Девочка Стёпа

СЛУЧАЙ В ТРОЛЛЕЙБУСЕ

В троллейбусе было тесно и душно. Осенний день выдался тёплый, даже жаркий. Не помогали и открытые окна.

Грузный дядька в пальто нараспашку дремал, сидя у окна.

Кепка лежала у него на коленях. Лысая голова склонилась и покачивалась от тряски.

Напротив дядьки сидел человек в очках и задумчиво смотрел в окно.

У колен его приткнулась девочка лет девяти, очень на него похожая: те же мягкие черты лица, те же серые, широко расставленные глаза, только не прикрытые очками.

Из-под сбитого на затылок красного берета свисали растрёпанные светлые косички.

Вдруг девочка нагнулась к толстяку и несмело произнесла несколько слов.

Толстяк не шевельнулся.

Тогда девочка протянула руку и двумя пальцами притронулась к его шее…

Вероятно, она нечаянно ущипнула толстяка.

Тот рванулся, обалдело озираясь, прохрипел негодующе:

— Кусаться? Я те укушу!

Девочка в испуге отпрянула. Щёки её стали пунцовыми.

Встрепенулся пассажир в очках:

— Что случилось?

Весь багровый, толстяк вращал глазами:

— Ваша девчонка меня за шею кусила!

Кругом захохотали.

— Господи! — растерянно сказал пассажир в очках. — Как может быть такое?

— Да нет же, нет! — чуть не плача стала оправдываться девочка.

— А я ошшутил! — настаивал толстяк. — Кусила!

— Кусила! — передразнил длинноволосый парень в куртке на молнии. — Чепуха какая!

Девушка в цветной косынке заливисто смеялась.

Люди вытягивали шеи и спрашивали:

— Что там такое?

— Девчонка вцепилась в гражданина.

— Почему?

— Ухватилась, наверно. Чтобы не упасть.

— Ухватишься тут! Дёргает-то как. Мне уж все ноги отдавили.

— Водитель молодой, вот и дёргает.

— Кого там укусили? Может, остановить троллейбус?

Все говорили и смеялись одновременно.

В шуме сердито прозвучал голос пассажира в очках:

— Да зачем ты вообще трогала этого гражданина? Что за поведение!

И тоненький голос девчонки:

— Папа, пойми! Я просто…

— А я говорю, кусила! — твердил толстяк, пыхтя и отдуваясь.

— Извините, пожалуйста! — Пассажир в очках поднялся. — Разрешите… — Проталкиваясь к выходу, он тянул за руку дочь.

Они вышли из троллейбуса. И так никто ничего толком и не понял. Никто, кроме одного пассажира. Этот пассажир понял всё. Он хихикал и ликовал.

Лёшка Кузьмин стоял недалеко и видел, как Петелина из их третьего «а» сперва сидела рядом со своим папашей, потом встала, уступив место какой-то женщине.

Просто так, от нечего делать, Лёшка внимательно наблюдал за Петелиной. Проследил её взгляд, ставший внезапно пристальным, и тоже заметил на жирной шее задремавшего дядьки довольно большого паука. Петелина, наверно, шепнула: «На вас паук!» Или что-нибудь в этом роде. А дядька — хоть бы хны! Сонный да, вдобавок, кажется, малость пьяноват. Ну, Петелина и приняла меры: сняла паука и выбросила его в окно.

И откуда в троллейбусе паук взялся? В окно забрался? А может, дядька его на себе приволок?

И взбрело же в голову Петелиной спасать дядькину шею от паучиного укуса! Ну и укусил бы его паук, подумаешь! Может, так ему и надо.

Вышли Петелины на целую остановку раньше, чем нужно. Наверно, от стыда, что Петелину посчитали кусачей.

А Лёшка поехал дальше, до самого дома. Он смотрел в окно и видел, как, идя по тротуару, Петелина о чём-то горячо толковала своему отцу, а тот хмурился и качал головой.