Дженнифер и Ники

3

Ники достала из кармана своей шубки длинный белый шелковый шарф и, ловко свернув его, накинула на глаза Дженнифер. Внезапность, с которой она начала свою игру, ошеломила Дженнифер. Она была застигнута врасплох, не успев хорошенько обдумать свое решение. Впервые с того момента, как она стала взрослой, она ощущала себя беспомощной и полностью зависящей от другого человека.

— Только одно условие, Ники…

— Какое же?

— Не отходи от меня ни на шаг. Если уж ты начала свою игру, делай так, чтобы я все время чувствовала тебя рядом.

— Обещаю. С этого момента я сделаюсь твоей тенью.

Машина плавно затормозила, и Дженнифер, напряженно вслушиваясь, уловила частое дыхание Ники, потом она услышала, как открылась и захлопнулась дверца кабины.

— Мы приехали, — сказала Ники.

Дверь открылась, шофер и Ники помогли ей выбраться из машины. Они быстро пересекли тротуар и одолели пролет из восьми ступенек. Когда в замке звякнул ключ, шофер удалился. Они поднимались по длинной витой лестнице, и Дженнифер слышала, как ее каблуки гулко стучат по паркету. Ники держала ее за руку и вела по устланному ковром залу. Они остановились, потом снова открылась дверь.

— Когда ты познакомишь меня с твоим братом? — поинтересовалась Дженнифер.

— Он скоро будет. Джон уже пошел за ним. А пока ты сможешь освоиться. Я помогу тебе снять сапоги.

Они приближались к чему-то горячему.

— Камин? — спросила Дженнифер.

— Мы любим тепло, — пояснила Ники. — Огонь здесь никогда не гаснет.

Она усадила Дженнифер на плюшевый диванчик перед камином и, встав на колени, принялась стягивать с нее сапоги. Ее маленькие, упругие грудки то и дело касались коленей Дженнифер. Наконец, по легкому прикосновению рук к ее гладким разгоряченным ступням Дженнифер поняла, что так плотно облегающие ногу бобровые сапоги сняты. Она чуть запрокинула голову, устремляя невидящий взор в лицо Ники.

Дженнифер ощутила на своих губах первый поцелуй Ники, легкий, как лепесток розы. Ее губки обхватили, нежно посасывая, нижнюю губу Дженнифер, а ловкий остренький язычок принялся так старательно слизывать с нее сладкую влагу, что Дженнифер невольно застонала. «Точно кошка», — подумала она. В своем изысканном искусстве любви Ники напоминала кошку.

Дженнифер обняла хрупкие плечики Ники, провела рукой по ее волосам, спускаясь по гладкому шелку спины все ниже к уютной ложбинке.

— Я хочу почувствовать на себе твое обнаженное тело. Эта одежда сводит меня с ума. Дай, я помогу тебе избавиться от нее.

Дженнифер сбросила твидовый жакет, а потом умелые руки Ники через голову стянули с нее свитер, освободив высокую упругую грудь. Ее соски сладострастно набухли, и ей хотелось знать, смотрит ли теперь на них Ники. По крайней мере, она на это надеялась. Она стянула брюки со своих длинных ног и откинулась на спину. Теперь она лежала, чуть раздвинув колени. Руки Ники ласкали внутреннюю поверхность ее бедер, вот они достигли пушистой поверхности лобка, кончики пальцев заплясали на срамных губах.

— О, как я хочу видеть тебя! — вырвалось у Дженнифер.

— Лучше вообрази меня.

— Тогда прижмись ко мне покрепче. Если не увидеть, так дай мне почувствовать тебя.

Они лежали на диване, перед потрескивающим камином, обнаженные, похожие на двух больших кошек, одна — зрячая, другая — ослепшая, и руки каждой ласкали и тискали грудь подруги, вновь и вновь скользя по теплым шелковым изгибам тела. Теперь, когда ее глаза были завязаны, Дженнифер чувствовала, как инстинкты пробуждаются в ней, обретая новую свободу. Точно вместе со зрением она утратила сознательную часть самой себя и слепота сделала ее невидимой.

Она выгнулась всем телом, когда губки Ники принялись колдовать у ее чресел. От ритмичных движений маленького острого язычка, работавшего подобно головке дятла, ее обдавало горячей волной наслаждения.

— Чертовка! — жарко прошептала Ники, — ты вся мокрая… Это слаще меда.

Ники подняла в воздух дрожащие ноги Дженнифер, и ее язычок глубоко проник в щель наслаждения. Возбуждение достигло предела. Дженнифер не могла более терпеть. Обвив ногами голову Ники, она неистово вращала задницей, описывая круги на плюшевой поверхности дивана.

Ее руки терзали тело мучительницы, взбираясь на горы и низвергаясь в расщелины женской плоти. Она выгибалась дугой, бросаясь из стороны в сторону, а потом ее руки и губы обретали жаждущую, влажную плоть Ники и упивались ею.

Из горла Ники вырвалось глухое рычание, и Дженнифер почувствовала, как волоски на шее у девушки встали дыбом. Ей представилась Ники с длинными черными усами и пучками белоснежных волос над миндалевидными глазами — существо, преисполненное таинственности и бесконечно желанное. Вспоминая о задуманном снимке, она мысленно видела ее, окруженную кошками, рычащую прелестницу с непроницаемо-янтарными глазами и своевольно изогнутым хвостом.

Вкус Ники будил в душе Дженнифер все новые образы: вот ее язык проник между лепестками розы. Нектар течет по губам. Пахнет чем-то здоровым, и свежим, и удивительно вкусным. Дженнифер прижалась щекой к нежным лепесткам цветка, кончиком языка провела по краю крохотного розового отверстия, осторожно и медленно, так осторожно, как только могла, обхватила губами клитор. Она знала, как чувствительна эта часть тела, и, избегая прямой ласки, еще раз со всей нежностью, на какую была способна, провела языком по обнаженной щелке.

Темнота была лучшим ее одеянием, соблазнительным, пробуждающим чувственность. Она могла теперь воплотить самые заветные свои желания и любить женщину, не смешивая ее образ с воспоминаниями о мужчинах. Ей предоставлялась возможность ласкать Ники и купаться в ответной ласке, ощущать языком и руками ее возбужденную плоть, не стесняя себя более рамками гетеросексуальной любви и теми условностями, которые зрение могло бы только упрочить.

Здесь не было ничего от привычных схем. Каждое ощущение бросало вызов ее ошеломленному сознанию своей новизной и яркостью. Она чувствовала, что теряет опору, сходя с ума от близости женского тела, упиваясь его вкусом и запахом. Не важно, где она была сейчас и что делала, ураган чувственности подхватил ее и унес куда-то за пределы реальности.

Она ближе притянула к себе Ники, плотно обвив руками округлые бедра, и почувствовала, как ее любовная энергия возвращается к ней вместе с поцелуями Ники. Не в силах доставить друг другу большее наслаждение, они, одурманенные сексом, кончили в объятиях друг у друга и провалились в сон.

Через несколько минут поцелуи Ники разбудили Дженнифер. Она глубоко со свистом вдохнула и, чувствуя, как язык Ники скользнул в выемку пупка, раздвинула ноги навстречу новым ласкам. Однако ее ожидания были обмануты. Вместо того чтобы плотнее прижаться к подруге, Ники внезапно отпрянула. Что случилось? Руки Дженнифер потянулись к повязке.

— Не трогай. Еще рано. Алэн пришел.

Дженнифер уронила руки. Она повернулась к камину, чувствуя смущение и беспомощность оттого, что незнакомый мужчина видит ее возбуждающую наготу, оставаясь невидимым для нее. Кровь бросилась ей в лицо. Она попыталась прикрыть ладонями соски своих тяжелых тугих грудей.

Она откинула назад волосы, дрожа в ожидании его прикосновений, точно лесная лань. Чувствуя, что лишается своего главного достоинства независимости, она все же не решилась сорвать повязку. Любопытство и желание победили страх.

Она жаждала мужчину. Она ждала его. Его запах уже достиг ее носа.

Он начал с волос. Ее охватила дрожь. Когда он поднял волосы высоко над подушкой, волна возбуждения прокатилась по ее телу: от шеи до кончиков пальцев. Она поймала его запястья, притянула к телу. Он играл с ее грудью, заставляя соски торчать, а потом, обхватив их пальцами, сжимал так сильно, что, несмотря на острое блаженство, ей становилось больно.

Она жадно прислушивалась к его дыханию, сосредотачивая на нем все внимание и стараясь представить себе его облик, его руки. Был ли он невысокий, как Ники? Волосатый? Разгоряченное воображение рисовало ей различных мужчин, и все образы были такими рельефно-яркими, как будто она их видела.

Он молчал. Он был хозяином положения, от него зависела развязка этой маленькой драмы, и он упивался властью над ней. А она слишком хотела его, чтобы противиться, каждая клеточка ее тела трепетала в ожидании его следующего движения.

Когда его пальцы коснулись ее нижних губ, она судорожно сжала бедрами его руки. Его пальцы знали все ее тайные желания, они без труда находили те самые точки, на прикосновения к которым ее тело отвечало наиболее чутко и страстно. Она повернулась, и вот его руки уже ласкали ее восхитительную попку, а один палец дерзко двигался взад и вперед в щелке, окруженной полумесяцами плоти.

Она неистово рванулась к нему и обвила руками.

— Не играй со мной. Дай мне почувствовать твое тело.

Он придвинулся ближе, и она ощутила прикосновение грубой материи пиджака. Сначала ей показалось, что ее пальцы в темноте обшаривают стены какого-то банка в надежде найти окно банкомата; потом она коснулась его лица и шеи, они показались ей гладкими. Она расстегнула рубашку и положила руки ему на грудь. Дженнифер улыбнулась, почувствовав, как его сердце билось часто-часто в предвкушении близости.

Ее руки медленно спустились по его торсу к промежности. Она провела рукой по бугорку под молнией и почувствовала ответное биение, точно там прятался маленький зверек. То, что она не может его видеть, становилось невыносимым. Она сгорала от любопытства. Он был одетым, а она голой, и она даже не знала, как он выглядит. Желание было так сильно, что на сей раз она не ему не противилась.

«Я должна видеть тебя», — потребовала она, пытаясь сорвать повязку.