Джек и Джилл

Глава XVII Внизу у Молли

— Теперь, мои дорогие, я должна рассказать вам кое-что интересное. Поэтому слушайте и не перебивайте, а потом уж я накормлю вас обедом, — обратилась Молли к девяти своим кошкам, когда они вошли следом за своей хозяйкой в сарай, жадно поглядывая на миску с молоком в одной руке девочки и тарелку с объедками в другой. В преддверии близкой трапезы глаза кошек горели, хвосты трепетали, но Молли приучила их вести себя вежливо, и, когда, поставив еду на высокую полку, она уселась в большую корзину, те с покорностью приготовились ее слушать. Пятеро котят по молодости еще проявляли некоторую несдержанность и, запрыгнув к ней на колени, старались шалостями приблизить желанный момент еды, но взрослая часть компании держалась с безукоризненным тактом.

К старшему поколению принадлежали Бабуся, Тобиас, Обида, Патока и Малышка. Бабуся, старая киска серого окраса, приходилась матерью и бабушкой всем остальным. Тобиас был ее старшим сыном, а младшим — Обида, получивший свое имя по причине утраты на заре жизни хвоста, утраты, которая самым пагубным образом сказалась на состоянии его духа и отравила ему молодые годы. Патока, светло-рыжая кошка, произвела на свет нынешний выводок из четырех котят, а ее сестра Малышка, несмотря на свой совсем юный возраст, отличалась не по возрасту спокойным, ровным нравом. Стан малышей, обожаемых Бабусей, представляли застенчивая черно-белая Мисс Маффет, [85] названная так из-за того, что безумно боялась пауков, Красотка, хорошенькая кошечка мальтийской породы, с умильной мордочкой и ярко-розовым носиком, презабавный Растрепа, чья шерстка вобрала в себя, кажется, все цвета из тех, что встречаются в окрасе у кошек, и Проказник, которого мисс Бат считала мучением своей жизни, а Молли, наоборот, обожала. Сейчас он сидел у нее на плече, то самым нахальным образом заглядывая ей в лицо, то легонько покусывая за ухо, в то время как остальные либо лежали у нее на коленях, либо прогуливались взад-вперед по борту корзины.

— Друзья! — начала торжественно Молли. — Случилось нечто необыкновенное и замечательное. Мисс Бат убирает дом. — Здесь она сделала паузу и, откинувшись назад, внимательно оглядела кошачье семейство. Она ведь не сомневалась, что они абсолютно все понимают, и теперь с интересом следила за их реакцией на ее сенсационное сообщение.

Тобиас вытаращил глаза, всем своим видом показывая, что услышанное решительно не укладывается у него в голове. Патока стучала хвостом по полу, будто бы выбивая пыль из ковра. Бабуся принялась громко и одобрительно мурлыкать, а легкомысленные котята, похоже, и вовсе пропустили важную информацию мимо ушей, оно и понятно: по младости лет эти милые лапочки просто еще не успели узнать, что такое уборка.

— Не сомневалась, Бабуся, что ты одобришь это событие, — продолжила Молли. — Ты ведь приличная кошка и знаешь, как важен порядок в доме, — почесала она за ушком умную киску, отчего та замурлыкала еще громче и принялась заговорщицки ей подмигивать то правым, то левым глазом. — Ну да, мы с тобой это прекрасно знаем, но почему мисс Бат вдруг занялась уборкой? Я ей ни слова не говорила. И вообще, давно уже перестала жаловаться на беспорядок и грязь. Какой смысл? Ведь одной мне не справиться, а на нее нечего и рассчитывать. Вот я и стала заботиться о себе и Бу, а мисс Бат предоставила оставаться неряхой, если ей это по вкусу.

Тут Проказник прервал ее речь, положив ей лапку на губы. Вероятно, заметив, что они двигаются, он вознамерился поиграть с ними, как с бумажкой на ниточке, но со стороны могло показаться, будто он закрывает девочке рот.

— Ты прав, — спохватилась Молли. — Обзываться нехорошо, но что же мне делать, если она не позволяет мне прибираться?

Проказник, привлеченный движением ее ярко-голубых глаз, дотронулся подушечкой лапы до века девочки.

— Имеешь в виду, что я должна просто закрыть на это глаза? Но это так трудно, ведь я изо всех сил стараюсь, чтобы у нас стало лучше, а результатов почти никаких.

Проказник, опираясь задними лапами на ее плечо, принялся передними расчесывать ее волосы и проявил такую активность, что она была вынуждена стянуть его вниз.

— Ах ты, мой маленький умница! — смеясь, обняла она юного безобразника. — Решил напомнить, что у меня растрепаны волосы? Знаешь, я совершенно не удивлена, потому что носилась по всему саду за Бу. Нужно было помыть его перед школой, а он от меня убежал. Тут-то я и увидела, как мисс Бат выкидывает из окна гостиной ковер; я была так поражена, что и поспешила рассказать вам. Ну и как, по-вашему, что бы это значило?

Кошки молча моргали. И только Тобиас, подойдя к полке, на которой стояла еда, и выразительно на нее поглядев, громко мяукнул, словно бы отвечая хозяйке: «Сперва обед, а потом уж дальнейшее обсуждение».

— Согласна. Только не накидывайтесь все сразу, — предупредила она, снимая с полки миску с молоком.

Котята первыми засунули в миску свои головы и принялись лакать из нее с такой скоростью, будто затеяли соревнование, кто быстрее съест все до дна. Взрослые же кошки, не в пример юнцам, ели медленно и с достоинством, наслаждаясь едой, которую Молли разложила для них на равные кучки. А хозяйка их снова уселась в корзину, где продолжила размышлять о столь заинтересовавшем ее событии. Что сподвигло пожилую домоправительницу на генеральную уборку? Пример соседей, которые регулярно мыли и чистили свои жилища, тщательно выбивая ковры во дворах, ее никогда не вдохновлял, и не было ни единой причины, чтобы сейчас в этом плане что-либо изменилось. Из года в год с наступлением весны она лишь вяло протирала несколько слишком уж загрязнившихся окон да нанимала работника вычистить двор от мусора, остававшегося там после того, как стаивал снег. Вот и все. Так почему же теперь… Нет, Молли решительно не понимала. А на самом-то деле стимулом для пожилой леди стали как собственные усилия девочки, которые мало-помалу подтачивали равнодушие и апатию домоправительницы, так и внезапно подслушанный ею разговор на улице.

Возвращаясь недавно вечером с молитвенного собрания, мисс Бат брела в густых сумерках позади двух весьма престарелых леди, вовсю сплетничавших на ходу. Со слухом, в силу преклонных лет, дело у них обстояло неважно, разговор велся громко, и мисс Бат отчетливо слышала каждое его слово.

— Помыслы у сестры Доуз превосходные, но годы, конечно, берут свое, и за детьми ей следить тяжеловато. Видимо, болезни дают о себе знать: мигрени, ревматизм… А ведь на ней весь дом и готовка. Одно время она детей совсем запустила. Но сейчас, видимо, спохватилась. Погляди, как они у нее хорошо стали выглядеть, — сказала одна из старушек.

— Особенно Молли, — подхватила вторая. — Умненькой-то она всегда была, но такой неряшливой. А тут пришла к моим девочкам и сразу же принялась шить рубашку для братика. Ты бы видела, как аккуратно она это делала. — Старая леди явно осталась впечатлена изменениями к лучшему, произошедшими с безалаберной Молли Лу.

— Конечно, большое влияние на нее оказывает и миссис Мино, и миссис Грант, — заметила первая. — Девочки быстро заражаются аккуратностью. Глядишь, и маленькая дикарка вырастает в элегантную женщину.

— Не умаляй заслуг мисс Доуз, дорогая. Говорю же, последнее время она стала славно приглядывать за детьми, — убежденно произнесла вторая. — Очень надеюсь, что мистер Бемис по достоинству оценит ее усилия. Полагаю, ему следовало бы назначить ей хорошее содержание, когда она решит оставить работу. Он ведь может себе это позволить.

— Не сомневаюсь, он так и сделает, — откликнулась первая. — Человек-то он щедрый, просто ужасно ненаблюдательный. Иначе уже давно бы заметил, как трудно ей управляться с детьми и домом, особенно в последнее время. Признаться, я даже лично хотела поговорить с мисс Доуз, когда дети Бемиса стали так жутко выглядеть, но опасалась, что выскажусь слишком прямо и она на меня обидится.

«Ну, сейчас ты, положим, достаточно прямо высказалась, и я благодарна тебе, хотя ты никогда не узнаешь об этом», — остановившись возле калитки и провожая взглядом двух удалявшихся старых леди, отметила про себя мисс Бат.

Будучи совсем неплохим человеком, мисс Бат просто нуждалась, подобно многим из нас, чтобы время от времени ей напоминали о ее долге. Именно это и произошло в тот вечер и явно пошло домоправительнице на пользу, потому что она не выносила, когда ее осыпали похвалами, в то время как она их не заслуживала. На самом-то деле вся ее забота о детях заключалась в том, что, как только Молли сдалась и перестала вмешиваться «в ее дела», под которыми мисс Бат подразумевала ведение дома, она с радостью предоставила девочке возможность самой обихаживать и себя, и брата. Молли теперь по собственному усмотрению мыла Бу, чинила ему одежду, расчесывала непослушные волосы. Большей частью ей приходилось действовать самостоятельно, не рассчитывая на помощь со стороны мисс Бат; в трудных же случаях она бегала за советом к миссис Пэк, за утешением — к Мэри, а за духовной поддержкой, которая так часто нам требуется в сложных делах, — к миссис Мино. Но не таким человеком была мисс Бат, чтобы спокойно слушать, как ей приписывают чужие заслуги. «Раз уж получен аванс, необходимо хотя бы частично его отработать», — решила она.

«Предлагать свою помощь Молли уже поздновато, — шествуя от калитки к дому, продолжила размышления совестливая пожилая леди. — Она сама научилась неплохо справляться с мальчишкой. Но если весь этот дом не засияет после весенней уборки так, что начнет слепить от блеска, я буду не я», — твердо сказала себе Батшеба Доуз, убирая в шкаф свой парадный капор. Этот поистине революционный план родился в голове обленившейся домоправительницы не только из-за нечистой совести. Уж кто-кто, а она хорошо знала, уж получше, чем две старые сплетницы, о щедрости мистера Бемиса.

На следующее же утро шкафы, годами стоявшие неразобранными, к великому ужасу поселившихся там мышей, были категорически выпотрошены, пыльные ковры полетели из окон во двор, и началась грандиозная уборка, став свидетельницей которой Молли и кинулась к своим кошкам поделиться с ними ошеломительной новостью.

— Нет, я все-таки не понимаю… — тихо проговорила девочка, следя за тем, как едят ее усатые друзья. — Не стану пока ничего говорить мисс Бат. Она ведь тоже не замечает, когда я что-то делаю. Вот и подожду, пока она не завершит то, что начала, а уж потом восхищусь чем смогу. Всегда приятно, когда после твоих стараний тебя хвалят.

Сама Молли похвалы пока получала нечасто. Ей предстояло многое изменить, но, несмотря на затраченные усилия, не все удавалось. В первую очередь ее ошибки сказывались на бедняге Бу. Когда он однажды, скатываясь по ступеням редкостно соблазнительной, на его взгляд, для такого занятия лестницы, порвал свои коричневые штанишки, сестра залатала образовавшуюся дырку тканью серого цвета. Поскольку при носке сам он заплатки не видел, то и значения ей не придал, однако ребята в школе подняли его на смех, и возвратился домой он крайне подавленным. Тогда Молли решила сшить ему из своего старого платья новые брючки, однако ошиблась и выкроила обе штанины на одну ногу. В тщетной надежде хоть как-нибудь скрыть оплошность, она нашила на штанины множество ярких пуговиц, но положения это, естественно, не спасло. Отправившись на уроки в брюках, которые пузырились сзади, а спереди пестрели пуговицами, Бу вернулся из школы до предела мрачный и весь в грязи. Виной тому стали два злобных мальчика, которые, объяснив ему, что носить подобные брюки — оскорбление для всего человечества, они как бы случайно толкнули его в глубокую лужу. Тут Молли собралась с духом и решительно заявила вечно занятому отцу, что ему совершенно необходимо серьезно заняться одеждой Бу, иначе его вконец замучают одноклассники. Только после этого мистер Бемис наконец заметил, какие на сынишке штаны, от души посмеялся и немедленно приобрел для него костюмчик, который никого не оставил равнодушным, а Бу расхаживал в нем гордый, как маленький павлин.

Первый успех в деле экипировки Бу вдохновил Молли на новые подвиги. Она обзавелась выкройками для рубашек, успешно сшила ему одну за другой несколько штук, но тут Молли поджидало очередное досадное открытие: собственная ее одежда оказалась в очень плохом состоянии. Настолько плохом, что она просто не знала, что станет носить нынешним летом.

«Эх, вот если бы папа позволил мне пойти в магазин вместе с Мэри и ее мамой! Мэри умеет красиво одеваться и сможет посоветовать одежду, которая бы мне шла. Сама-то я выбирать не умею. Надеюсь, папа согласится на это, а не пошлет, как раньше, за покупками для меня мисс Бат. Она вечно одевает меня, как какую-нибудь старушку», — думала Молли, сидя в корзине и с неприязнью поглядывая на свое поношенное платье цвета табака, в то время как Мисс Маффет играла темно-лиловым бантом на ее длинной косе.

Молли только недавно начала понимать, насколько важную роль в одежде играют правильно подобранные цвета и почему Мэри всегда старалась к серому платью надеть голубой поясок, а к коричневому — розовый и неизменно следила, чтобы ее перчатки по тону соответствовали ленточкам на капоре. Кроме того, она никогда не носила медальон поверх платья, чуралась ярких, кричащих цветов бантов и вычурных шляпок, и уж тем более на ней было немыслимо увидеть грязные кружевные манжеты или юбку с обтрепавшейся тесьмой. Одежда Мэри выглядела предельно просто, аккуратно и скромно и самым выгодным образом подчеркивала природную утонченность и привлекательность своей хозяйки. Словом, Мэри вполне овладела искусством, которое в идеале нужно постичь всем девочкам в тот момент, когда они начинают всерьез задумываться о своем внешнем виде, и отлично знала, что истинная красота кроется в простоте и опрятности и что хорошие привычки и притягательные манеры важнее, чем дорогая одежда, а доброта превыше любой элегантности.

В эти размышления Молли погрузилась после того, как отвела душу шумной возней со своими кошками, которые, пообедав, впали в неописуемое веселье, и даже серебристая Бабуся не возражала, когда котята использовали ее почтенную спину для игры в чехарду. Покинув сарай и своих питомцев, девочка твердо решила не пришивать желтых ленточек к летней шляпке, если ей удастся раздобыть розовый муслин на платье, как она планировала раньше, а вместо этого закончить начатую рубашку для Бу, прежде чем отправиться в магазин с Мэри и ее мамой.

Тем вечером лил сильный дождь. Мистер Бемис мучился от головной боли. После чая, прикрыв лицо шелковым носовым платком, он вытянулся на кушетке, чтобы слегка вздремнуть. Ему удалось немного поспать, а пробудившись, он какое-то время лежал и прислушивался к шуму дождя и еще к какому-то звуку, который успокаивал его еще больше. Отвернув уголок платка, чтобы узнать, в чем дело, он увидел сидевшую у огня Молли, которая держала на коленях малыша Бу. Раскачиваясь из стороны в сторону, девочка с материнской нежностью тихонько напевала братику колыбельную, согревая его маленькие голые ножки. После случая с крупом Молли теперь каждый раз тщательно высушивала носки и ботинки Бу, прежде чем уложить того спать. Мальчик полулежал у сестры на коленях, повернув к ней круглое личико, и гладил ее щеку, сонно моргая при этом голубыми глазками. Прелестное это зрелище сильно растрогало мистера Бемиса, и, улучив свободную минутку, он продолжал украдкой наблюдать из-под платка за сыном и дочерью, неожиданно для себя осознав, что рано или поздно случается со всеми родителями, как сильно повзрослели его дети.

«Молли становится девушкой. Как же она похожа на свою мать, — подумал мистер Бемис, вытирая глаз, которым подглядывал из-под платка: он был очень привязан к своей жене, которая умерла, произведя на свет малыша Бу. — Грустная потеря для них, бедняжек, но мисс Бат, похоже, неплохо с ними управляется. Молли стала меняться в лучшую сторону. И мальчик неплохо выглядит. Она все-таки добрая душа». И мистер Бемис засомневался, не поторопился ли он с решением нанять новую домоправительницу, которое почти уже принял, сочтя подгоревшие стейки, водянистый кофе и обтрепанные манжеты на своих рубашках верными признаками того, что мисс Бат перестала быть полезной на вверенном ей посту.

Молли пела колыбельную, под которую когда-то сама засыпала у мамы на руках. И отец молча слушал ее до тех пор, пока окончательно сомлевшего Бу не унесли в постель. Вернувшись, Молли села за работу, полагая, что отец продолжает спать. Манжеты ее старенького платьица, потрепанность которого скрывал белый крахмальный фартук, сияли чистотой; на горловине платья и в волосах девочки, заплетенных в косу, красовались алые банты. Сидя рядом с корзинкой, наполненной каким-то уже завершенным шитьем, катушками с нитками разных цветов и сиявшими под лампой новыми ножницами, Молли походила на маленькую рачительную хозяйку за работой. Было очаровательно наблюдать за тем, как сверкала у нее в руках сновавшая вверх и вниз иголка, как морщился от напряжения лоб девочки, когда она проверяла, ровно ли легли на ткани стежки, а затем — как на лице у нее начинала играть удовлетворенная улыбка, когда ей становилось очевидно: петля на рубашке вышла хорошо. Отец уже совершенно проснулся и, глядя на Молли, подумал: «Старая Бат и впрямь хорошо поработала. Как только ей удалось превратить этого сорванца в такую милую девочку?!» — а затем, убрав с лица платок и зевнув, осведомился у дочери:

— Чем ты занята, Молли?

— Дошиваю рубашку для Бу, сэр. Три уже готовы, — указала Молли на свертки в корзине. — Это четвертая, — с гордостью подняла она вверх почти доделанную работу.

— Шитьем, значит, увлеклась? — усмехнулся отец, разглядывая маленькую рубашечку, так напоминавшую ему самого Бу. — Мне казалось, что нас всех обшивает мисс Бат.

— Только вас, сэр, — внесла ясность девушка. — А для себя и для Бу шью я. По крайней мере, учусь это делать. Миссис Пэк говорит, что в последнее время у меня начало хорошо получаться. — И, продев нитку в иголку, Молли ловким движением завязала на ее конце маленький узелок.

— Ну, полагаю, самое время тебе поучиться, — одобрительно произнес отец. — Ты уже почти совсем взрослая, а женщинам нужно уметь шить и штопать одежду. Я бы не возражал, если бы ты иногда и мои вещи брала в починку, а то у мисс Бат глаза стали явно не те, — скорбно уставился мистер Бемис на свои обтрепанные манжеты.

— С удовольствием. Думаю, у меня получится. Перчатки штопать я уже и сейчас умею. Мэри меня научила. Так что давай начнем с них, если у тебя какие-нибудь порвались, — обрадовалась Молли возможности сделать что-нибудь для своего отца, а еще больше тому, что он обратился к ней с просьбой.

— Ну, тогда вот тебе для начала, — кинул он ей тут же пару печаток, все пальцы на которых были порваны.

Молли, взглянув на количество дырок, вздохнула, подобрала нитку нужного цвета и принялась за работу, надеясь, что сможет в достаточной мере продемонстрировать отцу свое мастерство.

— Чему ты улыбаешься? — с возрастающим интересом приглядываясь к дочери, спросил мистер Бемис.

— Подумала о моей летней одежде. Мне срочно нужна новая. И я хочу, если ты, конечно, не против, пойти вместе с Мэри и миссис Грант в магазин, чтобы самой научиться ее покупать.

— Но я полагал, этим занимается мисс Бат.

— Так и есть, но она покупает некрасивые, дешевые вещи, которые мне совершенно не нравятся, а я, как мне кажется, уже достаточно выросла, для того чтобы выбирать одежду самой. Мэри давно уже это делает, а она ведь всего на несколько месяцев старше меня.

— А, кстати, сколько же тебе сейчас лет, дитя? — озадаченно посмотрел на нее родитель.

— В августе будет пятнадцать, — ответила Молли, явно гордясь своим возрастом.

— Как же быстро бежит время! — ошарашенно пробормотал мистер Бемис. — Ну, если в моем доме теперь живет юная леди, я бы хотел, чтобы она одевалась красиво. Вот только это не обидит мисс Бат?

Глаза Молли сверкнули, однако, сдержавшись, она лишь легонько пожала плечами и ответила:

— Да ей все равно, последнее время она не особенно утруждала себя заботой обо мне.

— Что значит «не особенно утруждала»? Но если не она, то кто? — недоумевал отец семейства, судя по взметнувшимся вверх бровям ошеломленный новым открытием даже больше, чем возрастом дочери.

— Мисс Бат заботится о тебе. О Бу и обо мне забочусь я сама. А уж о доме — как получится, — внесла наконец полную определенность Молли.

— То-то я сегодня чуть шею себе не сломал, неожиданно наткнувшись в холле на диван из гостиной. Ты, случайно, не знаешь, каким образом он туда попал?

Молли засмеялась:

— Это мисс Бат затеяла уборку в доме. Но разве она ее затеяла не по твоему поручению? — озвучила Молли последнее возможное объяснение загадочной активности мисс Бат.

— Я? — протянул отец. — Я ей ничего не говорил. Терпеть не могу всего, что связано с уборкой, так что точно никому ничего не поручал. Она что же, весь дом собралась перевернуть вверх дном? — Он даже поежился от подобной перспективы.

— Вообще-то, давно пора, — снова хохотнула Молли. — Генеральной уборки у нас сто лет не делали. В доме жуткая грязь.

— Ах вот, значит, почему, когда я уронил вчера на пол пальто, оно оказалось все в пыли, — только сейчас сообразил мистер Бемис.

— Знаешь, мне даже стыдно, когда к нам кто-то заходит и видит всю эту пыль, грязные старые ковры на полу и немытые окна, — призналась Молли, которая, как и отец, тоже стала все это замечать совсем недавно.

— Ну а сама ты разве не можешь подмести пыль? Чересчур много времени отнимают игры и чтение? — хмуро взглянул на нее отец.

— Папа, я пробовала, но мисс Бат это не понравилось. Да мне одной и не справиться с уборкой во всем доме. Зато если бы кто-то навел здесь хоть раз настоящий порядок, я бы потом смогла его поддерживать. Мне ведь действительно хочется быть аккуратной. И я очень быстро учусь.

— Да, да, да, — покивал отец. — Кто-то должен срочно всем этим заняться, если все так, как ты говоришь. Эх, а я-то все думал, как нам повезло с мисс Бат. Мне казалось, это ее заслуга, что из завзятого сорванца ты превратилась в милую опрятную девочку. Хотел даже сделать ей подарок. А на деле, выходит, благодарить следует не ее, а тебя саму. Для меня это очень приятный сюрприз, но…

— Пожалуйста, папа, сделай ей все же подарок, — попросила Молли. — Знаешь, если бы она была другой, может, и я бы не научилась тому, что сейчас умею. Это пока не много, но я очень стараюсь, и кое-что у меня уже получается, — сказала, не отрываясь от шитья, девочка, чьи щеки раскраснелись от удовольствия, ведь впервые после стольких неудач и совсем немногих побед ее похвалили.

— Что ж, дорогая, наверное, ты права. Подожду, пока она завершит свой генеральный ужас, и, если после него мы останемся живы, подумаю, чем ее наградить. А ты отправляйся-ка с Мэри и миссис Грант в магазин. Покупай все, что нужно тебе самой и Бу. Счета пусть отправят на мое имя, — сказал мистер Бемис и, полагая, что вопрос решен, начал раскуривать сигару.

— Ой, спасибо, сэр! Это будет чудесно! У Мэри всегда такие красивые вещи. Уверена, что понравлюсь тебе, когда мы подберем для меня новую одежду, — убежденно проговорила она, с сосредоточенным видом расправляя складки фартука.

— Да по-моему, ты и сейчас очень мило выглядишь. Вполне симпатичное платьице, — с одобрением глянул мистер Бемис на дочь, еще больше похорошевшую из-за похвалы отца.

— Нет, папа, оно безобразно. А после того как я проносила его всю зиму, вообще годится только на тряпки. Я уже месяц назад просила у тебя новое. Ты обещал обо всем позаботиться, но забыл, и пришлось мне залатывать его. — С этими словами Молли продемонстрировала отцу заштопанные на локтях рукава.

— Да уж! Завтра же отправляйся в магазин и в порядке компенсации за мою рассеянность купи себе полдюжины новых хлопковых и муслиновых платьев. Будешь в них порхать и веселиться, как бабочка, — ответил с улыбкой на укор дочери мистер Бемис, до глубины души растроганный продемонстрированными заплатками.

— У меня появится сразу много новых красивых платьев! И теперь я буду одета не хуже других девочек! О, как это здорово! — захлопала Молли в ладоши, не выпуская из рук перчаток отца. — Мисс Бат постоянно твердит про экономию, а у самой вкус, как… — Она хотела сказать: «Как у кошки», но вовремя спохватилась и, не желая обидеть своих любимцев, вместо этого выпалила: — Как у гусеницы!

— Думаю, я могу позволить себе одевать свою девочку не хуже, чем Гранты одевают свою, — сказал мистер Бемис. — Купи себе, кроме платьев, пальто и шляпку, дитя, и любые другие мелочи, какие захочешь. Не по душе мне тип экономии, которого придерживается мисс Бат. — И он снова уныло посмотрел на свои манжеты, выглядевшие немногим лучше заплаток на рукавах платья его дочери.

«Похоже, у меня окажется слишком много одежды, так что я не буду знать, что с ней делать. И это после того, как я ходила такой замарашкой», — подумала Молли, смело берясь за починку самой разорванной из перчаток отца, в то время как последний, попыхивая сигарой, окончательно осознал, что последние несколько лет определенно кое-что упускал из виду, чего не должен был упускать.

С этой мыслью мистер Бемис направился к своему письменному столу. Дочери показалось, что он вот-вот погрузится в дела, но нет. Выдвинув ящик, мистер Бемис извлек из него не бумаги, а связку ключей, на которые кинул тот же исполненный нежности взгляд, каким смотрел на висевший у него в комнате портрет темноглазой женщины. Дела поглощали все его силы и почти все внимание, однако в сердце его неизменно оставался уголок нежности к детям и покойной жене. После сегодняшнего разговора с дочерью к нежности добавилась еще и гордость за нее. Изо всех сил Молли старалась заменить брату мать, а дому вернуть тепло и уют, которые покинули его после ее кончины. И мистер Бемис не сомневался, что у Молли это получится.

— Подойди-ка ко мне, дорогая, — сказал он ей. — У меня кое-что для тебя есть.

И когда девочка подошла, он вложил ей в ладонь ключи.

— Это ключи от комнаты с вещами твоей мамы, — продолжил он, по-прежнему держа дочь за руку. — Я уже давно принял решение передать их тебе, когда ты станешь постарше. И вот этот момент настал. Уверен, что лучшего применения для них и не придумаешь. Надеюсь, ты будешь рада им больше, чем любому другому подарку. Ты ведь так на нее похожа, славная моя доченька, — дрогнувшим голосом произнес он.

Молли крепко обхватила его за шею:

— Спасибо, папа. Для меня нет ничего дороже этого во всем свете.

Он крепко поцеловал ее в щеку, а затем, пытаясь скрыть собственное волнение, вновь полез в ящик стола и, на сей раз достав из него какие-то деловые бумаги, глухо проговорил:

— Уже поздно, дитя, иди спать. А мне тут надо заняться кое-какими письмами. Доброй ночи.

Молли, поняв его состояние, тихо выскользнула из комнаты. Дар отца казался ей бесценным. Как давно ей хотелось войти в комнату, где было тщательно собрано все, что хранило память о маме, но куда, по воле мистера Бемиса, нельзя было входить никому, даже царившей в доме мисс Бат. Так что, медленно раздеваясь перед сном, Молли думала не о новых нарядах, которые вскорости у нее появятся и в которых она будет «порхать и веселиться, как бабочка», а о старых маминых платьях, ждавших ее заботливых и нежных рук. По щеке засыпавшей девочки, положившей связку ключей себе под подушку и заключившей в объятия малыша Бу, скатилось несколько слезинок, но то были слезы счастья, ведь столь значимую для себя награду она получила именно благодаря попытке выполнять свои ежедневные обязанности по отношению к сопевшему сейчас рядом с ней братику.

Итак, наши маленькие миссионеры в своих вторых попытках преуспели гораздо больше, чем в первых, и, несмотря на то что все трое были еще очень далеки от того, чтобы стать «идеальными девочками», каждая из них выучила преподанный именно ей урок: сохраняя в минуты несчастья жизнерадостность, можно обрести любовь и верных друзей; бескорыстно помогая другим, помогаешь самой себе; учась видеть красоту в самых простых вещах, делаешь домашнюю жизнь более счастливой и приятной.