Джио + Джой и три французские курицы

ГЛАВА 11

ДЖОЙ

После того как входим в бальный зал отеля, Джио берет меня за руку, и мы пробираемся сквозь толпу в поисках Хейли и Фионы.

Мой разум и сердце все еще не восприняли его слова: «Мы вместе».

Он имел в виду, что мы вместе на курорте? На пряничном фестивале, демонстрируя наше творение? Или вместе, как парень и девушка?

Учитывая, что вчера вечером он сказал, что думает, что любит меня… Я убегаю от этой мысли из-за того, что это могло бы означать… или не могло бы означать.

Неужели он говорит это всем девушками, включая «трех французских куриц»? Это часть его обаяния — говорить женщинам, что он их любит, а потом оставлять их желать большего? Я могу только предположить, что это так, потому что он холост и имеет репутацию самого большого ловеласа в Большом Яблоке. Даже Хейли, которая избегает Таймс-сквер со всем ее красочным, шумным и мигающим хаосом, узнала его.

В бальном зале приглушенный свет, и кажется, что мы только что пропустили какое-то сценическое шоу.

Женщина в платье с серебряным узором из снежинок берет в руки микрофон, благодарит фокусника за выступление и объявляет, что следующим будет рождественское караоке.

У меня внутри все холодеет. Фокусник? Сэмпсон — последний человек, о котором мне хочется думать сегодня или когда-либо еще. На высоких каблуках я слегка спотыкаюсь. Джио ловит меня за локоть.

— Ты в порядке? — спрашивает он.

— Да. Наверное, просто приспосабливаюсь из лыжных ботинок обратно в туфли на высоком каблуке. — Я пытаюсь рассмеяться и убеждаю себя, что вероятность того, что Сэмпсон здесь, минимальна. С другой стороны, он регулярно выступает на подобных мероприятиях.

Хейли машет нам рукой. После того, как мы садимся, Фиона рассказывает нам об удивительном магическом шоу, которое мы пропустили.

Я судорожно сглатываю, надеясь, что на сцене был не Сэмпсон. Он как-то говорил мне, что в этой индустрии очень много фокусников, поэтому на подобных мероприятиях должно быть много конкурентов. Верно? Шансы на то, что он здесь, невелики. Я повторяю это в уме, надеясь, что это окажется правдой.

Джио сжимает мою руку и удаляется. Я теряю его из виду, пока он не оказывается под светом прожекторов на сцене караоке. Из колонок доносятся знакомые звуки «Joy to the World¹¹», и он начинает петь. Джио исполняет песню, не сводя с меня глаз.

С каждым куплетом мои щеки пылают все жарче. Затем, когда звучит последняя нота, он улыбается мне своей тайной улыбкой.

Чувствуя на себе взгляды Хейли и Фионы, я не смею отвести от него взгляд. О его кокетливой натуре ходят легенды, и боюсь, что его вокальная серенада не может означать то, что мне хочется.

Тем не менее, когда он возвращается за стол, я поднимаюсь на ноги. Он обнимает меня, незаметно целует и шепчет:

— Ты — моя радость.

Моя Джой?

Мои глаза закрыты, когда мы обнимаемся, а когда я открываю их, тепло, которое только что наполняло меня, застывает.

К нам подходит мужчина в черном смокинге и белых перчатках.

— Детка, что ты здесь делаешь? — громко спрашивает Сэмпсон, все еще находясь в нескольких шагах от меня.

Нет, пожалуйста, нет.

Забудьте о трепете, мой желудок сжимается. Он — последний человек, которого мне хочется видеть. Я высвобождаюсь из объятий Джио и смотрю на красные буквы ближайшего указателя выхода. Откинув плечи назад, Джио вскидывает брови, когда Сэмпсон проскальзывает между нами.

— Не мог не заметить тебя в этом платье, детка, — говорит он поверх очередного участника караоке, исполняющего «Winter Wonderland».

Я сглатываю.

— О, привет, Сэмпсон. Не ожидала увидеть тебя здесь.

— Разве ты не получила мои сообщения, детка? Я просил тебя прийти и встретиться со мной. Похоже, ты все-таки не смогла устоять. — Он хихикает и тянется к моей руке.

— О, я не взяла с собой телефон.

Сэмпсон раскрывает руки, чтобы обнять меня, но я отступаю назад, врезаясь в кого-то.

— Pardon moi, s'il vous plait¹², — раздраженно говорит женщина.

Я кручусь на месте, юбка развевается.

— Извините. Я вас не заметила.

Элегантная женщина возвышается надо мной, раздраженно фыркает и удаляется.

Тем временем внимание Джио приковано к Сэмпсону. Сжав губы и прищурившись, он протягивает руку для пожатия.

— Я Джованни Коста.

— А я Сэмпсон Клеклер. — На его лице сияющая улыбка, как будто он только что сделал хет-трик. — И это мой счастливый день, потому что мы с Джой наконец-то снова вместе. Я знал, что ты одумаешься, детка.

— Пожалуйста, перестань называть меня «деткой», — говорю я, но последний участник караоке громко поет фальцетом «All I Want for Christmas».

Сэмпсон хочет положить руку мне на плечи, но я отстраняюсь. Забудьте об иллюзиях, этот парень бредит.

Я отшатываюсь и снова натыкаюсь на кого-то.

— Excuse-moi. ¹³— Еще одна высокая женщина хмыкает.

Должно быть, сюда привезли туристов из Франции.

— Джой, о чем он говорит? — Глаза Джио темнеют.

У меня сжимается горло, и я не могу подобрать слов. Как будто Сэмпсон взмахнул руками, и все, что я могла бы сказать, исчезло, как по волшебству.

В этот момент к нам присоединяются Хейли и Фиона.

— Это было отличное представление, — говорит Хейли Сэмпсону.

Он окидывает взглядом обеих моих подруг.

Джио стоит рядом со мной, его поза напряжена, а кулаки сжаты сильнее, чем обычно.

Открываю рот, чтобы сказать что-нибудь, кроме того, что я чувствую, а это смесь стыда, растерянности и подавленности, когда Нико бросается к нам, практически запыхавшись, и кричит:

— Джио, Джованни, Джованни Коста!

Он поворачивает голову на звук своего имени.

— Вот ты где. Брат, почему ты не отвечал на звонки? — спрашивает он.

— Я делал все возможное, чтобы не обращать внимания на телефон. — В голосе Джио слышится резкость.

— Фрэнки родила, — объявляет Нико.

Я подпрыгиваю на носках, теряю равновесие и в третий раз за последние пять минут врезаюсь в кого-то.

На этот раз я охаю, а женщина отходит в сторону.

Ребята обсуждают детали: девочка, три килограмма семьсот грамм, здорова. Хихиканье становится все ближе и громче, прерывая наше ликование.

Женщина с прямыми волосами и длинными ногами говорит:

— Bonsior, mon amour¹⁴.

— Джованни, — щебечет другая с прокуренным французским акцентом.

— Почему ты не отвечаешь на наши звонки? — говорит третья с надутыми губами.

Сэмпсон, Хейли, Фиона, Нико, я, Джио и, как я могу предположить, его «три французские курицы», собрались в кружок.

Чья-то рука сжимает мою. Я опускаю взгляд, боясь, что это Сэмпсон, и вижу, как Джио собственнически обхватывает мои пальцы — или, возможно, он ищет безопасности, чтобы не сбежать с ними и не вернуться к своей прежней жизни.

Сэмпсон смотрит на француженок и облизывает губы: они слетаются к Джио, практически облепляя его, целуя в каждую щеку на европейский манер.

Стиснув зубы, он говорит:

— Джой, это Козетта, Манон и Амели.

Нико придвигается ближе, как бы заинтересованный. А как же иначе? Женщины высокие, красивые и настоящие француженки.

Внезапно мне хочется истерически рассмеяться (или вздремнуть) над этим слиянием миров. Моя прежняя жизнь в Нью-Йорке с моим бывшим и двумя подругами из колледжа слилась с Джио, Нико и «тремя французскими курицами».

— Джио, почему ты не отвечаешь на наши сообщения? — Козетта продолжает дуться.

— И на наши звонки, — добавляет Манон.

— Ты не говорила мне, что звонила ему, — выпаливает Амели.

Хейли хихикает.

— Упс.

Они вместе и в то же время соперничают за Джио. У меня чуть не лопаются глаза от напряжения, когда я их закатываю. Может быть, я и городская жительница, но драмы меня не интересуют. Оставляю это театру.

Это полная катастрофа. Тем не менее, я говорю:

— Не правда ли, неплохая вечеринка? Джио, не хочешь представить нас своим друзьям?

— Скорее, любовницам, — бормочет Нико себе под нос.

Этот комментарий пронзает меня до глубины души, и я не хочу, чтобы это было правдой.

— Лучше расскажи мне, кто такой Сэмпсон, — выпаливает Джио.

— Я — волшебник, — отвечает он.

Я могу прямо сейчас развернуться и выйти из этой комнаты, чтобы убежать от того беспорядка, в который внезапно превратилась моя жизнь. Мысли обрушиваются на меня, как мокрый снег. Признать, что Сэмпсон — это тот парень, с которым я встречалась до Джованни, который так недавно объявил, что мы вместе, — это все равно, что показать все свои неудачи: потерю работы, квартиры, разрыв отношений. Те, от которых я убежала. Те, что последовали за мной через всю страну в Хоук-Ридж-Холлоу. Те, после которых я чувствую себя как подросток, который никак не может забыть о своей глупой влюбленности.

Оглядываясь назад на свои неудачные отношения и на то, что теперь я живу с матерью, а также работаю в магазине пиццы и пирогов вместо того чтобы продолжать карьеру, что-то ломается внутри меня.

Может быть, мне стоило попытаться наладить отношения с Сэмпсоном. Послать еще несколько заявлений о приеме на работу. Переехать в квартиру с кучей соседей по комнате в нижнем Ист-Сайде. Я так старалась быть профессиональной, ответственной и взрослой. А вместо этого у меня полный бардак. Теперь я на заднем плане в жизни. Я — неудачница, а когда-то хотела добраться до вершины. Или хотя бы быть не быть так близко ко дну. Сейчас этого нет. Я хочу, чтобы у меня все получилось.

И именно это я должна попытаться сделать прямо сейчас.

Проглотив свою гордость, я говорю:

— У нас будет дружин, почему бы тебе не присоединиться к нам?

— Я подумал, что мы с тобой могли бы поужинать вместе, детка. Нам пора наверстать упущенное, — говорит Сэмпсон.

— Я думала, вы расстались, — говорит Фиона.

— И ты теперь с ним. — Хейли приподнимает брови. — Но если это не так…

— При всем уважении, похоже, вам придется встать в очередь. — Нико жестом указывает на француженок.

Смех щекочет мои губы, как чихание. Каменное выражение лица Джио говорит о том, что ему совсем несмешно. Он смотрит на меня с вопросом в глазах.

Я хочу ответить, что понятия не имею, что делаю. Сегодня утром все было прекрасно, а теперь кажется, что все рушится.

Может быть, появление «трех французских куриц» — это напоминание о том, что Джио, скорее всего, ничем не отличается от моего бывшего. И уйдет от меня так же, как и волшебник. Пуф.

Подходит женщина с планшетом в руке.

— Вы ищете столик для вашей вечеринки? У нас как раз освободился один большой. Вы сможете пообедать по нашему специальному меню «Зимний фестиваль» с тематическими закусками, напитками и посмотреть шоу. После часа караоке у нас будет выступать комик на рождественскую тематику.

Вот так мы вдевятером оказываемся за одним столом в бальном зале.

Почему я пригласила «трех французских куриц» присоединиться к нам на ужин? Потому что жажду наказание — не путать с глютеном, который не могу употреблять, что тоже похоже на наказание.

Подобно сосулькам, свисающим со стропил курорта, я замерзла. Все недавние потери в моей жизни накопились и привели к тому, что я не могу ничего сделать, в том числе двигаться вперед.

Официант приносит порцию чего-то под названием «Пунш Белоснежки» и несколько тарелок с закусками, в том числе хлебную корзинку с оленем Рудольфом. «Три французские курицы» игнорируют Нико. Сэмпсон не сводит глаз с Хейли, Фионы, Козетты, Манон и Амелии, одновременно говоря мне, что хочет встретить Новый год вместе. Джио выглядит так, словно собирается что-то разбить.

Пожалуйста, только не мое сердце.

И все же я не могу придумать, как выразить свои чувства. Мне не хочется иметь ничего общего с Сэмпсоном и ничего, что связано с Джио — со всем этим, хорошим, плохим, уродливым и прекрасным. Слова ускользают от меня. На мой телефон приходит сообщение от Фрэнки.

Мы были готовы отправиться к ней домой, но Нико сказал, что там уже полно гостей — родители, братья Расти и их семьи.

Фрэнки: Почему я не получила приглашение на дружин в канун Рождества?

Эмонд Джой: Откуда ты знаешь?

Фрэнки: У меня везде глаза. Уа-ха-ха!

Эмонд Джой: Разве ответ не очевиден?! У тебя родился ребенок! Поздравляю!

Фрэнки: Ты права. Ничто не могло оторвать меня от объятий с Карлиной. Я нахожусь в полном младенческом блаженстве.

Мы обмениваемся сообщениями о ее родах и Карлине, которая мирно дремлет на руках у своей мамы. Рядом со мной Джио что-то набирает на своем телефоне. Интересно, «глаза» Фрэнки — это Нико, которого она послала шпионить?

Фрэнки: Как у вас с братом дела?

Эмонд Джой: Пряничный фестиваль прошел успешно, а потом мы катались на лыжах. Было весело.

Фрэнки: Не разбивай ему сердце.

Эмонд Джой: Ты хотела ему это послать?

Фрэнки: Нет, тебе. Он спросил меня, кто такой Сэмпсон. Брат Расти и его жена повели детей посмотреть на фокусника, пока мы с Карлиной отдыхали. Я провела параллель.

Я в замешательстве. Если кого и следует предостеречь от разбивания сердец, так это Джио. А еще я думала, что она не одобрила бы нашу связь. Если бы у человека могло быть выражение лица с вопросительным знаком, оно было бы таким, как у меня сейчас.

Фрэнки: Я никогда не видела его таким. Как будто он хочет быть в этом маленьком городке, а не где-то в экзотическом месте, живя своей шикарной жизнью.

Эмонд Джой: А он не упомянул, что его «три французские курицы» тоже здесь?

Фрэнки: Не беспокойся о них.

Эмонд Джой: Ты их видела?

Фрэнки: А ты видела, как на тебя смотрит мой брат?

Я бросаю взгляд на Джованни, который сидит, скрестив руки на груди, пока женщины болтают с ним. Он отвечает в своей обычной кокетливой манере, но в основном наблюдает за мужчиной, напевающим «Do You Hear What I Hear». Пытается ли он получить подсказки для караоке или просто отвязаться от них? Из моей груди вырывается протяжный вздох. Не знаю, что делать в этой ситуации, что я чувствую и что мне делать.

Эмонд Джой: Я должна тебе кое-что сказать, и, поскольку ты пребываешь в младенческом блаженстве, надеюсь, что ты не рассердишься.

Фрэнки: Хорошо, но я также хочу, чтобы ты принесла мне немного хлеба «Баннок» из «Ястреба и свистка», когда придешь повидаться с Карлиной.

Эмонд Джой: Договорились. Ладно. Поехали. Помнишь, ты сказала, что, возможно, я встречу кого-то особенного в Хоук-Ридж-Холлоу? А что, если скажу тебе, что я действительно встретила кого-то особенного?

У меня в животе завязываются узлы от беспокойства, что это может означать конец нашей дружбы.

Фрэнки: Да. Я знаю.

Эмонд Джой: Подожди. Что? Ты знаешь? И ты не злишься?

Фрэнки: Да, я знаю, что Джио вызывает у тебя бабочек. Я бы не была в восторге, когда мы были моложе, но ты всегда будешь моей лучшей подругой, несмотря ни на что, и мне бы хотелось, чтобы ты стала моей сестрой.

Эмонд Джой: Ладно… Прости меня, пока я немного волнуюсь. Думала, ты набросишься на меня с кремовым пирогом. В любом случае, боюсь, он не чувствует того же самого. По крайней мере, уже нет.

Фрэнки: Джой, ты для него единственная. Его дикие дни закончились. Разве ты не видишь?

Что я вижу, так это Джио, идущего к танцполу с Козеттой, Манон или Амелией — не могу точно сказать, кто из них кто.

У меня щемит в груди, и я выскальзываю из бального зала.

Вскоре оказываюсь в большом вестибюле отеля. И мне хотелось бы остановиться, чтобы полюбоваться рождественским декором, но мое зрение размывают слезы, которые никак не помогают смыть образ Джио и одной из его «трех французских куриц», впечатавшийся в мое сознание.

Я всегда старалась смотреть на вещи с положительной стороны. Например, я могла сказать себе, что плюсом того, что Сэмпсон меня бросил, является то, что мне не придется переживать душевную боль от того, что тот мне изменяет. Потеря работы потенциально может открыть для меня новые двери. Жизнь с матерью показала мне ее с новой стороны, которую я обожаю.

Может быть, мне стоит согласиться на должность в Огайо? С другой стороны, мое сердце знает, чего оно хочет, хотя безопасность работы — это то, что ему действительно нужно.

Но я не могу придумать ничего положительного в том, чтобы потерять Джованни, если мы вообще когда-либо были вместе.

Фа-ла-ла-ла. Ха-ха-ха.

Похоже, фокус в том, что это шутка надо мной.