Девушка, которая, якобы, не умела любить

ГЛАВА 32

Боже мой! Вот это разнообразие, вот это пиршество, вот это да! Я никак не ожидал увидеть такое! Чего только не было на этом рынке! Раки, улитки, ракушки и другие, самые разнообразные и непонятные моллюски. Осьминоги, кальмары и всякие каракатицы. Змеи, черви, крокодилы и нечто совершенно загадочное и незнакомое мне. Белоснежный рис, огромные креветки, жёлтая рисовая лапша и что-то ароматно пахнущее, зелёное, синее, коричневое и красное. Кокосовые орехи, апельсины, киви и бананы. Капуста десятков сортов и размеров. Артишоки, орехи, сухофрукты, печения и копчения. Вокруг меня постоянно что-то готовилось, кипело и жарилось. Одни соблазнительные запахи перебивали другие, и соперничали с третьими и четвёртыми. Да, бывал я на разных базарах, но такое вижу первый раз в жизни!

Рядом со мною почтительно присутствовали три вьетнамца. Они быстро складировали в корзины покупаемые мною продукты и старались не смотреть мне в глаза. Анастасия гордо шла рядом со мною и подавала ценные советы по приобретению тех или иных даров этой щедрой, благодатной и плодородной земли, и не менее щедрого океана. Женщина была одета во что-то вьетнамское, национальное, и данная одежда смотрелась на ней совершенно не чужеродно и гармонично, несмотря на копну льняных волос и лазоревые глазки.

Чувствовал я себя превосходно, был спокоен, вальяжен и абсолютно доволен всем, происходящим вокруг меня. Настроение было не просто хорошим, а замечательным и даже великолепным! Как всё гармонично, как всё легко, беззаботно и прекрасно!

Я подошёл к одному из многочисленных передвижных ларьков, вагончиков или кафе, не знаю, как они точно называются, и с огромным удовольствием стал вдыхать аромат кипящих в котле огромных и аппетитных креветок.

— Соли, пожалуйста, положите побольше, — сказал я. — И добавьте перчика и чесночка. Не люблю я эту вашу сладкую азиатскую кухню.

— Азиатская кухня, вообще-то, предполагает остроту и специи, — вежливо возразил продавец или повар.

— Очень спорно! О, как я ненавижу этих сладких китайских кур, которые создают ощущение рыбы или ещё чего-либо!

— Господин! Вы идеально говорите по-вьетнамски! — поражённо воскликнул продавец.

— Я идеально говорю ещё на тысячах языках, — скромно ответил я. — Пиво холодное у вас имеется?

— Конечно, конечно!

— Дайте, пожалуйста, бутылочку самого достойного пива! Нет, пять бутылок. Моим ребятам тоже надо освежиться. Во рту пересохло. Однако, жарковато тут у вас.

— Извольте, Господин!

— О, какой кайф!

— Как Вам пиво?

— Превосходно и даже великолепно!

— Я рад…

— А если я вам закажу эти креветки, помещённые в специальный контейнер, и пиво, помещённое в другой контейнер, с условием их доставки к некоему дому, стоящему на берегу океана? Оплату данной акции я гарантирую. Вот, возьмите предоплату.

— Конечно, конечно, господин! — нервно произнёс продавец и повар, совмещённые в одном лице одновременно, и искоса посмотрел на индивидуумов, меня сопровождающих. — А эти господа с Вами?

— Да, мы с ним, — мрачно ответил один из рэкетёров. — Советую поменьше болтать и выполнять все рекомендации Величайшего и крайне уважаемого Господина!

— Ну, успокойся, мой друг! — благостно усмехнулся я. — Поменьше гнева, побольше благочестия и терпения!

— Извините, Величайший Господин…

— Дорогой! — воскликнула Настя и слёзки навернулись на её прекрасных лазоревых глазках.

— Что, моя девочка?

— А дома-то нет! — всхлипнула женщина. — Куда же доставлять этих великолепных креветок?! И каким образом мы будем варить картошку и жарить шашлыки? Где, на чём?

— Дом у нас есть, не волнуйся. И плита есть, и мангал имеется, и даже джакузи, и маленький бассейн. Затраты энергии, конечно, значительные, но как-нибудь их переживу.

— Ничего не понимаю!

— Для того ты и женщина, что бы ничего не понимать. Лучше не понимать, чем понимать. Понимание рождает большую озабоченность, чем непонимание. А, возможно, и наоборот…

— Ну, ты и завернул!

— Да, это я умею, — осмотрелся я. — А где у вас имеются такси? Какие-то одни велосипеды, мотоциклы и мотороллеры вокруг. Рикши, на худой конец, у вас наличествуют?

— Рикши, — это в Индии, Господин.

— Так, так… О, вижу автомобиль! Немедленно его остановить!

— Но это машина Консула Соединённых Штатов Америки!?

— То, что надо! Остановить немедленно!

— Есть!

Сопровождающие меня вьетнамцы побросали корзины и решительно кинулись к машине, и накрыли её своими телами. Рынок замер от такого страшного кощунства. Я, не торопясь, подошёл к роскошному чёрному «Мерседесу» и открыл переднюю дверцу.

— Да как вы смеете!? Кто вы такой!? — проблеял водитель, который был в салоне один.

— Я тот, кто ненавидит англосаксов и готов истреблять их до бесконечности, понятно?!

— Конечно, понятно! Чего изволите?

— Едем к океану. Откройте багажник!

— Конечно, конечно!

— Слушайте, друг мой, — мягко улыбнулся я мужчине, который торговал креветками. — А нет ли у вас парочки-троечки расторопных и хозяйственных барышень, которые могли бы обслужить в этот прекрасный вечер меня и мою не менее прекрасную даму? Ни о каком сексе речь не идёт! Просто вечер, просто креветки и свежее, в меру охлаждённое пиво. Ничего более! Ну, возможно, надо будет чего-то ещё приготовить, сделать шашлык, накрыть стол и затем убрать с него лишнее. Вот и всё!

— Конечно, конечно! — расцвёл торговец после того, как я протянул ему пачку долларов. — Моя жена и дочери к Вашим услугам!

— Ну и славно! — восхитился я, вдыхая чудный аромат креветок, а потом обратился к своей группе сопровождения. — Господа! Все свободны! Благодарю за поддержку. Вот вам небольшая материальная компенсация за потерянное время. Желаю здравствовать!

Материальная компенсация была, видимо, довольно солидной, так как мои сопровождающие несмело спросили:

— Величайший Господин! А не можем ли мы быть Вам полезными ещё в каком-либо мероприятии?

— Пока нет. Но… Стоп, стоп! Соберите свою команду и охраняйте мою обитель на берегу поочерёдно и посменно. Автоматы и пулемёты обязательны! Бдительность и ещё раз бдительность! Я не намерен всё время жить в напряжении и в состоянии постоянного стресса. Я хочу расслабиться и оторваться со своей любимой женщиной по полной программе! Сколько у вас людей?

— Сто человек!

— Ну, это явный перебор. Отберите пару десятков самых лучших. Этого будет достаточно. Вот аванс.

— Спасибо!

— Запомните! Пулемёты обязательны! И ещё желательно, чтобы была пара гранатомётов!

— Конечно! Всё это имеется в наличии! Будут и «Стингеры», и безоткатные орудия и миномёты! И даже системы залпового огня! И зенитно-ракетные комплексы последнего поколения!

— Ну, это, конечно, излишне, так как во всём следует знать меру! — задумчиво посмотрел я в небо. — А чем чёрт не шутит? Кто знает, кто знает… Небо, оно чрезвычайно непредсказуемо и крайне капризно. А, вообще, я очень доволен. Жду вас через пол часа. Ну, что же, в путь, господин водитель! Вам тоже небольшой аванс. Держите.

— Благодарю, Сэр.

— Настя, показывай путь, а то я не совсем ориентируюсь на местности.

— И куда лежит наш путь?

— Как куда?! — удивился я. — В твой дом.

— Но его нет, милый?!

— Это тебе только кажется, моя девочка.

— Ну, какая я тебе девочка, дорогой?! — возмутилась женщина и снова всплакнула. — Мне уже тридцать семь лет!

— В это время жизнь только начинается, моя девочка! — улыбнулся я и аккуратно вытер ей слёзы.

Вьетнамки, уже сидящие на заднем сидении, вдруг тоже прослезились.

— Да что же это такое происходит! — взволновался я. — Возможно ли полное счастье на этом свете, и ещё в трёх Мирах?!

— Суть не в Мирах, а в нас самих.

— Да, ты совершенно права.

Дом, вернее, особняк или, скорее всего, замок, был великолепен, величественен, строен, белоснежен и высок.

— Это что, это как? — изумилась Настя.

— Я же волшебник, — скромно произнёс я, открывая багажник, а потом ткнул локтём в бок потрясённому водителю. — Милейший, не окажите ли мне посильную помощь?!

— Да, да, конечно, господин! — ошеломлённо пробормотал шофёр и бросился к багажнику.

Из салона выпорхнули три вьетнамки и стали поспешно и быстро относить продукты в дом. На пороге его стоял огромный чёрный детина в ливрее, со шляпой и грозного вида тростью, и крайне подозрительно и пристально смотрел на сопровождающих меня лиц.

— Жак, пожалуйста, поменьше недоверия и агрессии. Сегодня я хочу организовать милый и спокойный вечер при свечах. Не обращай внимания на тех аборигенов, которые будут бегать по дюнам вокруг этого дома. Я их нанял с целью соблюдения безопасности.

— Но, они уже бегают и у них у всех по пулемёту и гранатомёту!

— Ну и славно! Пулемёты и гранатомёты ещё никому и никогда не мешали и не были лишними.

— Согласен.

— Ну и хорошо! Пожалуйста, бди и не пущай!

— Есть!

Вечер был великолепен. Море или океан устало и тихо шумели. Нежно-багровый закат навалился на землю с такой силой, что казалось, — вот чуть-чуть, и он её изнасилует. Облака, пронизанные ещё горячими лучами солнца, растворялись в них и предвещали надежду на в меру прохладную ночь и тёплое и безмятежное утро. Боже, как хорошо! Всегда бы так!

— Милый, мне очень тревожно и дискомфортно!

— Почему?

— Я ничего не понимаю! Кто ты такой? Откуда свалился на мою голову?! Что происходит?! Каким образом ты творишь все эти чудеса!? Я что, под гипнозом!? Может быть, я сошла с ума и уже нахожусь в психиатрической больнице!? О, Боже!

— Успокойся. Ты вполне нормальна и всё, что происходит с тобою, происходит в действительности. Это я не совсем нормален.

— Но кто же ты такой, наконец!? — заголосила женщина.

— Не люблю я эти причитания! Боже, как вы меня все достали?!

— Кто достал?! — встрепенулась Настя. — Где достали?! По поводу чего!? Ну-ка! Я слушаю очень внимательно!

— Я только недавно обрёл покой…

— Покой нам только снится!

— Ты можешь быть самой обычной, спокойной, рассудительной, покорной, понимающей, умеющей слушать и не возражать, всё прощающей и всё терпящей бабой?! Вроде бы эти черты, по слухам, свойственны именно русским женщинам?!

— Не могу. Мы во Вьетнаме. Кроме этого, я не совсем русская.

— А кто ты?

— Я, вообще-то, украинка.

— О, Боже! Нарвался на хохлушку! Понятно. Скорее всего, не судьба…

— В смысле?

— У тебя, моя милая, есть два пути на сегодняшние вечер и ночь.

— И каковы они?

— Первый путь, — это спокойно, тихо и с наслаждением провести со мною время в этом замке, на этой террасе, а потом в огромной и мягкой кровати, и заниматься любовью всю ночь, и проснуться утром в неге и эйфории, и жрать королевских креветок под холодное пиво, и купаться в бассейне, и кайфовать, и смеяться и восторгаться невыносимой лёгкостью бытия и быть поглощённой ею!

— Завораживающие перспективы. А второй путь?

— А второй путь заключается в том, что сейчас я исчезаю из твоей жизни, и насрать мне на тебя, на наши чувства, и на наши непонятные пока отношения, и на эту прекрасную страну, и на всё остальное! Ты плохо знаешь мой характер! Ты очень сильно рискуешь!

— А мне всё равно! А мне всё пофиг! Ненавижу неопределённость во всём! Хочу полной ясности и открытости!

— Ты уверенна?

— Абсолютно!

— Дура! Боже мой, какая ты дура! Как так просто можно всё испортить!? Не понимаю!

— Ты кто?! Я требую конкретного и ясного ответа!

— А, вот как?! Ты уже позволяешь себе в присутствии меня, Величайшего Господина, что-то требовать?! Толстая и истеричная хохлушка! Дура! А я-то думал, что ты моя женщина, предназначенная судьбой, и что обрету я, наконец, долгожданный покой в душе и счастье! Ненавижу Украину, вернее тех дебилов, которые в ней сошли с ума! Ничего, ничего! Им осталось совсем немного! Пусть разрушают свою прекрасную и благодатную страну и дальше, пусть пожирают сами себя!

— Кто ты такой!?

— Ты что, зациклилась!?

— Да, зациклилась!

— Боже! Ну, посмотри ты на себя! Тебе был дан шанс, а ты им не воспользовалась и не распорядилась?! Дура! Полная и безнадёжная дура! Это не констатация факта! Это окончательный диагноз!

— Да, я дура! Но кто ты?!

— Я — Господин Никто! Пошла ты куда подальше, старая кошёлка!

— Что!?

— Ты с сей минуты для меня ничто!

— Спасибо!

— Не за что!

— Ну, ты и сволочь!

— Я тот, который есть во веки веков и судить которого не стоит! И если я кого-то в ответ осужу, то мало не покажется!

— Ты Бог?!

— Почти! И ещё, надеюсь, долго и успешно им буду! А вот ты… — я залпом выпил стакан водки, занюхал его куском чёрного и совершенно не ароматного и пресного хлеба, который был подобен какой-то слабой пародии на что-то более существенное.

А затем я тяжело вздохнул и мгновенно испарился. Плевать и чихать мне на всё и на всех в этом и в сотне тысячах других Миров!