Дебют

Глава 9. А дни тут тихие, или я сам по себе.

Мои друзья по лицею вернулись только рано утром. Вид их был помят, а от них самих так и разило дешевым парфюмом, алкоголем, и табаком.

На лице Михаила виднелось слегка заметное покраснение, словно от звонкой оплеухи, а кончики губ с левой стороны слегка был опухшими.

Моральный же вид парней был болезненно удручённый и понурый. Разговора у меня с ними как такового не было. Они явно были злы на меня, однако всем видом старались это не показывать.

Конечно, Михаил и его товарищи не могли ни поинтересоваться, куда я делся и почему оставил их одних в том кабаке.

Я же, собираясь, выдвинутся к месту, где можно было сесть в экипаж и отправится в лицей, только сетовал на то, что жутко перепил, и хотел подышать воздухом, а когда пришёл обратно, их уже не было за столом. Вот и пришлось идти в гостиницу.

После несколько минутного разговора, я отправился на место стоянки экипажей, а мои так сказать друзья остались в гостинице, приходить в себя после вчерашней ночи.

На указанном месте, я ещё час стоял у экипажа, который ждал народ, дабы не ехать с одним мной.

Всю дорогу до царского лицея, я провёл с незнакомыми мне лицеистами, которые явно мучились головными болями. Это для меня было на руку, так как каждый из них не желал разговоров со случайными попутчиками.

Смотря в окно, и наблюдая медленно мелькающий пейзаж, я думал над вчерашним вечером и его событиями.

Письмо, которое мне передали от Марии Павловны, кардинально поменяло всё на неопределённый срок.

Княжна Худалова чётко дала понять, что произошло нечто непредвиденное, и те силы, которые эти непредвиденные дела произвели, и обратили внимание на главу скрытой организации, принеся, возможно, катастрофические последствия.

Если я правильно понял смысл послания, получалось всё весьма печально. Часть сообщества уничтожена, а на оставшуюся часть, либо уже вышли, либо вскоре выйдут. Отсюда сворачивание всех дел и, как я думаю иммиграция в другую страну.

По итогу организация прекратила свою деятельность, и утратила силу. Отсюда слова о том, что она не может мне дать того, что обещала, и теперь я снова сам по себе, но с явной просьбой не отходить от намеченных планов, которые были возложены на мои плечи.

Вот только достижение поставленных задач теперь могли быть куда более вариативнее. Ведь важен итог, а итог один. Брак Николая и Розы, а также сохранение их в целости и сохранности.

Хотя если я прав и княжна Худалова покинула империю, то сохранность Николая становится под вопрос.

Отчим Николая когда узнает, что Николай остался один без поддержки в лице княжны, думаю, не упустит момента дабы убрать наследника, забранного им имущества.

Получается, вскоре Николай вновь встанет под прицел.

Экипаж тряхнуло на колдобине, и я слегка подскочив вверх, отвлёкся от своих дум, смотря как вдали, виднеются очертания строений царского лицея.

Голова слегка пухла от новостей, которые буквально свалились на меня как снег на голову, от чего я развернул газету, которую купил с лотка, пока ждал тех, с кем мне придётся ехать, и приступил к чтению.

Не прошло и полчаса, как мы въехали на территорию лицея. Выбравшись из экипажа, я свернул газету, и побрёл прочь от центральных строений в сторону общежития, дабы пока нет моего соседа по комнате, в одиночестве ещё раз всё обдумать, и просто отдохнуть в тишине и покое.

Однако этому на данный момент не суждено было случиться.

Стоило мне пройти центральную площадь, где останавливались экипажи, прибывающие из Петербурга, и дойти до высокого здания, в котором расположился весь управленческий свет царского лицея, как на его крыльце я увидел уже знакомую мне даму.

Если я правильно помнил. Её звали Инна Михайловна, и она была бабушкой моей так сказать невесты.

Пожилая женщина выглядела строго, но в то же время, играя мимикой, вызывало дружелюбие к своей персоне. Одета старая княжна была в серое платье, а её седые волосы были убраны в тугой пучок.

Она общалась с одним из управленцев лицея, однако завидев меня, словно прервала разговор и шагнула со ступеней мне на встречу.

— Добрый день Григорий, — сдержанно и одновременно располагающе произнесла она. — Вижу, вы рано вернулись из Петербурга.

Я слегка улыбнулся и, сделав этикетный поклон, произнёс:

— Доброго дня княжна. Вы правы. Долгий отдых мог помешать закончить мне задания по учёбе.

— Очень похвально молодой человек, — наградила меня улыбкой женщина. — Редко сейчас встретишь молодёжь, которая больше думает об учёбе, чем столичных гуляниях. Да и которые читают такие серьёзные газетные издания.

Поджав губы, и переведя взгляд на скрученную газету, которую держал в правой руке, я только хмыкнул.

— Путь долгий. Вот я и решил скрасить его за чтением.

Полозова ещё раз улыбнулась и, склонив голову набок, произнесла:

— На балу у нас не было времени с вами нормально поговорить Григорий. Может, уделите мне время, и пройдётесь со мной по аллее.

— Конечно княжна, — кивнул я в знак согласия и уважения. — Сочту за честь сопровождать вас.

— Полно вам, — сделала лёгкий пас пальцами женщина, явно намекая этим на отбрасывание этикетных формальностей и распинаний. — Давайте проще. Вы же связаны с нами. Мы уже отнюдь не чужие и незнакомые люди.

— Как будет угодно. — Учтиво улыбнулся я, и мы пошли по дороге в сторону одной из аллей.

Поначалу разговор крутился вокруг лицея. Мы разговаривали на темы по принципу, как мне тут живётся, мои впечатления от царского учебного заведения, успеваю ли я по учебной программе, ну и завёл ли я себе тут знакомых, а может и друзей.

Пройдя половину аллеи усеянной золотистыми листьями, княжна села передохнуть на скамейку и произнесла:

— Вижу, что тяготы армейских дней не помешали вам вновь вернуться полноценно к учебе Григорий.

Я сев рядом на скамейку, посмотрел вперёд на огромный дуб, с которого под ветром срывались пожелтевшие листья.

— Я просто стараюсь влиться в спокойную жизнь, а тяготы и груза никуда не делись. Они часть меня, но в стенах этого места знаний они не нужны, как деревьям зимой листья.

Старая женщина посмотрела туда же, куда я смотрел, от чего её взгляд стал задумчивым и на секунду отстранённым.

— Интересная у вас аллегория Григорий. Листья неотъемлемая часть дерева, а их сброс лишь подготовка для преодоления зимы и возвращения новой куда более сильной кроны.

— Если говорить о деревьях. Тут вы правы Инна Михайловна. — Посмотрел я на женщину, отвечая улыбкой на её пронзительный взгляд.

— Иногда люди тоже как деревья, — скривилась старая княжна, а я почувствовал давление на себя чужой родовой силы. — Кто-то имеет крепкие корни и древо, а кто-то прорастает сам по себе.

Я же делая вид, что мне становится не по себе, и я уже практически не слушаю княжну, стал наклоняться к коленям, видя, как цепко смотрит на меня старая аристократка.

В момент, когда к давлению силы прибавилось ощущение производной техник разума я, нарочно издав кашель, неуклюже встал с лавки, задевая своим коленом ногу княжны, прерывая возможную технику. Так как техники восприятия первой и второй ступени рассеивались, стоило только слегка толкнуть применявшего их.

Давление тут же исчезло, как и состояние ментально воздействия.

— Григорий вам плохо? — Слегка озабочено произнесла княжна.

— Не беспокойтесь княжна, — имитировал я глубокое тяжелое дыхание. — Я слаб к долгим поездкам в экипаже. — Я не показывал вида, но меня пока я ехал сюда сильно укачало. А сейчас это по какой-то причине, взыграло надо мной.

— Вам надо отдохнуть. — Поджала губы Инна Михайловна. — Не буду больше вас задерживать. Если вдруг решите навестить меня с визитом в Петербурге, прошу, отправьте сначала письмо, дабы не вышел конфуз с моим отсутствием.

— Спасибо, — выпрямился я. — Я пойду. Прошу меня простить.

— Идите, отдыхайте. Надо беречь здоровье. Не смею вас больше задерживать. — Задумчиво произнесла княжна, пребывая все больше в своих мыслях, нежели тут.

Я, откланявшись княжне Полозовой, неспешно пошёл по дорожке, так и чувствуя взгляд в спину. Без сомнения, старая аристократка владела начальными техниками Остроговых, что делало её куда более интересной и опасной, чем я предполагал.

Уже через пятнадцать минут после расставания с княжной, я очутился у себя в общежитии, и всё время до вечера провёл в своей комнате, гоняя всевозможные мысли, которые крутились вокруг меня и моих друзей.

В один момент я даже хотел пойти вечером к Николаю, и поболтать с ним на чистоту, и поведать всё что знал. Однако с этим желанием в мою голову влезали мысли о том, как отреагирует мой друг на всю ту информацию, которую я на него вылью.

У меня был явный пример из прошлого с моим лучшим другом. Его отец также многое делал за его спиной, и это было обоснованно, дабы не допустить опрометчивых шагов своего сына, или вовсе отрицания, а может страха, что тот начнёт из вредности делать всё наперекор.

И тут, скорее всего, было также. Узнай Николай, что его хочет убить его отчим, а его свадьба весит на волоске политической и экономической подоплёки, он может натворить огромное количество необдуманных дел, которые, скорее всего, усугубят его положение. Если вовсе не приведут в могилу.

За такими размышлениями начинаешь понимать смысл фразы «В блаженном неведении».

Устав от размышлений и самоличного нагнетания ситуации, я вышел из общежития, и отправился на скрытую поляну, дабы прочистить мозг тренировкой.

Побродив как обычно по аллеям неспешным шагом, и убедившись, что рядом никого нет, я скрылся в зарослях деревьев, и отправился на скрытую от всех поляну.

Я легко и непринужденно, словно на прогулке перемещался по поляне, уходя от ударов Елены.

Стоило мне появиться в укромном месте для тренировок, как я наткнулся там, на Лену, которая упорно отрабатывала ката.

После короткого разговора о поездке в Петербург, девчонка внезапно попросила о спарринге, после чего и начался поединок, рванув с места в карьер.

Так как девушка во время тренировок была одета в мужские брюки, не пойми где раздобытые. Она била не только руками, но и ногами.

Уйдя с линии очередного удара ногой, Елена завалилась вперёд, открыв полностью бок и спину, что я и обозначил словами, а через пару секунд вновь ушёл с линии ударов кулаками нацеленных мне в подбородок и живот.

— Не устала? — Смотрел я на запыхавшуюся девушку, волосы которой растрепались и сползали на лицо, закрывая часть обзора.

— Нет. — Выдавила Елена, и вновь рванула в атаку.

Сместившись чуть в бок, я чуть ли не глядя отбил прямой удар ногой девушки, слегка хлопнув ладонью по её бедру, от чего Лену развернуло ко мне спиной.

Однако повернуться ко мне лицом, она не успела, так как я схватил её за ворот сорочки, и дёрнул на себя и вниз.

Елена в туже секунду оказалась на земле, смотря непонимающим взглядом на меня снизу вверх.

— На сегодня достаточно. — Слегка сурово произнёс я.

— Почему? Почему я даже не смогла до тебя дотронуться хотя бы вскользь. Я же отработала эти связки ударов, и даже освоила новые. Ты сам мне об этом говорил, — с досадой и обидой в голосе произнесла Лена, и тихо добавила. — Пока ты по всяким кабакам и борделям шатался.

Я присел на корточки перед молодой девушкой, и улыбнулся, словно приободряя её.

— Елен. Ты сделала только первый шаг на пути из тысячи шагов. То, что ты освоила меньше чем за три недели, некоторые осваивают долгие месяцы. Так что не расстраивайся. Всё впереди, — встал я снова в полный рост. — И фактор того, что я шатался, как ты сказала по кабакам и борделям, не лишает меня навыков драться. Так что на это ставку делать было не надо. Хотя в отличие от моих знакомых, до борделя я так и не дошёл. Так что лучше собирай информацию о противнике перед боем, а то надуманные преимущества окажутся вестниками провала.

— Хорошо, — сразу словно позабыла о своей досаде Лена и, вскочив на ноги, отряхнула одежду. — Ты сказал, что я только один шаг сделала, а сколько шагов сделал ты? — Уставилась она на меня большими зелёными глазами, из которых словно исходило тепло и искорки радости.

Я слегка удивлённо посмотрел на Елену и призадумался над её вопросом.

— Не знаю. Может шагов десять, — шутливо произнёс я, — А что?

— Хочу тебя догнать, а может даже на шаг перегнать. — Расплылась в улыбке девушка, и шагнула к дубу, где лежали её вещи.

— Если ты это сделаешь, то уже ты станешь мне преподавать. — Хохотнул я, смотря, как идёт к массивному дереву Елена.

— Я ни против. — Развернулась вполоборота на меня девчонка и рассмеялась звонким искренним смехом.

Когда моя ученица покинула поляну, и я остался один, то моё хорошее настроение улетучилось само собой.

На меня снова навалились недавние думы, от чего я стал, словно желая разметать их в клочья выполнять один из сложнейших комплексов из каратэ.

Мои движения словно рвали воздух, который гудел, стоило мне провести ударное движение рукой или ногой, а земля проминалась под моими шагами в переходах из стойки в стойку.

Мысли же текли ровно и отстраненно, перемешиваясь с отзвуками голосов моих некогда учителей из прошлой жизни, и тех с кем я должен был строить бизнес индустрию, а также с прочитанными новостями из купленной утром газеты.

Когда я закончил выполнение ката, то словно пообщался с каждым из них, и каждый мне сказал нечто важное.

Стоя в погрузившейся в ночную мглу поляне, которая освещалась только серпом луны и звёздами, я смотрел в небо, складывая всё в единую картину.

Смотря в мерцание звёзд, я неосознанно произнес:

— Для всех вас только власть и деньги имеют значения, и тот, у кого этого больше и правит бал. И не важно, кто ты есть.

Неделя пролетела незаметно. С утра до вечера я учился, а вечера проводил за тренировками Елены, которая ещё с большим вдохновением тренировалась под моим руководством.

Также я сам урывал время для собственных тренировок. Но всё время без остатка с утра до поздней ночи я не прекращал обдумывать, что мне делать дальше.

Рано утром в субботу я сел в один из первых экипажей в город, заявив накануне своим друзьям шпионам, что у меня есть неотложные дела, связанные с моей недавней службой в армии, так что гулять им в этот раз без меня.

Сейчас первоочередным делом для меня была информация о князе Мельникове, который мог вскоре приступить к устранению наследника.

Мой расчёт был прост. Если тот спасённый мной молодой человек мог торговать тем, чего нет. Значит и информацию он также мог предоставить, а если и нет, то думаю, он точно знал, кто может.

Ближе к обеду экипаж был уже в Петербурге, и как только мои ноги встали на мостовую, я быстрым шагом пошёл проводить первичную разведку места, где расположился магазин «Два крючка».

Практически до вечера я наблюдал за указанным местом. С виду обычная рыбная лавка, вот только некоторые люди, заходившие туда, явно не за морепродуктами шли в эти двери.

Когда зажглись первые фонари, а улица стала медленно, но верно погружаться в сумерки, в рыбную лавку прошла, как мне показалось знакомая мне женщина, которая и просила меня ранее о помощи своему ненаглядному картёжнику.

В след же за ней, воровато оглядываясь и, стараясь, как я понял не выпускать молодую особу из виду шли четверо мужчин в поношенных лёгких плащах.

Подойдя к лавке «Два крючка» и открыв дверь, трое прошли внутрь, а четвёртый совсем молодой парень остался стоять на улицы, спиной подпирая дверной косяк.

Понимая, что данная ситуация может нарушить мои планы, и отодвинуть меня, а то и вовсе лишить возможности стребовать долг, я быстрым шагом покинул своё наблюдательное место, и прямой наводкой отправился к рыбной лавке.

Завидев меня на подходе к магазинчику, парнишка вороватой наружности, съехал спиной на дверь, и как только расстояние до него сократилось до пары метров, произнес, насмешливо кривя губы, обращаясь ко мне:

— Закрыто.

Я не сбавляя шага, улыбнулся на одну сторону, быстро выставив вперёд правую руку.

— Не для меня. — Произнёс я, смотря ему в глаза, после чего вдавил его в дверь.

От моего сильного давления,парень влетел в лавку, и грохнулся спиной об пол. Я же перешагнул порог магазина и, закрыв за собой дверь в слегка мрачное помещение, в котором всюду стояли бочки с рыбой, стеклянные банки в которых плавали рыбки, и где витал тот ещё смердящий запах.

— Какого хрена?! — Донёсся до меня мощный басистый голос.

Я развернулся спиной к закрытой двери, и увидел всё тех же мужиков, два из которых держали за плечи картёжника, а один, словно скала преградил путь молодой женщине и старому морщинистому деду в кожаном фартуке, находившемся за прилавком, упирая при этом острие большого ножа в прилавок.

— Вот и я хочу сказать то же самое, — скривился я, смотря на собравшихся. — Этот человек мой должник. Так что в очередь господа.

Парнишка, которым я выдавил дверь, словно таракан метнулся к своим подельникам, а мужчина с ножом, развернувшись всем своим массивным телом на меня и, произнёс:

— Тебе жить, что ли надоело? Тут наши улицы и семейка твоя, тут вовек тебя не отыщет. Так что выворачивай карманы и тогда мы тебя отпустим франт.

— У меня встречное предложение, — сделал я шаг вперёд. — Вы отпускаете моего должника, а я отпускаю вас целыми.

Детина с ножом в руке пренебрежительно фыркнул.

— Игнат. Прошка, — обратился он к своим товарищам. — Займитесь этим щёголем.

Сразу после слов явного лидера, парень которым я вынес дверь, и пузатый коренастый мужичок с недельной щетиной, который отпустил моего должника, двинулись на меня, огибая бочки с рыбой, и огромные банки.

Я же стоял неподвижно, смотря на приближающихся людей, и даже когда они приблизились практически вплотную оставался без движения.

Первым свой ход сделал шкет, явно исполнял роль того кто отвлекает внимание.

Он вскрикнул, и размахнулся, словно чем дальше он отведёт руку назад, тем сильней получится его удар, рванул в лобовую атаку.

Я даже не стал менять позицию, а просто неуловимым глазу движением правой руки, нанёс всего лишь один удар точно в грудь парня.

Хрип от выбитого воздуха из лёгких и стон боли разлетелся по рыбной лавке, а парень просто упал на колени, теряя сознание.

В этот момент пока молодой должен был отвлекать меня, коренастый рванул с боку. Я играючи заблокировал его руку в замахе, после чего схватил его за курчавые волосы и, обрушил его лицо об одну из бочек, продавливая внутрь крышку.

Брызнула кровь, оставляя кровавый шлейф за лицом человека, который сползал по бочке на пол, находясь без чувств.

Сделав шаг от тела, я поймал удивлённые взгляды двух оставшихся бандитов с большой дороги и, подойдя к всё ещё стоявшему на коленях бесчувственному телу молодого парня, коснулся его головы указательным пальцем, заваливая его на бок.

— Я же сказал вам, что это мой должник, и чтоб вы валили отсюда ко всем чертям. Теперь вы точно целыми отсюда не уйдёте, — наградил я всех присутствующих кривой ухмылкой, а пламя в керосиновых лампах взметнулось вверх, вырываясь из стеклянных цилиндров.