Глава 9

Надсадный кашель вырвался из груди с какими-то влажными хлюпающими звуками. Анна Штейн согнулась в три погибели и прикрыла рот руками, в которых держала желтоватую тряпку с бурыми пятнами.

Крудо, клевавший носом, тут же подскочил с кушетки и подал матери стакан отсывшим отваром желтоватого цвета. Затем снял сухую ткань с ее лба, обмакнул в прохладной воде, что был в рядом стоявшей глиняной миске, и положил обратно.

— Спасибо, сынок, — отозвалась Анна.

— Крудо помогать маме. Крудо не бросит.

Она бессильно улыбнулась одними губами и потрепала сына по макушке бледной тощей рукой.

— Знаю. Ты молодец, Крудо.

Анна прикрыла глаза. Ее рука обмякла и безвольно соскользнула с головы сына. Крудо насторожил этот момент.

— Мам?

Но Анна Штейн не ответила. Оно сипло дышала, не шевелясь.

— Мам! — Крудо схватил мать за руку и подергал за запястье. Сердце сорвалось с места и застучало в бешеном ритме сумасшедшего танго. Анна Штейн не отзывалась. Крудо припал ухом к груди — сердце стучало. Слабо. Едва слышно. Но еще билось. Дыхание было тяжелым, свистящим и сиплым.

Крудо сглотнул огромный железный шар во рту, который упал ему прямо в желудок да там и застрял. Страх тянул скользкие щупальца в каждый уголок его сознания.

Почему-то перед глазами встал образ того парня волшебника, что спас его от побоев на улице, когда он украл несколько буханок хлеба для своей семьи.

«Найди меня» — сказал он тогда. Быть может, если он умеет вытворять всякое, то сможет вылечить и его маму?

Крудо вскочил на ноги.

— Мам, Крудо скоро вернется. Слышишь? Крудо знает того, кто поможет! Крудо быстро! Пожалуйста, подожди еще чуть-чуть! — чуть ли не умоляющим тоном говорил он.

Сердце сжималось от горя. Он не хотел покидать кровать матери ни на секунду, но тело рвалось в сторону выхода — за маленькой искрой надежды, что вдруг вспыхнула перед ним.

И он побежал.

Старые кеды стучали по брусчатке и их шлепки эхом разносились по кварталам города. Крудо проскочил между какой-то парочкой, что развернулась у газетного ларье и чуть было не сбил их с ног.

— Осторожнее! — рявкнул недовольный господин в черном фраке. Он подал локоть своей спутнице и после происшествия еще несколько минут сетовал о том, что молодежь совсем потеряла уважение к старшим.

И неизвестно что беспокоило пожилого господина больше: то, что его спутница лишь зевала от монолога или то, что грязный чумазый мальчуган прикоснулся к его одежде. Неизвестно чем он мог еще заразить.

Но Крудо не беспокоило мнение этого франта. У него кололо в боку, пот тек градом, но он не останавливался и продолжал бежать в северную часть города, где находился выход из главных ворот.

Там за воротами Пустош. Но если свернуть направо и бежать на северовосток примерно с километр, то там начнется лесополоса, которая перерастет в полноценный лес. И где-то там, если двигаться по грунтовой дороге стоит старый особняк, к которому Крудо с друзьями смогли пробраться лишь один раз. Но как услышали вой, так сразу дали деру обратно, и бежали до тех пор, пока не оказались в самом гороже за высокими стенами.

С тех пор Крудо еще долго боялся приближаться к северной стене города.

Но не сейчас.

Во рту у него пересохло и драло, а на глазах выступали слезы. Но останавливаться нельзя. Звук хриплого кашля все еще стоял в ушах у Крудо. Он должен помочь маме. Он должен. Он мужчина. Он обязательно справится.

Железная решетка натужно скрипнула, когда Крудо толкнул ее двумя руками и выскочил за ворота. Сонный охранник даже не взглянул на рыжеволосого пацана, что, словно осатаневший, врезался в створку и почти что вырвал ее с петлями. А затем также безостановочно помчался дальше в Пустош.

Солнце пекло прямо в макушку, звон в ушах становился все громче, но Крудо не останавливался. На какой-то неизвестной внутренней силе его тело продолжало двигаться вперед, хотя картинка перед глазами стала смазанной примерно полчаса назад, как он выскочил за ворота.

Чуть поодаль виднелась зелен начинавшейся лесопосадки. К ней и стримился Крудо. Он знал, что там помощь, потому так отчаянно продолжал переставлять ноги.

Тень деревьев встретила его приятной прохладой. Глаза смыкались сами собой. Сколько он нормально не спал? Сутки? Двое? Наверное, где-то с неделю. Ему так казалось. Тело несколько раз само начинало крениться вперед, предлагая прилечь. И каждый раз в самый крайний момент Крудо успевал выставить ногу вперед и выровнять положение тела.

Один раз он почти остановился, когда в густоте леса стало не видать ни дороги, ни тропы. Только густые папоротник, кусты дикого клена и какой-то высокой травы. И вся эта зелен предлагала ему прилечь и отдохнуть. На пять минуток прикрыть глаза. Всего лишь на секундочку.

Крудо остановился, тяжело дыша. Он уперся рукой в шершавый ствол дерева и смотрел под ноги, но толком ничего не различал. Сердце стучало не только в груди, но и в ушах. Стальной звон, не прекращаясь гудел в черепной коробке.

Крудо поднял голову и застыл.

Мрачное поместье было в десяти шагах от него, огороженное решетчатым забором. За ним суетились люди, ремонтировали небольшие домики и латали крыши. Чуть вдали он увидел силуэты женщин (ему так показалось) что громко ругались и стучали половниками о кастрюли.

Да, это дейсвительно были кострюли, потому что запах еды, который дотянулся своими тонкими щупальцами до обоняния Крудо заставили его желудок завыть одиноким китом посреди океана.

Крудо сделал шаг. Еще один. Еще. Он вытянул руку перед собой, хватаясь за створку железной колитки и толкнул ее вперед, после чего мир померк.

* * *

— Андрей Саныч! Андресаныч!

Я поставил аккуратную точку и завершил очередную страницу своего гриммуара. Тихой сапой, выкраивая лишь по полчаса в день мне удавалось уверенно двигаться к завершению этого монументального труда. Острой необходимости в нем не было, посколько выбитые зубы Азариэлья, на которые я нанес руки и нанизал на вверевочку теперь служили мне хорошим артефактом по перекачке энергии.

Все еще мало, но уже лучше, чем ничего.

— Что случилось? — я захлопнул гриммуар и убрал его в верхний ящик стола на ключе.

В кабинет ввалился Мико. В руках он держал секатор, которым ровнял во дворе ветви и побеги кустарников. На ковре и полу остались следы жирной черной земли. Похоже, над усвоением элементарных правил санитарии еще работать и работать. Как и над субординацией. Но потом я увидел, какое у него взволнованное и бледное лицо, и эти отошли на второй план.

Без веской причины в такое волнение не приходят.

— Там, это… пацан… — произнес запыхавшийся Мико. — Говорит, что вас знает.

Я поднялся из-за стола.

— Какой пацан?

— Больше ничего сказать не успел, он еле живой от усталости. Фима и Рэнфри им щас занимаются, приводят в чувство. Из самого города к нам бежал.

Я задумался. Знакомств в городе я завел не слишком много, поэтому круг подозреваемых сильно сужался. Элементы головоломки с щелчками вставали на место и картинка из них составлялась вполне однозначная.

— Что ж, молодец, что предупредил. Я сейчас спущусь. Ступай.

С чувством выполненного долга Мико развернулся и направился прочь, поигрывая секатором. Я еще раз оглядел оставленный им беспорядок. Вот так подручных вселенная послала — что ни человек, то алмаз, но их еще гранить и гранить.

Во дворе у дома уже началось настоящее столпотворение. Все стояли полукружком вокруг гостя, как школьники в музее, разглядывающие артефакты древности. Вел и Иль о чем-то тихонько шептались.

— Пропустите, — тихо сказал я, и спины передо мной беспрекословно расступились.

Последний кусочек встал на место. Я не ошибся. Молодец, Каммерер, можешь взять с полки флакончик с эликсиром счастья в награду.

Мелкие, но острые коготки вцепились в плечо. На него лег уже знакомый и привычный вес.

— Это же тот малец, за которого ты перед торгашом вписался! — громовым шепотом вскричал Альф. — Запамятовал, как зовут… то ли Куро, то ли Куно… странное имя. Интересно, что ему здесь понадобилось?

— Крудо. Навряд ли он проделал столь долгий путь пешком, чтоб поинтересоваться о моем самочувствии, — заметил я. — Фима, как парень? Пострадал?

Она бережно протерла влажной тканью лоб Крудо и окунула ее в ковш с водой, стоявший возле нее на земле.

— Нет, Андрей Александрович, но он совершенно выбился из сил. Так что придется подождать некоторое время, пока организм восстановится.

— Тогда подождем, — согласился я. — Пригляди за ним и дай мне знать, как только очнется, хорошо?

Фима кивнула.

— Разумеется, можете на меня рассчитывать.

Я отошел в сторону и направился к пруду. В работе совсем позабыл о времени, а оно уже уверенно перевалило во вторую половину дня. Солнце все еще пригревало, поэтому я снял пиджак и бросил его на примятую траву. Легкий ветер гнал рябь по гладкой поверхности, и плеск воды расслаблял.

— Вы его знаете, Андрей Саныч? — послышался из-за спины голос Рамона.

Я повернулся к нему. Рамон неспешно раскуривал самокрутку. Сизый дым струйкой поднимался ввысь и развеивался в небе.

— Да. Повстречались в один из моих прошлых выездов в город. Местный торговец на него обозлился и решил прижать, я оказался рядом.

— Вот оно что. А мы еще раздумывали, пускать его или не пускать.

Я поднял бровь.

— Вот как? За бдительность хвалю, но без моего ведома отказывать от дома никому не следует.

— Я так и сказал парням, Мико аж из сада к вам припустил.

Перед глазами появилась картинка грязных землистых следов на ковре. Стопроцентно уверен, что старина Мико огребет парочку проклятий, пока кто-нибудь из женщин будет драить этот несчастный ковер.

Рамон докурил самокрутку и выпустил изо рта еще пару дымных колец.

— Ты как? — поинтересовался я. — Досталось от Рэн?

Он усмехнулся.

— Не то слово, Андрей Саныч. Пока ребра перевязывали, она обнаружила, что на спине живого места нет. Посекло ледяными осколками во время драки с тем хмырем. Вроде мелочи, за пару дней должно зажить, но она все равно кипятилась.

И это замечательно, подумал я. Верный признак того, что ты человеку небезразличен. Вот если бы она отнеслась к его ранениям спокойно, это был бы тревожный звоночек. Хотя это даже сложно представить. Под грубым и громким фасадом Рэнфри крылось чуткое сердце.

Мягкие шаги пробежались по земле, за ними последовал голос.

— Андрей Александрович, мальчик очнулся!

— Спасибо, Фима.

Крудо пришел в чувство, однако на ноги до сих пор не поднялся. Он оторопело мотал вихрастой головой в стороны, уворачиваясь от рук Рэнфри.

— Да не вертись ты, дьявол! — в сердцах воскликнула она. — Через какие заросли шел? Все лицо колючками разодрано! Надо продезинфицировать, иначе заражение поймаешь!

— Мысль здравая, Рэн, — одобрил я, — но это может немного подождать. Видишь, он пока не в себе.

Увидев меня, Крудо замер. Его взгляд — острый, пытливый… отчаянный — сфокусировался на моем лице.

— Крудо… Крудо пришел… Нужна помощь. — Он дернулся, пытаясь встать.

— Здравствуй, — ответил я. — Что привело тебя в мой дом?

Крудо в недоумении моргнул и вновь покачал головой. По всему было видно, что нервы у него взвинчены до предела. Он даже вряд ли понимал, что находится сейчас в безопасности. Многого в таком состоянии не добьешься.

Я потер ладони.

— Значит, вот что. Постарайся успокоиться. Понимаю, что это непросто, но ты должен это сделать. Я тебя слушаю.

Он вздохнул и утер лоб, смахнув прядь волос.

— Крудо помнит, что вы… предлагали деньги для него и с-семьи.

— Предлагал, — подтвердил я.

— Крудо не хотел просить! — неожиданно повысил он голос, — но… маме стало хуже. Вчера она не смогла встать с постели! Человек в конце улицы говорит, что нужно тепло, но Крудо ему не поверил! Зачем тепло, если у нее лоб горячий как печка? А еще мама кашляет по ночам, очень сильно и долго.

Я подпер подбородок ладонью. Не хочется расстраивать парня, но и таить от него реальное положение дел нельзя — раз он единственный кормилец в семействе, то ему и принимать решения. Если судить по той разрозненной картине, которую он сейчас мне изложил, то за прошедшее время болезнь легких у его матери усугубилась. В лучшем случае там бронхит с осложнениями, а в худшем — двусторонняя пневмония. И то, и другое поправимо, но мешкать с этим ни в коем случае нельзя.

— Денег ваших мне не надо, я сам добуду…

Я нахмурился. Конечно же, добудет, если не угодит прежде в каталажку для малолетних преступников.

— … но пожалуйста, помогите маме чем можете. Крудо вас не забудет! Он много чего умеет — дрова колоть, воду носить, за огородом смотреть и…

Дальше список закончился, потому что Крудо осел обратно на траву и сам закашлялся.

— Куда разогнался-то, работник? — проворчала Рэнфри. В ее голосе, однако, вместо злости слышалось неподдельное беспокойство. — На себя посмотри! В чем только душа держится? Дров он наколет…

Я наклонился к нему.

— Вы поможете?

— Помогу, — твердо сказал я. — Однако, раз уж ты готов отплатить мне за помощь, я от этой возможности отказываться не стану.

Рэнфри с возмущением фыркнула. Но я поднял вверх ладонь, отмахиваясь от нее.

— Для тебя есть первое задание, Крудо.

— Крудо… сделает. — слабо сказал он.

— Отлично. Встать можешь?

Не сразу и не очень твердо, но в конце концов он все-таки сумел подняться на ноги.

— Молодец, — похвалил я. — Теперь переходи к следующему этапу. Слушай внимательно. Сейчас ты пройдешь с этой женщиной — я указал на Рэнфри, — и съешь все, что она тебе предложит. Это понятно?

Он кивнул. На лице Рэнфри возмущение сменилось улыбкой. Неловкой, но искренней.

— Вот и славно. А я пока подготовлюсь к дороге. Ступай.

Особо долго собираться не пришлось. Быстро накинул старый костюм, потому что от нового, который покупал в ателье, остался только сюртук и штаны, превратившиеся в шорты.

К моменту, когда я вышел на улицу, Крудо уже стоял у ворот и нервно переминался с ноги на ногу. Завидев меня, пацан воодушевился и чуть не подпрыгнул на месте.

— Из наших нужен кто? — спросил меня Рамон, возникший словно из неоткуда.

— Кликни Иля на всякий случай и поехали.

Рамон кивнул.

Я подошел к мотокарете, вскочил на водительское сидение и провернул ключ, которые в поместье никто не вытягивал с тех пор, как рейдеры остались здесь жить. Во-первых, это был признак доверия, а во-вторых так или иначе, а все равно за периметром кто-то один, да поглядывал. И этот «кто-то» обладал крыльями и во сне не нуждался.

Вывернув руль, я сдал назад и подкатился к воротам на выезд. Мико услужливо распахнул створки.

— Залезай, — сказал я Крудо в открытое окно. Дважды упрашивать его не пришлось. Он в два прыжка обогнул машину, а на третий уже сидел внутри. Машина качнулась, а затем хлопнули задние двери. Это Рамон и Иль погрузились в кабину.

Я нажал дважды на клаксон и выехал на тракт. Гнал так быстро, как мог. Благо, что наши мото это позволяли делать.

Надо будет подумать над тем, чтобы открыть в пустошах легальные гонки на мотокаретах и ставки к ним. А что, вполне легальный бизнес на абсолютно пустых территориях.

— Куда? — спросил я у Крудо, когда мы вкатились в вечерний город.

— Прямо, потом налево и… и… — он запнулся. По глазам парня было видно, что он не водитель и не знает как объяснить. Привыкший бегать по переулкам и подворотням Крудо завис.

— Улица, — вклинился Рамон.

— Э-э-э… э-э…

— Эльфи? — спросил Иль с какой-то надеждой в голосе.

— Нет у нас никаких улиц Эльфи, грязный извращенец! — рявкнул Рамон. — Давай, пацан, думает, время тикает!

— Петроградская! — сказал он.

— Куда? — коротко спросил я.

— Прямо и налево, действительно. Дальше до перекрестка, там снова прямо и на следующем повороте направо, Андрей Саныч. Там дальше подскажу.

Я втопил педаль газа и следовал четко тому, что говорил Рамон. Штурман из него получился бы великолепный.

Мы оказались в частном секторе. Дом Крудо напоминал скорее старый сарай. Да, за которым ухаживали как могли, но все еще сарай.

Входная дверь буквально висела на одной петле. А когда я толкнул ее рукой и вовсе выпала к чертовой матери. Не церемонясь, я проходил внутрь помещения, словно мы приехали выбивать долги из должника, а не помогать матери Крудо.

— Где?

Крудо шмыгнул мимо меня, схватив за руку и потянул следом.

Его мать лежала на кровати. Бледная и взмокшая. Даже с дистанции в пять шагов я видел, что ее колотил мелкий озноб.

— Жива, — сказал Иль, выглядывая из-за плеча.

Я быстро подошел к ней и опустил руку на лоб. Не просто горячая, а можно бекон жарить, не прикладывая. Но все же, я прикрыл глаза и попытался понять, что с ней не так. Сиплое дыхание. Тяжелое, словно ей что-то мешало.

Я не медик, мне тяжело предположить, но, судя по всему, поражение легких было уже довольно сильным. Она закашлялась и открыла веки. Ее туманный взгляд сконцентрировался на нас.

— К… кто вы?

— Лежите, — сказал я спокойно. — И не задавайте вопросов.

— Давайте я позову скорую, Андрей Саныч, — сказал Рамон. — Тут недалеко была телефонная будка.

Я продолжал анализировать ее организм. И чем глубже мне удавалось добраться до ее жизненных сил и уцепиться за черные нити, что тянулись от самого сосредоточения, тем больше я понимал, что это не бронхит.

— Нам проще самим тогда ее отвезти, — сказал я. — Быстрее будет.

Я поморщился. Скользкие щупальца, словно живые, постоянно пытались вырваться, когда я хватался за их края. Но все же мне получилось. Я потянулся по энергии к источнику проблемы и распахнул глаза.

А ларчик просто открывался.

— Хе, — раздался голос бесенка над ухом. — А я уж думал и не заметишь.

Загрузка...