практикуешь. Вот тебе будет задание на выходные. Исправить все ошибки в форме, и увеличить медитацию с пятой печатью до получаса.

— А что в выходные тренировок не будет? — На ходу выполняя переходы из стойки в стойку, с ударами рук произнесла Лена.

— Да. Меня пригласили в город. Отказываться было бы невежливо, да и нельзя. Так что пока меня нет. Тренируйся усердно. Но без фанатизма. — Улыбнулся я своей ученице.

Елена, доделав последние движения, приняла сначала фронтальную стойку, а после обычное стоячее положение лицом ко мне.

— А можешь тогда объяснить мне раздел. Я на уроке не поняла, а в понедельник уже задание сдавать надо. — Жалобно улыбнулась мне девчонка, косясь на пару учебников и тетрадей, лежащих радом с моими книгами.

— Давай. Только быстро. А то времени мало осталось. — Шагнул я к дубу, где были складированы учебные принадлежности.

— Спасибо Гриш. — Быстрым шагом обогнала меня Лена.

Остановившись у дерева, девушка взяла учебник и стала его быстро листать, ища нужную страницу.

— А куда тебя знакомые поведут? — Не отрываясь от учебника, задала мне вопрос Елена.

— Не знаю, — хмыкнул задумчиво я. — Думаю либо в кабак, либо в бордель, а может всё и сразу.

— В бордель?! — Вскрикнула лицеистка, оторвавшись от учебника, посмотрев на меня широко распахнутыми глазами.

— Ну да, а что? — Подошёл я к Лене.

— Ну, там же распутные девицы. — Растерянно произнесла она.

— Наверное, да, — улыбнулся я. — Ладно, давай свою тему. Времени много.

— Вот, — передала мне в руки открытый учебник, надувая губы Елена.

В субботний день в Петербурге мы были только во второй его половине. Город встретил нас суетой людей и до сих пор ремонтными работами.

Окраины города пострадали больше всего, и тут был непочатый край работы, так как всё началось в большем своём роде с этих мест, и закончилось так же в этих пределах.

Михаил и его дружки светились от счастья, и болтали без умолку. По их планам, мы сначала должны были снять дешевую гостиницу на одну ночь, дабы не искать, где спать после гулянки, а потом уже пойти по кабакам.

Так оно и вышло. Сняв две комнаты в дешевом месте с гордым именем гостиница, где двери отходили от петель, пол скрипел и обещал проломиться под шагом ноги, а кровати явно имели наличие клопов и естественного износа до состояния пора на свалку.

Однако цена решала всё, и как смеялся здоровяк Андрей:

— « Ну, это на одну ночь, которую мы вряд ли вспомним»

После того, как вопрос с ночлегом был урегулирован, мы отправились на поиски первого кабака на окраине Петербурга.

Суть мыслей троицы лицеистов мне была понятна. Место и маршрут был выбран не случайно, и на то было несколько причин.

Во-первых, окраина города это само по себе злачное место не достойное присутствия уважающих себя аристократов.

Во-вторых, тут все питейные заведения так и предвещают проблемы, ведь в таких местах собиралось отнюдь не высшее общество, что могло повлечь слухи, драки и прочее.

В третьих бордели тут были портовые, и это говорило само за себя. Это вам не дома любви в центре Петербурга, в которые работали на узкую клиентуру и хранили тайны своих посетителей.

Здесь любой аристократ мог похоронить свою репутацию и честь.

А в-четвертых, игорные дома окраины, это сплошь моряки, которые прибыли в порт и всевозможные криминальные элементы которые и прирезать могут.

В общем, ребята постарались на славу, или те, кто выбрал им это место.

Зайдя в один из кабаков, я ощутил кислый запах алкоголя и табака. Тут всё было топорно и просто, а главное практично.

Тяжёлая мебель из толстых досок, дабы при драках её не сломали. Отсюда тут наличие длинных лавок, а не стульев, так как тяжелой лавкой больно-то не помашешь в случае драки.

Большая часть столов была свободна, из-за того, что на улице ещё пребывал день, а основное веселье должно начаться ближе к вечеру, когда начнут сползаться в такие заведения выпивохи всех мастей и кастовых принадлежностей, а значит, план, скорее всего, был таков.

Сначала расслабить меня алкоголем, ведь в самом начале гуляния порочить и выводить меня на непотребство будет сложно. Думаю, основная работа придётся на вечер, когда по замыслу я буду пьян.

Отсюда вытекает несколько путей. Если я напьюсь и соглашусь на бордель, то меня, отведут в подготовленное место, где и уличат во всех грехах, и думаю даже с посторонними свидетелями.

Если же меня не затащат в дом утех, то поведут в кабак, где будут приплаченные люди, которые устроят разборки. В лучшем случае меня обвинят в недостойном поведении и членовредительстве, в худшем могут повесить труп. Тогда можно сказать прощай лицей, свадьба и привет каторга.

В принципе неплохая задумка.

— Гриш, что задумался? — толкнул меня в плечо Михаил. — Пить что будешь? Тут есть вино, коньяк, брага, водка.

— А вы чего будете? — пролез я за массивный стол, поверхность которого была настолько липкой, что даже мухи прилипая к ней, не могли взлететь.

— Думаю, с вина начнём, — азартно потёр курки Евгений. — Гулянка только начинается.

После этих слов ребята заказали у дородной дамы в косынке набекрень словно у пирата, бутылку вина и скудной еды, которая даже на закуску не тянула, после чего началось преддверье пьянки.

Пока распивалась первая бутылка, разговоры шли нейтральные, словно за знакомство. Парни рассказывали о себе и своих родных местах, да разные весёлые моменты своей жизни, словно стараясь расположить меня к себе простотой и душевностью.

Я пил, как и все. Вот только из-за моих изысканий в регенерации и рассевании родовой силы по всему телу, алкоголь выветривался из меня куда быстрее, да и пока никто не видел, я умудрялся выливать часть пойла, а по-другому его назвать было нельзя, под стол, где оно стекало в огромные щели между половыми досками.

Когда принесли вторую бутылку, пошли уже разговоры о лицее и о том, как, таким как мы трудно там приходится. Михаил всё так и норовил вывести меня на слова о моём негативном мнении к аристократам и их отпрыскам, которые так усложняли жизнь в стенах лицея.

Его поддерживали и Евгений с Андреем, то и дело, рассказывая истории о том, как им несладко приходилось.

Я же улыбаясь попивал вино, и мило объяснял своим друзьям что, скорее всего я слишком мало провёл времени в стенах лицея, и пока не столкнулся с тем, через что пришлось пройти лицеистам за время учёбы.

Конечно, я подыгрывал им, подливая масла в огонь своими фразами о наблюдении неравенства среди нас и аристократов. Хотя в стенах такого великого дома знаний такого быть не должно, ведь мы все учимся для того, чтобы служить на благо Императору и империи.

Скорее всего, понимая, что процесс идёт не совсем, так как хочется, ребята после второй бутылки вина заказали уже чего покрепче. Так началась вторая фаза гуляний.

Проведя в этом питейном заведении более трёх часов, лицеисты уже весьма охмелели, и не замечали моих телодвижений, когда я выливал под стол выпивку, или, имитируя опьянение, случайно разливал его по столу, задев рукой.

Под уже не маленькой дозой алкоголя Михаил и его друзья более свободно и прямо начали вести всевозможные беседы, не забывая поливать грязью аристократов, к которым у них были претензии.

Так продолжалось весьма долго, пока Михаил не предложил пойти в другой кабак, где есть куда интереснее выпивка по приемлемой цене, и вдобавок там можно встретить прекрасных дам.

Конечно, его дружки его поддержали, а я не сопротивлялся, понимая, что вот и настало время для их козней.

После того как мы расплатились по счёту, и вышли в погружающуюся в темноту улицу, Михаил уверенно повёл нас в сторону совсем портового квартала.

Нужное место встретило нас веселыми посиделками десятков компанией собравшихся в большом зале, который отличался от предыдущего трактира только размером.

Однако тут было ещё одно важное различие, как я понял, идя к столику, который на странность был не занят в самый разгар вечерних гуляний. Это различие было в том, что в этом кабаке на верхних этажах располагался бордель, а его работницы то и дело сновали по залу туда-сюда, исчезая на лестнице, ведущей на второй этаж, при этом не всегда в одиночестве.

Вот тут то и должно было начаться всё веселье, которое было спланирована для меня одного.

Сев за столик, я не стал ждать, когда кто-то из парней начнёт делать заказ, а хлопнув ладонью по столу, залихватски взял инициативу на себя.

— Эх, гулять, так гулять, — улыбнулся я лицеистам. — А давайте выпьем, как солдаты да офицеры пьют.

— Давай, — пискнул, словно не веря своему счастью Михаил. Наконец, раскрутив меня на попойку до беспамятства. — А это как?

Я расплылся в улыбке, и обернулся на подходящего к нам среднего возраста мужчину в засаленном костюме и прилизанными на прямой пробор волосами.

— Любезный сударь, — имитировал я поведение киношного гусара. — Шампанского и водки для начала, да поскорей.

Дядька уставился непонимающе на меня, а потом на Михаила, который кивал и улыбался.

— Ну чего же вы медлите? — Хлопнул я опять ладонью по столу и слега поёрзал на скамейке пятой точкой.

— Сейчас всё принесу сударь. — Словно через судорогу кивнул мне мужчина и поспешил к бару.

— А может, закуски ещё закажем. — Посмотрел на меня слегка мутными глазами Евгений.

— На первой бутылке не закусываем. Эх, знали бы вы ребята, как оказывается, мне не хватало этого всего. Спасибо вам господа, что с собой взяли.

А через минуту принесли стаканы и бутылки с алкоголем.

— Первый стакан до дна. Я вам покажу северное сияние друзья мои, — схватил я бутылку водки и, скрутив крышку, налил чуть больше четверти в тары, после чего откатил бутыль к Евгению, и взял шампанское.

Пробка с эффектом вылетела из бутылки, а я уже начинал разливать газированный алкоголь по стаканам, после чего отложив и эту тару, поднял стакан и произнёс:

— За дружбу господа! До дна!

Первый стакан пришлось выпить вместе с лицеистами, после чего я сразу повторил процедуру, вот только теперь водки было уже пол стакана.

— Ну как говорится после первой перерыва нет, — полностью взял я инициативу в свои руки. — Пьём до дна. За любовь за службу за царя.

Лицеисты от такого напора сами не поняли, как взяли стаканы и начали пить, закрывая при этом глаза и проливая часть алкоголя, который струился по лицу к шее. Я же сделав только первый глоток, ловко слил содержимое и, крякнув, ударил стаканом по столу.

— Хорошо пошла.

Долго ждать мне не пришлось, и уже через десять минут мои товарищи медленно уходили в алкогольное беспамятство.

— Вот когда я стану губернским секретарём, — еле ворочал языком Андрей, тогда все узнают кто такой Бурикин. Все-все узнают.

— Ты прав, — подпирал лицо ладонями Михаил. — А вот если стать сенатским секретарём, то вообще все узнают. И даже можно будет жениться, на какой не то разорившейся графини или баронессе. Или ещё на ком не то.

Под слова очкастого парня, издав глухой звук, встретило стол лицо Евгения.

— Ну господа, — ломал я язык, хватаясь за бутылку, — видно созрел новый тост. За хорошую должность и родовитую жену. — Плескал я шампанское в стаканы.

— Золотые слова Г… Григорий. — Смотрел на меня, прищуривая глаза Михаил. — За это и выпить не грех. Будем.

Я улыбнулся, смотря на пьющих лицеистов сделав вид, что пью, после чего отложил стакан в сторону.

Как только мои уже в стельку пьяные друзья отложили в сторону свои стаканы, я произнёс:

— Господа. Я вынужден вас на время оставить. Я сейчас лопну.

— Ага, — пробубнил Андрей, подперев щёку ладонью.

Встав из-за стола, я практически трезвой походкой устремился к бару, за которым выловил мужчину, который был в плечах как два меня.

— Сударь, — Подался я к нему через массивный бар. — Мои друзья уже пьяны, и им хочется женского внимания, и возможно спокойного местечка. Можно это организовать. Там где потише.

Заправский кабачник понимающе улыбнулся и, уже сам подался вперед.

— По десять рублей на брата. Пойдёт? — Положил сжатый кулак на столешню бородатый детина.

— Пойдёт, — улыбнулся я ему и достал из кармана деньги, отсчитывая пятнадцать рублей, после чего положил их на бар.

Бородач поднял вопросительно одну бровь, смотря на деньги.

— Это задаток, — улыбнулся я мужику. — Остальное заплатят мои друзья после оказанных услуг.

— Идёт. — Разжал кулак мужчина и, накрыл ладонью деньги, сгребая их под барную стойку. — А ты сам не поучаствуешь?

— Дурно мне что-то стало. Как бы содержимое желудка на ваш чистый пол не опорожнить. Рассчитываю на вас сударь. — Криво улыбнулся я, и пошёл на выход из злачного заведения.

Улица меня встретила пьяной суетой портовой окраины города. Вблизи порта и не стоило ожидать другого. Суда, которые заходили сюда выпускали на берег изголодавшихся по земным благам моряков, заставляя все прилегающие кварталы гудеть ночь напролёт.

Поскольку я был одет в обычную штатскую одежду, и на фоне моряков и жителей этого места слегка выделялся из общей массы, от чего я решил побыстрей покинуть данные улицы, и направится в гостиницу.

Удаляясь от злачных кабаков и трактиров, откуда всё больше и больше раздавались пьяные голоса и ругань, я шёл в сторону помойки, которой называлась гостиницей.

Проходя мимо одного из глухих темных переулков, из него на меня вылетела растрёпанная молодая женщина с разбитой губой и следами крови, размазанными по подбородку.

Словно сторожевая собака, завидев вора, она попыталась схватить меня за руку, но я легко ушёл в сторону, от чего незнакомка пролетела вперёд и, не удержавшись на ногах, упала вперёд.

— Сударь помогите! — взмолилась, чуть ли не воем незнакомка, смотря на меня с земли. — Пожалуйста! Они его убьют! Убьют!

— Не уйдёшь, дрянь ты поганая! — Послышался сначала хриплый голос, а через секунду из темноты переулка выскочил высокий мордоворот в серой грубой рубахе, поверх которой была надета жилетка.

Моё присутствие не смутило детину явно бандитской внешности, от чего он, пробежав мимо меня, ловко схватил женщину за волосы и рывком поставив на ноги, начал тащить её обратно в переулок, под мой слегка удивлённый взгляд.

— Что выкупился шкет?! Я тебя запомнил. Позовешь патруль. Лично кишки выпущу. Пошёл прочь. — Оскалился на меня мордоворот желтыми зубами с прорехами.

— Силёнок то хватит? — Уставился я на мужика тяжелым взглядом. — Пока я вижу, что ты только с бабами воевать можешь.

— Ах ты недоносок! — Швырнул женщину здоровяк на землю, и рванул ко мне.

Не прошло и пары секунд, как я играючи увернулся от размашистого удара мужика, уйдя под его рукой, нанося при этом один точный удар в его живот.

Стоило моему кулаку попасть в цель, как детина словно пушинка отлетел к стене, пролетев больше трёх метров, и ударившись об неё спиной упал на землю начиная изрыгать содержимое своего желудка.

— Ну и кто теперь кишки выблёвывает? — Шёл я под испуганный и восхищённый взгляд женщины к лежащему мужчине.

Однако бедолаге было не до моих слов, так как он уже мало, что соображал. Дойдя до валяющегося тела, я остановился рядом с сидящей на земле женщиной и протянул руку к её лицу.

Незнакомка испуганно зажмурилась, а я, сняв с её шеи однотонный серый шарф, пошёл в темноту подворотни, начиная заматывать им часть своего лица.

Вблизи слышались отголоски ругани и глухие редкие удары, а я, идя в полумраке, размял пальцы, сжимая и разжимая кулаки.

— Савка, что как долго. Девку волочи ко мне, — в тупике переулка прозвучал чуть гнусавый и осипший голос. — Хочу, перед тем как свернуть ему шею показать, как его баба ко мне переходит.

— Он отдыхает. — Вышел я на чуть освещённый пятак.

— Ты еще, что за чёрт!? — Вскрикнул средних лет щербатый сутулый мужичок в грубой плотной куртке, который держал за волосы молодого мужчину, у которого от оплеух и ударов заплыло пол лица, и не видно было одного глаза.

— А ты? — Прислонился я плечом к стене дома, смотря на троих мужиков во главе которых щербатый.

— Ребятушки, — скривился держащий за волосы полубессознательного мужика, — Этот выродок меня что ли, чёртом обозвал? А ну накатите ему, да рёбра не жалейте.

В ту же секунду два криминальных элемента, которые не обступили свою жертву пошли на меня.

— Как кстати, — улыбнулся я под шарфом. — Как раз хотел испробовать свои изыскания.

— Что ты мелешь скотина ты безродная! — Скривился высокий и плотный парень лет двадцати, поигрывая короткой палкой, после чего кинулся на меня, делая широкий замах для удара тупым предметом.

В долю секунду я был перед дылдой, и ударом ребром ладони в локтевой сгиб, прервал навсегда атаку палкой.

Свободной же рукой я схватил того кто, был передо мной за плечо, после чего нанёс ему восходящий удар коленом под дых.

Высокий парень от моего удара оторвался от земли и устремился вверх, но я при этом рывком дёрнул его в низ, от чего враг рухнул с грохотом на землю и потерял сознание, а также приобрёл пару переломов рёбер.

Перешагнув тело, я не стал ждать атаки второго верзилы, и с подскока закрутил своё тело, нанося ему удар ногой назад с разворота.

Под треск грудной клетки, мужик, словно пушинка отлетел на несколько метров назад и, влетев со всего размаху в стену, сполз по ней, пребывая уже в бессознательном состоянии.

— Урод! — оскалился щербатый мужик, отпихивая от себя практически потерявшего сознание молодого мужчину, который тут же повалился на бок. — Ты хоть знаешь на кого руку поднял. — Стал он коряво складывать печати.

— Это ты не понял на кого свою пасть открыл. — Холодным пренебрежительным тоном протянул я, и стремительно сблизился с мужчиной, схватив его за пальцы, которые издали хруст, а он сам взвыл от боли. — Ты бы ещё до утра печати складывал.

— Отпусти гнида! Ты чего в чужой базар лезешь! — скалился и кривился от боли в пальцах щербатый. — Этот недоносок мне в карты проигрался. Так что всё по чести. Я долг беру. Отпусти пальцы.

— Вон оно как? — сжал я пальцы мужика с большей силой, от чего он взвыл и подался на меня, а после упал на колени передо мной. — А сколько стоит твоя жизнь?

— Чего? — Удивлённо вылупился на меня стоя на коленях щербатый.

— Я говорю. Твоя жизнь стоит больше карточного долга или меньше?

— Конечно больше! — попытался вновь освободить свои пальцы мужик, но добился лишь того, что я слегка их вывернул. — Аааа…. Отпусти. Ты мне сейчас все пальцы сломаешь.

— Ну и славно. Значит, долг покроется сполна. Я сохраню тебе жизнь, тем самым оплатив долг этого бедолаги, — насмешливо протянул я. — Согласен? Если нет, то я тебя убью, и долг исчезнет сам собой. — Сжал я до громкого хруста пальцы щербатого.

— Согласен! Согласен. Только отпусти. — Взвыл мужик и как только я отпустил его отростки, сразу стал их баюкать, прижимая к животу.

— И да, — нависая над ним, произнёс я. — Если вдруг ты решишь меня обмануть, и я узнаю, что с этим человеком что-то случилось. Я найду тебя, где бы ты ни был. Сломаю тебе все пальцы, и когда они опухнут, а тебе даже дуновение воздуха по ним будет болезненным. Я усажу тебя за пианино и заставлю ими играть. За каждую твою оплошность, я буду ломать по пальцу на ноге, а когда они закончатся, пущу тебя на ремни. И не говори мне потом, что я тебя не предупреждал. — Ледяным уверенным тихим голосом произнёс я.

От моих слов главарь маленькой шайки побелел как мел, видя в моих глазах непоколебимую уверенность в том, что я смогу это сделать, и ещё сильнее прижал к себе свои руки, таращась на меня во все глаза.

Я же подняв за шиворот уже приходившего в себя мужика, и словно нашкодившего ребёнка потащил за шкирку в проход между домами, где на выходе из подворотни нас ждала растрёпанная и чумазая женщина, которая при более тщательном рассмотрении оказалась весьма молода.

Вручив избитого парня его пассии, я снял шарф и также отдал его ей.

— Спасибо сударь, — плакала молодая особа, которая из-за своего вида выглядела на десяток лет старше. — Спасибо вам.

— Я верну вам долг. — Еле ворочал разбитыми губами спасённый мной человек.

— Если бы мог, то не попал в такую передрягу, — скривился я. — Бывайте. — Шагнул я прочь от избитой парочки.

— Не деньгами, так делом, — донеслись мне слова в спину. — Вы всегда можете найти меня через рыбную лавку «Два крючка» сударь. Ведь иногда хочется купить то, чего нет на прилавках.

Я, повернув голову через плечо, не сбавляя шага, только хмыкнул, посмотрев в последний раз на странную парочку, после чего быстро зашагал в сторону гостиницы.

Миновав портовые улицы, я очутился уже совсем близко к клоповнику, в котором должен провести опускающуюся на город ночь.

Вывернув на финишную прямую, я зашагал в потоке снующих по своим делам горожан.

На подходе к двухэтажному строению, в меня влетел средних лет мужичок, а я поймал его руку, которая скользнула к подкладке моего расстегнутый камзол.

— Простите сударь, — посмотрел мне в глаза мужчина, продолжая пропихивать свою руку, в котором оказался небольшой конверт. — Перебрал чутка. Вот и дороги не разбираю.

Я отпустил его запястье, а незнакомец, кивнув головой, быстро засеменил кривой походкой дальше по улице, оставив мне за пазухой почтовый конверт.

Не подавая виду и, не светя полученным предметом, я также зашагал дальше.

Только очутившись в одной из двух снятых нами комнат и, закрыв за собой дверь, я извлёк из-за пазухи полученный конверт.

Прибавив керосинку, и сев на скрипучую ветхую кровать, я вскрыв конверт, извлёк из него один единственный лист, на котором красовалось послание, написанное на французском языке. Слегка удивившись такому факту, я приступил к чтению:

— «Здравствуйте. Пишу вам письмо, так как не имею возможности личной встречи. Когда вы получите послание, я уже буду на полпути. С прискорбием сообщаю вам, что обещанный сад и работу в нём предоставить я сейчас не в силах. Прошлые события вблизи сада взбаламутили пруд, орошавший его, и подняли со дна много ила и спящих в нём рыб, который сделал воду не пригодной для полива и даже погубил часть растений, приведя ухоженное некогда место в увядание.

Я надеюсь, что вы не оставите вверенные вам саженцы, и сможете найти место для их высадки и дальнейшего взращивания. Мне бы хотелось извиниться за невыполненное обещание лично, но имея на руках заражённые растения, я боюсь перенести их и на здоровые саженцы, что находятся у вас. Прошу меня простить, но в делах как на войне, бывает всякое »

Оторвавшись от строк, написанных на бумаге, я ещё раз быстро прочитал послание и, свернув лист в трубочку, засунул его конец к огню в керосинке, и поджог.

Через несколько секунд на пол упал уже чёрный пепел, который я развёз по поверхности пола сапогом.

Суть была понятна, я вновь оказался сам по себе, по крайней мере, на неопределённый срок.

Полдень субботы. Царский лицей.

Анастасия шла быстрым шагом по аллее, ведущей к общежитию младших классов.

Час назад её буквально выдернули из кареты, которая должна была отвезти её в Петербург. Причиной тому был вызов в учебную часть лицея, где ей пришлось больше получаса слушать адъютанта, который сообщил о происшествии с участием её сестры.

Суть разговора была в том, что Елена чуть не сломала нос какому-то графу, учинив с ним драку.

Анастасия, идя к сестре, слегка тряслась от злости. Её отчитали, словно она и не была княжной знатного аристократического рода с огромной историей за плечами, большей, чем у многих здесь собравшихся.

Да и мысль, что Елена своей выходкой могла подмочить не только свою репутацию, требовала наказать и отчитать младшую сестру.

Княжна Полозова нашла свою сестру сидящей на лавочке, прямо на своём пути к общежитию, словно Елена специально выбрала это место, ожидая Анастасию.

— Как это всё понимать? — С ходу произнесла Настя, сурово сверля сестру взглядом.

— Ты про драку? Он сам напросился. Я предупредила его, что у меня скверное настроение и его колкие выпады в мой адрес ему аукнутся, если он не закроет свой рот и, не оставит меня в покое. Сам виноват. Попал под горячую руку. — Ответила Елена, делая каменное выражение лица.

От таких слов Настя даже сперва не нашла слов. Её сестра, которая могла рыдать от грустной истории рассказанной бабушкой до часу, вдруг выдаёт такой ответ.

— Ты что из ума тут выжила? — Всё больше заводилась от гнева Настя. — Под какую горячую руку? Твоё поведение ужасно, и позорит нашу семью.

Елена встала рывком с лавки, и гневно прищурила глаза, смотря на сестру.

— Или создаст тебе проблем с твоими одноклассниками, с которыми ты тут пытаешься наладить связи. Что они скажут, и как посмотрят на такое поведение младшей сестренки, которая расквасила нос одному из их младших родственников.

Что-то я не припомню, чтобы ты просила их повлиять на их братьев и сестер, которые меня тут окружают и изо дня в день задирают. Что ты мне говорила тогда? Не обращай внимания. Веди себя достойно, на нас обращено всеобщее внимание. В твоём положении надо вести себя тихо.

Мне было одиноко и плохо, а тебе было всё равно. Главное, чтобы я не затрудняла тебе налаживать знакомства. Ты знала, что мне нечем крыть их издёвки. Но ничего не делала. Я бы тоже и дальше ничего не делала, да день просто такой. Бесит меня всё сегодня.

— Елена, что за тон, — сверкнула в гневе глазами Анастасия. — Что ты себе позволяешь? Сначала разговоры чтобы от тебя убрали прислугу. Теперь устраиваешь драку, и дерзишь сестре. Я обо всём сегодня же расскажу родителям. Посмотрим, как ты с ними в таком тоне поговоришь, когда они лично сюда приедут.

— Другого, я от тебя и не ожидала. Поезжай быстрее, а то экипаж, наверное, уже застоялся. — Повернулась боком к сестре Елена, и хотела было сделать шаг в сторону общежития.

— Куда ты пошла. Мы не договорили. — Неожиданно ловко и резко схватила за запястье свою сестру Анастасия, и хотела было развернуть её к себе лицом.

В то же мгновение Елена провела быстрое и причудливое движение, освобождаясь от захвата, в процессе которого рука Насти отлетела, словно от слабого воздушного удара.

— Что это только что было? — Растерянно с нотками злости протянула Анастасия, смотря на свою откинутую руку.

Елена также удивлённо смотрела то на своё запястье, то на сестру.

— Освобождение от захвата, — вновь развернулась спиной к Анастасии девушка, и пошла к себе в комнату, удивлённая случившимся, вспомнив лицо того, кто научил её этому приёму. — Надеюсь, в бордель он не дойдёт. — Одними губами беззвучно прошептала Елена себе под нос.