Дело о железном змее (ЛП)

Глава первая Приятная вечерняя поездка

Эмма Бэннон, Главная колдунья и слуга Британии мысленно перебирала все гадкие слова, которые леди произносить не стоило. Она мысленно произносила их в такт стуку копыт механической лошади, она усиленно ощущала все вокруг. Кипящий котел улиц не менялся, здесь все еще было нечем дышать.

Конечно, проблема была в том, что она на четверть часа опоздала прибыть за другим незарегистрированным ментатом. Это была одна из сторон этой ситуации, созданной, чтобы пошатнуть ее терпение.

Микал должен был бежать по крышам, пока она сидела в нанятом экипаже. Ее хоть немного успокаивало то, что он, пока бежал, мог забывать о некоторых вещах.

Он все же был Щитом. Он не пустил бы ее в повозку, пока не был уверен в ее безопасности. Но в двухместном экипаже места для маневра не было, даже если бы он захотел вмешаться.

Ей надоели нанятые экипажи. Ее кареты были куда удобнее, но им требовалась скрытность. Ее кареты кричали бы, что это она, это отпугнуло бы противников, а так им было бы сложнее напасть, а она могла ударить неожиданно. Такой метод ей нравился.

«Даже Главные порой прибегают к обману», — отмечал часто Ллев. Конечно, она подумала о нем. Она, похоже, не могла оставить это в покое, и это ее раздражало.

Клэр дремал рядом с ней. Он был очень худым, с длинным скорбным лицом, его перчатки были заштопаны, но жилет был из хорошей ткани, хотя видал лучшие дни. Его глаза были голубыми, лихорадочно блестели под приоткрытыми веками. Ментату без регистрации было сложно найти должную работу, судя по его квартире, Клэр страдал от скуки несколько недель, отчаянно проводил серии экспериментов, чтобы занять активный мозг.

Ментат был талантом, как и магия. Если его не тренировать и не использовать, он ударял по носителю.

Он хотя бы нашел время побриться и взял две сумки. Одна была точно с одеждой. Только бог знал, что было во второй. Может, ей стоило применить дедукцию, но ее разум сейчас занимали другие проблемы.

Главной были убийства, которые убийства, которые ускользали от ее стараний. Королева Виктрис была юной, только недавно освободилась от оков доминирующей матери. Ее новый супруг, Альберик, имел среднее влияние, но не достаточно власти при дворе, зато пока показывал себя эффективным щитом Британии.

Правящий дух был старым и мудрым, но Ее сосуды… они не были неразрушимыми.

«И тут, — строго сказала себе Эмма, — стоит остановить этот поток мыслей», — она поймала себя на том, что потирает темный оникс на левом среднем пальце, полируя его противоположным большим пальцем. Даже сквозь тонкие перчатки камень источал жар. Ее поза не менялась, но осознание сократилось. Она искала источник беспокойства, перебирая и отбрасывая невидимые нити.

«Взрывай и разбирайся», — другие слова, не такие вежливые, тоже поднялись. Ее пульс и дыхание не изменились, но она ощутила слабый укол адреналина, пока уроки колдовства не подавили эти функции, чтобы освободить ее от самых… отвлекающих реакций плоти.

— В чем дело? — голубые глаза Арчибальда Клэра были теперь широко открыты, он выглядел заинтересовано. Даже почти заинтриговано. Это не изменило его длинные, почти уродливые черты. Его одежда была удобной, но не изящной, ментат предпочитал не моду, хотя следил за качеством. Но он уже был чище, чем до этого, прибыл к экипажу четко в полдесятого. Теперь они были на улице Сарпессон, двигались среди искателей развлечений и тех, кого ночной дождь не отвлекал от ночных дел.

Беспокойство усилилось, и вспышка пороха зажглась в сетке ее сознания.

Лошадь завопила, поводья дернулись, и экипаж опасно накренился. Рука Арчибальда Клэра потянулась к ручке двери, но Эмма уже двигалась. Ее руки обвили высокого хрупкого мужчину, она прокричала Слово, и повозка разлетелась вокруг них. Осколки и щепки усеяли поверхность улицы. Стекло окошек экипажа разбилось со звоном и превратилось в хрустальную пыль.

Крики. Визг. Топот. Эмма с трудом встала, отряхнула юбки онемевшими руками. Лошадь обезумела, молотила копытами воздух, вставая на дымы, отбрасывала кусочки металла, капли масла и одинокие искры магии, но поводья запутались и не давали ей убежать. Возница пропал, она быстро обернулась на крыши, но тут из-за мелкого дождя появились силуэты собак странного вида, они пригибались, свет лампы озарял их гладкие вздымающиеся бока.

«Сажепсы. О, как неприятно», — прыгнувший на крышу экипажа явно забрал возницу, и Эмма теперь ругалась вслух, пес приземлился со стуком, с сияющей шкуры стекала вода.

— Вот это да! — вопил Арчибальд Клэр. Он встал на ноги, его глаза сияли. Скука пропала. Он вытащил странного вида пистолет, который не помог бы против волшебный созданий, похожих на псов, собравшихся тут. — Вот это развлечение!

Звездный сапфир на третьем пальце ее правой ладони потеплел. Купол-щит замерцал, появляясь, и к дымящемуся дереву, пороху и страху добавился еще один запах: дымка магии. Один из сажепсов прыгнул, врезался в щит, и от содрогания Эмма упала на колени, мрачно держась. Ее руки были вытянуты, она не переставала произносить слова.

Улица Сарпессон была не очень людной в позднее время. Люди, собравшиеся увидеть, что случилось с экипажем, толкались с теми зеваками, что уже поняли, что происходит нечто не веселое. Получившийся хаос был шумом, который она отодвинула в сторону, сосредоточившись.

«Где Микал?».

У нее не было времени на размышления. Сажепсы пригнулись и приближались, рыча. Их бока цвета золы вздымались, черные языки висели между обсидиановых зубов, они могли обглодать взрослого мужчину до костей за минуту. Нужно было помнить о зеваках, и Клэре позади нее и справа. Они смеялись, когда он поднял странного вида пистолет. Но он целился не в собак, что хорошо. Он целился в крышу.

«Идиот», — она не переставала произносить заклинание. Она не могла сейчас сказать ему не стрелять, ведь Микал…

Главный пес врезался в щит. Тело Эммы содрогнулось, удар раздался по ней, но она держалась, сапфир теперь пылал синим огнем. Ее голос громким чистым контральто, она приступила к сложным нотам, которые разделили бы ее фокус, сделав еще одну Работу возможной.

Это было частью того, что делало ее Главной — способность сосредотачиваться на множестве каналов эфирной силы. Вместимость не была безграничной, заряд силы прибывал и обновлялся волнами.

Но безграничная вместимость и не требовалась.

«Нужно лишь чуть больше вместимости, чем требует проблема», — часто говорил профессор софологии на третьем курсе.

Микал прибыл.

Его темно-зеленый плащ развевался, он приземлился посреди собак, Взглядом было видно ярость Щита, она вспыхивала яркими искрами, которые не видели обычные глаза. Появлялись предметы из магии: его мечи вырвались из скрытых ножен. Зачарованное серебро на лезвиях будет куда полезнее пистолета мистера Клэра.

А он был позади нее, шарик прорвал щит с внутренней стороны, которая не защищала. Ткань щита обрушилась, Эмма успела отразить ответный удар, пробив дыру в кирпичной ткани улицы и разрывая механическую лошадь на куски металла и плоти. Один из псов развернулся на пугающей скорости и бросился на нее и мужчину, которого она должна была защищать.

Она прокричала еще одно Слово, ее рука вскинулась снова, пальцы сложились в не самый приличный жест. Луч эфирной силы пробил пыль, разрушая еще больше поверхности дороги, врезаясь в сажепса.

Эмма вскочила на ноги, взмахнула рукой, и линия силы полетела от нее, пес сжался, скуля, разлетаясь на осколки. Она не могла долго удерживать хлыст силы, но если придет больше псов…

Последний умер от сияющих клинков Микала. Он пробормотал что-то на своем родном языке, развернулся и пошел к Главной. Это означало, что бой закончен.

Но разум Эммы не унимался. Она обернулась, слова умерли на ее губах, она искала взглядом. Она слышала шепот испуганной толпы. Магия пульсировала и капала с ее пальцев, фонтан алых искр вырывался в дождливый воздух. На миг настроение толпы чуть не отвлекло ее, но она закрылась от шума, сосредоточилась и искала источник беспокойства.

Следы колдовства сияли, слабые и угасающие, а мужчина, выстреливший, приняв врагов за собак, убежал. Он был чем-то защищен, раз колдунья не заметила его.

«Может, маг и не заметил бы его, но не Главная. От меня не скроешься. Мертвые все видят», — ее дисциплина была Черной, в такие моменты она была рада пользе, если бы у нее было время это.

Время менялось, она преследовала его по крышам к плохо пахнущему переулку, каждый шаг был недовольным, вкус страха и крови был у него во рту. Что-то его ранило.

«Микал? Тогда почему он не убил…».

Мир вылетел из-под нее из-за ошеломляющего удара по плечу, боль раскатилась в ее груди. Микал закричал, а она не могла дышать. Колдовская сила полилась свободно, без контроля, раздались другие крики.

Она могла кого-нибудь ранить.

Эмма вернулась в себя, держась за плечо. Жаркая кровь текла между пальцев, зеленый шелк был испорчен. И перчатки.

Но они хотя бы попали в нее, а не в ментата.

«Ох, черт», — боль усилилась, стала большим зверем с зубами в ее плоти.

Микал поймал ее. Его рот двигался беззвучно, Эмма с отчаянной яростью пыталась закрыть бушующую силу. Будет еще хуже для улицы и зевак, если она отпустит ее.

Неуправляемая сила Главной не была пустяком.

Традиционной функцией Щита было сдерживать этот избыток, но если он только ранил человека на крыше, она не могла быть уверена, что он не часть…

— ОТПУСТИТЕ! — проревел Микал, эфирные связи между ними с болью вспыхнули. Она боролась, пыталась вобрать в себя все, что могла, в голове взорвалась боль.

Больше она ничего не знала.