Дженнифер и Ники

9

Рейс 727, на котором Дженнифер возвращалась в Нью-Йорк с Карибского моря, прошел сквозь плотные кучевые облака, и теперь глазам Дженнифер предстала картина, всегда заставлявшая ее сердце учащенно биться. На расстоянии нескольких тысяч футов под ней простиралась нью-йоркская гавань, покрытая белыми барашками пены, а дальше начиналась земля обетованная, родной дом.

Над Манхэттеном вставало солнце, когда их взору предстало величественное зрелище каменных джунглей. Вверху декабрьское небо было холодно-голубым, но ниже, над зданиями Всемирного Торгового Центра, оно казалось пыльно-оранжевым, пронизанное рассветными лучами.

Дженнифер прижалась носом к стеклу и глядела вниз на остров, воображая увидеть свой дом на Бигман Плейс, что рядом с Ист Ривер, и даже свою скучающую по хозяйке квартиру. Случай увлек ее на Карибское море, и теперь она возвращалась в Нью-Йорк, в реальность, везя с собой сорок отснятых пленок с лучшими кадрами, какие ей когда-либо удавалось сделать.

Она знала, что фотографии будут хороши. Ники с кошками. Джунгли. Вилла на берегу моря. Шерон. Всепобеждающая чувственность. У нее остались воспоминания и снимки, теперь она могла вернуться к привычной жизни.

Она должна быть счастлива.

На самом деле она подумывала о том, чтобы со следующим рейсом вернуться на остров, ей казалось, что там она узнала любовь.

Ее задница чудесно болела — ощущение, как будто вы лижете кончиком языка маленькую ранку во рту. «Любовь на острие иглы», — думала она, ерзая в кресле, стараясь удобно устроить свой зад на сиденье.

Дама приняла душ и сделала себе омлет. Потом скрутила себе папироску с травкой из своего колумбийского запаса, что позволяла себе только раз в месяц, когда нужно было принять важное решение. Она налила себе глоток брэнди. Сжимая бокал в руке, она прошла босиком через свою темную гостиную и остановилась, глядя в окно на Ист Ривер. Вода блестела в лучах солнца. Она наблюдала за буксиром, медленно выпуская дым.

Было странно после такого приключения снова оказаться в Нью-Йорке. Она встретила Ники в воскресенье, солнечное воскресенье, а теперь был солнечный понедельник, прошел только месяц.

Этот месяц показался ей годом. Она повернула голову, подняла жалюзи, и комната наполнилась светом.

Щурясь на свету, она нажала кнопку на своем телефоне, который автоматически соединил ее с офисом Сью МакНифф. Потеряв ориентацию, она хотела таким образом вернуться к реальности: Она обрадовалась, когда услышала хриплый голос Сью. Ее кашель показался ей знакомым и дорогим.

— Добрый день, вы звоните в офис Сью МакНифф, но Сью только что вышла.

— Сью, это я, Дженнифер.

— Не вешай трубку, дай мне прокашляться.

Дженнифер отставила трубку от уха, ожидая, пока на другом конце прекратится сдавленный кашель Сью.

— Дженни, что у тебя?

— Сорок пленок Tri-X. Сью, я вернула мечту в фотографию.

— Отлично. А теперь, как дела?

Со Сью всегда было так: сначала дело, потом грубый допрос о личном.

— Сложно сказать. — Она хотела бы закончить на этом.

— Какого черта, Дженни? Ты хотела заснять эту Ники Армитаж и засняла. Не вижу в этом ничего сложного. Дженни, мы можем поговорить начистоту. Тебе незачем таиться от меня. Разве ты не рада вернуться домой?

— Я должна была остаться там. Он просил меня.

— Имеешь в виду парня по имени Алэн?

— Сью, он заставляет меня хотеть то, чего я никогда раньше не делала. Ты не знаешь, что значит заглянуть за пределы реального глазами человека, который может взять тебя туда.

— За пределы?

— В другое пространство. Сью, я знаю, это трудно понять. Но с Алэном это случилось, действительно случилось. Я хочу пройти с ним этот путь до конца.

— Так что произошло?

— Ники всегда была рядом.

— Ну и что, она его сестра.

— И любовница тоже.

— Ого!

— Они спят в одной постели. Уже много лет.

На другом конце провода послышалось сопение, Сью никогда не пытался скрыть свою западную невинность, особенно после того, как научилась ловко ее использовать, чтоб усыпить бдительность окружающих. Она быстро оправилась.

— Интересно, — произнесла она. — Хороший материал для дневника. Но инцест? В самом деле, Дженн.

— Ты не понимаешь…

— Знаю, ты не хочешь вдаваться в подробности.

— Ладно. Я хочу знать, что произошло, пока меня не было. Мне кажется, что я отсутствовала много лет. Введи меня в курс событий.

Сью усмехнулась:

Ну что ж, хотя я думаю совсем не об этом, у тебя накопилось около трех сотен телефонных звонков. Ты пользуешься популярностью. «Time», «Vogue», «Self» — они все предлагают в полтора раза больше, чем дали бы до твоей публикации в «New Man».

— Секс, — сказала Дженнифер.

— На данный момент ты единственная женщина, которая говорит на эту тему. Думаю, именно это и твои фотографии принесли тебе известность.

— Я хотела бы вернуться к работе как можно скорее. Я всех просила позвонить на следующей неделе, если их намерения серьезны. Никогда не помешает лишний раз обдумать дело хорошенько.

— Никто не должен уходить разочарованным, — повторила Дженнифер излюбленный принцип Сью.

— Правильно. Ты хочешь работать? Я найду тебе занятие. Есть пара дел, которые помогут тебе забыть обо всем, в том числе и о Карибских островах.

— Ну.

— Я только назову пару русских имен, если ты сидишь.

— Я сижу и считаю буксиры.

— Юрий Московой.

— А! Что с ним? — Дженнифер выпрямилась на стуле.

— Он хочет, чтобы ты сделала его портрет.

— Но почему? Это просто мечта, но…

— Удача улыбнулась тебе. Я спросила его представителя, почему он выбрал тебя, и он сказал, потому что видел, как ты снимала его друга Нуриева. Ему понравилось, что ты носишь юбки, это так женственно.

— Нет, Сью, это все не то.

— Но ведь ты носишь юбки.

— Когда жарко, в юбках прохладнее.

— Сказать ему, что ты отказываешься?

— Не будь дурой, Сью.

— Тебе не кажется, что ты берешь на себя слишком много. Эмоциональные перегрузки…

— Прекрати, Сью. Если что-то и способно отвлечь меня от мыслей о Тринидаде, о Ники и об Алэне, так это работа над портретом Москового.

Сью хихикнула:

— Я рада, что ты опять прежняя, Дженни. Без тебя мне и работа не в радость. Эти дамочки, чья красота и грация держат меня в бакалейной лавке, едва ли способны завязать шнурки без посторонней помощи.

— Перезвони мне, Сью, и скажи, когда я смогу встретиться с Юрием Московым.

Дженнифер уперлась ногами в стеклянную дверь своего балкончика и допила брэнди. Солнце играло на палубах корабля «Circle Line».

Она снова сняла трубку, чтобы позвонить сестре в Саутхемптон. Прошло немало времени, прежде чем в трубке послышался голос Марины:

— Алло.

— Привет, Рина! Я вернулась.

— Дженни! Слава богу, теперь я могу дышать спокойно. Каждый день я волновалась о тебе. Думала, как ты там на этих богом забытых островах. Солнце, мухи…

— Ну хватит, Рина.

— Я получила твое письмо. По-видимому, это серьезно.

— Забудь про письмо. Я поступила по велению сердца и до сих пор не знаю, что думать об этом.

— Не усложняй жизнь, Дженнифер. Бессмертный Чаро сказал, что на свете важна еда и шуры-муры. Так как прошло…

— Шуры-муры удались на славу. Просто здорово!

— А Алэн?

— А что Алэн?

— Я думала, что ты захочешь меня с ним познакомить за коктейлем в «Palm Court». Романтическая, невинная встреча, что-нибудь под стать обстановке.

— Прекрати, Марина. Прекрати сию же секунду.

— Что я такого сказала?

— Это серьезно, Марина. Алэн много значит для меня.

Она могла представить, как Марина готовится выслушать долгий доверительный монолог. С Мариной ей всегда удавалось излить душу.

— Так что происходит? Тебе надо выговориться.

— Я думала, что он самостоятелен, но он лишь часть команды.

— Разве ты не можешь уговорить его на некоторое время оставить сестру на острове?

— Нет, он совершенно поглощен ею.

— Тогда ты должна выбросить его из головы. Поняла?

— Это не так просто. Он засел у меня в голове. Слышу его голос как раз в тот момент, когда собираюсь пойти спать, чтобы забыть о нем.

— Бедняжка. Тебе просто необходимо развлечься. Ты могла бы прийти ко мне, но, думаю, тебе будет сейчас не очень приятно увидеть Джека. Он поступил со мной как ублюдок.

— Извини, я плохо слышу…

— Да так, ничего. Я начинаю понимать, что чувствуют другие. Мне всегда так везло в любви, что, видно, пришло время платить по счетам. Джек Август один из них. Знаешь, что ты наделала, оставив меня с ним?

Дженнифер хихикнула, надеясь, что Марина ее не слышит. Джек Август был издателем журнала «New Man» и не так давно пользовался уважением Дженнифер. Но потом стало ясно, что ему мало иметь даже обеих сестер Сорел, и Дженнифер порвала с ним.

— Кстати, — спохватилась Марина. — Этот человек приглашает нас на Новый год в свой загородный дом в Вермонте. Он спрашивал, как я думаю, поедешь ли ты. Я сказала, нет. Я права?

— Вообще-то я бы хотела поехать. Хочу поговорить с ним об одном деле. Есть одна задумка.

Через несколько часов, когда она принимала пенистую ванну, позвонила Сью МакНифф.

— Все устроено, — объявила она.

— Что устроено?

— Встреча с Юрием Московым, дорогая. Ты увидишься с ним завтра.