Демократия для избранных. Настольная книга о политических играх США

Плутократия правит, но не всегда так, как ей бы хотелось. Время от времени те, у кого богатство и власть, вынуждены делать уступки, чтобы вернуть немногое для сохранения в своих руках основного, и принимать меры к тому, чтобы самые тяжелые злоупотребления капитализма не привели к народным выступлениям против самой системы. После серьезных улучшений, завоеванных в ходе Великой депрессии 1930-х годов, демократические силы продолжали вести борьбу против экономической и социальной несправедливости. В ответ на это федеральное правительство создало систему государственных учреждений социального обеспечения, которые помогли многим, но далеко не миллионам, в особенности среди тех многих, кто наиболее в этом нуждался. В последние годы эти в целом недостаточные, однако весьма важные социальные улучшения стали объектом серьезных нападок.

Бедные получают все меньше и меньше

Средства государственных фондов, созданных с целью оказания помощи нуждающимся, в итоге попадают не в те руки. В 1965 году правительство провозгласило «войну с бедностью» в Аппалачах, обедневшем районе, протянувшемся холмистой полосой от Нью-Йорка до штата Миссисипи. В течение последующих 35 лет в район Аппалачей федеральными, штатными и муниципальными властями было вложено свыше $16 миллиардов. Однако эти средства принесли пользу торговцам, банкирам, угольным компаниям и подрядчикам, а не тем бедным, для кого они были первоначально предназначены.

Средства федеральных программ помощи не удается довести до нуждающихся. Программа специального дополнительного питания для женщин, грудных младенцев и детей (WIC) оказывает помощь только половине тех, кто соответствует ее критериям. В 1996 году закон, поддержанный президентом Клинтоном, упразднил программу «Помощь семьям с детьми-иждивенцами» (AFDC), или социальное пособие семьям. Более половины из последующих сокращений государственной социальной помощи на общую сумму в $54 миллиарда были взяты из денег на льготные продовольственные талоны, которые были предназначены таким семьям. Еще $3 миллиарда были взяты из программы по улучшению питания детей. Из программы выделения талонов на льготную покупку продуктов были полностью исключены примерно 650 000 законных иммигрантов, включая большое число пожилых людей, которые были выселены из частных домов престарелых, как только туда перестали поступать федеральные чеки на их содержание. Сокращения Клинтоном государственных пособий по социальной помощи «ударили прежде всего по тем, кто не мог обеспечить себя и свои семьи»[233].

Подавляющее большинство бывших получателей льготных продуктовых талонов состоит из тех, кто не способен работать по причине умственных или физических нарушений или преклонного возраста. Их обрекли на голод и поиск бесплатных столовых для нуждающихся или пунктов раздачи продовольствия, находящихся на попечении церквей и благотворительных организаций. Эти организации не могут содержать возрастающее число голодных людей[234].

В период пребывания у власти президентов Рейгана — Буша — Клинтона (1981 — 2000) на миллиарды долларов были сокращены ассигнования на гуманитарное образование, оказание юридических услуг для бедных, исправительное обучение, программы школьных завтраков, здравоохранение для матерей и детей, а также помощи престарелым, слепым и инвалидам. Программы, в которых были заняты сотни тысяч человек, в основном женщин, в том числе в штате детских садов и яслей, библиотек, центров оказания услуг инвалидам и престарелым, были ликвидированы. Исследование, проведенное Министерством здравоохранения и социальных служб, показывает, что в связи с недостатком ассигнований только 15% детей из семей с низкими и средними доходами, имеющих право на места в финансируемых государством дошкольных детских учреждениях, реально их посещают[235].

Администрация Рейгана урезала ассигнования по программе «Добавочные пособия малоимущим» (SSI), которая служила определенной гарантией для престарелых, слепых и инвалидов с низкими доходами. «Реформа» системы социального обеспечения президента Клинтона предусматривала исключение из программы SSI около 100 000 детей-инвалидов (в основном умственно отсталых)[236]. К 2000 году, по крайней мере, одна треть из тех, кто нуждался в помощи по этой программе, уже ее не получали. Сокращения федеральной программы пособий по социальному обеспечению означали увеличение числа голодающих и недостаточно питающихся, изоляцию и недостаток ухода в отношении больных, рост числа бездомных и страдающих среди лиц с минимальными экономическими и финансовыми возможностями и самым низким политическим влиянием.

Ситуация в этом плане нисколько не лучше на уровне муниципалитетов, округов и штатов, где федеральные субсидии были сокращены от 40 до 60%, что вынудило многие штаты также урезать свои программы социального обеспечения. Из 14 миллионов получателей помощи семьям почти все оказались одинокими матерями и детьми без других источников материальной поддержки. Работоспособными мужчинами оказались менее 1%. Вопреки широко распространенным предубеждениям, большинство получателей государственных пособий — белые американцы (хотя число афроамериканцев и латиноамериканцев выше относительной численности этих групп в обществе). Большинство этих людей получают социальные пособия не более двух лет и имеют одного или двух детей. Получатели государственных социальных пособий не живут в роскоши. Их совокупные расходы на продукты питания, аренду жилья и одежду составляют сумму значительно ниже уровня бедности. За последние 20 лет реальная сумма помощи с учетом инфляции, сокращений и сузившихся возможностей найти работу упала почти на 40%.[237]

Раздавались обвинения в том, что система социальных пособий покрывает мошенничества. На самом деле программа AFDC была одной из наиболее четко контролируемых федеральных программ с минимальным числом мошеннических получателей помощи[238]. Настоящее мошенничество появилось вместе с приватизацией. Частные фирмы стали перехватывать много финансируемых государством контрактов по выполнению задач, которые раньше относились к сфере ответственности государства, например проверка лиц, обращающихся с заявлениями на получение помощи, а также назначение суммы пособия и трудоустройство. Многие государственные чиновники, которые заключали такие контракты с частными компаниями, впоследствии фигурировали в платежных ведомостях этих компаний. Как только функции выплаты государственных пособий оказались переданы частным компаниям, система социального обеспечения стала больше похожа на источник прибыли, чем на помощь людям в выживании. Компании отказывают в оформлении выплат, создают людям трудности при подаче заявления на оказание помощи и поручают выполнение низкоквалифицированной работы детям, которые проживают на воспитании в чужой семье, или клиентам со специальными (дорогостоящими) потребностями в отношении помощи. Чем больше средств они смогут удержать, тем больше денег смогут присвоить себе[239].

Деньги, которые могли бы помочь нуждающимся оплатить аренду жилья или приобрести продукты питания, теперь идут в карманы руководителей таких компаний. Программы профессионального обучения на миллионы долларов приносят большие прибыли компаниям, которым они переданы в управление, но в итоге дают мало трудоустроенных безработных[240]. Государственные пособия едва ли можно назвать адекватным решением проблем, возникших у бедных людей в условиях капиталистической экономики. Но упразднение помощи или передача функций по ее оказанию спекулятивным компаниям — это решение еще хуже.

Социальная незащищенность — передача всего в частную собственность

Плутократы пренебрежительно относятся к рентабельным предприятиям государственного сектора, которые создают рабочие места и удовлетворяют потребности людей, но не приносят прибылей корпоративной Америке. Поэтому класс собственников неустанно выступает за приватизацию государственных служб и ресурсов как внутри США, так и повсюду в мире. Среди объектов приватизации обычно называют коммунальные службы и предприятия, школы, пенсионные фонды, предприятия транспорта, жилье, библиотеки, тюрьмы, учреждения здравоохранения и государственные средства массовой информации.

За последние годы под огонь сторонников приватизации попала государственная система социального обеспечения. Немногим более половины из $500 миллиардов, ежегодно поступающих в систему социального обеспечения, приходит из платежных ведомостей лиц, работающих по найму, остальное должно поступать от работодателей. И именно это обстоятельство является основной причиной того, почему работодатели так не любят эту программу. Противники системы социального обеспечения предсказывают, что пенсионный фонд через три десятилетия рухнет из-за растущего числа пенсионеров. Они рекомендуют разрешить работающим по найму вкладывать свои платежи, ныне поступающие в систему социального обеспечения, в рынок ценных бумаг, котирующихся на фондовой бирже. Там эти суммы якобы будут расти значительно быстрее и сделают каждого выходящего на пенсию значительно богаче[241].

На самом деле все обстоит несколько иначе. Если деньги пенсионных фондов перевести на миллионы частных счетов на фондовой бирже, брокерские фирмы Уолл-стрит делали бы ежегодно миллиарды долларов на брокерских комиссионных, а системе социального обеспечения, как объединенной системе платежей, коллективной системе социальной защиты, пришел бы конец. Фондовая биржа — это не пенсионная программа, а разновидность азартной игры, которая может оказаться рискованной для многих неопытных пенсионеров (и даже для многих опытных инвесторов). Фондовая биржа может рухнуть, не успев прийти в себя. После краха, в начале Великой депрессии, фондовые рынки США не могли достичь своих максимальных котировок 1929 года вплоть до 1954 года.

При подсчете обильных прибылей, которые пенсионеры якобы получат от вложений на фондовой бирже, приватизаторы основываются на радужных предположениях о постоянно растущем рынке. Но, пророча банкротство системе социального обеспечения, они переходят на пессимистические прогнозы развития экономики с низкими темпами роста и аномально низкими платежами в фонд социального обеспечения. Вместо того чтобы быть каналом оттока средств из бюджета, система социального обеспечения все время производит большой избыток средств. По данным отчета 1998 года попечителей фонда социального обеспечения можно сделать вывод, что к 2008 году у фонда образуется превышение доходов над расходами в сумме $1,5 триллиона, что позволит производить выплаты в полном объеме вплоть до 2032 года. На самом деле фонд сможет обеспечивать выплаты неопределенно долго. Если же через 30 лет возникнет дефицит средств, его легко можно будет покрыть путем небольшого повышения ставки налога или путем расширения диапазона взимания налога свыше суммы в $76 200, которая была максимальной в 2000 году[242].

Система социального обеспечения — это не только пенсионный фонд; это состоящая из трех частей программа страхования, которая включает:

пенсионный фонд для свыше 30 миллионов пенсионеров и их супругов;

систему страхования трех с половиной миллионов детей умерших родителей или родителей-инвалидов; (3) систему страхования для 4 миллионов лиц всех возрастов, потерявших трудоспособность в результате травм или других серьезных нарушений и расстройств здоровья. Любые схемы приватизации не имеют ничего общего со страхованием на случай потери кормильца или страхованием по инвалидности.

Система социального обеспечения защищает инвалидов и пенсионеров от неблагоприятных последствий инфляции посредством ежегодных надбавок в связи с ростом стоимости жизни, чего частные счета на бирже делать не могут. Обеспечение свыше 60% доходов среднего пожилого американца представляет собой самую эффективную программу по борьбе с бедностью в стране. Без нее уровень жизни 14 миллионов пожилых людей и инвалидов опустился бы ниже прожиточного минимума[243].

Оппоненты системы социального обеспечения утверждают, что она по-настоящему не работает. Но на самом деле их больше всего беспокоит то, что она все-таки как-то работает. Это — одна из наиболее успешных программ социального обеспечения в истории США. За период свыше шести десятков лет она ни разу не пропустила выплаты. Расходы на ее содержание и функционирование составляют около 1% ее годовых выплат. Для сравнения, расходы на содержание частной программы страхования составляют 13% годовых выплат. Система социального страхования помогает большинству, а не меньшинству, перераспределяя миллиарды долларов наиболее справедливым бесприбыльным образом. Именно поэтому привилегированное меньшинство требует ее «реформирования».

Сколько здоровья вы можете себе позволить?

В американском обществе наблюдается большой разрыв в состоянии здоровья у представителей различных социальных классов. Очень часто в приемном отделении лечебного учреждения на первом медицинском осмотре пациента происходит анализ содержания его кошелька. Многим серьезно раненным в платных больницах отказывают в экстренной медицинской помощи, поскольку они не могут предъявить доказательств своей платежеспособности. Тем временем государственные больницы закрываются из-за недостатка финансирования. Пациентов выставляют из больниц, не закончив лечения, — просто когда у них кончились деньги. Люди, которым требуется длительное лечение, становятся банкротами из-за больничных счетов, несмотря на якобы «полное страхование». Для увеличения прибылей персонал больниц подвергается сокращениям и перегружен работой до такой степени, что становится неспособным оказывать надлежащую медицинскую помощь[244].

В докладе Национального института медицины приведены данные о том, что медицинские ошибки и ятрогенные заболевания (вызванные самим процессом лечения) в больницах США приводят к смерти до 98 000 человек ежегодно, то есть примерно одного из пятисот пациентов. Вопреки сложившемуся мифу о том, что «частные предприятия делают это лучше», показатели смертности и расходы пациентов выше в платных больницах по сравнению с бесплатными медицинскими учреждениями[245].

Число американцев без медицинской страховки возросло до 44 миллионов человек, в их числе — 11 миллионов детей. Основной причиной этого стали сокращения программ страхования ответственности работодателя[246]. Работодатели сокращают доходы и даже отменяют страхование работников с серьезными заболеваниями. Миллионы застрахованных ежемесячно платят страховые премии, которые ложатся тяжелым грузом на их семейные бюджеты. Уровень медицинского обслуживания людей не становится выше, а расходы растут.

Руководители корпораций и другие богатые люди пользуются совсем другой системой здравоохранения — не той, что простые люди. Управляющих высшего ранга обычно обеспечивают полным покрытием медицинского страхования за счет компаний. Они не вносят разницы (в покрытии) и фактически не оплачивают страховых премий за визиты в лечебные учреждения и госпитализацию в палатах люкс с ресторанным питанием[247].

С тех пор как в 1996 году Конгресс и штаты начали проводить сокращения государственных пособий, почти миллион человек с низкими доходами лишились обеспечения по программе Medicaid. Medicaid — федеральная программа бесплатной медицинской помощи неимущим. Миллионы взрослых людей с детьми, живущих на уровне бедности, не получают медицинской и стоматологической помощи по программе Medicaid обычно по той причине, что не могут найти врачей и стоматологов, которые взяли бы на себя труды по их лечению[248].

Программа Medicaid обеспечивает медицинскую помощь бедным, а медицинская помощь по программе Medicare предназначена для пожилых и инвалидов. Medicare — общедоступная программа страхования для миллионов людей. К несчастью, она не совершенна. Среди ее главных бенефициариев[249] были лечебные учреждения и врачи, которые ежегодно жульнически завышали счета за лечение на миллиарды долларов, оказывая при этом медицинские услуги низкого качества. Управление общей бухгалтерской отчетности США выявило, что преступные группы по всей стране создали десятки «липовых» компаний с целью жульнического получения от программ Medicaid и Medicare сотен миллионов долларов за использование оборудования и услуги, которые никогда не оказывались[250].

В домах для престарелых или инвалидов содержатся почти 2 миллиона человек. И эти заведения ежегодно выставляют счет на $87 миллиардов за свои услуги, в которых более 75 центов из каждого доллара оплачивают налогоплательщики через программы Medicaid и Medicare. Чем меньше средств дом для престарелых и инвалидов тратит на содержание и лечение пациентов, тем больше остается ему и акционерам. Платные дома для престарелых, с их малочисленным и плохо обученным персоналом, отвратительными условиями быта и отсутствием заботы и злоупотреблениями в отношении пациентов, стали настоящим позором нации[251].

Зависимая от корпораций пресса США, описывая канадскую программу медицинского обслуживания и британскую национализированную систему аналогичного назначения, характеризует их как «предоставляющих неудовлетворительное обслуживание». Критики обращают внимание на длительное ожидание, забывая упомянуть о том, что ожидание является прямым результатом широкого объема страховой защиты, а также сокращенного финансирования со стороны правительства. Но даже при всем этом в Канаде и Великобритании отсутствуют очереди на неотложные операции и имеется всего лишь небольшая очередь на некосметические хирургические операции. Если исходить из расчета на одного пациента, то Америка тратит на медицинское обслуживание значительно больше средств, чем Канада и Великобритания или Франция, однако последние страны, а вместе с ними и ряд других обеспечивают доступную медицинскую помощь всем своим гражданам. Государственные системы медицинского обслуживания Канады и стран Западной Европы располагают значительно большим числом врачей и больничных коек на одного жителя, имеют ниже показатель детской смертности и у них в среднем более здоровое население и выше ожидаемая продолжительность жизни[252].

Медицина в США — одна из крупнейших отраслей бизнеса с общим ежегодным оборотом в $1 триллион, что составляет 14% ВВП. Самыми влиятельными бенефициариями медицинской отрасли являются крупные страховые компании и организации медицинского обеспечения (НМО). Такая организация представляет собой группу врачей или страховую компанию, заключившую контракты с врачами, которые предоставляют частные услуги здравоохранения индивидуальным лицам, способным оплачивать ежемесячную страховую премию. Целью руководителей и владельцев организаций медицинского обеспечения является максимальное увеличение прибылей. Они достигают этого тремя путями: во-первых, устанавливается такой размер ежемесячной премии, что она забирает необычно большую часть семейного бюджета; во-вторых, врачу выделяется минимальное время на работу с каждым пациентом; сокращаются до минимума, даже, если это необходимо, дорогие виды лечения; и в-третьих, снижаются оклады всему медицинскому персоналу и вводится ускоренный ритм работы.

Большинство организаций медицинского обеспечения устанавливают врачам низкую фиксированную ставку оплаты за каждого пациента вне зависимости от того, сколько требуется посещений, операций и госпитализаций. Те врачи, чье сочувственное отношение к больным и высокое мастерство в наибольшей мере привлекают к ним самую большую долю тяжелых (и наиболее дорогих в лечении) больных, все более ощущают себя в подавленном состоянии, поскольку они не могут обеспечить себе достаточный заработок на фиксированных ставках оплаты, стараясь лечить тех, кому необходим широкий перечень лечебных мероприятий[253].

В США существует 1500 различных программ медицинского страхования. Все вместе они ежегодно расходуют свыше $100 миллиардов на предложение и продвижение своих услуг на рынок, административные затраты и щедрые зарплаты руководящему составу. Этой суммы было бы достаточно для обеспечения длительного лечения миллионов незастрахованных людей. Частные компании медицинского страхования расходуют 12% полученной оплаты страховок на административные и накладные расходы по сравнению с 3,2%, затрачиваемыми по программам Medicaid и Medicare, и с 0,9% — затрачиваемыми канадской государственной системой медицинского страхования, которая избавилась от частных компаний медицинского страхования свыше 20 лет назад. Страховые компании и организации медицинского обеспечения избавляются от тех заявителей, которым требуется дорогое лечение[254]. Многие организации медицинского обеспечения заявляют о своем статусе бесприбыльных организаций, поскольку они осуществляют свою деятельность якобы на «общественном поприще», и тем не менее они полностью являются высокоприбыльными корпорациями. В качестве «бесприбыльных» организаций они избегают платить подоходные налоги и налоги на имущество[255].

Цены на лекарственные препараты часто очень завышены. Фармацевтические компании заявляют, что высокие цены нужны им для того, чтобы поддерживать новаторские исследовательские работы. Но они расходуют в три раза больше денег на меры по стимулированию продаж и рекламу, чем на исследования, и при этом получают астрономические прибыли. Более того, исследования в фармацевтической отрасли ежегодно финансируются правительством на сумму в $15 миллиардов[256]. Правительство также финансирует разработку лекарств для сирот, которыми лечат редкие заболевания. Эти лекарства получили такое наименование, поскольку, принимая во внимание узость рынка для них, фармацевтические компании не хотят их разрабатывать за свой счет. Поэтому Конгресс принял закон о лекарствах для сирот (1983), предоставив фармацевтическим фирмам, разработавшим это лекарство для относительно редких заболеваний (им страдают менее 200 000 человек), семилетний срок защиты от любых рыночных потерь, а также щедрые налоговые льготы[257]. Еще раз частный сектор послужит общественному делу, но только при условии щедрой компенсации со стороны государства.

Покупатели опасаются, и рабочие тоже

Администрация по контролю за продуктами питания и лекарствами (FDA) проводит проверку только 1% медикаментов и продовольственных товаров, поступающих в торговую сеть. Зубная паста, шампуни, солнцезащитные составы, лосьоны для ухода за телом, присыпки для тела, косметические составы и краска для волос нередко содержат канцерогенные побочные продукты, однако FDA не принимает в этой связи особых мер[258]. Из медикаментов, получивших его одобрение, половина вызывает серьезные побочные реакции. По некоторым оценкам, побочные негативные реакции на медикаменты, оставляя в стороне ошибку врача, могут оказаться причиной смерти более 100 000 человек в год. Некоторые фармацевтические компании скрывают информацию и не сообщают о потенциальной опасности их продукции[259].

Когда корпорация Monsanto (недавно купленная корпорацией DuPont) выпустила в продажу гормон роста крупного рогатого скота (BGH), предназначенный для резкого увеличения удоев молока у коров, FDA одобрила «чудодейственное лекарство» биотехнологов, хотя организации потребителей и защитников окружающей среды задавали вопросы в отношении возможного влияния этого препарата на детей и взрослых. Коровы, которым вводится гормон роста, заболевают и испытывают недостаток питательных веществ, что приводит к необходимости увеличения вводимой им и без того высокой дозы антибиотиков. Повышенное производство молока обходится налогоплательщикам увеличением федеральных закупок молока, что приносит выгоду только нескольким крупным производителям молока[260].

Большие специализированные хозяйства по всей стране безжалостно заключают животных дойного стада в клетки и тесные загородки на всю их жизнь, где им среди прочего скармливают измельченные части тел животных и осадок сточных вод. Этим несчастным созданиям регулярно вводят антибиотики с целью предотвращения заболеваний и повышения эффективности использования кормов путем увеличения их веса за счет удержания воды в их организме. Но широкое применение антибиотиков способствуют появлению опасных, устойчивых к антибиотикам штаммов бактерий, которыми люди заражаются при употреблении мяса, молока и яиц и от которых нет лечения. Сотни людей страдают от продолжительных болезней. Каждый год в США регистрируется более девятисот смертей от кишечной палочки и других заболеваний пищевого происхождения[261].

Невозможно говорить о здоровье американцев, не упомянув об охране здоровья на производстве. Каждый год от травм, полученных на рабочем месте, умирает свыше 10 000 человек, и еще 50 000 — от профессиональных заболеваний. Кроме того, от 50 000 до 60 000 человек становятся постоянными инвалидами, а миллионы других страдают от профессиональных болезней[262]. Работа на промышленных предприятиях всегда связана с определенным риском травматизма, однако нынешние масштабы травматизма вызваны низким уровнем техники безопасности на производстве и слабым исполнением правил техники безопасности.

Рабочие, организованные в профсоюзы, давно борются за повышение безопасности труда. В 1970 году Конгресс наконец-то создал Управление по охране труда и технике безопасности (OSHA). При наличии 2300 инспекторов на 6,7 миллиона рабочих мест ресурсов этого управления совершенно недостаточно. Работодатели добровольно представляют в управление отчеты о травмах и смертельных случаях, что делает нынешнюю статистику в этой области ненадежной[263]. В случаях привлечения к ответственности за нарушения корпорации нередко считают, что дешевле платить относительно небольшие штрафы, которые зачастую после дополнительных переговоров существенно снижаются, чем нести затраты по улучшению условий труда.

Законы о компенсациях работникам обычно возлагают бремя доказательств (в суде) на получившего телесные повреждения работника, не наказывают руководство предприятия за укрывательство и уничтожение улик и вещественных доказательств и предусматривают срок давности, что делает затруднительным сбор и анализ информации по профессиональным заболеваниям, которым свойствен длительный скрытый период. Только около 10% тех миллионов рабочих, кто получил травмы, добиваются хоть каких-то компенсационных выплат. И после этого они лишаются права преследовать безответственного работодателя в судебном порядке. Таким образом, правительственная программа компенсаций за травматизм в определенной степени ограждает предприятия от ответственности.

Порождение кризисов — школы и жилье

Экономическое неравенство находит свое продолжение в области образования. В американских штатах финансирование школ осуществляется в значительной степени за счет налогов на имущество, поэтому богатые округа расходуют в расчете на одного школьника в десять раз больше, чем бедные. Более бедные школы испытывают недостаток финансирования, их учебные площади и помещения перегружены[264]. Многие законодатели и комментаторы так говорят по этому поводу: «Мы не можем решить проблемы школ простым ассигнованием денег». Странно слышать такие заявления от людей, которые не перестают ассигновать колоссальные суммы Пентагону на увеличение поражающей способности вооруженных сил США. Одно из исследований Rand Corporation показало, что чем меньше число учеников в классе, тем проще формировать группы в дошкольных воспитательных учреждениях и тем выше уровень использования учителем учебных материалов, а вложение дополнительных финансовых средств в оборудование для воспитательного процесса действительно улучшает нравственный облик и поведение детей из семей с низкими доходами[265]. Однако суть проблемы, по-видимому, заключается не только в деньгах или их отсутствии. Некоторые критики предлагают приватизировать сектор государственного образования посредством выдачи родителям учеников образовательного сертификата с указанной на нем денежной суммой, который они могут использовать для оплаты образования своего ребенка в любой из частных школ по их выбору, включая церковноприходские школы. Предлагается отменить аттестацию учителей и школ, а также контроль за их работой и качеством учебного процесса. Любой в таком случае сможет учредить школу для того, чтобы сшибить деньги, просто получив образовательный сертификат. Считается, однако, что такое предложение представляет собой шаг вперед.

Драматические диспропорции существуют также в финансировании высшего образования. То положение, которое существует сегодня, защищает права богатых. Федеральную помощь оказывают в первую очередь действующим богатым элитным университетам, а не местным колледжам и вечерним школам, что затрудняет получение качественного образования людям с низкими доходами. Кроме того, федеральная помощь предназначена высшим медицинским учебным заведениям, а также программам послевузовского образования и подготовки аспирантов. В период 1980 — 1990-х годов плата за обучение выросла невероятным образом как в государственных, так и в частных учебных заведениях, а федеральные гранты для учащихся колледжей с низкими доходами составляли лишь половину от того уровня, который был в течение 1970-х годов[266].

Такая же картина с жильем. Основной объем федеральной помощи на жилье приходится не на бедные семьи, на богатые. Собственники жилья со средними и высокими доходами получают скидки по налогу на недвижимость, вычеты с доходов, уплаченных за ипотечное кредитование и отсрочки уплаты налогов на увеличение рыночной стоимости при продаже недвижимости. Все это обходится государству в $100 миллиардов ежегодно не полученных налогов. Это в несколько раз больше тех сумм, которые выделяются Министерству жилищного строительства и городского развития на жилье для лиц с низкими доходами[267].

Люди с высокими доходами, владеющие домами с видом на морской пляж, получают субсидированную государством страховку, при которой на государство ложится ответственность на многие миллиарды долларов. Одним из таких бенефициариев был бывший президент Джордж Буш, который неустанно проповедовал рыночный принцип опоры на собственные силы, в то же время он пользовался федеральной субсидией на свою страховку недвижимости от стихийного бедствия на сумму покрытия $300 000-$400 000.[268]

Возведенные с федеральной помощью частные жилые комплексы сдаются на период в один-два года в аренду людям с низкими доходами, чтобы получить право на федеральное финансирование, а затем продаются покупателям, которые, не имея отношения к первоначальному контракту, выселяют съемщиков и превращают комплексы в дорогостоящее жилье для аренды или в кондоминиумы. Каждый год сотни тысяч домов для людей с низкими доходами подвергаются реконструкции и затем продаются частным инвесторам. В районах, где действие законов о регулировании квартирной или арендной платы ослаблено, владельцы жилья могут повышать арендную плату по своему желанию и выселять жильцов без каких-либо оснований.

Правительство приняло две жилищные программы для жильцов с низкими доходами. Первая — программа государственного жилья для 1,3 миллиона семей, половина из которых имеет право на какую-либо форму государственной помощи[269]. Построенные на государственные средства жилые дома, в которых проживают наркоманы и члены преступных группировок, привлекают много внимания со стороны средств массовой информации. Но многие другие жилые комплексы, где положение в целом нормальное, в том числе и те, где живут пожилые люди, редко фигурируют в сообщениях прессы.

Вторая государственная программа жилья — программа государственных жилищных ваучеров, которая, согласно разделу 8,[270] предусматривает выделение государственных субсидий на аренду или приобретение жилья для 1,5 миллиона семей с низкими доходами. Семья платит домовладельцу 30% дохода, а правительство доплачивает ему остальное. И снова государственный сектор финансирует частный сектор. Около полумиллиона семей с низкими доходами, получивших ваучеры, возвращают их обратно неиспользованными из-за отсутствия подходящего доступного жилья. В США только около четверти бедных семей получают какую-либо разновидность жилищных субсидий — самый низкий уровень среди всех промышленно развитых стран[271].

Сокращение государственных ассигнований на жилье в период 1980-х годов стало главной причиной роста бездомности. Семьи стали самой быстро растущей группой бездомных[272]. По мере снижения предложения доступного жилья, рост арендной платы во многих районах страны быстро обгоняет рост доходов. Миллионы американцев, не считающиеся бездомными, или ограничивают до крайности свои потребности в размере жилья, или платят за него больше, чем могут себе позволить.

Во многих городах бездомных объявляют вне закона постановлениями местных органов власти, согласно которым сидение или лежание в общественном месте со спальным мешком или тележкой из магазина самообслуживания приравнивается к правонарушению. Бездомных людей преследуют, с ними грубо обращаются, отовсюду выгоняют, их арестовывают, принадлежащее им скудное имущество конфискуют и ломают, их палаточные лагеря и другие места для ночлега огораживают глухим забором[273]. После сокращений жилищного строительства периода 1980-х годов бездомные люди стали настолько обычным явлением, что целым поколением молодых американцев они воспринимаются как обычная часть городского ландшафта. Просто эти молодые люди не знают, что было время, когда бездомные были редкостью и считались упреком обществу.

«Общественный транспорт» — то, что хорошо для General Motors…

Система транспорта дает другой пример того, как частным прибылям оказывают предпочтение перед общественными нуждами. Вплоть до 1920-х годов перевозка пассажиров и товаров осуществлялась в основном по железным дорогам поездами на электрической тяге. Железнодорожный транспорт расходует только часть того топлива, которое потребляют легковые и большие грузовые автомобили. Но именно это его экономичное использование топлива и стало так нежелательно нефтяной и автомобильной отраслям промышленности.

Посмотрим на историю города Лос-Анджелеса. В 1935 году город располагал крупнейшей в мире рельсовой транспортной системой радиусом в 75 миль с тихими и незагрязняющими окружающую среду электричками, которые ежегодно перевозили 80 миллионов пассажиров. Но корпорации General Motors и Standard Oil, используя фиктивные фирмы в качестве прикрытия, купили железнодорожную транспортную систему и заменили поезда на электрической тяге автобусами производства General Motors, с двигателями на топливе компании Standard Oil. К 1955 году эти корпорации заменили по всей стране электрические трамваи потребляющими слишком много горючего и выделяющими много выхлопных газов автобусами. А после этого они сократили городские и пригородные автобусные маршруты для того, чтобы способствовать переходу на легковые автомобили. В 1949 году корпорация General Motors была признана виновной в сговоре и заплатила крупный штраф — в размере $5000.[274]

Автомобили взимают с общества ошеломляющую дань. Каждый год в Соединенных Штатах в автомобильных авариях на дорогах погибают 47 000 человек и два миллиона получают увечья, причем многие из них остаются нетрудоспособными на всю оставшуюся жизнь. На дорогах погибло свыше трех миллионов американцев, что вдвое выше числа убитых во всех войнах, которые вела страна за свою историю. Эти цифры не включают те смерти, которые происходят каждый день или каждую неделю после дорожно-транспортного происшествия, а также ежегодно еще почти 30 000 смертей, являющихся результатом воздействия на человека выхлопных газов автомобильного транспорта. Автотранспортные средства ежедневно убивают один миллион животных. Автомобили убивают на дорогах больше оленей, чем охотники[275].

Более половины земли в городах США занято под дорожное движение, автомобильные парковки и объекты, так или иначе связанные с автомобилями. Целые городские кварталы сносятся ради того, чтобы освободить место для автомагистралей и других дорог, что в конечном итоге создает еще большую нехватку жилья. Автомобили требуют еще большего расширения населенных пунктов для того, чтобы, в свою очередь, вызывать увеличение расходов на каждого жителя на сооружение сети канализации, техническое обслуживание дорог и другие службы, а также рост расходов на транспортировку продуктов питания из-за того, что сельскохозяйственные фермы вокруг крупных городов вынуждены по мере разрастания городов перемещаться от них все дальше и дальше.

Федеральные, штатные и муниципальные власти ежегодно расходуют свыше $300 миллиардов на цели, связанные с эксплуатацией автомобилей. Это расходы на строительство и обслуживание автомобильных дорог, на содержание дорожной полиции, скорой помощи и больниц, а также на компенсацию налога на недвижимость по мере того, как все больше земли выделяется под автомагистрали и дороги. Автомобиль является самым крупным в мире источником загрязнения воздуха в городах. Поверхностные водостоки с пылью автомобильных шин и нефтяными пятнами, а также солью, которую тоннами посыпают на зимние дороги, наносят экологический вред рекам и морским заливам, губят деревья и другую растительность. Расходы на лечение потерпевших в автоавариях огромны, таковы же масштабы расходов в судах, которые тратят массу времени на рассмотрение дел о телесных повреждениях в результате аварий на дорогах. Пятая часть всех доходов средней американской семьи идет на оплату автомобиля, платежи по автострахованию, приобретение горючего и другие расходы, связанные с автомобилем. Расползание городов и рост населения увеличивают количество часов, которые мы проводим на дорогах. Те, кто не водит автомашину — престарелые люди, инвалиды и юное поколение, — изолированы от транспортной системы, в которой господствует автомобиль.

Значительная часть денег, затрачиваемых на общественный транспорт, идет метрополитену, который обслуживает состоятельных жителей городских предместий. Они ежедневно ездят в метро на работу в бизнес-центры в деловой части города и обратно. Муниципальные транспортные системы оплачиваются частично за счет дефицитного финансирования посредством безналоговых облигаций, которые обычно приобретают состоятельные физические лица и банки. Для того чтобы обслуживать эти облигационные займы, транспортные системы увеличивают оплату за проезд и сокращают численность обслуживающего персонала, что приводит к сокращению числа пассажиров, снижению доходов и новому росту долга. Во время пребывания у власти президент Клинтон сократил финансирование общественного транспорта, что дополнительно усугубило транспортные проблемы Америки.

Отравление земли

Загрязнение окружающей среды можно сравнить с грехом, который регулярно обличают и все равно настойчиво совершают. Каждый год промышленность выбрасывает в окружающую среду в качестве отходов производства миллионы тонн токсичных веществ, в том числе двуокись серы, двуокись азота, двуокись углерода, селен, ртуть, свинец, асбест и сотни других вредных веществ. Ежегодно промышленность выводит на продажу на рынок около тысячи новых химических соединений, зачастую сопровождая их ненадежной информацией о последствиях их воздействия на окружающую среду. Каждый год в результате около десяти тысяч случаев разливов нефти из нефтепроводов и танкеров миллионы галлонов нефти попадают в наши прибрежные воды, что наносит огромный ущерб по мере того, как нефть проходит через повторяющиеся циклы нереста рыб и воспроизводства диких зверей и домашних животных[276].

Разработка недр открытым способом и сведение леса угледобывающими и лесопромышленными компаниями продолжаются, принося разорение живой природе и бассейнам водосбора рек. Дождевые тропические леса по всему миру с их ценными популяциями различных животных и растений превращаются в пустоши. Сегодня осталось только 20% девственного лесного покрова, в основном в России, Канаде и Бразилии. И почти повсеместно ему угрожают хищнические сплошные вырубки[277].

Более 96% лесов калифорнийской секвойи в США уже уничтожено. Вместе с исчезновением деревьев то же самое происходит и с нерестовыми реками и с другими очагами продолжения жизни на земле[278]. Тяжелые металлы и другие ядовитые вещества выносятся из разрабатываемых месторождений в грунтовые воды. Смытая почва с земель, подвергшихся эрозии, уносится по руслам, каналам и ирригационным системам, подрывая производство продовольствия и рыбные ресурсы. По данным Министерства сельского хозяйства США, каждый год в стране товарные сельскохозяйственные фермы и строители уничтожают до 400 000 акров сильно увлажненных земель. Тонны излишков азота и фосфора, утекающие со стоками ферм и городских систем канализации, а также выпадающие из воздуха нитраты из выхлопов автомобилей и труб котельных вызывают появление в воде больших масс водорослей и, как следствие, — огромных территорий «мертвых зон» лишенной кислорода воды в заливах, дельтах рек и морях[279].

Промышленное выращивание скота в целях производства мяса приводит к загрязнению больших участков земли и русел водотоков загрязненными водами и является причиной скупки миллионов акров земли в целях производства корма для питания поголовья скота. Согласно одному отчету, потребление мяса с точки зрения экологии является самым вредным занятием после вождения автомобиля с бензиновым двигателем[280].

Другим экологически вредным занятием является чрезмерное деторождение. По мере увеличения численности населении земли свыше шести миллиардов, возрастает количество токсичных загрязнений, усиливается нарушение экологического равновесия и происходит исчезновение с земли других биологических видов. Производство продовольствия как на поверхности земли, так и в морских глубинах не поспевает за ростом населения. Крупные коммерческие флоты вытесняют мелкие рыбачьи суда (точно так же, как агробизнес вытесняет семейных фермеров) и за счет чрезмерного вылова рыбы и других морских животных подрывают снабжение человечества продуктами моря.

Многие химические соединения, широко применяемые в промышленности и товарном сельскохозяйственном производстве, нарушают работу эндокринной системы человека и по своему действию схожи с гормонами. Проходя по пищевой цепи, они разрушают здоровье и генетическую жизнеспособность человека (а также сотен других биологических видов). Токсичные свалки отходов и мусоросжигательные печи чаще всего расположены в районах или поблизости от тех мест, где проживают малообеспеченные в материальном отношении афроамериканцы, выходцы из Латинской Америки и американские индейцы. Это является причиной чрезмерно высокого уровня раковых заболеваний среди этих категорий населения. Необычно высокие уровни лейкемии и опухолей мозга и яичек обнаружены у детей, живущих около электростанций и территорий, зараженных токсичными веществами[281].

Более сорока пяти миллионов американцев используют для приготовления пищи и купания воду, зараженную паразитами, а также загрязненную пестицидами и токсичными химическими веществами[282]. Чрезмерно высокий уровень свинца выявлен в воде, которую пьет каждый пятый американец, что ведет к повышенному артериальному давлению крови, нарушениям мозгового кровообращения и инсультам, сердечным заболеваниям и затруднениям при обучении.

Приблизительно от 50 000 до 100 000 смертей в США происходят из-за загрязненного воздуха. За два последних десятилетия, в связи с продолжающимся ухудшением качества воздуха, число случаев заболевания детей астмой выросло на 75%.[283]

Неудивительно, что некоторые экологи приходят к заключению, что воздух, которым мы дышим, вода, которую мы пьем, и продукты, которыми мы питаемся, являются главной причиной смерти людей в Соединенных Штатах Америки.

Сельскохозяйственное производство с широким применением химических веществ приводит к тому, что ежегодно плодородный слой почвы на площади в шесть миллионов акров подвергается эрозии и безвозвратно уносится. За последние несколько десятилетий использование токсичных гербицидов и пестицидов удвоилось, приблизившись к трем миллиардам фунтов в год, и это вызывает рост числа врожденных пороков развития, болезней печени и почек, а также рака[284]. Под влиянием телевизионных коммерческих роликов владельцы домов поливают свои дворики и лужайки гербицидами и инсектицидами в количествах на единицу площади, от трех до шести раз превышающих те уровни, что применяют фермеры на своих полях и плантациях. Этим они причиняют большой вред самим себе, а также уничтожают многих полезных насекомых, которые способствуют насыщению почвы кислородом и опыляют растения. Высокие уровни пестицидов обнаружены в продуктах питания и питьевой воде. Эти уровни значительно превышают федеральные нормы предельно-допустимой концентрации, что создает угрозу заболеваний раком и долгосрочных нарушений мозга и нервной сиетемы. Около $8 миллиардов скрытых расходов связано с применением пестицидов, в том числе расходы на очистку зараженной воды, возмещение ущерба здоровью, а также потери птиц, рыбы и деревьев[285].

Чем больше химических веществ вносится в окружающую среду, тем больше их требуется. Например, в лесу и на лужайке пестициды убивают певчих птиц, поедающих насекомых, что лишает природу естественного средства борьбы с вредителями и способствует тем самым еще большему нашествию насекомых, что, естественно, требует еще большего применения пестицидов. Пестициды приводят к появлению поколений насекомых, более устойчивых к химическим средствам борьбы с ними, что требует применения еще более сильных химических веществ. В результате этого за период в тридцать пять лет применение пестицидов возросло в десять раз, а потери урожая от насекомых и других сельскохозяйственных вредителей увеличились почти вдвое[286].

В национальных средствах массовой информации проводится кампания, разработанная исследовательскими группами правой политической ориентации и финансируемая корпорациями, виновными в экологическом загрязнении, и имеющая целью скомпрометировать независимую информационно-просветительскую деятельность в области охраны окружающей среды. Они согласны с бывшим президентом Джорджем Бушем, который доказывал, что «меры по охране окружающей среды должны быть согласованы с экономическим ростом и с принципами свободного рынка»[287]. На самом же деле природоохранное законодательство не привело к заметному сокращению рабочих мест. Более того, в некоторых случаях оно вызвало создание новых рабочих мест, сохранив конкурентоспособность американских компаний[288]. Между тем хищническая эксплуатация ресурсов нашей планеты в совокупности с одновременным ростом численности населения приводит к тому, что исчезновение биологических видов происходит с темпом 17 500 растений и животных в год. Химические удобрения, так широко применяемые в США и в других странах, теперь уже мало влияют на увеличение урожаев сельскохозяйственных культур. С 1984 года производство главных зерновых культур в мире, которые являются основой выживания большинства человечества, стало расти медленнее увеличения численности населения[289].

Экологический апокалипсис

Системе жизнеобеспечения всей экосферы — тонкому слою воздуха, воды и верхнего слоя почвы — угрожает глобальное потепление, разрушение озонового слоя и перенаселенность. Глобальное потепление вызвано исчезновением тропических лесов, выхлопными газами двигателей, энергетических установок и другими выбросами от горения ископаемых видов топлива, которые порождают «оранжерейный эффект», задерживающий тепло вблизи от земной поверхности. Международные группы научных экспертов уже высказывали свою обеспокоенность по поводу ускоренного темпа нарушающих природное равновесие климатических изменений. Несмотря на настойчивые обращения ученых, республиканская и демократическая партии в Конгрессе США отвергли предложения, направленные на ограничение промышленных выбросов, связанных с глобальным потеплением[290]. Сенатор Стив Симмс (от штата Айдахо) однажды сказал, что, если бы ему пришлось выбирать между капитализмом и экологией, он бы выбрал капитализм. Однако без жизнеспособной экологии не придется выбирать никаких «измов».

Период 1990-х годов оказался самым теплым десятилетием за всю историю метеорологических наблюдений, а 1997 год был самым теплым годом двадцатого столетия, а затем шел 1998 год, за которым последовали более теплые 1999 и 2000 годы[291]. Содержание в атмосфере двуокиси углерода — наиболее вероятного из газов, вызывающих оранжерейный (или тепличный) эффект, с середины 1800-х годов возросло на 25%. Эти увеличения изменяют характер распределения климата, от которого зависит выпадение дождей, и в результате мы становимся свидетелями метеорологических отклонений от нормы в масштабах планеты, в частности небывалых тропических ураганов и штормов. Глобальное потепление вызывает таяние полярных льдов, что ведет к повышению уровня мирового океана и уже начинает затоплять береговую линию и небольшие острова, а также вызывает сильные наводнения и засухи, разрушающие естественные экосистемы[292]. В северных странах, как, впрочем, и в более теплых, повышение температуры понизило влажность почвы, что нарушило способность лесов к самовосстановлению и создало условия для возникновения лесных пожаров[293].

Глобальное потепление вносит нарушения в установившийся порядок и привычки диких животных при их размножении и несет угрозу их исчезновения за счет появления новых вирусов и повышенной восприимчивости к заболеваниям. Глобальное потепление несет человечеству повышение риска тепловых ударов, загрязнения воздуха, инфекционных болезней и засух[294]. Если мы не сможем сократить сжигание ископаемого топлива и увеличить выработку энергии за счет ветра и солнечных лучей, совокупные факторы глобального потепления, по-видимому, принесут всей планете полную катастрофу.

Другую потенциальную катастрофу несет с собой уменьшение слоя озона, который защищает нас от смертельного солнечного излучения. Каждый год в атмосферу земли выбрасывается около 2,6 миллиарда фунтов химических веществ, разрушающих озон, в основном хлорфторуглеродов (CFCl). Пятью самыми крупными в США виновниками загрязнения атмосферы хлорфторуглеродами являются корпоративные военные подрядчики. Американские космические челноки также оказывают чрезвычайно разрушительное воздействие на слой озона, однако полеты космических челноков по-прежнему продолжаются[295]. Самые крупные разовые выбросы в атмосферу хлорфторуглеродов все еще продолжают воздействовать на озоновый слой. По этой причине в последующие годы опасность будет возрастать, несмотря на все улучшения, которые сейчас, возможно, предпринимаются.

Впервые обнаруженные над Антарктикой, озоновые дыры впоследствии появились над обширными пространствами Северного полушария земли. Чрезмерное ультрафиолетовое излучение стало наносить ущерб деревьям, сельскохозяйственным культурам, океанским коралловым рифам и рыбам, а также разрушать океанский фитопланктон, который производит почти половину кислорода на нашей планете. Если умрут океаны, тогда умрут и люди. Ультрафиолетовое излучение разрушает дезоксирибонуклеиновую кислоту (ДНК) растений и людей и ослабляет иммунную систему человека[296].

Способ действия капитализма состоит в том, чтобы производить и продавать во все более возрастающих масштабах, относясь к мировым ресурсам как к бесконечно увеличивающимся. Но земля имеет пределы по запасам воды, кислорода, верхнего плодородного слоя почвы и по своей способности поглощать токсины и тепло от процесса энергопотребления. Бесконечно расширяющийся капитализм и хрупкая, имеющая определенные пределы экология, судя по всему, находятся на грозящем катастрофой встречном курсе.

Правительство для грабителей

Реакция правительства США на ситуацию, в которой на карту поставлена судьба нашей планеты, никак не вселяет надежду. Закон о безопасной питьевой воде (1974) в основном не исполняется. Закон о контроле над загрязнением воздуха (1967) стал неожиданным подарком для владельцев угольных шахт, которым были переданы миллиарды долларов для очистки воздуха в шахтах. А закон о сохранении исчезающих видов млекопитающих и птиц (1973) — один из самых строгих в мире законов об охране природы — за последние два десятилетия показал себя абсолютно неэффективным. При нем бездействие и пренебрежение требованиями происходили чаще, чем случаи успешного срабатывания. В 1958 году закон, который не допускал даже малейших следов пестицидов в пищевых продуктах, подвергшихся технологической обработке, был отменен. Новый закон, подписанный президентом Клинтоном, вводит значительно более слабый стандарт «отсутствия ощутимого вреда». Администрация Клинтона мало сделала для снижения уровня загрязнений, ведущих к глобальному потеплению[297].

Проведенные в Америке и в странах Европы исследования в отношении людей, живущих поблизости от антенн сотовой телефонной связи и микроволновых передатчиков, показывают вызывающий тревогу уровень заболеваний раком, сердечно-сосудистых заболеваний и генетических мутаций[298]. Другой крупной угрозой является атомная энергия. Люди, подвергшиеся воздействию атмосферных атомных испытаний или зараженного облака от подземных атомных испытаний, страдали от множества ужасных заболеваний. На атомных реакторах в дюжине штатов произошли серьезные аварии. В районе вокруг Тримайл-айленд[299] в штате Пенсильвания у домашнего скота происходили преждевременные разрешения от бремени и животные погибали, а в семьях жителей имели место вспышки рака, пороки развития и преждевременные смерти[300]. Атомные электростанции настолько опасны, что страховые компании отказываются страховать связанные с ними риски.

В США на военных базах, предприятиях по производству атомного оружия и в атомных лабораториях насчитывается около 20 тысяч мест, зараженных радиоактивными и токсичными химическими веществами. На многих из них неоднократно происходили сбросы радиоактивных отходов и ядовитых химических веществ в воздух и в водную систему, в том числе многие миллионы галлонов были незаконно слиты во временные испарительные пруды, колодцы и фильтрационные бассейны, что вызвало заражения, на очистку которых потребуются миллиарды долларов. В настоящее время правительство фактически признает, что большинство таких мест не удастся очистить никогда и потребуется постоянная их охрана на протяжении будущих поколений людей[301]. Министерство энергетики не располагает надежными методами захоронения радиоактивных отходов.

В течение десятилетий правительство сознательно разрешало спускать смертельно опасные вещества с содержанием урана и других химикатов в грунтовые воды и в колодцы для забора питьевой воды. Оно также позволяло частным предприятиям и военным производить захоронение радиоактивных отходов на свалках в океане и на главных местах рыбного промысла вдоль Восточного и Западного побережий США[302].

Нам говорили, что атомная энергия будет чистой и недорогой. На самом деле при сооружении атомных электростанций происходило удорожание строительства против сметы от 400 до 1000%, что серьезно повышало тарифы на электроэнергию. Ядерная промышленность не располагает технологиями долговременного захоронения или обеззараживания площадок старых атомных электростанций. Тысячи тонн «слабо» радиоактивных металлов из атомных реакторов и лабораторий предлагаются для дальнейшего использования в таких обычных и широко распространенных вещах, как замки-«молнии», банки для консервированных продуктов и серебряные изделия. Представители атомной промышленности говорят, что воздействие таких радиоактивных изделий массового спроса на здоровье человека будет «незначительным»[303].

Береговая охрана США, ответственная за патрулирование и охрану наших водных путей и территориальных вод, сбросила в реки и озера свыше 100 000 аккумуляторов, содержащих свинец, ртуть и другие химические соединения. Американские военные — одни из главных виновников загрязнения окружающей среды. Они используют огромные количества материалов, разрушающих озон, и ежегодно производят до 500 000 тонн токсических веществ. Пентагон признал в Конгрессе, что на 17 500 военных объектах нарушается федеральное законодательство по охране окружающей среды[304].

Прибыли становятся выше, когда корпорации могут перекладывать издержки своей бесхозяйственности и убытки на общество. Расходы по удалению и очистке стоков промышленных предприятий (которые составляют от 40 до 60% всей нагрузки на муниципальные водоочистные станции) и расходы на обустройство новых источников водоснабжения (предприятия промышленности и агробизнеса потребляют 80% ежедневного водоснабжения в стране) переложены на общество. То же самое происходит с расходами по очистке радиоактивных территорий, с затратами по предотвращению и лечению расстройств и заболеваний в результате загрязнения окружающей среды, с расходами по борьбе с наводнениями и засухами, на предотвращение неэффективного использования и потерь энергии, борьбу с эрозией верхнего слоя почвы, деградацией сельскохозяйственных земель, увлажненных земель, рыбных промыслов и зон водозабора.

Токсичные тяжелые металлы, химические вещества и радиоактивные отходы по всей стране используются в качестве удобрений, разбрасываются по фермерским полям и пастбищам. Они не считаются составными частями удобрений, потому что в отличие от многих других промышленно развитых стран Соединенные Штаты Америки не регламентируют состав сельскохозяйственных удобрений. Использование промышленных отходов, в том числе свинца, мышьяка, кадмия и диоксинов в качестве удобрений, является разрастающимся национальным явлением необычного характера[305].

Предприятия, загрязняющие окружающую среду, чаще награждают, чем наказывают. Министерство обороны выплатило частным оборонным подрядчикам дополнительно $1 миллиард для проведения различных очисток после их же собственных производственных операций. Снова государство должно щедро компенсировать частный сектор за то, чтобы тот продемонстрировал хоть чуточку социальной ответственности. Когда Министерство энергетики накладывает на подрядчиков денежные штрафы за нарушение правил техники безопасности, компаниям позволяется вносить сумму этих штрафов в счета, выставляемые правительственным ведомствам! Частные подрядчики фактически захватили Фонд борьбы с химическим загрязнением окружающей среды, загребая прибыли на уровне 940% за работу, которая не отвечает минимальным предъявляемым требованиям. Ведущим загрязнителем в числе клиентов этого фонда является корпорация General Electric с ее 88 объектами. По программе этого фонда небольшое число зараженных объектов из общего числа в несколько тысяч были очищены за невообразимую сумму — около $9 миллиардов[306].

Федеральное Агентство по охране окружающей среды (ЕРА) не провело практически никаких фундаментальных исследований в отношении долговременного воздействия на здоровье человека загрязнения окружающей среды. Агентство проводит мониторинг всего лишь 1% из семидесяти тысяч используемых в настоящее время различных синтетических химических веществ[307]. Каждый год сотни новых загрязнителей искусственного происхождения и химических веществ, среди которых много известных канцерогенов, выходят в окружающую среду, добавляя новой силы эпидемии раковых заболеваний, однако самые вопиющие загрязнения окружающей среды проходят мимо внимания федерального агентства. Официальные представители правительств штатов и федерального правительства принимают меры только менее чем по 2% из тысяч ежегодных жалоб, да и то лишь после того, как продолжительное общественное возмущение вынуждает их делать то, за что им платят деньги. Правительства штатов под воздействием крупных предприятий приняли нормативные акты, которые позволяют корпорациям-загрязнителям контролировать самих себя, не сообщая о результатах властям и общественности[308].

Правительство не только не может остановить нанесение ущерба окружающей среде, но оно активно способствует этому. В 1992 году Министерство внутренних дел объявило, что оно разрешит проводить на миллионах акров площадей в национальных парках и лесах разработку недр открытым способом. Инженерный корпус Вооруженных сил США открыл 60 миллионов акров сильно увлажненных (заболоченных) земель для использования предпринимателями и проектными организациями. Уже в этом столетии Инженерный корпус затратил более $25 миллиардов на возведение дамб и плотин, оставив после себя унылое наследство из экологически разоренных рек, заиленных озер с мертвой рыбой и деградировавшей средой обитания диких животных и растений. Плотины не дают возможности окружающим болотам и заливным лугам выполнять их самую важную природную функцию — ослаблять половодье путем поглощения избытка воды. Заключение рек в строго ограниченные русла только способствует увеличению скорости течения потока и частоты наводнений[309].

В некоторых штатах компаниям агробизнеса удалось провести законодательство «о распространении компрометирующих сведений в отношении продуктов питания», которое позволяет им преследовать по суду тех, кто подвергает сомнению качество их продуктов. Вне зависимости от успешности такого иска, угроза судебного преследования оказывает сильное сдерживающее действие на таких сомневающихся[310]. Транснациональная корпорация Monsanto затратила сотни миллионов долларов на разработку «созданных на основе биотехнологий или генетически модифицированных» кукурузы, свеклы, риса и сои, стойких к гербициду «Раундап», производимому самой корпорацией Monsanto. Теперь плантации этих культур можно обрабатывать несравненно большим количеством этого гербицида, без риска уничтожить урожай. Корпорация Monsanto ежегодно распыляла по всему миру свыше 26 миллионов фунтов гербицидов. Считается, что генетически модифицированный семенной материал устойчив против сельскохозяйственных вредителей по той причине, что пестицид генетически встроен непосредственно в семена. Несмотря на утверждения корпорации, Министерство сельского хозяйства США в своем отчете сообщает, что фермеры, использующие генетически модифицированные семена, собирают такие же урожаи, как и при обычных семенах, но вынуждены расходовать почти такое же, как раньше, количество пестицидов.

Биотехнология дает возможность корпорации Monsanto осуществлять монопольный контроль над фермерами, занимающимися выращиванием тех или иных культур, путем использования стерильных семян, полученных по «технологии терминатор». При использовании стерильных семян фермерам в США и в других странах мира придется ежегодно приобретать семена для посева у корпорации Monsanto, вместо использования своих собственных семян от прошлых урожаев. В любом случае никто не знает, каково долговременное воздействие такого продовольствия на здоровье человека и экологию окружающей среды. Генетически модифицированное продовольствие (оппоненты называют его Frankenfood[311]) представляет собой массовый эксперимент, в ходе которого с нашим здоровьем и с окружающей нас средой намерены обращаться как с подопытными морскими свинками — без нашего на то согласия. Корпорация Monsanto возражает против обязательного введения соответствующих этикеток на продуктах, то есть потребители даже не будут знать, что они едят генетически модифицированные продукты. При администрации президента Клинтона Администрация по контролю за продуктами питания и лекарствами (FDA), Агентство по охране окружающей среды (ЕРА) и Министерство сельского хозяйства выступали против призывов об обязательном введении этикеток с информацией о составе или же об испытании на безвредность на упаковках всех продуктов[312].

Намного эффективнее очистки возникших загрязнений их предотвращение. Уже проявляют себя внушающие надежды изменения, может быть, не в официальных кругах, но хотя бы среди растущего числа людей, которые развивают сельское хозяйство без использования химических удобрений, пестицидов и консервантов и планируют разработку экологически рациональных источников энергии. Сегодня уже сотни тысяч людей в нашей стране и по всему миру отапливают свои жилища с помощью систем, работающих на солнечной энергии. В Калифорнии электростанции, использующие в качестве источника энергии ветер и солнце, обеспечивают потребности около миллиона человек. Эти станции можно построить быстрее и дешевле, чем атомные или тепловые электростанции, и они не дают токсичных выбросов. Возобновляемая и незагрязняющая энергия составляет около 7,5% всей вырабатываемой энергии в США. Двенадцать штатов на Великих Равнинах располагают потенциалом солнечной энергии, превышающим объем нынешнего использования энергии всей нашей страны[313]. Однако администрации президентов Рейгана, Буша и Клинтона почти ничего не сделали для освоения этих альтернативных источников энергии.

Альтернативная энергия значительно рентабельнее, особенно если принять во внимание скрытые издержки сжигания ископаемого топлива, в том числе ущерб нашему здоровью и собственности из-за глобального потепления, кислотных дождей, разливов нефти и загрязнения воздуха и воды. Солнечная и ветровая энергии были бы более доступны, если бы правительство и корпорации тратили больше ресурсов на разработку технологий и распределительных сетей для использования энергии этих альтернативных источников. Новое поколение высокоэффективных ветряных двигателей становится самым быстрорастущим источником энергии в ряде областей в странах Европы, Латинской Америки и в Индии. Но недорогая и возобновляемая энергия солнечных и ветровых источников подрывает структуру прибыли частных энергетической и нефтехимической отраслей экономики, поэтому альтернативную энергию часто игнорируют или объявляют «нерентабельной».

По этой же причине автомобилестроительные компании мало делают для разработки транспортных средств, не выделяющих отработанных газов. По их словам, на такие транспортные средства нет достаточного спроса. Но исследования показывают, что руководители автотранспортных предприятий и широкая общественность жалуются на нехватку таких транспортных средств и на то, что руководители автомобилестроительных компаний воздвигают на пути их разработки и продаж большие препятствия[314].

Тысячи фермеров отказались от производства сельскохозяйственной продукции с использованием химических средств и вернулись к применению органических удобрений и соответствующих производственных методов. Теперь они собирают более высокие урожаи при более низкой себестоимости, используя севооборот культур, естественные средства борьбы с сельскохозяйственными вредителями и нехимические удобрения, то есть все те методы, которые восстанавливают почву. В ходе одного из исследований установлено, что датские птицеводы достигают таких же или даже лучших результатов в выращивании цыплят, отказавшись от добавления в корм антибиотиков. Таким же образом на фермах по выращиванию помидоров во Флориде, переключившихся с использования метилбромида (запрещенное Конгрессом средство для дезинфекции почвы путем окуривания и пестицидов) на устройство пастбищ с «гречкой, заметной» в качестве кормовой травы, получают более высокие прибыли в расчете на один акр обрабатываемой земли. Но сельскохозяйственное производство без применения химических средств означает конец прибылям Monsanto и других химических компаний. Альтернативные методы сельскохозяйственного производства не получают помощи со стороны Министерства сельского хозяйства, которое тесно связано с корпоративным агробизнесом. На альтернативные методы производства в сельском хозяйстве расходуется менее одной десятой процента бюджета научно-исследовательских работ Министерства сельского хозяйства США. Все остальные средства идут на исследования в интересах агробизнеса и химических методов производства[315].

В общем, между потребностями человека и социально-экономической системой, ставящей себе целью извлечение максимальной прибыли для корпораций, имеются серьезные противоречия. Природный капитал, представленный землей, минеральными ресурсами и водой, расходуется как бесплатный и бесконечный ресурс, который никогда не вносится в баланс производства при подсчете стоимости капитализма. Корпорации отравляют окружающую среду и оставляют правительству задачу нести огромные расходы по ее очистке. У большого бизнеса все идет лучше, когда его расходы делятся с обществом, а доходы приватизируются. Правительство — недостаточная защита от губительного влияния крупных капиталистических корпораций, а зачастую их добровольная и усердная прислуга.