Джеймс Хэрриот. Биография

Глава 20

— Можно взять твой журнал, Джоан? — однажды с непривычным смущением спросил Альф свою секретаршу. Джоан Дрейк поступила на работу в клинику сразу после школы, в 1959-м, и ей казалось, что за четыре года она хорошо узнала своего шефа. Она легко могла представить его с кружкой пива в компании друзей или на переполненном стадионе, но он определенно был не из тех, кто читает женские журналы. Просьба показалась ей странной, и она внимательнее всмотрелась в лицо шефа.

— Прочитаю и сразу верну! — заверил он. Заметив недоумение секретарши, он добавил чуть тише: — Хочу взглянуть на рассказы.

Многие, в том числе и Джоан Дрейк, не знали, что Альф вот уже несколько лет все больше времени посвящает писательству, черпая идеи и информацию везде, где только можно. Примерно в конце 1950-х он накупил книг по искусству слова и в свободное время неуверенно стучал одним пальцем на пишущей машинке.

Альф давно мечтал написать книгу. Я помню, как он говорил об этом, когда я еще учился в школе. В письме Джоан его родителям от 2 октября 1955 года я обнаружил интересный факт: «Должна сказать, дома царит необычайное волнение, — ведь завтра у Альфа день рождения. Угадайте, что я купила ему в подарок? Пишущую машинку! Уверена, теперь он будет писать вам гораздо чаще; может, даже возьмется за книгу, о которой говорит вот уже больше тринадцати лет!»

Джоан практически с первого дня знала о желании Альфа написать книгу, однако прошло больше двадцати лет, прежде чем он всерьез задумался о воплощении своей мечты.

Почва была подготовлена: он очень много читал, прекрасно владел словом и писал замечательные письма. Альф был свидетелем колоссальных изменений в ветеринарии и горел желанием написать об этом. Ему хотелось рассказать о необычных людях, с которыми он встречался, об их удивительных старомодных традициях и обычаях. Он считал, что обязан описать старый Йоркшир, который так полюбил. Этот образ жизни стремительно исчезал, и он хотел сохранить его прелесть для других поколений. Дональд и Брайан Синклеры, друзья, с которыми он провел столько веселых минут, могли бы внести юмористическую нотку в его истории.

Альф начал писать всерьез после того, как оправился от нервного расстройства, но быстро понял, что это не так просто, как ему казалось. Года полтора он так и сяк переделывал свою историю и, в конце концов, пришел к заключению, что ходит по кругу. Его книга — набор длинных предложений с цветистыми определениями — напоминала, по его выражению, «школьное сочинение, притом плохое». Надо было подумать.

Страницы первого опуса Альфа сплошь покрыты исправлениями, — вероятно, у него ушло много часов на переписывание книги. В итоге получился немного бессвязный сборник рассказов о фермерах и его друзьях-ветеринарах, Дональде и Брайане, которых он назвал Эдвардом и Генри Вернонами. Некоторые эпизоды войдут в его первую опубликованную книгу, но они — лишь слабая тень того отточенного мастерства, которое появится спустя годы.

Альф печально подводил итог своих усилий, и вдруг ему в голову пришла одна мысль. Его книга, в сущности, была сборником рассказов, практически не связанных друг с другом. Его всегда восхищало искусство короткого рассказа, он всю жизнь зачитывался такими мастерами жанра, как Конан Дойл, Герберт Уэллс и О’Генри. Альф решил на время отложить идею большой книги и попробовать себя в коротком рассказе. Объезжая фермы, он внимательно слушал рассказы по радио в машине и думал: «Я ведь могу не хуже». К нему вернулось чувство уверенности в своих силах, и он с волнением взялся за дело.

Около года Альф писал истории о футболе, гольфе, активном отдыхе и человеческих отношениях в целом. Перечитав их много раз, он решил, что они неплохо получились и его слог совершенствуется. Альф был доволен плодами своих трудов. Ему стало интересно, что о них скажут другие люди. Он решил рискнуть и послал несколько рассказов в разные журналы и газеты, а также Британской радиовещательной корпорации Би-Би-Си. Может, какой-нибудь напечатают.

Существует распространенное мнение, что Джеймс Хэрриот написал бесчисленное множество рассказов, которые так и не увидели свет. На самом деле их было немного. При напряженной работе в практике отцу удавалось писать лишь урывками, и результатом его трудов стали семь или восемь рассказов. После его смерти я нашел в кабинете один из них, который никогда не читал. Он назывался «Именины» и описывал чувство неловкости, которое испытывал мужчина средних лет во время субсидируемого похода со своей юной дочерью. Я долго читал рассказ: я рыдал от смеха, и мне приходилось прерываться, чтобы вытереть слезы.

В то время мне очень нравились рассказы отца, но, видимо, не все разделяли мое мнение. Издательства не желали публиковать его сочинения. Рукописи приходили обратно, и он научился, по его словам, «распознавать омерзительный глухой звук, с которым рукопись падает за дверь через щель почтового ящика». Похоже, никому не были нужны его работы. К тому же отец не получил ни одного комментария или ободряющего слова. Он упал духом. Никто не проявил ни малейшего интереса к рассказам Джеймса Альфреда Уайта, никто не разглядел в нем потенциального писателя.

Альф почти никому не рассказывал о своем увлечении. Поскольку он не ожидал головокружительных успехов в литературе, то держал эти отказы в тайне. Он был разочарован, но не сломлен. Ему нравилось писать, и он не воспринимал это занятие слишком серьезно, — стучал на машинке в свободное время, и никто на него не давил. Но в глубине души зрело ощущение неудовлетворенности. Альф искренне верил, что его рассказы ничуть не хуже тех, что он читал или слышал по радио. Понимая, что что-то делает неправильно, он снова взялся за изучение искусства слова.

Однажды за обедом отец развлекал мать очередным забавным эпизодом, произошедшим во время его утреннего визита.

— Получится хорошая история для моей книги! — заметил он.

Мать посмотрела на него.

— Твоей книги, Альф? Ты говоришь о книге последние двадцать лет. Ты никогда ее не напишешь!

— Почему это? — спросил он.

— Скоро наша серебряная свадьба, — ответила она, — а ты до сих пор ее не написал. В пятьдесят лет не начинают писать книги!

Альф попытался оправдаться за эти двадцать лет бездействия, заявил, что он не импульсивный человек и ему нужно время, чтобы сотворить шедевр. Но его жена осталась при своем мнении.

Однако Альфа задели ее замечания, и в тот самый день на него снизошло озарение. Он понял: надо писать о том, что хорошо знает, а не просто о том, что ему интересно. Альф был знатоком только в одной области — ветеринарной практике. Он с самого начала шел по верному пути. Нужно откопать ту старую книгу и начинать заново.

Чем больше Альф об этом думал, тем крепче становилась его уверенность. У него появились свежие идеи, он купил еще книг по писательскому мастерству и взялся за их изучение. Он держал в голове множество смешных случаев и чувствовал, что на этот раз, когда он «попрактикуется» год-другой, у него все получится. На него нахлынула волна воодушевления.

Альф начал писать книгу осенью 1965 года и закончил ее примерно восемнадцать месяцев спустя. Дело продвигалось медленно, так как он целыми днями работал, а иногда и выезжал на ночные вызовы. Отказавшись от использования выразительных и сложных слов, он полностью переписал несколько глав из первоначальной книги, без конца меняя сюжет, и наконец в начале 1967 года понял, что сделал все, что мог. Книга, написанная незамысловатым разговорным языком, читалась, по его мнению, гораздо лучше, чем предыдущая.

Альф завершил работу. Он чувствовал, что это не только большой шаг вперед по сравнению с его первой пробой пера, но и что книга должна понравиться людям любого возраста. С чувством глубокого удовлетворения он понял, что воплотил мечту своей жизни.

Несколько недель Альф отдыхал и наслаждался своей победой. Он написал книгу, которая останется на память его семье, славную историю для внуков — и на некоторое время выбросил ее из головы. В практике дел было невпроворот — началась суматоха весеннего окота, — и ему было чем занять свои мысли, но прошло немного времени, и его стало одолевать беспокойство. Один мучительный вопрос так и остался без ответа: «Настолько ли хороша его книга, чтобы заинтересовать издателя?» Ему просто нужно было знать.

Альф был настроен не слишком оптимистично. Пережив разочарование с первой работой, он и теперь не особенно рассчитывал на удачу, поэтому долго и напряженно обдумывал свой следующий шаг.

Джоан высказала предположение. Ей очень нравилась серия «Рассказы врача» Ричарда Гордона — в том числе «Врач в доме» и «Врач на свободе». Книги этой серии описывали забавные случаи из жизни врача, и она подумала, что книга ее мужа написана в том же ключе. Почему бы в таком случае не послать рукопись издателям этих книг? Альф был полностью с ней согласен и, выяснив, что их выпускает «Майкл Джозеф Лтд.», решил отправить свою книгу в лондонское издательство.

Но внезапно у него появилась другая идея. Он позвонил своему другу Эдди Стрейтону. Несколько книг Эдди вышли в издательстве «Фарминг-Пресс», и у него были связи в издательском мире. Эдди с радостью согласился помочь, но предложил не отправлять пока рукопись Майклу Джозефу, сказав, что свяжется с приятелем по имени Джон Моррисон, работающим в крупной издательской фирме «Коллинз».

Альф послал рукопись Эдди, который прочитал ее перед отправкой своему приятелю. Джон Моррисон прочитал книгу, и она ему понравилась. Он связался с Эдди, и тот, в свою очередь, предложил всем встретиться в Лондоне. Альф был на седьмом небе от счастья. Влиятельный человек прочитал его книгу, и она ему действительно понравилась!

В большом волнении Альф отправился в Лондон на встречу с Эдци и Джоном Моррисоном. Они договорились пообедать в ресторане «Дольче Вита» в Сохо. Там Джон Моррисон подтвердил ожидания Альфа и сказал, что намерен передать рукопись в «Коллинз» для рассмотрения вопроса о публикации. Для Альфа эти слова звучали как музыка.

Через несколько дней после возвращения в Йоркшир 27 марта 1967 года он получил теплое послание от Джона Моррисона:

Оптимистический настрой Джона Моррисона вместе с его короткой запиской — первые настоящие слова одобрения, полученные Альфом помимо поддержки его семьи, — вызвали у него огромный душевный подъем. Его книгу прочтут в одном из крупнейших издательств страны, и он надеялся, что, может, в этот раз добьется успеха…

Книга написана в форме романа. На первой странице рукописи, которая до сих пор хранится в семье, стоят слова: «Искусство и наука: роман Дж. А. Уайта». В основу романа легли случаи из его ветеринарной практики, и главный герой, Джеймс Уолш, имеет некоторое сходство с Альфом.

Испытываешь удивительное чувство, сравнивая эту книгу с его ранними и поздними работами. Как и в первом романе, Альф вставил воспоминания о днях, проведенных в Ветеринарном колледже. Здесь появляются два выдуманных персонажа — Хью Миллз и тихий сообразительный Берни Хилл. Оба окончили колледж вместе с Уолшем, и с ними происходят разные забавные истории. Дональди Брайан Синклеры тоже там есть. Альф впервые называет их Зигфридом и Тристаном, но оставляет фамилию Вернон. Через весь роман проходит любовная линия между Уолшем и дочерью фермера.

Альф написал чудесное произведение. В нем проглядывает изобразительный дар, который станет отличительным признаком будущего Джеймса Хэрриота, и некоторые смешные эпизоды очень хорошо написаны. Однако для не очень большого романа в нем слишком много главных героев-ветеринаров, и самому сюжету, который словно бы перепрыгивает от одного персонажа к другому, не хватает связности.

Альф с надеждой ждал известий из Лондона. Он ждал очень долго — и ничего. Но он не упал духом, наоборот, молчание вселяло в него надежду. Все его предыдущие рукописи, как бумеранг, возвращались с обратной почтой, и, возможно, думал он, это оглушительное молчание означает, что его книгу внимательно изучают.

Наконец, через шесть долгих месяцев, Альф получил письмо от Джона Моррисона. Из него он узнал, что рукопись передали одному из лучших рецензентов «Коллинз» Джулиане Уэдхем. Она написала положительную рецензию и вернула рукопись в редакционный отдел издательства, где ее «внимательно изучили». Этим объяснялось долгое ожидание, но конечный результат стал очередным разочарованием: «Коллинз» не захотели издавать книгу. Он снова получил отказ.

Однако письмо Джона от 11 сентября 1967 года вселило в Альфа надежду:

К своему письму Джон также приложил записку от рецензента. Она сообщала, что ей понравилась книга, но издательство, хоть и нашло «материал очень хорошим», пришло к заключению, что «книга не соответствует требованиям романа». Но в записке было кое-что еще — совет от Джулианы Уэдхем. Это был лучший совет из всех, что когда-либо получал Альфред Уайт.

Она спрашивала: «Почему вы написали книгу в формате романа? Совершенно очевидно, что в основе этих историй лежат реальные события, так зачем делать из них беллетристику? Почему бы вам не переписать их от первого лица и представить в виде автобиографических заметок? Рассказы еще больше привлекут читателей, если они будут знать, что в их основу положены реальные события!»

Отец снова и снова перечитывал письмо. Чем больше он думал о совете рецензента, тем больше смысла в нем видел, и он взялся за переделку книги с удвоенным энтузиазмом. По иронии судьбы, его самое первое произведение было написано от первого лица — как и советовала теперь Джулиана Уэдхем!

В сентябре 1967 года, когда я еще работал у Эдди Стрейтона, мне позвонил отец. Он хотел, чтобы я вернулся и помог ему в тирской практике.

Его просьба не вызвала у меня особого восторга. Мне нравилось в Стаффордшире, и я хотел накопить побольше опыта, прежде чем возвращаться домой. Я сказал, что серьезно подумаю, но мне хорошо там, где я есть, и отец — самоотверженный, как всегда, — не стал настаивать.

Однако потом позвонила мать, и я изменил свое решение. Практика переживала трудные времена, и штат сократился до трех человек. Соответственно, отец, которому было уже за пятьдесят, часто работал по ночам, чередуясь с оставшимся помощником Тони Келли по графику сутки-двое. Мать добавила, что финансовое состояние практики оставляет желать лучшего, поэтому мой приезд был бы для них хорошим подспорьем. Тем более, что отпадала проблема с жильем для нового ветеринарного помощника, так как я мог жить дома. Я вернулся в Тирск в октябре 1967 года. Кроме того, что я взял на себя ночные вызовы отца, у него появилось больше времени для переписывания книги.

Для меня всегда оставалось загадкой, как отец умудрился написать роман, целый день работая в практике, причем с августа 1966-го он каждую вторую ночь выезжал на вызовы. Какая же нужна сила воли, чтобы после рабочего дня сесть за стол и писать книгу в то время, когда большинство людей мечтают только об одном — вытянуть ноги и отдохнуть!

Я помню, как отец переделывал свою книгу. Кабинета у него не было, поэтому он просто садился в гостиной и стучал на машинке, при этом мы все находились там же. Ту книгу он написал перед телевизором. Он обладал способностью отключаться и сосредоточиться на работе, но если на экране происходило что-то интересное, он прерывался и внимательно смотрел, а потом с легкостью снова переключался на книгу. Удивительно!

К лету 1968 года книга была готова. На этот раз она представляла собой полуавтобиографические заметки о первом годе ветеринарной практики Альфа в Йоркшире. Хотя теперь повествование велось от первого лица, многие истории перекочевали из предыдущей книги. Как и прежде, главные герои были списаны с братьев Синклеров. Альф изменил название с «Искусство и наука» на «Если бы они умели говорить».

Это название ему предложил в ноябре 1967 года Артур Данд, клиент, живший на маленькой молочной ферме у подножия Белой Лошади близ Килбурна. Этот фермер был не такой, как другие. Он тоже увлеченно писал и рассылал свои сочинения по разным издательствам — как и Альф, без особого успеха. Если Альф оказывался на ферме Артура Данда, его визит затягивался надолго, так как мужчины сравнивали свои заметки и обсуждали свои честолюбивые мечты о литературной славе. Альф всегда думал, что Артур, пожалуй, один из тысячи писателей, чьи работы, как ни печально, никогда не увидят свет. Однако именно Артур придумал название для первой книги Альфа.

В июле Альф снова послал свою уже отредактированную книгу в «Коллинз». Ее передали миссис Уэдхем, но дело застопорилось, так как она в тот момент работала над другими рецензиями и, к тому же, собиралась в отпуск в Ирландию. В начале сентября она написала Альфу, заверив его, что взялась за рукопись с тем же воодушевлением, что и в прошлый раз, и постарается в кратчайший срок сообщить ему свое мнение. Три месяца длилось молчание. Альф, как и прежде, не терял надежды. Может, они всерьез обдумывают возможность публикации? В практике вновь царило оживление, и ему было чем занять свои мысли, но в конце ноября любопытство взяло верх, и Альф послал им письменный запрос.

Ему немедленно пришел вежливый ответ: издательство с сожалением сообщало, что «издательский план уже составлен». Так они в корректной форме говорили, что им не нужна его рукопись. Альф вновь получил отказ, но теперь это не стало для него неожиданностью. По тому, сколько времени занял ответ, и учитывая тот факт, что пришлось напоминать им о рукописи, ее, по всей видимости, никто даже не удосужился прочитать.

Через два дня, однако, он получил письмо с извинениями от Джулианы Уэдхем. Она с удовольствием прочитала рукопись, но издательство не разделяло ее восторгов. В письме от 29 ноября 1968 года говорилось:

Оставался еще крошечный проблеск надежды. Редакционный отдел «Коллинз» передал его рукопись в другое издательство — «Джеффри Блее Лтд.» на Дафти-стрит. Через три недели Альф получил хорошо знакомый ответ: они тоже не могли вставить его в свой издательский план. На этом этапе Альф потребовал, чтобы ему вернули рукопись. Потом он вспоминал: «Стук этой рукописи, когда она упала через щель в двери, был громче всех!»

Этот отказ, казалось Альфу, поставил последнюю точку. С него было достаточно. Надо смириться с тем фактом, что он ветеринарный врач, а не писатель, и в конечном счете он признал свое поражение. Он пытался, пытался изо всех сил, но проиграл.

Альф все равно гордился своей работой. Он написал книгу, которая будет передаваться из поколения в поколение в его семье. Кроме того, его работу оценили Джон Моррисон и Джулиана Уэдхем, два высококвалифицированных рецензента, и если они восхищались его книжкой, значит, действительно считали ее хорошей.

Альфред Уайт постучался в издательский мир, но ему не разрешили войти. Он добился успеха, если ему удалось зайти так далеко, но это был конец пути. Он спрятал свою несчастную рукопись в ящик и с головой окунулся в работу, которую делал хорошо и которую любил больше всего, — ветеринарную практику.

В практике тогда были хорошие времена. Тони Келли, помощник, дольше всех проработавший у Синклера и Уайта, был приятным человеком и хорошим ветеринаром с большим чувством юмора, и наши дни были наполнены не только тяжелым трудом, но и веселым смехом.

Отвергнутая книга мирно лежала в ящике, и я о ней даже не вспоминал. Однажды, глядя, как отец смеется над последней проделкой Тони, я решил, что он и думать о ней забыл и наконец отказался от мечты об издании книги. Теперь он сидел перед телевизором без машинки, и мне казалось, что его последнее увлечение осталось в прошлом. Я снова ошибся.

Как-то весной 1969 года Джоан вдруг ни с того ни с сего сказала Альфу:

— Что, если послать рукопись Майклу Джозефу, как мы собирались с самого начала?

Хорошо зная своего мужа, она чувствовала, что, даже забросив книгу в ящик, он не мог не думать о ней. Ее слова вновь разожгли тлеющий огонек мечты. Альф открыл ящик и достал книгу.

Он не стал сразу отправлять ее Майклу Джозефу. У него появилась другая идея. За пару лет до этого Альф купил брошюру «Как убедить их издать твою книгу», написанную неизвестным автором Джин Лерой. Она советовала всем, кто хочет опубликовать свою работу, сначала найти агента, — а она знала, о чем говорила, так как, судя по биографическим данным на обложке, сама была литературным агентом.

До сих пор Альф не думал о том, чтобы послать книгу агенту, но внезапно эта идея показалась ему разумной. Он нашел брошюру на переполненной книжной полке, лег в постель и стал перечитывать. Книга воодушевила его, и когда он читал ее во второй раз, его мысли приняли новый оборот. Он не просто отправит рукопись агенту, он отправит ее самой Джин Лерой.

Той ночью, лежа в кровати, Альф, наверное, думал о том, добьется ли он когда-нибудь успеха. Ветеран многих отказов, он не был настроен слишком оптимистично. Однако он знал: его книга легко читается, она должна понравиться людям любого возраста, поэтому в его сердце все еще теплилась надежда.

Тот весенний день 1969 года, когда Альфред Уайт открыл ящик и достал свою потрепанную рукопись, стал судьбоносным. Побывавший в разных издательствах пакет направился к мисс Джин Лерой для передачи в агентство «Дэвид Хайгем Ассошиэйтс» по адресу: Лондон, Сохо, Дин-стрит, 76, а в голове Альфа роились вопросы.

Дойдут ли забавные истории о Дональде и Брайане Синклерах, которые столько раз слышали его родные и друзья, до широкой аудитории? Прочтет ли агент книгу, и если да, понравится ли она ей? Каким будет мнение агента: достойна ли его книга, чтобы быть изданной? На этот раз ему не пришлось долго ждать ответа.