Десятая сила

ПЯТЬ Красный город

Пока Калвин, Траут и Мика только ехали к Антарису, их друзья, Тонно и Халасаа, были далеко на севере, дрожали на узкой гелланийской улице. Нависающие здания и выгоревшие знамена между ними почти не закрывали от ветра, и их постоянно толкали прохожие, сжавшиеся от холода, спешащие домой дотемна.

Из Калисонс Дэрроу, Тонно и Халасаа поплыли на север до Нески, последнего порта, где причал не был скован льдом. Они оставили «Перокрыла» там, а дальше двигались по льду на море. Они прибыли в Геллан двенадцать дней назад и принялись искать Самиса.

Красный город голодал, чума в нем поражала только певчих. Обе проблемы ухудшало давление Гильдии, что правила в Геллане. Мастера Гильдии забирали почти всю доступную еду себе. Солдаты гильдии, известные как Защитники, обычно хранили мир, а теперь рыскали на улицах больных и уносили в лазарет, здание, что стало отчасти тюрьмой, отчасти больницей для голодающих и пораженных чумой певчих.

— Почти комендантский час, — отметил Тонно, сунул руки глубже в карманы. — Пусть Дэрроу поспешит.

Худой и меднокожий Халасаа был спокоен, когда ответил мыслями:

До рассвета есть время. Он уже идет.

Дэрроу какое-то время говорил со старушкой, которая смотрела на него из домика, построенного из рушащегося кирпича, подарившего городу название Красного. Теперь он помахал рукой на прощание и пошел к друзьям. Он был мрачен, шрам на его брови сочетался с хмурым видом.

— Самис был здесь, — сказал он. — Не сомневаюсь. Старушка сразу узнала его по описанию. Он переехал в этот дом в начале осени и заполнил три комнаты вещами.

— Тогда мы схватим его! — завопил Тонно.

Но Дэрроу покачал головой, став еще мрачнее.

— Он ушел, с ним пропали и все ящики. Хозяйка не знает, куда, или так сказала. Но он готовился к долгому пути. У него были сани и еды на три месяца.

Когда он ушел? — спросил Халасаа.

Дэрроу скривил губы.

— Четыре дня назад.

Тонно выругался и сплюнул. Даже Халасаа склонил голову, расстроившись, что они были так близко, но добыча ускользнула. Четыре дня! Времени было немного, но с дарами Самиса он мог ускорить сани, и никто не знал, как далеко он мог уехать.

Он не мог оставить этот людный город без наблюдения.

— Халасаа прав, — Тонно поднял голову. — Гильдия день и ночь на дозорных вышках, даже когда гавань замерзла. Кто-то должен был видеть, куда отправился Самис. Пара монет в нужные карманы…

— Говоришь, как гелланиец, — сухо сказал Дэрроу. — Но это не все, — он оглянулся и понизил голос. — Самис жил в доме с другим колдуном, его звали Трэгг. По словам старушки, они были близки, как две монетки в кошельке. Когда Самис покинул Геллан, она пошла убрать в комнате Трэгга, а он был…

Мертв, — закончил Халасаа.

— Убит, — сказал Тонно. — У Самиса есть секреты, да? Старушка знала, что они делали?

Дэрроу взял товарищей за локти.

— Люди смотрят. Идем. Она боялась рассказать больше. Но она подслушала, как Самис и Трэгг спорили из-за этой болезни, говорили что-то о колесе.

Тонно фыркнул.

— Они были взволнованы, говорили громко, — Дэрроу опустил плечи. — Этого мало, — добавил он. — Но это все, что у нас есть…

Группа из шести людей в форме без предупреждения вырвалась из переулка. Все были в плащах грязно-зеленого и коричневого цвета, они сжимали длинные хлысты. Три друга не успели понять, что происходит, а Защитники окружили Дэрроу, отделив его от остальных, два хлыста опутали его руки, удерживая его. Прохожие отпрянули. В городе, полном колдунов, никто, кроме Защитников, не трогал их.

— Эй! Эй! — закричал Тонно. — Пустите его!

Капитан пожал плечами.

— Дэрроу железный маг? Вы арестованы.

— Вы ошиблись, — спокойно сказал Дэрроу. Он мог освободиться от пут магией, но Защитники сгрудились вокруг него, собираясь подавить количеством. — Вы не имеете права задерживать меня. Я не нарушал закон, и я не заражен.

— Посмотрите на его кожу, дураки, он не болен! — закричал Тонно.

— Приказы Гильдии, — бесстрастно сказал капитан. — Он идет в лазарет.

Дэрроу открыл рот. Но он не успел запеть, один из Защитников дернул его за волосы и сунул в рот кляп. Тонно с воплем вынул нож для рыбалки и бросился на солдат. Но кончик хлыста выбил нож из его руки, и второй обвил его ноги и повалил. Треск другого хлыста, и Халасаа упал на землю. Никто не помогал им, люди спешили прочь, пока Дэрроу утаскивали.

Тонно с болью встал на колени.

— Нужно идти за ними, — выдохнул он, хватая упавший нож.

— Не сегодня, друзья, — раздался музыкальный голос рядом с ними.

Халасаа посмотрел на женщину с изумрудными глазами, на ее лице было много макияжа в местном стиле. Она была в ярком тюрбане, серьги раскачивались и звякали, когда она протянула руки, чтобы помочь мужчинам встать.

— Меня зовут Матифа. Идемте, я живу рядом. Уже почти комендантский час, а я могу вам помочь.

— Как помочь? — прорычал Тонно, потирая голову. Двенадцать дней среди обманщиков Геллана заставляли его подозревать всех вокруг.

— Идемте внутрь! — широкие юбки Матифы в полоску шуршали, она повела их по пустой улице. — Это мой дом. Твой друг кому-то насолил, да?

— Он ничего не делал.

Матифа щелкнула языком и повела их к узкому дому.

— Защитники думают, что правят на улицах, и это позор! Стоит криво на кого-то посмотреть, и тебя уводят в лазарет. Это случилось с мальчиком сестры кузины моего мужа — было поздно ему помочь, но вам я помогу! Не сегодня, уже поздно, но завтра. Завтра мы легко заберем вашего друга из лазарета!

— Почему мы должны тебе поверить? — проворчал Тонно.

— С чего мне вас обманывать? — парировала Матифа, расширив зеленые глаза. — Какая мне от этого выгода? Только беды, если меня схватят. Они всегда думают о выгоде!

— Так не делают там, откуда я родом, — кисло сказал Тонно. Они с Халасаа переглянулись.

Голос Халасаа зазвучал в разуме Тонно:

Мы должны довериться ей, брат. Хотя бы пока что.

— Как скажешь, — буркнул Тонно и скривился в сторону сияющей Матифы, изображая улыбку.

Следующим утром Тонно и Халасаа были в темном подвале дома Матифы, дергали люк, пока их новая подруга держала лампу. Тонно невольно думал, что с напудренным лицом она напоминала девочку, что упала в банку муки.

Они отошли, люк открылся, и зловоние сточных вод вырвалось из подвала. Тонно закашлялся, Матифа прикрыла лицо вышитым платком, и Халасаа побледнел под татуировками.

— Точно не пойдешь с нами? — едко спросил Тонно.

Матифа моргнула над платком, ее тюрбан дрожал.

— Нет, я останусь, — приглушенно сказала она. — Но желаю вам выгоды и скорости! Помните указания?

Халасаа кивнул и ответил в голове:

К полудню мы должны быть у лазарета.

— Другого пути точно нет? — пробормотал Тонно.

— Бедняга! — вздохнула Матифа, ее широкие юбки шуршали, пока она передавала лампу Тонно. — Заперт в том месте! Идите, и удачи вам!

Спасибо за помощь, — Халасаа не мог запомнить, что гелланийцы не благодарили друг друга. Это считалось позорным, принятием, что ты не оплатил что-то.

— Прощай! — буркнул Тонно, они спустились по скользкой стремянке в ручей грязи глубиной по колено, текущий по туннелям. — Да, она нам помогла, но они могла бы затихать, чтобы хотя бы дышать.

Канализация Геллана была почти такой же старой, как город, и состояние было хуже осыпающегося кирпича на зданиях сверху. Сотни лет и зим грязь и отходы города спускали в древние туннели. Содержимое горшков, кровь и кишки из магазина мясника, жир с кухонь Геллана, рвота, объедки, животный навоз смывались в стоки с каждым разом, когда шел дождь.

Туннели двигались почти под всеми старыми улицами, и Матифа даже рассказала, как дойти до лазарета. Порой слышался плеск, постоянные капли указывали, где находился сток. Они слышали писк и топот крыс. Над их головами гудели кареты и стук ног, пока их ноги плюхались в жижу внизу.

— Хорошо, что это не мои лучшие сапоги, — буркнул Тонно. — Откуда Матифа столько знает про канализацию?

Она сказала, что ее муж был инженером, пока не умер.

— Повезло нам.

Гелланийцы не верят в удачу, — серьезно сказал Халасаа. — За все должны платить.

— Я заплатил, слушая ее болтовню до боли ушей, — прорычал Тонно.

Теперь направо, — слова Халасаа звучали спокойно в разуме Тонно.

— Уже близко, слава богам, — лампа Тонно отбрасывала жуткие тени на изогнутые стены туннелей, сделанных отчасти из красных кирпичей, отчасти вырезанные из камня. Что-то большое и мокрое пронеслось мимо них в ручье, Тонно чуть не уронил лампу, отскочив с дороги.

Тише, брат. Это мертвый пес.

Тонно скривился.

— Надеюсь, Дэрроу отблагодарит нас.

Налево. Последний поворот.

Туннель стал еще уже, и они пригибались, а река грязи доставала почти до бедер. Пол был очень скользким, и только быстрая рука Тонно не дала Халасаа нырнуть.

Смотри, — Халасаа указал на ступени, вырезанные в стене впереди. — Наверное, они ведут в лазарет.

— Надеюсь, — буркнул Тонно. — Я — человек моря. Я не должен лазать под землей, как крыса.

Халасаа улыбнулся.

Мы вернемся другим путем. Дэрроу откроет чарами замки, и мы защитим его от прикосновения зараженных. Мы не колдуны, нам болезнь не навредит. Мы можем выйти вместе.

Тонно посмотрел на себя. Он был в пятнах грязи, на ногах засохла гадкая жижа. Халасаа выглядел еще грязнее.

— Я еще не ходил по улицам города в таком виде. Даже после месяцев в море я так не вонял.

Они придерживались за стену, покрытую слизью и мхом, стряхнули побольше грязи со ступеней. Дверь тут сделали для инженеров канализации, она была заперта изнутри и не открывалась годами. Тонно с усилием сдвинул засов и заглянул в лазарет.

Как только дверь открылась, они поняли, что не нужно быть тихими и переживать из-за запаха. Тут воняло не лучше, чем в канализации, хоть запах был другим — грязная постель, моча и затхлый воздух. Разбойники и больные певчие попадали в лазарет одинаково, и в плену они могли заслужить удобства, ведя себя как стражи. Никто не заботился о больных, не менял постель, не заваривал травы.

Халасаа и Тонно ожидали тишину больницы или мрачное молчание подземелья, но лазарет был полон криков и стонов. Где-то неподалеку оловянная кружка скрежетала по камню, и кто-то кричал: «Молчите!». Нескладная песня разносилась по коридорам. Слышался топот, звон тарелок, звякнул колокольчик, и страж рявкнул:

— Ужин! Жалкие черви, ползите ужинать!

Тонно коснулся рукояти ножа.

— Готов?

Халасаа кивнул, и они пошли по коридору, оставив дверь приоткрытой.

Лазарет сильно охранялся снаружи, стены были из толстого камня, а высокие окна скрывала решетка. Но все двери внутри были открыты, пленники свободно ходили по месту. Неприкаянные мужчины и женщины бродили по коридорам, сидели на порогах.

Халасаа заговорил в голове Тонно:

Не иди так прямо, брат. Играй больного.

— Это просто, — буркнул Тонно, его мутило от вони.

Если присмотреться, было видно, что их лица не были бледными, как у зараженных, а Халасаа вообще был с медной кожей, но они были грязными и походили на других пленников, никто не разглядывал пару, пока они шли по лазарету. Зеленая и коричневая форма Защитников нигде не виднелась.

— Интересно, где Дэрроу? — пробормотал Тонно. Халасаа улыбнулся.

Почему не спросить?

Тонно фыркнул и пожал плечами.

— Почему нет? — он заглянул в ближайший дверной проем.

Четыре мужчины в полосатых одеялах сидели на грязной соломе и неловко играли в кости. Они хмуро посмотрели на Тонно.

— Что-то надо?

— Пленник по имени Дэрроу, — прорычал Тонно им под стать. — Где его найти?

Мужчина с редеющими волосами и хитрым лицом, как у хорька, поднял голову с искрой интереса.

— Дэрроу, колдун железа? Сколько дашь?

Тонно скривился. Все в Геллане имело свою цену, они были к этому готовы.

— Два серебряника.

— Сделай шесть, и я припомню.

— Четыре.

Мужчина пожал плечами, и Тонно передал монеты.

— Его, в кляпе и со стражей, повели в Башню предателей. Там — башня на юге с видом на могильные ямы. Там они держат опасных. Просто так вы туда не пройдете.

Тонно начал благодарить его, но остановился. Он сказал:

— Если хотите свободу, дверь в канализацию открыта.

Мужчины переглянулись. Один рассмеялся.

— Свободу? Зачем? Для нас там ничего нет. Тут нас кормят, и мы можем умереть в сухом месте.

— Ваш друг знает, что вы идете за ним? — мужчина с лицом хорька жутко оскалился. — Может, ему лучше остаться тут.

— Он не болен, — процедил Тонно.

Мужчина с кислым лицом рассмеялся.

— Может, раньше не был болен. А теперь я могу поспорить на золото, что он болен.

Одно движение, и Тонно поднял его на ноги.

— Врешь! — прорычал он.

Халасаа коснулся руки Тонно.

Тише, брат! Он болен.

Тонно тряхнул мужчину, как собака крысу, и отбросил. Они с Халасаа пошли по зловонному коридору, и он яростно сказал:

— Дэрроу не позволит себя заразить.

Дэрроу сильный и находчивый. Не бойся за него.

Тонно хмыкнул, они шли дальше. Но они переживали за друга сильнее, чем были готовы признать.

— Все гелланийцы — лжецы. Никому доверять нельзя.

Хорошее и плохое есть в каждом гелланийце, брат, как и у других людей.

— В каждом? Добро есть и в Самисе?

Даже Самис не полностью злой. Он хочет объединить Тремарис, и чтобы земли помогали друг другу. И мы этого хотим.

Тонно фыркнул.

Группа зараженных набилась в тесную столовую, где из больших котлов доставали какую-то жижу. Шестеро Защитников в зелено-коричневых плащах, стражи лазарета с повязками в клетку на руках стояли у стен, скучали и кричали оскорбления. Один из них взглянул на Тонно и Халасаа, идущих мимо проема. Он встретился взглядом с Халасаа. Мужчина глядел, не мигая, а потом указал взглядом, словно просил их исчезнуть.

Странно, — отметил Халасаа, спеша за Тонно. — Он будто знает нас, но пропустил.

Тонно пошел быстрее.

— Может, им плевать, если кто-то вырвется. Все в этих стенах все равно умрут.

Мы не умрем, брат. И Дэрроу тоже.

Они осторожно шли по лазарету, пока не добрались до голой ветреной террасы. Тускло-красные камни под ногами были скользкими от снега, край террасы обрывался без стены и перил. Внизу раскинулось блеклое поле, усеянное камнями и обрамленное высокой стеной. Свинцовое небо нависло над городом так низко, что хотелось дотронуться.

Борясь с ветром, Тонно посмотрел с края обрыва и отпрянул. У подножия утеса лежали десятки тел, упавших туда. Холод сохранил их плоть, никто не собирал трупы для погребения или сожжения.

— Эти гелланийцы не уважают ни живых, ни мертвых. Смотри! Просто бросают тела гнить!

Халасаа был мрачен.

Представь, сколько людей сами сбросились, не дожидаясь смерти.

Тонно отвернулся, дрожа, и посмотрел на круглую башню над террасой. Она была грязной красно-коричневой, цвета высохшей крови.

— Видимо, это Башня предателей.

Они нашли почерневшую дверь. Она была заперта, но сапог Тонно быстро пробил гнилые доски. Два стража не ожидали этого. Тонно повалил одного метким ударом в челюсть, Халасаа сбил другого на пол. С помощью Тонно он ловко связал стражей их хлыстами, заткнул им рты их перчатками.

— Это было просто, — выдохнул Тонно. — Я думал, стражи будет больше.

Да, — Халасаа нахмурился. — Очень просто.

Тонно уже шел по ступенькам. Десятки мелких камер, как соты, наполняли башню. Игроки в кости были правы: все двери были заперты. Тонно и Халасаа открывали двери по очереди, оттуда выходили бледные фигуры. Это были настоящие пленники, враги Гильдии, и они не ждали объяснений. Те, кто мог идти, шли к лестнице, шатаясь, едва глядя на спасителей, спеша убежать. Слабые жалобно кричали, но сильные не слушали их мольбы.

— Дэрроу? Где Дэрроу? — кричал Тонно.

— Наверху! — донесся ответ, и Халасаа с Тонно понеслись по лестнице.

Тонно сорвал последний засов и открыл дверь. Дэрроу сидел на скамье под высоким окном, почти не пострадавший. Цепи сковывали его запястья и лодыжки, во рту был кляп из грубой ткани. Серо-зеленые глаза Дэрроу озарили радость и тревога. Нож Тонно вылетел из ножен, он убрал кляп. Дэрроу прохрипел чары, и цепи упали, Тонно обнял его.

— Слава богам! Ты в порядке?

— Не заражен, — Дэрроу отошел. — Но удача была на исходе. Идем! — он повел их вниз по ступеням, чуть спотыкаясь, ведь ноги онемели от холода.

Они были быстрыми, но не достаточно. У низа лестницы ждала группа Защитников. Хлыст прорезал воздух. Тонно закричал, прижал ладонь к щеке, а когда отвел, на руке была кровь. Дэрроу откинул голову и с яростью прорычал песнь железной магии. Хлысты тут же засвистели в воздухе, связали руки и ноги Защитников, сплелись в узлы. Стражи кричали, заполнили лестницы. Тонно выхватил нож с ревом и побежал к ним. Халасаа отбивался ногами, один из ближайших Защитников отлетел на товарищей.

Шаг за шагом трое друзей пробивали путь вперед, по лестнице, а потом на террасе. Там было скользко, и Дэрроу пел, его чары выбивали сапоги Защитников из-под них, их перчатки били хозяев по лицам, хлысты вырывались из рук. Ледяной ветер бил по террасе, отгоняя всех к стене.

Дэрроу и остальные медленно шагали по скользким камням. Дождь со снегом жалил их лица. Защитники падали один за другим, путались в своих хлыстах, растягивались на камнях.

— Сюда! — закричал Дэрроу. Ветер срывал его слова с губ, он манил товарищей к краю террасы.

Тонно сжал руку Дэрроу.

— С ума сошел? — заорал он, его густые брови покрыл лед. Дэрроу стряхнул его руку и склонился из-за ветра.

Осторожно! — закричал Халасаа. Еще группа стражей вырвалась из здания за ними, Защитники и стражи лазарета с повязками в клетку. Дэрроу оглянулся. Он позвал остальных губами и пошел к краю. Тонно и Халасаа следовали среди дождя со снегом.

Крики стражи и топот их шагов затерялись в вое ветра. Дэрроу был ближе к утесу, он бросился вперед, поехал на животе к краю. С воем один из стражей прыгнул за ним, схватил его за лодыжку над ботинком. Дэрроу отбивался ногой, но не мог стряхнуть его, его штаны порвались, открывая голую кожу, и страж обхватил ладонями ногу Дэрроу.

Большой силуэт, похожий на медведя, появился среди снега с дождем. Тонно схватил стража за плечи и отбросил в сторону. Дэрроу пополз вперед и пропал за краем.

Идем, брат! — Халасаа был рядом с Тонно, тянул его вперед. Тонно скривился и нырнул.

На расстоянии руки ниже края утес изгибался, и как-то трое смогли уцепиться пальцами рук и ног за трещины, прижимаясь щеками к холодному камню. Пару секунд они висели там, стражи над их головами смотрели на обрыв, качали головами, не видя беглецов. Ветер и дождь со снегом прогнали их в лазарет.

Дэрроу осторожно пошевелил одной рукой, потом другой, нашарил трещины. Где он мог, он чарами углублял трещины в камне для других, вырезал новые. Понемногу они спускались, пока не добрались до узкого выступа, где смогли немного отдохнуть, пока их бил холодный ветер. Потом спуск стал проще, и они ползли, тела болели, но они двигались к подножию утеса, где лежали замерзшие тела упавших.

Тонно стучал в дверь дома Матифы. Дэрроу и Халасаа за ним топали и дрожали, их волосы были присыпаны снегом. Буря помогла им скрыться, улицы были почти пустыми, снег и дождь загнали людей внутрь.

— Открывай! — ревел Тонно, его кулак поднялся еще раз, дверь приоткрылась, и выглянул изумрудный глаз Матифы. Тонно тут же протолкнулся внутрь. — Нам нужны одеяла, горячий суп, огонь!

Он прошел мимо нее, вверх по лестнице в людный зал, где были некрасивые картины на стенах и пузатая печь. Халасаа забрал одеяла с диванов и бросил одно Дэрроу. Матифа стояла на пороге, прижав ладони ко рту, ее щеки были красивыми под румянами.

— Не слышала? — рявкнул Тонно, снимая грязные сапоги и бросая их в угол. — Нам нужно согреться. Мы промерзли!

— Я принесу чай, — сказала Матифа, ее яркие глаза сияли. — И даже лучше — сюрприз! — она загадочно подмигнула и ушла, шурша юбками.

— Просто чай сойдет! — прорычал Тонно, а потом повернулся к Дэрроу. — Идем. Снимай плащ, пока спина не отмерзла.

Дэрроу сбросил одеяло с плеч. Он тихо сказал:

— На террасе меня схватил Защитник или…?

Тонно покачал головой.

— Зараженный.

— Ясно, — на лице Дэрроу не было эмоций. — Халасаа, ты можешь понять… заразил ли он меня?

Халасаа тихо встал и прижал ладони к голове друга. Волосы Дэрроу прилипли к его голове, темные, как влажная солома.

Мне жаль, брат, — мягко сказал Халасаа.

Дэрроу шумно выдохнул и закрыл лицо руками. Халасаа сжал его плечо.

Я могу ослабить боли, согреть руки и ноги. И я могу замедлить болезнь. Твои силы еще долго не угаснут.

— Но не можешь исцелить! — с горечью сказал Тонно. Халасаа помог нескольким зараженным колдунам в Геллане, но вылечить никого не смог.

Халасаа был встревожен.

Я не знал болезни, которую не может исцелить Сила становления. И я думал, раз я не колдун, меня она не тронет. Но, может, эта чума ослабила мои силы.

— Думаешь? — фыркнул Тонно. — Так проверь их на этом, — он указал на порез от хлыста на своей щеке. Халасаа коснулся его тонкими пальцами, быстро двигал ими в танце исцеления, постукивая и гладя пострадавшую кожу. Он убрал руки, пореза будто не было. — Видишь? — сказал Тонно. — С тобой все в порядке.

Дэрроу отвернулся и толкнул ветки в трещащую печь.

Дверь открылась со скрипом, чашки гремели на подносе, зашуршали юбки, и вошла Матифа.

— Вот и я!

Пауза потрясенной тишины, и Тонно выдавил:

— Ты…!

Дэрроу был так ошеломлен, что забыл о том, что узнал, лишь пялился.

Там стояла Кила, когда-то третья принцесса Меритуроса, наполовину сестра Самиса. Год назад Дэрроу, Калвин и их друзья не дали ей захватить трон Империи для себя и брата. Но она сбежала раньше, чем установили республику. Они думали, что она убежала в Геллан к Самису, но больше о ней новостей не было.

Она была в яркой одежде Матифы, но большой тюрбан пропал, открывая гладкие золотые волосы, собранные в простой пучок. Она стерла маску краски на лице, и ее большие голубые глаза смотрели на них с холодным и наглым триумфом.

— Магия Геллана! — пробормотал Тонно.

Кила пронзительно рассмеялась.

— Нет, милый! Я тебе покажу, — она склонилась над ладонью, сложенной чашей. Она выпрямилась, ее глаза были изумрудными, как у Матифы. — Краска, тюрбан и цветное стекло — и все! Разве это не прекрасно!

Кила хлопнула в ладони. Она была такой красивой, радовалась по-детски, и Тонно даже на миг захотелось поддержать ее. Он слабо верил, что их так легко обманули цветом глаз, одеждой и краской. Но они общались с Матифой на темных улицах и в комнатах без окон или закрытых шторами, но так было всюду в Геллане. Он шагнул к ней, сжимая кулаки, словно хотел задушить ее.

— Во имя всех богов, что за игру ты ведешь?

Кила надулась.

— Разве ты не рад, что мы вместе? Тонно, Халасаа и, конечно, Дэрроу. Такой необычный! Жаль, тут нет дорогой Калвин! Но я должна радоваться лорду Черного дворца в моем доме. Какая часть!

— Хватит, — холодно сказал Дэрроу.

Халасаа покачал головой.

Мы не рады тебе.

— Но я помогла! Разве я не сказала, как спасти дорогого Дэрроу? Разве не одолжила лампу? Кстати, где она? Вы же ее не потеряли?

— Это ты так шутишь? Ты послала нас ползти по канализации, как крыс! — ревел Тонно.

Кила вскинула голову, ее веселая манера пропала. Она помрачнела.

— Половина Гильдии — как там говорят гелланийцы — в моем кошельке. К счастью, я смогла забрать с собой пару камней, когда мне пришлось убежать после вашего маленького мятежа в Меритуросе. Этого хватило. Мои шпионы следили за вами с вашего прибытия.

— Не верю, — прорычал Тонно.

— Разве Дэрроу не арестовали, когда я подала сигнал? — сказала Кила. Она щелкнула пальцами. — И потом добрая Матифа сказала, как пройти в лазарет. Как я могла устоять? Я так не веселилась еще с Дворца паутины!

Халасаа тихо заговорил в разуме Тонно:

Похоже, Кила послала нас по канализации ради своего веселья. И страж в столовой сделал вид, что не видит нас, а на лестнице нам не дали отпор.

— И все это время она сидела тут, как паук на паутине, — прорычал Тонно. — Жаль, она не рассказала стражам о своей хитрости. Тогда Дэрроу не заразили бы…

— Ой-ой! — Кила сжала ладони. — Как жалко!

— Ты! — Тонно ударил кулаком по стене. — Ты это придумала и приказала им!

— Нет, нет! — возразила Кила. — Клянусь жизнью отца.

Твой отец мертв, — Халасаа не показывал эмоции.

— Не важно, — Дэрроу был подавлен. — Ни один колдун не может попасть в лазарет и не заразиться, — он коснулся места на пальце, где было Кольцо Лионссара, но он оставил его в Меритуросе, так что не мог успокоиться так. Он поднес руки к огню, оглядел их, словно не видел раньше.

Кила изобразила сочувствие.

— Мне так жаль. Но твой умный друг всегда может исцелить тебя.

— Твои шпионы мало знают, Кила, — сказал Дэрроу. — Эту болезнь Халасаа не может исцелить.

Кила посмотрела на него, опустила ресницы и теребила чашки. Она могла изобразить удивление от новости или сделать вид, что не удивлена. Ее не удавалось понять.

Тонно хмуро смотрел на нее.

— А где твой брат? Или он — твой любовник? Я так и не разобрался в этом.

Кила вскинула голову.

— Мы — королевской крови, и простолюдинам нас не понять. У нас с Самисом уникальная связь.

— Да? — оскалился Тонно. — Если вы так близки, почему он не взял тебя с собой?

— Он… хотел защитить меня от тягот пути.

— Какого пути? Куда он ушел?

Глаза Килы были холодными и хитрыми.

— Я расскажу все, что знаю, при одном условии. Когда пойдете за ним — а вы пойдете, я знаю — вы возьмете меня с собой.

— Лучше взять собаку с площади рынка, — прорычал Тонно.

— Дэрроу? Что скажешь? — Кила развернулась, шурша юбками.

Дэрроу не поднял голову.

— Самис говорил о колесе? И что ты знаешь о колдуне Трэгге?

Кила фыркнула.

— О том скучном старике? День за днем они сидели, запершись, и не давали послушать, о чем они говорят. Но что-то было о колесе, — она добавила, спеша. — Да, помню, был пропавший кусок. Это волшебная вещь, да?

— Не слушай ее. Дэрроу, — Тонно с отвращением отвернулся. — Она говорит, что, как она думает, ты хочешь услышать. Я не верю ни единому слову этих красивых губ!

— Пусть Дэрроу решает, — надулась Кила. — Позволите помочь вам? Возьмете меня с собой?

Дэрроу смотрел на огонь.

— Это глупо. Кила, мы с твоим братом — заклятые враги. Если мы встретимся снова, один из нас умрет.

— О, я знаю, — отмахнулась Кила. — И ты веришь, что ты его убьешь. Но я знаю, что его не одолеть, особенно тебе, особенно с болезнью. Так что тут мы не согласимся и пока будем помогать друг другу. Я плачу за припасы, за все, что нам нужно, если возьмете меня с собой.

Дэрроу прошел к окну. Отодвинув тяжелую штору, он прислонился лбом к холодному камню. Улицы Геллана раскинулась внизу, узкие, извилистые, с нависающими зданиями, красной черепицей крыш, мокрой от грязного снега, дозорные башни у замерзшей гавани и кораблики, застрявшие там. Стоя спиной к комнате, он сказал:

— Нет смысла соглашаться, но куча поводов отказать.

— Прости, — шелково сказала Кила. — Боюсь, если вы не согласитесь, вас придется убить. В Геллане можно купить и убийц. Вы не покинете город живыми.

— С чего ты взяла, что будешь в безопасности с нами, принцесса? — спросил Тонно. Он направил на нее нож. — Что нам мешает перерезать тебе горло здесь и сейчас?

Кила пригладила свои широкие юбки.

— Я знаю, какие вы. Убери нож. Ты его не используешь.

Тонно хмуро глядел на нее. В комнате стало тихо. Тонно тихо выругался и убрал нож в ножны.

Вдруг Кила пробежала по комнате и сжала рукав Дэрроу.

— Ты должен меня взять! Никто не сделает этого, сколько бы я ни предложила. Не этой зимой. Я могла купить рабов в корабль, но толку от них? Вы — опытные, были на земле и в море. Вы уже были в Диких землях. Я сильнее, чем Самис думает, но одна я его не догоню!

— Дикие земли, — утомленно сказал Дэрроу.

Думаешь, он возвращается в Спарет? — спросил Халасаа.

Тонно сказал:

— Если у него есть некая вещь — хоть я ей не верю — там ее можно использовать.

— Если он идет в Спарет по суше, он пройдет близко к Антарису, — сказал Дэрроу.

— Там малышка Калвин? Я-то думала… вы же не поссорились? Она будет там в безопасности. Не нужно ее втягивать в это.

— Это нам решать! — прорычал Тонно.

Дэрроу сказал под нос:

— Я бы хотел проверить, что он не навредил ей.

Кила пригладила волосы с хитрым видом.

— Разве вам не пора голосовать?

— Твои мысли взболтаны как яйцо, что я ел на завтрак, — сказал Тонно. — Ты захочешь, чтобы мы грели тебе сапоги, завивали твои волосы и ждали на каждом шагу! Я не боюсь убийц. Ты не идешь с нами, и точка.

Погоди, — Халасаа вдруг поднял руку. — Нам стоит послушать ее.

Тонно повернулся к нему.

— Запахи в канализации лишили тебя разума?

Темные глаза Халасаа смотрели вдаль.

Судьба Тремариса на кону. А Кила… часть судьбы.

Тонно покачал головой.

— Теперь ты предсказываешь будущее и исцеляешь?

Нет, брат. У меня нет этого дара. Я вижу тени и сны, и все. Но часть рассказанного ею — правда.

Тонно фыркнул.

— Какая часть?

Халасаа виновато развел руками.

— Не знаю.

— Видимо, решать тебе, Дэрроу, — проурчала Кила.

Дэрроу медленно развернулся. Он посмотрел на Халасаа.

— Ты уверен в своих словах, брат?

Уверен.

Дэрроу кивнул. Он резко повернулся к Киле.

— У нас много дел, времени нет. Мы идем в Спарет. Мы заглянем в Антарис и заберем Калвин и остальных. Вы с Тонно и Халасаа продумаете, что нам нужно взять.

— И куда ты? — удивился Тонно.

— Отдохнуть, — Дэрроу потер шрам на брови. — Простите, — тихо сказал он. — Я… очень устал.

Оставшиеся в комнате смотрели на закрывшуюся за ним дверь, слышали его тяжелую и медленную поступь, пока он поднимался по лестнице.

Тонно покачал головой.

— Похоже, мы идем. Если ты платишь, принцесса, то можно не сдерживаться, — он потер руки. — Нам нужны новые сани, еда, палатки и покрывала, шкуры для сна. Запомнишь, Халасаа?

— Гребешок, моя шкатулка, зеркала… — Кила загибала пальцы. — Не надо так бояться, милые! Вы шуток не понимаете? Боюсь, путешествие будет очень скучным!