Демократия для избранных. Настольная книга о политических играх США

Ни одна политико-экономическая система не воспроизводится и не сохраняется сама по себе, то есть автоматически. Необходимы постоянные усилия для укрепления существующего экономического порядка. Те, кто контролирует богатство общества, то есть класс собственников, располагают значительно большим влиянием на политическую жизнь, чем это следует из их численности. Они имеют возможность влиять на политику путем изменения числа рабочих мест или путем сокращения инвестиций в экономику. Они напрямую влияют на избирательный процесс своими щедрыми пожертвованиями в избирательные кампании кандидатов. Они владеют или контролируют через систему опеки общественные и образовательные учреждения, фонды, исследовательские организации и аналитические центры, издания книг и средства массовой информации, оказывая, таким образом, большое влияние на идеологию общества, систему его ценностей и содержание потоков информации в нем. Кроме того, приказчики корпоративного капитализма считают своей обязанностью добиваться самых высоких должностей в государстве или заботиться о том, чтобы этого добились лояльные им люди.

Правящий класс

Не все богатые люди вовлечены в процесс управления государством. Многие из них занимаются другими делами. Правящий класс или плутократия в значительной степени состоит из активных членов класса собственников. С самого начала становления нашего государства и до настоящего времени все высшие руководящие должности в нем, включая должности президента, вице-президента, членов правительства и главы Верховного суда, занимали преимущественно белые мужчины из богатых семей. Большинство остальных должностей занимали выходцы из верхнего слоя среднего класса (сравнительно успешные бизнесмены, владельцы крупных коммерческих сельскохозяйственных ферм и ведущие специалисты в различных профессиях). В обществе получили хождение легенды о том, что многие президенты США были выходцами из семей скромного происхождения. На самом деле почти все президенты вышли из семей с социально-экономическим статусом, превышающим эти показатели остальных 90% населения США[488].

Большинство членов американских законодательных органов пришли из советов директоров крупных корпораций, известных юридических фирм, банков Уолл-стрит и в меньшей степени — из военных, университетских элит, аналитических центров, различных фондов и научных кругов. Более трети из них впоследствии ушло в элитные университеты Лиги плюща[489].[490] Они вносят в общественную жизнь многое из своих классовых интересов и ценностей, которые способствовали их деловой карьере. Однако решающим фактором является не принадлежность к классу собственников, а классовые интересы, которым они служат. Богатого человека, который демонстрирует явно прогрессивные взгляды, скоре всего, не пригласят на властную должность. И напротив, люди, особенно не выделявшиеся своими данными, — такие, как президенты Линдон Джонсон, Рональд Рейган, Ричард Никсон и Билл Клинтон, поднимаются наверх, демонстрируя преданность интересам верхних слоев общества. Поэтому вопрос заключается не только в том, кто правит, а в том, чьи интересы, чью повестку дня обслуживают те, кто правит; кому выгодно то положение вещей, которое мы обсуждаем в этой книге.

Между правящими и деловыми элитами существуют тесные финансовые и социальные связи. Многие из этих людей учились в одних и тех же учебных заведениях, работали в одних и тех же компаниях, связаны между собой перекрестными браками и проводят вместе отпуска. Вот уже почти столетие члены престижных общественных и финансовых элит каждое лето собираются в Богемской роще — роскошном месте отдыха в калифорнийской роще из Мамонтова дерева, которая принадлежит Богемскому клубу Сан-Франциско. В списке гостей фигурируют все президенты США от Республиканской партии и некоторые от Демократической партии, многие высшие чиновники Белого дома, а также директора и управляющие высшего ранга крупных корпораций и финансовых учреждений. Члены элит также встречаются в клубе «Никербокер» в Нью-Йорке и в других местах с высоким уровнем обслуживания[491]. В ходе такого рода встреч происходит обмен информацией, координация усилий, принятие решений в отношении того, каких кандидатов поддерживать и на какие государственные посты, какую политическую линию проводить внутри страны и за рубежом, каким образом понизить активность выступлений народных сил и повысить уровень прибыли, а также — регулировать количество денег в обращении, обстановку на рынках и поддерживать общественный порядок. Когда богатые люди дружески общаются или даже вступают в конфликт, они становятся еще богаче.

Важную, хотя и неофициальную, роль в подборе и подготовке подходящих кандидатур на ключевые руководящие посты в президентских администрациях, как от Республиканской, так и Демократической партий, играют политические консультативные группы с их сетью связанных друг с другом известных деятелей бизнеса и политики. Одной из наиболее известных групп такого рода является Совет по международным отношениям (внешним сношениям) (Council on Foreign Relations, CFR), созданный в 1918 году и состоящий в основном из видных деятелей мира финансов, промышленности и правительственных кругов. В Совет входит около 1450 членов, почти половина из которых происходят из семей с унаследованным богатством, которые упоминаются в Social Register. Около 60% членов Совета являются юристами корпораций, управляющими или банкирами, в их число входят представители групп Рокфеллеров, Морганов и Дюпонов. Частные компании, в которых было больше всего членов Совета, — это Morgan Guaranty Trust, Chase Manhattan Bank, Citibank и IBM. За последние десятилетия в Совет по внешним сношениям входили президенты США, государственные секретари, министры обороны и другие члены кабинета Белого дома и другие сотрудники высшего ранга, члены Объединенного комитета начальников штабов, директора ЦРУ, федеральные судьи, руководители Федеральной резервной системы[492], десятки послов США, ключевых членов Конгресса, высших управляющих и директоров почти всех крупных банков и ведущих корпораций, президенты колледжей и университетов, издатели, редакторы и люди, формирующие общественное мнение, из всех крупных агентств новостей Соединенных Штатов[493]. Многие из наиболее влиятельных членов Совета неоднократно переходили из бизнеса в правительство и обратно. Так, в разное время Джон Маккоун, например, был директором Standard Oil of California, ITT и других крупных корпораций, а также помощником министра обороны по делам Военно-воздушных сил, заместителем министра обороны, председателем Комиссии по атомной энергии и директором ЦРУ.

Совет по международным отношениям принимал большое активное участие в разработке Плана Маршалла, создании Международного валютного фонда и Всемирного банка. Совет выступал за создание стратегического ядерного арсенала, проведение политики глобального вмешательства США в дела других государств после Второй мировой войны, военной операции в Гватемале, эскалации военных действий во Вьетнаме и установлении дипломатических отношений с Китаем. В 1980 году Совет настойчиво рекомендовал резко увеличить военные расходы и ужесточить отношения с Советским Союзом. Все это в конечном счете всегда принималось Белым домом к исполнению вне зависимости от того, кто был в то время в нем хозяином[494].

Некоторые члены Совета по международным отношениям одновременно входят в Трехстороннюю комиссию — группу влиятельных политических деятелей и лидеров бизнеса из крупных промышленно развитых стран, которую основал Дэвид Рокфеллер в целях координации действий и защиты международного капитализма в условиях меняющегося мира.

Другой организацией правящего класса является Комитет содействия экономическому развитию (CED), состоящий из более двухсот руководителей бизнеса США. Комитет разрабатывает политические принципы по ряду проблем внутренней и внешней политики. Обращает на себя внимание удивительное сходство многих разработанных принципов с той политикой, которую впоследствии проводит правительство. Также существует Совет бизнеса (бизнесменов), состоящий из представителей таких компаний, как Morgan Guaranty Trust, General Electric и General Motors. 154 члена этого Совета, имена которых приведены в справочнике Who is who in America, вместе занимали 730 директорских постов в 435 банках и корпорациях, а также в 49 попечительских фондах и 125 попечительских советах 84 университетов[495].

Влияние этих организаций правящего класса проистекает из той огромной экономической власти, которой они располагают, и возможностей, уникальных для социальной группы в США, ставить на высшие посты в правительстве людей непосредственно из их корпораций или людей, завербованных с целью обслуживания их интересов. Президент Форд назначил четырнадцать членов Совета по международным отношениям на должности в своей администрации. Семнадцать высших должностных лиц в администрации президента Картера были из Трехсторонней комиссии, включая самого президента Картера и его вице-президента Мондейла. В правительство президента Рейгана входили высшие администраторы инвестиционных компаний Уолл-стрит и директора нью-йоркских банков, по меньшей мере дюжина из которых состояла в Совете по международным отношениям, точно так же, как и тридцать один его высший советник. Большинство членов кабинета президента Джорджа Буша пришли с должностей руководителей корпораций, которые также состояли членами Совета по международным отношениям, а некоторые из них были членами Трехсторонней комиссии. Президент Буш в прошлом сам был членом этой Комиссии[496].

Администрация президента Клинтона отличалась большим половым и расовым разнообразием сотрудников, чем это бывает обычно, но не слишком большим разнообразием классовым. Среди высших сотрудников администрации Клинтона было, как минимум, девять миллионеров из корпоративной Америки, и многие входили в Совет по международным отношениям. Первый министр финансов в администрации Клинтона Ллойд Бентсен был членом Бильдербергской конференции — международной организации, которая регулярно собирает лидеров государств, финансистов, военачальников и известных политиков со всего мира. Еще будучи губернатором штата Арканзас, Клинтон был членом Совета по международным отношениям, Трехсторонней комиссии и Бильдербергской конференции. На заседаниях последней он присутствовал в 1991 году вместе с Дэвидом Рокфеллером[497].

То, как Клинтон появился в качестве кандидата на пост президента, само по себе показывает, как происходит взаимодействие на высших уровнях бизнеса и политики. На частной встрече в Нью-Йорке в июне 1991 года несколько высших администраторов с Уолл-стрит, связанных с Демократической партией, провели ряд бесед с претендентами на пост президента. Такие предварительные беседы один из их организаторов называл «элегантной выставкой скота». Они задавали вопросы губернатору штата Арканзас Биллу Клинтону, который «произвел на них впечатление своей позицией в отношении свободной торговли и свободных рынков»[498]. Клинтон стал кандидатом и сразу же был провозглашен корпоративными средствами массовой информации ведущим кандидатом на президентские выборы от Демократической партии.

Идеологическое влияние обеспечивают также такие консервативные аналитические центры, как Heritage Foundation (Фонд наследия), Американский институт предпринимательства и Гудзоновский институт, которые финансируются правыми фондами Coors, Olin, Scaife и Smith Richardson. Они проводят исследования, по итогам которых делается вывод, что главная слабость Америки заключается в обременительном государственном регулировании и в излишней бюрократии, а лечение этих недугов состоит в ослаблении государственного контроля и снижении налогов с бизнеса. Правые идеологи, используя богатое финансирование, смогли нанять и подготовить идеологически убежденных писателей и публицистов, которые проникли в правительственные ведомства, стали штатными сотрудниками Конгресса и информационных агентств и наладили постоянный выпуск материалов, пропагандирующих идеи корпораций в отношении «свободной торговли» и «свободного рынка»[499].

Трудящиеся в осаде

В некоторых учебниках политологии сочетания слов «крупные профсоюзы» и «большой бизнес» помещают рядом, создавая впечатление, что политическая власть плюралистична и распределена между уравновешивающими друг друга центрами сил. На самом деле власть в государстве всегда относилась к бизнесу благожелательно, а к трудящимся враждебно. Исторический смысл существования капиталистического государства состоял в обеспечении интересов класса богатых собственников. Государственные службы безопасности, такие, как Федеральное бюро расследований, с самого своего основания занимались слежкой за объединениями трудящихся, нередко в тесном контакте с менеджментом предприятий[500]. Хотя трудящиеся иногда могут достаточно эффективно содействовать принятию социального законодательства, им не сравниться с бизнесом в отношении материальных ресурсов и политического влияния. Общие прибыли корпораций в сотни раз выше общего дохода профессиональных союзов. И редкий профсоюзный лидер добивается высокого поста в правительстве.

Представители корпораций по связи со средствами массовой информации нередко говорят о том, что профсоюзы коррумпированы, непопулярны, наносят вред и слишком могущественны. Однако истина заключается в другом. В 1935 году трудящиеся добились крупной победы с принятием федерального закона о создании Национального управления по трудовым отношениям (NLRB) в качестве независимого федерального агентства, предназначенного для защиты прав трудящихся на ведение переговоров с предпринимателями в целях заключения коллективных договоров. В последующие годы число членов профсоюзов значительно выросло и трудящиеся по всей стране добились повышения оплаты труда на общую сумму в миллиарды долларов. После этого, в 1947 году, контролируемый республиканцами Конгресс принял закон Тафта — Хартли, накладывающий ограничения на забастовки, бойкоты и уровень организации трудящихся, что привело к снижению числа членов профсоюза с 35% общего числа наемных трудящихся до приблизительно 14% в 2000 году. Если не учитывать государственных служащих и принимать во внимание только трудящихся частного сектора, доля членов профсоюза составляет всего 10,2%, то есть ниже, чем в 1932 году до введения «Нового курса»[501].

Более тысячи консалтинговых фирм ежегодно оказывают компаниям услуги на сумму $500 миллионов, обучая их способам предотвращения самоорганизации трудящихся в профсоюзы и избавления от действующих союзов трудящихся. Во время кампании по выборам в профсоюзные комитеты руководство предприятий вмешивается в процесс выборов, оказывая на рабочих пропагандистское воздействие, осыпая их подарками и обещаниями с целью склонить их к голосованию против профсоюзов. В противоположность этому профсоюзным организаторам запрещено раздавать трудящимся подарки и отказано раздавать обещания доступа к рабочим местам. Менеджеры могут угрожать перевести предприятие в другие населенные пункты, если рабочие проголосуют за создание на нем профсоюза. Часто рабочих незаконно увольняют за попытки организовать профсоюз, хотя руководство предприятия при этом приводит в качестве причины увольнения их неудовлетворительную работу. Местное отделение Национального управления по трудовым отношениям всегда следует правилу, что, если руководство предприятия выдвигает причиной увольнения довод, не связанный с профсоюзной деятельностью, тогда прекращение трудового контракта юридически оправдано[502].

Хозяева предприятия могут воспользоваться принятыми процедурами Национального управления по трудовым отношениям и отложить профсоюзные выборы на месяцы и даже годы. Когда наконец профсоюз добивается признания выборов, менеджмент предприятия может отказаться вести переговоры по коллективному договору или обратиться в суд, оспаривая результаты выборов. Тогда Национальному управлению по трудовым отношениям приходится иногда годами заниматься расследованием мелких и зачастую необоснованных обвинений со стороны руководства предприятия. К тому времени, когда компанию вынудят приступить к переговорам по коллективному договору, многие сторонники профсоюза могут уже уволиться или быть уволены с предприятия, а новые претенденты на получение работы будут подвергнуты проверке на склонность оказывать поддержку профсоюзу. И наконец, когда переговоры начались, компания может продолжать отказываться от заключения приемлемого коллективного договора[503].

Иногда менеджмент предприятия может отказываться от возобновления существующего договора по истечении срока его действия. Владельцы и руководители могут преднамеренно закрыть предприятие, выставив рабочих на улицу, это называется «локаутом». Затем компания может нанять других постоянных работников («штрейкбрехеров») для развала профсоюза. Угроза найма «штрейкбрехеров» снижает забастовочную активность и еще больше затрудняет реализацию права на создание профсоюза.

Иногда хозяева создают на предприятии обстановку насилия и страха, прибегая к использованию против трудящихся наемных вооруженных бандитов и подкупленных сотрудников правоохранительных органов, как это случилось, когда профсоюз Объединенных сельскохозяйственных рабочих (UFW) в 1998 году пытался провести организационную работу среди рабочих по сбору клубники. Чтобы сорвать мероприятие профсоюза, оказалось достаточно бойкотировать его выборную кампанию. Вследствие этого право представлять рабочих перешло к профсоюзу компании, который уже несколько недель до этого не действовал. По этой причине после поражения профсоюза Объединенных сельскохозяйственных рабочих у него не оказалось перечня требований от имени рабочих, повестки дня собраний и организационной стратегии[504].

Число жителей США, считающих, что профсоюзы проводят полезную для трудящихся деятельность, колеблется от 60 до 23% — в зависимости от ряда обстоятельств. Почти четыре из каждых пяти в их числе одобряют законы, которые защищают право трудящихся на самоорганизацию в рамках профсоюзов без угрозы увольнения с работы со стороны хозяев предприятия[505]. Если число членов профсоюза снижается, то это происходит не по причине падения популярности профсоюзного движения, а в результате несправедливых репрессивных условий, в которых вынуждены действовать организованные в профсоюз трудящиеся. Профсоюзы потерпели поражение почти в половине всех выборов, проведенных при участии Национального управления по трудовым отношениям, и заключили коллективные договора только с половиной компаний, работники которых проголосовали за присутствие на предприятии профсоюза. Профсоюзные активисты энергично ведут борьбу за поддержку населения, организуют бойкоты, отстаивают права в суде, проводят манифестации, сидячие забастовки и митинги[506]. В ходе последних кампаний по выборам президента и в Конгресс бизнес затратил финансовых средств больше, чем профсоюзы, в соотношении одиннадцать к одному. Если к этому добавить огромные суммы, потраченные в периоды между выборами на юристов и лоббистов, на проведение референдумов, а также пожертвования на политические цели от отдельных лиц — толстосумов и затраты богатых кандидатов на выборах, эта пропорция еще более перекосится[507]. Профсоюзам, и так не располагающим ощутимой властью, приходилось вести борьбу за выживание против неблагожелательного отношения со стороны законодателей, постановлений судебных органов, решений Национального управления по трудовым отношениям и преследований правительственных ведомств, которые очищали профсоюзное движение от коммунистов. Однако коммунисты всегда были в числе самых умелых и самоотверженных организаторов, в том числе когда дело касалось героического сопротивления нанятым хозяевами бандитам. В то же время федеральные власти сделали очень мало для того, чтобы избавить профсоюзы от влияния банд гангстеров[508].

Профсоюзы и цели их борьбы

Конечно, некоторые профсоюзы коррумпированы и антидемократичны, а ряд лидеров профсоюзов превратились в профсоюзных дилеров. Они пробивают себе дорогу наверх путем махинаций с голосами, выторговывают себе высокие зарплаты, сотрудничают с менеджментом предприятий в установлении потогонной системы труда и тайно сговариваются с бандитами о запугивании рядовых членов профсоюза с целью принудить их к подчинению. Такого рода коррупция обычно имеет место в небольшом числе мест. Как показано в главе 9, большая часть коррупции идет со стороны менеджмента компаний в виде взяток, «откатов», уклонений от уплаты налогов, свалок токсичных отходов и других преступных действий. Бизнес также безответственно относится к денежным средствам профсоюзов, расхищая миллиарды долларов из пенсионных фондов своих работников и ставя тем самым под угрозу последующее благополучие многих пенсионеров[509].

Профсоюзы подвергаются критике за то, что их деятельность способствует возникновению экономических спадов. При этом используются аргументы о том, что, поднимая затраты на оплату рабочей силы, профсоюзы вынуждают компании механизировать производство, сокращать рабочие места и переводить предприятия в страны с более дешевой рабочей силой.

Но за последние десятилетия большинство сокращений рабочих мест и переводов производства в другие страны происходили во время снижения стоимости рабочей силы. Трудящиеся оказывались не причиной экономических спадов, а их жертвой.

Деятельность профсоюзов находится в прямой связи с экономическим процветанием, а не с обнищанием. В тех штатах, где профсоюзы были традиционно слабыми (например, в Алабаме, Южной Каролине и Миссисипи), уровень жизни оказывался ниже, чем в тех штатах, где отмечается заметное присутствие организованных профсоюзов. Общий уровень зарплат в Соединенных Штатах значительно превышает уровень оплаты в странах «третьего мира», где профсоюзы еще очень слабы или вообще отсутствуют, и отстает от уровня зарплат в тех странах, где выше уровень организации трудящихся в профсоюзы, как, например, в Канаде, странах Западной Европы и Скандинавии.

В США трудящиеся, объединенные в профсоюзы, в среднем получают за свой труд на 20% выше тех работников, которые не объединены в профессиональные организации. Кроме того, они почти наверняка имеют медицинскую страховку и другие выплаты. Неорганизованные в союзы рабочие тоже получают пользу от той борьбы, которую ведут рабочие из профсоюзов, за счет того, что их хозяева идут на уступки с целью не допустить профсоюзы на своих предприятиях. Критика и различные требования, с которыми выступают профсоюзы, приводят к повышению уровня управления предприятиями со стороны менеджмента. Условия труда и инспекции техники безопасности обычно выше на предприятиях с присутствием профсоюзов, чем там, где их нет. Чем выше уровень объединения трудящихся в профессиональные союзы, тем меньше несправедливости при распределении доходов. И наоборот, чем ниже уровень объединения работников в профсоюзы, тем больше распределение дохода перевешивает в пользу богатых[510].

Состояние трудовых ресурсов в стране напрямую связано не только с экономическим процветанием, но и с уровнем демократии. В странах, в которых трудящиеся сильны и хорошо организованы, отмечается более высокий уровень соблюдения прав человека, чем там, где профсоюзы отсутствуют. Профессиональные союзы представляют собой жизненно важную часть демократии. Они являются частью тех институтов, с помощью которых трудящиеся могут дать организованный ответ на действие факторов, оказывающих влияние на их жизнь. Рядовые члены профсоюза принимают участие в профсоюзных выборах значительно активнее, чем они это делают на выборах общенациональных. В большей части профсоюзов все их члены обязаны принимать участие в голосовании по коллективному договору.

Организованные трудящиеся были в авангарде борьбы против использования детского труда, за восьмичасовой рабочий день и за более безопасные условия труда. Профсоюзы играли важную роль в принятии важных законопроектов о гражданских правах, выступали за государственную систему медицинского страхования, доступное жилье, развитие общественного транспорта, защиту потребителя, совершенствование системы государственного образования и проведение реформы налогообложения с введением прогрессивного подоходного налога. Они выступали против Североамериканского соглашения о свободе торговли (NAFTA), Генерального соглашения по тарифам и торговле (GATT), Всемирной торговой организации (WTO) и других уловок с целью обойти суверенитет народа. Профсоюзы в коалиции с другими организациями поддерживали меры по охране окружающей среды и движение за мир. Некоторые самые прогрессивные профессиональные союзы порвали с милитаристским менталитетом «холодной войны» руководства профсоюзного объединения Американская федерации труда — Конгресс производственных профсоюзов (AFL — СЮ) и поддержали отказ от интервенции США в Центральную Америку. Исследования показывают, что 90% членов профсоюзов выступают за участие своих союзов в политической жизни страны и в разработке ее законодательства[511].

Для того чтобы восстановить роль профсоюзов после ее длительного снижения, организованным трудящимся необходимо добиться отмены антипрофсоюзного законодательства, которое ослабляет их возможности самоорганизации и заключения достойных коллективных договоров. Национальное управление по трудовым отношениям должно снова стать государственным ведомством, которое защищает право трудящихся на ведение коллективных переговоров, а не подрывает его. Лидерам профсоюзов следует избегать политики коллаборационизма в отношениях с менеджментом предприятий. Профсоюзы должны инвестировать миллиарды долларов из пенсионных фондов в улучшение жилищных условий, развитие местной инфраструктуры и в другие социальные программы, приносящие пользу рядовым гражданам. Руководству профсоюзного объединения AFL — СЮ следует прекратить оказывать содействие внешней политике США, которая поддерживает деспотические режимы, подрывает независимые союзы и сохраняет рынки дешевого труда в странах «третьего мира», куда корпорации США переводят затем рабочие места[512].

Труд человека — основа благосостояния страны и нашего выживания в будущем. Повсюду в мире, включая и Соединенные Штаты, он заслуживает лучшего к себе отношения, чем то, которое сейчас встречает.

Глобализация, Всемирная торговая организация и конец демократии

Среди недавних предприятий мировых элит бизнеса и верных им слуг из правительств разных стран обращает на себя внимание Североамериканское соглашение о свободе торговли (NAFTA) и Раунд 1993 года в Уругвае организации по Генеральному соглашению по тарифам и торговле (GATT). Общественности объявили, что организации NAFTA и GATT планируют отменить досаждающее всем регулирующее законодательство, объединить национальные экономики в глобальную торговую систему, создать больше рабочих мест и добиться процветания.

Цель транснациональной корпорации заключается в том, чтобы стать действительно транснациональной, подняться над суверенитетом любого из входящих в организацию государств, но при этом предполагается, что суверенные власти таких государств будут обслуживать ее интересы. Нижеследующие слова, произнесенные вице-президентом по финансам корпорации Colgate Palmolive Company, мог бы произнести представитель любой транснациональной корпорации: «Соединенные Штаты не имеют безусловного права на наши [нашей корпорации] ресурсы. Нет никаких причин, чтобы как-то особенно выделять эту страну из всех других»[513].

С такими организациями, как NAFTA и GATT, эта мысль становится особенно очевидной. Гигантские транснациональные корпорации поднялись над суверенными правительствами стран-участниц. Соглашения GATT стали основой для создания Всемирной торговой организации (WTO) — международной организации с участием более 120 стран. WTO имеет право не допустить принятия, отменить действие или выхолостить содержание любого закона любой страны, если сочтет, что этот закон создает препятствия инвестициям и рыночным интересам транснациональных корпораций. WTO создает экспертные группы по экономическим вопросам, состоящие из «трех специалистов по торговле», которые действуют как «судьи». Они ставят себя над национальным суверенитетом и контролем со стороны народа этой страны и обеспечивают, таким образом, превосходство международного финансового капитала. Этот процесс называется «глобализацией» и считается неизбежным и естественным вариантом развития, выгодным для всех.

Никем не избранные, пришедшие из мира корпораций, члены этих экспертных групп встречаются тайно и могут иметь пакеты акций тех же выпусков, по которым они принимают экспертные решения. Единственным ограничением для них является правило о недопущении конфликта интересов. Их задача заключается в том, чтобы дать возможность транснациональным корпорациям делать все, что им заблагорассудится, без каких-либо ограничений или регламентации со стороны любого правительства. Ни одно из правил или ограничений GATT, изложенных на пятистах страницах, не направлены против частного бизнеса, и все они — против правительств стран-участниц. Правительства, подписавшие этот документ, обязаны понизить таможенные тарифы, прекратить субсидирование сельского хозяйства, относиться к иностранным компаниям так же, как и к национальным, охранять патенты корпораций и подчиняться решениям элитной бюрократии WTO. Стоит только какому-либо правительству отказаться изменить законы своей страны, как этого требует экспертная группа WTO, на страну могут быть наложены штрафы и международные торговые санкции, которые лишат упорствующее правительство необходимых рынков и материалов[514].

Действуя как высший глобальный арбитр, WTO принимала решения против законов, которые она считала «барьерами на пути свободной торговли». Организация заставила Японию согласиться с более высоким уровнем содержания пестицидов в импортируемых ею продуктах питания. Она удержала Гватемалу от запрещения вводящей в заблуждение рекламы детского питания. Она отменила запреты в различных странах на использование асбеста, добилась ликвидации требований к экономичности топлива и стандартам на состав выхлопных газов автомобилей. Она приняла решения, отменяющие законы по защите морской флоры и фауны и запреты на продажу продуктов из биологических видов, находящихся под угрозой исчезновения. Запрет Европейского Союза на импорт напичканной гормонами говядины из США получил широкую народную поддержку по всей Европе, но три члена экспертной группы WTO решили, что этот запрет представляет собой противозаконное ограничение торговли. Решение в отношении говядины поставило под угрозу многие другие нормы регулирования импорта продовольствия, принятые на основе соображений охраны здоровья. WTO добилась отмены той части закона США о чистом воздухе, положения которой запрещали некоторые добавки в бензин. Это было сделано по той причине, что положения закона создавали препятствия импорту в США бензина с иностранных нефтеперегонных заводов. WTO также добилась отмены той части американского закона о сохранении исчезающих видов млекопитающих и птиц, которая запрещает импорт креветок, пойманных с помощью сетей, не обеспечивающих защиту морских черепах[515].

«Свободная» торговля — не означает справедливой торговли. Она выгодна сильным государствам, и получают они эту выгоду за счет более слабых, в интересах богатых за счет всех остальных, лишая нас того небольшого демократического народовластия, которого мы смогли добиться[516]. «Глобализация» означает возвращение назад к тому, что было до проведения многих реформ XX века: нельзя бойкотировать продукты, нельзя запрещать детский труд, не будет гарантированной оплаты труда в размере прожиточного минимума или других социальных выплат, не будет государственных служб, которые могли бы создавать конкуренцию частным предприятиям, извлекающим прибыль, не будет защиты здоровья и охраны труда, которые требуют от корпораций каких-то денежных затрат.

Генеральное соглашение по тарифам и торговле (GATT) дает возможность транснациональным корпорациям обманным путем установить монопольные права собственности в местном индивидуальном и общинном сельском хозяйстве. Таким образом, капиталистические сельскохозяйственные корпорации могут проникать в экономически самостоятельные местные коммуны и монополизировать их ресурсы. Ральф Надер приводит пример местной для Индии сельскохозяйственной культуры под названием мелия индийская (иранская), экстракт из которой обладает природными пестицидными и лечебными свойствами. В течение многих столетий это растение выращивалось в Индии, однако в последнее время оно привлекло внимание различных фармацевтических компаний, которые зарегистрировали на него свое исключительное право собственности, что вызвало широкие протесты индийских фермеров. Действуя в соответствии с правилами WTO, фармацевтические компании присвоили себе право исключительного контроля над системой дистрибуции продуктов из мелии индийской. Такое решение WTO в Индии проводилось в жизнь с большими затруднениями. Десятки тысяч некогда независимых фермеров теперь должны работать на крупные фармацевтические компании и на условиях этих компаний.

Аналогичным образом WTO постановила, что патентные права на большое число сортов риса басмати, который столетиями выращивали индийские крестьяне, отныне принадлежат американской корпорации RiceTec. Организация также постановила, что исключительные права в мире на производство специи карри[517] принадлежат японской корпорации. В этих случаях «свободная торговля» означает монопольный контроль корпораций. Такое развитие событий вынудило премьер-министра Малайзии Махатхира Мохамада сделать следующее заявление:

Если следовать соглашениям о свободной торговле, то все муниципальные и государственные коммунальные службы и бытовое обслуживание оказываются под угрозой. Коммунальную службу могут обвинить в «упущенных рыночных возможностях» или в недобросовестном субсидировании. Можно привести такой пример: государственную программу страхования автомобилей в провинции Онтарио (Канада) обвинили в «нечестной конкуренции». Онтарио могла бы иметь государственную программу автострахования, только при условии выплаты ею американским страховым компаниям сумм, которые они считают своими настоящими и будущими потерями доходов от страхования в этой провинции. Естественно, что это повлекло бы непомерно высокие издержки для государственной программы страхования. Таким образом, жителям провинции Онтарио не позволили реализовать свое суверенное демократическое право создать альтернативную некоммерческую компанию автострахования.

Система образования — отрасль экономики с ежегодным оборотом в триллион долларов, и частные корпорации претендуют на ее подавляющую часть. Если этот вопрос поставить перед WTO или каким-либо торгово-экономическим советом, государственная система образования и протесты против частных учебных заведений могли бы быть квалифицированы как создание препятствий рыночным инвестициям и лишение рыночных доходов фирм, участвующих в приватизации учебных заведений. Вероятно, только опасения гневных протестов общественности удерживают сторонников приватизации от ускоренного продвижения к «частному рынку образования».

Такие международные соглашения, как GATT и NAFTA, ускорили захват корпорациями местных рынков и вытеснение с них более мелкого бизнеса и кооперированных производителей. После введения в действие соглашения NAFTA достаточно высоко оплачиваемые рабочие места в США были ликвидированы, поскольку американские фирмы закрыли свои производства и переключились на рынок более дешевой рабочей силы в Мексике. В то же время тысячи мелких мексиканских компаний были вытеснены из бизнеса. Мексика была наводнена дешевыми высококачественными зерновыми и молочными продуктами гигантских агропромышленных американских предприятий (которые в значительной мере субсидируются правительством США), что привело к банкротству мелких мексиканских фермеров и торговцев и лишению большого числа бедных крестьян земли. Переведенные в Мексику американские предприятия предложили низкооплачиваемые рабочие места с опасными и вредными для здоровья условиями работы.

В условиях действия соглашения NAFTA, находящаяся в США компания Ethyl Corporation предъявила судебный иск правительству Канады на сумму в $250 миллионов за «утерянные коммерческие возможности» и «вмешательство в торговлю» из-за того, что Канада запретила применять химическую добавку (ММТ) к бензину, которую канадские специалисты сочли канцерогенной. Опасаясь проиграть дело в суде, канадские официальные ведомства отступили, согласились снять запрет на применение спорной добавки к бензину, выплатили корпорации Ethyl $10 миллионов компенсации и опубликовали официальное заявление, назвав в нем добавку ММТ «безопасной». В Калифорнии также запретили эту опасную для здоровья добавку, однако на этот раз находящаяся в Канаде корпорация Ethyl предъявила Калифорнии судебный иск по условиям соглашения NAFTA за «возложение на свободную торговлю несправедливых накладных расходов»[519].

Нам говорят, что для сохранения конкурентоспособности в условиях соглашения GATT мы должны повысить производительность и сократить затраты на оплату труда и производственные расходы, то есть, другими словами, работать усерднее за меньшую оплату. Нам придется меньше расходовать на социальное обеспечение, соглашаться на понижение зарплаты, на реструктуризацию производств, на уменьшение государственного вмешательства в экономику и приватизацию. Только тогда мы сможем совладать с обезличенными силами глобализации, угрожающими нас смести. На самом деле в этих силах нет ничего обезличенного. «Соглашения о свободе торговли», включая последние, которые еще не представлены в Конгресс, осознанно планировались большим бизнесом и его покровителями в правительстве в течение многих лет в целях сокращения вмешательства правительств в мировую экономику. Это ослабляет демократический контроль и сдерживает ряд аспектов деловой практики бизнеса, оно оставляет человеческое общество один на один с безжалостной хваткой мирового свободного рынка. Теперь для народа любой провинции, штата или государства будет все труднее заставить свои правительства вводить защитные меры и разрабатывать новые формы государственных производственных предприятий из опасения, что они будут упразднены Всемирной торговой организацией или какой-нибудь международной экспертной группой по торговле[520].

Соглашения NAFTA и GATT нарушают Конституцию США, в преамбуле которой четко говорится, что источником суверенной власти в стране является народ: «Мы, народ Соединенных Штатов… провозглашаем и устанавливаем настоящую Конституцию для Соединенных Штатов Америки». Статья 1 раздела 1 Конституции гласит: «Все законодательные полномочия, настоящим установленные, принадлежат Конгрессу Соединенных Штатов…» Статья 1 раздела 7 предоставляет президенту страны (а не какому-то совету по торговле) право наложить на законопроект вето, которое может быть преодолено двумя третями голосов членов Палаты представителей Конгресса. А статья 3 предоставляет право решения спорных вопросов и пересмотра судебных решений Верховному суду и другим федеральным судам по решению Конгресса. Десятая поправка к Конституции гласит: «Полномочия, не делегированные Соединенным Штатам настоящей Конституцией и не запрещенные для отдельных штатов, сохраняются соответственно за штатами либо за народом». Во всей Конституции нет ничего, что разрешало бы международной комиссии по торговле занимать положение судьи в конечной инстанции и понижать установленные Конституцией полномочия законодательной, исполнительной и судебной ветвей власти.

В статье 7 говорится, что Конституция, федеральные законы и договоры «будут служить высшим Законом страны». Но под этим не подразумевалось, что договоры могут иметь большее значение, чем сами законы и суверенная власть народа и его представителей. Однако для того, чтобы исключить из процесса обсуждений Верхнюю палату (Сенат) Конгресса США, документы NAFTA и GATT были названы «соглашениями», а не договорами. Это была просто семантическая уловка, позволявшая президенту Клинтону обойтись без ратификации этих документов двумя третями голосов членов Сената и, таким образом, избежать процедуры внесения в эти документы поправок. Создание Всемирной торговой организации было одобрено на заседании Конгресса, который завершал установленный Конституцией срок своей деятельности после выборов 1994 года. Никто из принимавших участие в этих выборах не обещал избирателям сделать так, чтобы законы США не противоречили решениям ВТО.

Следует отметить, что в данной ситуации происходит не только ослабление значения многих действующих законов об охране окружающей среды, общественных службах, трудовых стандартах и защите прав потребителей, но и подвергается сомнению само нагие право осуществлять законодательную деятельность. Наш демократический суверенитет уступает место решениям скрытных и замкнутых плутократических торговых организаций, что ставит их полномочия выше полномочий народа, его судов и законодательных органов. Фактически международный финансовый капитал совершает переворот против государств всего мира.

Задуманная с целью отдать судьбу мировой экономики на произвол банкиров и транснациональных корпораций, глобализация является логическим продолжением империализма, победой империи над республикой, международного финансового капитала над демократией. Однако в последнее время благодаря широким народным протестам реализация нескольких многосторонних торговых соглашений была приостановлена или отменена голосованием. В 1999 году активные протесты против свободной торговли прокатились по сорока одной стране от Великобритании и Франции до Таиланда и Индии[521]. В 2000 году прошли демонстрации в Сиэтле, Вашингтоне, Сиднее, Праге и многих других городах. Народы всего мира оказывают нарастающее сопротивление сокращению демократической ответственности и подотчетности своих правительств, которые происходят под лозунгами «глобализации» и «свободной торговли». Это означает, что существующие соглашения о свободной торговле следует не пересматривать, а полностью отменить.