Девушка, которая, якобы, не умела любить

ГЛАВА 34

Я очнулся вдруг внезапно и легко. Спокойно, грустно и задумчиво посмотрел в потолок. Чувствовал я себя славно и светло, и, возможно, даже был обречён на кратковременное забвение всеми Мирами. Ну и хорошо! Забвение дарует тишину и покой, о которых я постоянно мечтаю в последнее время.

Ан, нет! Застывшие в состоянии благостного покоя силы возрождались, незримо, но ощутимо присутствовали внутри меня, крепли и росли во мне. Я меланхолично смотрел в потолок и испытывал странное двуединое чувство, которое звало меня куда-то, но мне некуда было идти, так как тело моё, насыщенное и переполненное энергией, и в то же время пустотой и непониманием, не вело меня никуда!

И во всём экстазе и полноте непонятных, недосягаемых доселе и неожиданных ощущений, и неведомых мне чувств, вдруг осознал я счастливую и заманчивую сладостность плавно ускользающего, вроде бы, лениво покидающего меня, скорбного, тоскливого и бессмысленного бытия, которое зовётся жизнью!

Солнце стояло в самом зените. Было всё очень нереально ярко и крайне неожиданно, и необычно. Рядом с моим телом тяжело и мощно шумел океан. А неподалёку от водораздела и от меня находился Великий Господин Серпент, который сидел на песке, и тягостно, тоскливо и мрачно вглядывался в свинцовую и беспредельную водную гладь. И была она совершенно непреодолима, и непереносима, и крайне непонятна, и таинственна, и загадочна в своей вечной, мощной и первородной сущности. В чём заключается смысл бытия огромной водной массы? В ней самой. Нигде нет никаких тайн. Тайны рождаются в наших головах. Убери голову и от тайны останется один немощный пшик. Глупый и слабый всплеск на воде, на поверхности этого безбрежного океана. О, как слаб человек!

— Только Богам открыты предначертания судьбы и её тайная суть! — произнёс кто-то тягуче, задумчиво, медленно и откуда-то сверху.

— Пошёл ты куда подальше! — нервно воскликнул я. — Наплевать мне на всё! Тайную суть, ему, видите ли, подайте на подносе! Нет никакой судьбы! Нет никакой тайной сути! Есть женщина и мужчина! Есть желудок и кусок мяса! Есть рот, жаждущий лимонада или виски! Есть свет или тьма! Есть рассвет и закат! Есть любовь или нелюбовь! Есть вакханалия чувств и эмоций! Есть продуманность и непродуманность поступков! Ничего нет более! Ничего нет более существенного и важного на этой и тысяче подобных ей планет! Сгинь, ментор, монстр и конченный зануда!

— Ну, какой из тебя Сын Бога!? Не стыдно!? Почему ты такой нервный?

— Что!?

— Немощен ты и убог, и совсем не Бог! О, как! Получилась рифма.

— Браво! И почему я не Бог?

— У меня такое странное и, вроде бы, кощунственное ощущение и отношение к тебе с самых недавних пор присутствует!

— Ты кто такой? — весело спросил Серпент.

— А ты помолчал бы!

— Как ты смеешь?!

— Смею!

— Ну, ты и наглец!

— А вдруг, я и есть Бог?! — усмехнулся Некто из пустоты, освобождая место, занятое, Серпентом, и отсылая его неизвестно куда.

— Неужели ты действительно Бог?! — удивился я.

— Да, увы, я таковым и являюсь, — буркнул голос с небес.

— Как?! Почему «увы»?!

— Довожу до твоего сведения, что ты на этом отрезке жизненного пути являешься почти Богом! Почти одним из них, — детей Неба! Якобы, слабы дети, рождённые бесконечностью, и не видящие пустоты и высоты! Ерунда! Полная ерунда! Нонсенс! Не следует видеть пустоту и высоту нигде, ибо, они вполне определённы и понятны, и зачем их видеть воочию и ощущать, когда только тайные знания даруют нам истинною силу?!

— Ну, что за бред ты несёшь! — усмехнулся я. — А, вообще-то, не люблю это спорное и непонятное слово «почти»!

— И я его не люблю, но терплю.

— Ты кто есть?

— Эх, так трудно подчас ответить на этот вопрос.

— И всё-таки?

— Ну, вообще-то, я тот самый Бог…

— Что-то не верится… — усмехнулся я и несколько раз ущипнул себя за различные части тела, почувствовал боль и скривился.

— Во всяком случае, я являюсь одним из них, из Богов…

— А что, Богов бывает много?

— Ни счесть нам числа!

— А кто есть я?

— Ты, — сакральный и непонятный посланник Главного Вершителя и Истинного Господа нашего! Именно тебя, и никого более жаждут увидеть люди рядом с собою! — вздохнул Некто. — «И юдоли всех нищих духом на свете произрастут прибытком и благодатью, если мессия здесь!».

— Хорошо. Я, вообще-то, не испытываю никаких чувств по отношению к юдолям и нищим, обретающимся рядом. Но моё истерзанное сердце всё время подспудно и тайно страдает по оным!

— Слава Богу!

— И как же мне жить дальше? Ты же понимаешь, что я до сих пор существую только благодаря любви, которая так быстротечна, непонятна и внушает абсолютно ложные и сиюминутные иллюзии, которые очень быстро заканчиваются и развеиваются в прах!

— Живи, как живёшь… — устало произнёс Некто. — Читай лекции на своей кафедре. Экспериментируй в лаборатории. Пей водку или пиво до глубокой бесконечности. Трахай юных аспиранток, а ещё лучше, более юных студенток. Это намного лучше! Нежные, но упругие тела многого стоят! Да, и о лобстерах не забудь! А об омарах, — тем более! Ну, о креветках и кальмарах я уж и не говорю и не упоминаю! А, кроме этого, не смею я намекать тебе на устриц под лимоном, о тучных и слегка солёных лангустах, о бесконечном океане, о страстном закате, и о не менее страстной Анастасии! И о Марии… И о Стелле, и о Рите! Однако, какие великолепные, гневно и решительно испепеляющие всё на своём пути, женщины!!! Ах, Милли!? О, Милли!!! Это нечто!

— Заткнись, гад! Дьявол! Чёрт!

— Заткнусь-то я, конечно, заткнусь, но что это изменит и переменит? Ты погряз в грехах, и недолго осталось терпеть тебя этому и тысячам Других Миров! Что ты ожидаешь от жизни в сии минуты роковые!?

— Ничего…

— То-то и оно! Ничего обрекает нас на ничто и забвение!

— Понимаю, что ожидать мне ничего не стоит, — вздохнул я. — Судьбу свою мы определяем сами. О, как подчас бездарно и глупо распоряжаемся мы теми возможностями и способностями, которые имеем.

— Да, так оно и есть… Наконец-то на твоих ладонях случайно задремала девочка по имени «Истина».

— Как трогательно!

— А то!

— Ладно, вернёмся к основной теме дня.

— Какова она!?

— Куда делись Сгустки?

— А хрен их знает…

— Как?! — изумился я.

— А вот так! — раздражённо произнёс Некто. — Ничего не понимаю! Были Сгустки, — и вот их нет!

— Значит, ты всё-таки не Бог!

— Да, увы… Я тебя обманул. Тешил своё и твоё самолюбие. Обольщался. Пытался быть означенным печатью Творца и стать оным. Более не буду предпринимать никаких попыток, дабы не испортить то, что пока не испоганил. Всё в пустую. Извини…

— Именно истинный Бог тебя, возможно, простит и извинит, и улыбнётся иронично, может быть, даже засмеётся, — нахмурился я. — А, вообще, чем ближе мы к Небу, тем всё ближе и ближе приближаемся к нему, к Творцу, имён которому не счесть!

— Да, возможно… Банально, но совершенно верно. Ну, про небо. Но, смею возразить!

— Что?!

— Это у Дьявола имён не счесть. А у Бога есть только одно имя.

— И каково оно?

— Бог.

— Ну, и что же далее?

— А далее будет небытие!

— Сгинь, придурок! Какое может быть небытие!? — возмутился я. — Жизнь только начинается! Всё будет хорошо!

— Сгинул! — в моей голове вдруг воцарилась благостная тишина.

— «Александр!», — щёлкнуло в мозгу.

— «Я не Александр!».

— «Вот как?».

— «Да, так! Для тебя я — Альтер!».

— «Ну, хорошо…», — нахмурился и опечалился Серпент.

— «Боже! Как мне всё надоело!».

— «Я понимаю…».

— «Милли!», — воскликнул я без всякой надежды на ответ.

— «Ну, я всегда рядом с тобой, дорогой», — усмехнулась печально Милли. — «И всегда буду той единственной женщиной, которая тебя, как ни странно, пока любит и терпит!».

— «А за что ты меня любишь и терпишь?».

— «За всё… За твои невыносимо голубые глаза. За их прищур. За ямочки на щеках. За твой тонкий и такой оригинальный и редкий в наше время, ум. И ещё люблю тебя за то, что у тебя превосходное чувство юмора. Юмора, как и ума, так мало в наше время в мужчинах. Юмор и ум — удел избранных. Увы, но это так, и никак иначе».

— «А я люблю тебя за то, как ты умеешь нежно и трепетно брать мой член в рот и ласкать его до бесконечности, и за то, как я жажду и мечтаю мастерски делать подобное действо в отношении твоего заветного места между чудесных и самых стройных в мире ножек. О, моя любимая и самая сладкая в мире женщина! Я люблю тебя за всё, моя радость! Ты идеальна и неповторима! Ты уникальна и несравненна ни с кем и ни с чем во всех четырёх Мирах!».

— «Боже мой!».

— «Да, согласен! К нему воззовём! Если не к нему, то к кому?!».

— «Прощайте Величайший Господин!».

— «Что?! Нет!!! Не уходи!!!».

— «Увы, увы, мне пора…».

— «Милли!!!».

— «До встречи, мой милый!».

— «Нет!!!».

Я проснулся весь в поту и в диком и непереносимом отчаянии. Сердце бухало в груди. Руки тряслись. Всё тело дрожало. Вот это сон! Но он вроде бы являлся полной реальностью секунду назад!?