Десятая сила

ДЕВЯТЬ Прибытие Голосов

В тишине они шли за Брайали по наклонному туннелю. Проход был таким узким и извилистым, что не впускал свет солнца, но они вскоре вышли из пещеры в снежный лес.

Калвин увидела, что лицо Дэрроу было серым, руки дрожали. Он посмотрел в ее глаза.

— Я пытался песней вытащить тебя из воды, — тихо сказал он. — Пытался, но… — его голос оборвался, Калвин шагнула к нему, но он вскинул руку.

Тонно уложил Килу рядом с одним из трещащих костров под навесом из ветвей. В лагере было около сорока человек, они смотрели на незнакомцев с голосами с опаской, но не враждебно. Все путники видели, что их лица были сосредоточены, как Калвин и Халасаа, когда говорили мыслями.

Брат и сестра опустились рядом с Килой. Она дышала, но сильно замерзла. Халасаа повернул ее голову и помог откашлять воду. Они с Калвин вместе вернули кровь в ее конечности, тепло укутали ее. Халасаа серьезно сказал:

Не знаю, выживет ли она.

Калвин убрала мокрые золотые волосы со лба Килы.

Она была близко к смерти. Может, слишком близко, чтобы вернуться.

Ты спасла ее, сестра. Хоть она пыталась убить тебя.

Она это хотела сделать? — Калвин смотрела на бледное и красивое лицо Килы. — Не знаю.

Брайали следила, как их руки двигались по Киле. Она была старой, как Марна, а то и старше. Но Марна была нежной, а Брайали — острой и сияющей. Ее маленькое лицо было в глубоких морщинах, но ее волосы были черными, сияли, серебра на них было очень мало. Ее черные глазки были яркими и проницательными.

Вы — целители?

Халасаа встал, тело было напряжено, ведь он готовился к оскорблениям.

Да.

Мы оба — целители, — Калвин встала плечом к плечу с братом, готовая защитить его.

Вам тут рады, — Брайали вдруг улыбнулась. — Нам нужно многое обсудить.

У большого костра Тонно обнял Калвин.

— Девчушка, Дэрроу не врал? Ты вернула магию?

— Да! — Калвин рассмеялась, обнимая его в ответ. — В той воронке была магия, и она глубже моего понимания.

Услышав голос Калвин, Брайали прищурилась.

Ты — Голос, сестра? Но у Голосов нет дара исцеления.

Мы родились вместе, — ответил за них Халасаа. — Наша мама была поющей, а отец — целителем из Спиридреля. Калвин унаследовала способности наших родителей.

Брайали медленно кивнула.

Ты невероятно одарена.

— Да, — просто сказала Калвин. В прошлом она боялась петь столько видов чар. Но теперь она сияла после погружения в Воды, и она была уверена, что понесет это бремя изящно. С ней осталась уверенность, что она все может. Ей казалось, что она пробудилась от долгого сна. Онемение, что полгода сковывало ее коконом льда, разбилось. Она вдохнула свежий холодный воздух, сердце трепетало.

Ваш отец был целителем? — Брайали разглядывала Халасаа. — Халви?

Халасаа впервые был испуган.

Вы знали его?

Брайали кивнула.

Мы дружили. Он делился со мной старыми знаниями, но у меня нет дара Становления, и я не могла использовать эти знания, — она указала на пещеру с ее товарищами. — Мои братья и сестры тут хотят сохранить старую мудрость. Мы страдали среди своего народа за эту веру, — она опустила морщинистую ладонь на руку Халасаа, другую — на руку Калвин. — Я рада, что у Халви есть дети. Его дар не утерян.

Я теперь я должен использовать дар, — Халасаа прошел к костру. — Дэрроу долго ждал.

Слезы выступили вдруг на глазах Калвин.

— Горн! Горн утерян! Я думала, что спасу его… а помогла Киле.

— Может, мы еще сможем выудить его, — предложил Тонно, но Древесный народ отпрянул, недовольно хмурясь.

— Все хорошо, Калвин, — сказал Траут. — Не плачь. Горн стоит того, чтобы ты пела.

— Горн стоит того, чтобы ты жила, — прошептал Дэрроу. — Поющая или нет.

Калвин снова захотелось обнять Дэрроу, поцеловать его губы и руки. Ей было плевать на болезнь, она ощущала себя неуязвимой.

— Воды исцелили меня — они исцелят и тебя! Попробуем! — она хотела коснуться его, но Дэрроу отпрянул.

Брайали загремела в их головах:

Не ждите, что дар будет выдан дважды, — она повернулась к Дэрроу. — Если ты болен, выпей из Вод, и сил прибавится. Но не более.

— Переоденься, Калвин, — тихо сказал Дэрроу. — Пока не заболела.

Пока Калвин натягивала в спешке сухую одежду, Халасаа прижал ладони к плечам Дэрроу, вливал исцеляющую силу в его тело. Другие стали знакомиться, передавать сладкое цветочное вино. Древесный народ подобрался по одному ближе, сел на камни. Калвин вернулась в круг, ощутила нетерпение Брайали. Старейшина словно прочла ее мысли, посмотрела сияющими глазами на Калвин.

Я стара, мое время скоро закончится. Я не могу ждать, — свет в ее глазах угасал. — Беда, что нависла над нами, слишком опасна.

— Эта бесконечная зима… — Дэрроу поднял голову.

— И снежная болезнь! — перебила Калвин.

Брайали склонилась к ним.

Снежная болезнь?

— Болезнь, что поражает колдунов, — сказал Дэрроу и отвел взгляд. — Я заражен.

Мне жаль, друг.

Я не могу исцелить ее, — сказал Халасаа. — Я не понимаю ее.

Брайали кивнула.

Что-то гложет ткань мира. Эта болезнь может быть частью…

Калвин что-то смутно вспоминала, но так спешила перебить Брайали, что воспоминание рассеялось:

— Мы знаем причину болезни и зимы! Колесо, хранящее темную магию, чары Десятой силы. Колесо было сломано два года назад, и чары вылетели…

Десятая Сила? Что это за магия? — Брайали заглушила Калвин.

— Мы не знаем… Но чары очень сильны, раз изменили времена года и принесли чуму для колдунов Тремариса! — слова Калвин вылетали все быстрее. — У меня половина. Другая — у колдуна Самиса. Мы его как раз ищем. Нам нужно остановить его, пока он не выпустил больше темной магии. Если мы соединим Колесо, вред рассеется. Придет весна. Колдуны будут исцелены! — едва дыша, она улыбнулась мрачному Дэрроу, уверенная, что их задание будет выполнено, а Дэрроу будет спасен.

Сильный предмет, — Брайали протянула руку. — Можно посмотреть на него?

Калвин вытащила половину и передала ей. Брайали осмотрела Колесо, но через миг покачала головой.

Может, там и есть магия. Но Тремарис страдает не из-за Колеса. Беды начались давно.

Калвин забрала половину Колеса и прижала к себе.

— Но… Марна сказала… в Колесе и Десятой Силе ответ! — завопила она. — И Тамен… они были правы! Когда мы починим Колесо, мы починим мир. Я знаю!

Брайали холодно смотрела на нее.

Ты — дитя двух народов, поющая песни, танцующая исцеление. Воды даровали тебе новую жизнь. Не трать ее на сломанные камни и глупые пророчества.

Калвин упрямо поджала губы, как Мика. Брайали была старейшиной, заслужила уважение, но ошибалась! Брайали тратила время на разговоры, пока Калвин хотела вернуть другую половину Колеса и соединить части. Это был ответ, что бы она ни говорила!

И Самис знал это.

Она поняла. Весь путь они говорили, что нужно помешать Самису навредить миру. Но зачем ему вредить миру, которым он хотел править? Разве его задачей не было убрать вред, нанесенный Тамен, как делали и они? Самис желал власти, а не разрушения. Может… может, они могли работать сообща? Она хотела поделиться открытием с остальными, но Брайали еще говорила:

Я стара. Вы все юны. Слишком юны, чтобы помнить. Плоды висят на деревьях, и весной появляются новые листья. Но с каждым годом жизнь в лесу ослабевает. Деревья уже не такие высокие, листья желтеют раньше времени. А теперь эта ужасная зима. Но это не начало беды. И не вся беда. Это началось давно.

Вмешался Тонно:

— Когда мой дед был юным, в океанах было столько рыбы, что он мог наловить ее руками. Сейчас не так.

Дэрроу сказал:

— Растения и звери стали слабее, как и сила чар. Магия увядает во всем Тремарисе. Я видел это. В Меритуросе стало меньше колдунов с того времени, как я впервые попал туда двадцать лет назад.

Траут сказал:

— Мика всегда говорит, что, когда ее бабушка была девочкой, все женщины Островов могли петь чары ветра. Теперь не так.

Халасаа посмотрел на Брайали.

Только мы с сестрой знаем танец исцеления. Это тоже часть беды?

Да, — Брайали была мрачной. — Это все связано. Пруд жизни и магии еще не высох, но становится с каждым годом все мельче.

— Это работа Десятой Силы! — настаивала Калвин. — Это точно!

Брайали вскинула руку.

Эти беды ужасны, да, но есть опасность, что касается нас сейчас. Мы пришли сюда, как Мудрые в старые дни, чтобы найти совет. Узел Вод хранит ответ на все загадки и результат каждого танца.

— Другая опасность? Что? — нахмурился Тонно, потянувшись за ножом.

Многие юноши моего народа верят, что беды появились, когда пришли нарушители.

— Нарушители? — растерялся Траут.

Голоса, — заявила Брайали. — Ваш народ!

— О, — сказал Траут. — Конечно.

Юноши зовут себя воинами. Они верили, что вернуть жизнь нашему миру, можно лишь изгнав Голоса из Тремариса.

— Война? — выдохнул Дэрроу. — Они хотят войны?

— Как они победят Голоса? — завопил Траут. — Шансов нет! У нас лучше оружие… я-то знаю, я его строил! И там армии. Меритурос, Ренган, Балтимар сражались годами.

Тонно покачал головой.

— Ваши воины сошли с ума. Мы сотрем вас, не пройдет и месяца.

Глаза Брайали опасно вспыхнули.

Вы говорите «вы» и «мы», будто вы сами были воинами! Я не говорю, что воины правы, — она выпрямила крохотное тело. — Но спиридрельцев выгнали с их земель, заставили жить скрытно. Наши леса истребляют. Древесному народу нечего терять в войне с Голосами, а выиграть можно многое.

— Наша задача стала сложнее, — тихо сказал Дэрроу. — На кону больше, чем мы думали.

Да. Если мы их не остановим, воины нападут на земли за льдом до следующего затмения лун.

Калвин в ужасе смотрела на Брайали.

— Вы про Антарис и Стену? — комок ужаса застрял в горле. Ее словно рвали на клочки. Конечно, Древесный народ не должен был жить скрыто, страдая и печалясь. Но бой с народом Антариса им не поможет. Они жили не без ошибок, но мирно, за Стеной. Ее радость резко стала отчаянием. Зачем было получать чары, если вокруг столько страданий?

Халасаа сжал ее руку.

Мы найдем способ помешать этому, — ее брат был спокоен, как всегда, но Калвин подавляла истерические всхлипы.

Помешаем войне. Найдем Самиса и починим Колесо. И все до следующей лунотьмы! О, брат, как мы сможем?

Мы должны попытаться, — просто сказал Халасаа.

— Не понимаю, почему Спиридрель ненавидит нас, — сказал Траут. — Не мы убивали Древесный народ. Это было сотни лет назад. Это не наша вина.

— Прошлое пусть остается в прошлом, — буркнул Тонно.

Брайали пронзила их взглядом.

Дерево хранит следы прошлого, лес меняет форму от потопов, бурь и огня. Форма настоящего создана прошлым. Вы не знаете историю своего народа, но учите мой, пострадавший от рук ваших предков? Научись слушать, юноша.

Траут устыдился.

— Расскажите мне историю моего народа.

Брайали опустила ладони на колени и закрыла глаза. Покачиваясь, она тихо рассказывала, в головах слушающих мелькали картинки.

Эту историю рассказал мне Халви из народа Пылающего дерева, а ему — его мать, Иаана. Я передаю ее сыну и дочери Халви.

Калвин и Халасаа переглянулись.

Давно, когда самые высокие деревья были ростками, Древесный народ жил в бесконечном лесу. Мир танцевал рука об руку. Люди с деревьями, деревья с землей. Земля с морем, море с лунами, а луны со звездами. Музыка и танец кружили без начала и конца. И в ночь кровавой луны…

— Древесный народ тоже зовет это кровавой луной! — громко прошептал Траут.

— Шш! — хмуро взглянул на него Тонно.

…кровавой луны из тьмы меж звезд приплыл серебряный корабль. Древесный народ собрался, чтобы посмотреть на это чудо. Дверца корабля открылась, и вышли люди: маленькие, бледные, с волосами разных цветов. Люди открыли рты, вылетел шум, как звуки зверей. То были Голоса, и Древесный народ боялся, — Древесный народ у костра закрыл глаза, они словно вспоминали древнюю сцену. Калвин ощущала в их телах шок и страх предков, испытанные в тот миг. А ее предки из Голосов? Наверное, и они боялись, увидев тихих незнакомцев в лесу. Но Брайали не поведала эту часть истории. — Древесный народ и незнакомцы смогли понимать друг друга. Тогда был мир. Голоса пели магию. Голова повелевали льдом и огнем, камнями и воздухом. Их слушались звери, они создавали картинки, но не как мы, в разуме, а в воздухе…

— Сила Видимости, — едва слышно выдохнул Дэрроу, и уловила только Калвин.

Но чужаки не могли помочь растениям леса расти, не понимали речь зверей. Они не могли исцелить живых существ, ничего не знали о великой реке, не могли изменить ее поток. Волшебные песни Голосов были наглой силой. Они гнули мир по воле поющего. Голоса много знали о пении, но они не знали, как слушать…

— Это не правда! — выпалила Калвин, рыдая от обиды и гнева, будто история Брайалы была направленным против нее обвинением. — Если это рассказал мой отец, то это было до того, как он встретил мою маму, до того, как познал чары Антариса. Жрицы учат нас уважать силу, которую мы призываем. Нас учат слушать голос Богини перед песней, ничего не делать в спешке… — она замолкла. Впервые уроки сестер задели ее сердце. Она увидела мудрость в дисциплине, с которой у нее всегда были проблемы. Она склонила голову и не могла продолжать.

Брайали задумчиво смотрела на нее мгновение, а потом продолжила:

Танцы Становления не выгодны исполнителю, и они не для изменения, а для исправления поврежденного, для помощи целому. И было решено не делиться танцами становления с чужаками. Но девушка из Древесного народа полюбила мужчину из Голосов, и она выдала тайну. И когда Голоса узнали о магии Древесного народа, они испугались, что Древесный народ прикажет лесу уничтожить Голоса и их город. И Голоса сожгли деревья, оставили землю пустой, чтобы лес не мог навредить им. Древесный народ сильно горевал, некоторые хотели отомстить. Как и теперь, — Брайали притихла, не показывала им картинки. Но все у костра молчали. — Древесного народа было много, а Голосов — мало. Много месяцев шли ужасные сражения, землю пропитала кровь. Голоса пением обманывали и разрушали, и Древесный народ страдал сильнее. Когда последний бой кончился, выжившие из Древесного народа убежали, поклявшись скрываться от Голосов вечно. Но и Голоса пострадали. Они рассорились. Они разделились по видам чар и не делились магией, как делали раньше. Группы друг за другом покидали первый город, строили себе свои поселения…

Калвин заинтересованно склонилась вперед:

— Колдуны железа ушли в Меритурос, а маги ветра — в Дорьюс и на острова. Те, кто с Силой Видимости, построили на севере Геллан…

— А с Силой Зверей поселились в долинах Калисонс, — сказал Дэрроу.

— Колдуны огня ушли в Митатес, — сказал Траут. — Так ведь?

Брайали кивнула.

Колдуны с песнями огня были воинами Голосов. Они строили машины, что убивали наш народ.

— Солдаты и строители военных машин, — сказал Дэрроу. — Без войны их силы были брошены и забыты.

— И они оставили Горн, — сказала Калвин. — А теперь и его нет.

— Может, из-за войны с Древесным народом чары перестали уважать — Дэрроу смотрел на костер. — Чары испорчены тем, что ими убивали.

Калвин подняла голову.

— Итак, в начале все чары были смешаны, пересекались и усиливали друг друга. Но теперь они разделены, и силы ослабели, связи были забыты. Мы должны снова объединить их!

— По одному заданию за раз, Калвин! — Дэрроу хотел сжать ее колено и успокоить, но отдернул руку.

Халасаа повернулся к Брайали.

Мудрая, как потеряли танцы Становления? Если вели войну, чтобы сохранить их, почему танцующих сторонились? Почему запрещали изучение танцев исцеления?

Брайали опечалилась, она обхватила ладонь Халасаа руками.

Сын, это печаль нашего народа. Те, кто поверил, что танцы принесли смерть нашего народа, запретили изучать их. Но были смелые, как твой отец, которые учили тех, кто хотел учиться.

Как вы, — сказала Калвин мыслями. — И вы были смелыми.

Брайали улыбнулась.

Мы изучали старую мудрость, надеясь передать ее, хоть никто из нас не обладал силой исцеления. Эта сила — ценный дар, сын мой. Оберегай ее.

Мы с сестрой будем оберегать ее вместе, — Халасаа вдруг просиял, и Калвин покраснела от радости и гордости.

Брайали посмотрела на нее.

Говорили, женщины, что пели магию льда, были в ужасе от кровопролития. Они ушли в горы и построили мирное, безопасное место.

— И теперь воины хотят напасть на них! — завопила Калвин. Она печально добавила. — Мирное место. Но Антарис отделен от остального Тремариса, как Древесный народ, скрытый в лесу.

Когда женщины льда ушли, лес захватил город, и его больше нет.

Калвин и остальные переглянулись

— Это не так, — сказал Дэрроу. — Мы были в городе всего два года назад. Он заброшен и разрушен, но еще стоит.

Брайали сморщилась.

Я не знала этого. Может, Затерянный город — семя этих бед, и оттуда яд разошелся по землям. Может, его стоит уничтожить, а потом попробовать исцелить Тремарис.

— Мы идем в Спарет, — сказал Дэрроу. — Как и Самис…

— Погоди-ка! — перебил Тонно. — Мы не идем в Спарет, так ведь?

Дэрроу нахмурился.

— Почему?

— Почему? — рявкнул Тонно. — Древесный народ хочет воевать с Антарисом! Мы должны остановить их!

— Там Мика, — слабым голосом сказал Траут.

— Да, и не только это. Мы не знаем, что задумал Самис, — Тонно хмуро оглядел круг, будто бросая вызов поспорить с ним. — Но этот бой — настоящая опасность. И мы можем повлиять. Должны. Обязаны!

— Нет, Тонно! — закричала Калвин. — Мы должны идти в Спарет! Колесо…

Дэрроу утомленно сказал:

— Что бы он ни затевал, Самис для Тремариса куда опаснее группы Древесных людей с острыми копьями.

Траут покачал головой.

— Тонно прав. Мы даже не знаем, поможет ли соединение Колеса. Но мы можем вернуться в Антарис за две недели, а то и быстрее, если повезет с погодой. Я знаю про оружие и защиту. Я могу помочь.

Брайали с одобрением посмотрела на него.

Мы пришли сюда в поисках ответов. Нам послали вас. Вы поможете нам остановить войну.

Калвин вскочила на ноги.

— Если бы я могла, я бы вернулась в Антарис — я не меньше вас хочу остановить их! Но все зависит от Колеса, я это знаю! Я пойду в Спарет, даже если я пойду одна!

Ты не пойдешь одна, сестра, — тихо сказал Халасаа. — Я пойду с тобой.

— И я, — сказал Дэрроу. — Хотя сейчас я скорее обуза, чем помощь.

Это не так, — сказала ему Калвин, и он криво улыбнулся.

Траут растерянно оглядел круг.

— Так мы все-таки разделимся? А Кила? И как вы справитесь без Горна?

Не спешите, — Брайали встала, маленькая, но величавая фигурка в длинном серо-белом плаще из шкурок. — Ешьте, общайтесь, спите. О решении сообщите утром.

Калвин не хотела болтать. Она приняла решение, в ней кипела энергия. Пока остальные спорили у костра, она пошла по лесу среди синих теней. Было приятно устойчиво ступать по земле. Жуткое онемение пропало, и пришла буря эмоций: надежда и отчаяние, ярость и радость, и они сплетались, а у нее кружилась голова. Ее мысли путались, поющие огни Узла вод будто пульсировали в ее венах, и она боялась, что больше не уснет.

С наступлением ночи взошли луны, снег засверкал серебром, а Калвин вернулась к пещере. Древесный народ готовил ужин — овощные пироги и ароматный бульон из сушеных трав.

— Сядь, Калвин, поешь, — Дэрроу смотрел на нее с тревогой.

— Нет, я не голодна… Я хочу проведать Килу.

Девушка, что раньше была Третьей принцессой Меритуроса, мирно спала под шкурами, ее щеки были розовыми, золотые волосы завились возле ее горла.

В голове Калвин прозвучал голос Брайали:

Вы с ней теперь связаны. Вы переродились в Узле вод. Вы теперь сестры.

— Не такую сестру я бы хотела, — сказала Калвин и подумала с вспышкой тоски: «Я бы выбрала Мику!». Она скажет ей это, как только увидит снова.

Калвин пила горячий бульон, и запах трав пел в ее носу, плясал на языке. Может, суп тоже был на целебной воде из пещеры. Она прислонилась к стене пещеры. На поверхности были нарисованы фигурки, но выцветшие.

Брайали проследила за ее взглядом.

В старые дни тут проводили великие танцы. Но не теперь, — старушка коснулась головы Калвин на миг и пошла прочь. — Постарайся отдохнуть, дитя.

Калвин не надеялась на сон, но завернулась в шкуру и попыталась успокоить кипящий разум упражнениями дыхания из Антариса.

— Можно? — спросил у нее Дэрроу с вежливостью незнакомца. Он сел, стараясь не задевать ее даже краем одеяла. Его лицо было бледным, он закрыл глаза и прислонился к стене.

Калвин выпалила:

— Дэрроу, позволь мне исцелить тебя! Я сейчас сильна, я не пострадаю! Снежная болезнь не вредит Халасаа. Может, она не заденет и меня.

— Но Халасаа — не поющий, — терпеливо сказал Дэрроу. — Нет, Калвин. Мы не можем так рисковать, — он коснулся кончиком пальца деревянного сокола на ее шее. — Это не только ради тебя, но и ради всего Тремариса. Ты могла утонуть сегодня, но не утонула. Воды спасли тебя. Если тебе суждено быть Поющей все песни — а такое возможно, Калвин, признай это — то ты слишком ценна для судьбы мира.

Полгода назад Калвин принялась бы спорить, что не была Поющей все песни, не хотела этого. Но теперь она тихо сказала:

— Я не смогу быть Поющей все песни. Без Горна чары огня утеряны навеки.

— Да, — медленно сказал Дэрроу. — Наверное, — он притих на миг. — В Меритуросе, когда ты потеряла чары, ты боролась с землей, с глубинными силами магии. В этот раз было иначе?

Калвин задумалась.

— На глубине воды был свет, и я поплыла к нему. И я дышала в воде.

— Воды приняли тебя, а ты — их, — Дэрроу снова закрыл глаза. — Я рад, что ты вернула силы. Я теперь… не так силен. И без Горна мы… — он притих.

Калвин сглотнула. Она прошептала:

— Я хочу… — но Дэрроу склонил голову, уснув между словами. Калвин осторожно укрыла его ноги одеялом и с тяжелым сердцем отодвинулась от него дальше, чем на расстояние вытянутой руки.