Джони, оу-е! Или назад в СССР 1

Глава 5

— Брат, говоришь? А сам что можешь?

— Да, так, — «скромно» скривился я. — Болел я долго. Зачах слеганца. Сейчас набираю массу и силу качаю.

— Массу? — Юдин не сдержался и улыбнулся. — Для твоего роста ты должен весить килограмм пятьдесят. А в тебе от силы сорок.

— Наем.

— Так, что умеешь? — снова спросил тренер.

— Двойки, тройки, уклоны, нырки, сайдстэпы, циркули…

— Чего? — выпучил глаза Юдин.

Он повернулся к рингу.

— Васин останься. Кузьмин сними перчатки отдай парню.

Потом посмотрел на меня.

— Ты, вроде потный. Бежал, что ли?

— Угу, — кивнул я.

— Хорошо. Лезь за канаты и не бойся. Тебя бить не будут. Женя, тольконамечаешь касание в грудь и плечи. Понял?

— Понял, — просипел уставший Женя Васин.

— Тебя как зовут?

— Тоже Женя. Евгений, — сказал я закатываясь перекатом под нижний канат.

— О, ты как! — удивился Юдин. — Ловко, но не уважительно для ринга. Смотри, может не принять. Он у нас своенравный.

Я посмотрел на Юдина сверху вниз, смастрячил извинительную гримасу и дёрнул плечами.

Перчатки, ещё те, в которых можно было сжимать кулак, имели достаточно убитый вид и значительную степень потёртости. Похоже, что ими специально шаркали по грубой наждачной бумаге. Капы у меня не было, именно поэтому тренер запретил Васину бить меня в лицо.

Мне завязали перчатки и я развернулся к уставшему сопернику.

— Так, что там я говорил про сайдстэпы и циркули? — подумал я. — Хоть бы двойку нормальную сварганить.

Бросив несколько раз руки вниз, я попробовал почувствовать свои локтевые сухожилия. Так… Главное — при ударах не до конца выпрямлять руки. Сейчас главное не попасть, а показать технику. Хотя, какая у этого тела может быть техника?

— Поехали! Три раунда по две минуты.

Я шагнул вперёд, протянул сопернику обе перчатки.

— Во, даёт! — восхитился кто-то. — Наглый!

На моё приветствие Васин не отреагировал, а сразу, прикрыл обе мои перчатки своей правой, и «засандалил» мне левым хуком в правое плечо. Я скрутился тазом и нырнул влево, уводя своей правой его правую перчатку себе наружу и, снова перенеся вес на правую ногу, атаковал своей левой его правое плечо.

Один — один по касаниям, но мой удар получился поплотнее, а его — вдогонку моему «убегающему» плечу и вскользь.

— Хорошо, Евгений, — отреагировал Юдин. — Давай дальше.

Тело не слушалось, ступни вихляли, словно стояли на плохо зашнурованных коньках. Попробовал попрыгать, покрутив тазом и поймать Васина на сближении, но Васин стал значительно осторожнее. Он долбил меня, как дятел прямыми двойками и тройками, вставляя апперкоты. К концу первого раунда я напрыгался по самое «не хочу», но больше ни разу соперника не коснулся.

Дыша, как паровоз, я ушёл в угол и повис на канатах. Подошёл Юдин, заглянул мне в глаза, но промолчал.

— А мне можно ему в голову? — спросил я.

Юдин хмыкнул.

— Попробуй.

Он посмотрел на секундомер и снова сказал:

— Время! Васин, он попытается попасть тебе по голове. Тебе нельзя отвечать так же. Всё понял?

— Понял, — буркнул Васин через капу.

Я шагнул вперёд и на скачке пробил джеб, поднырнул под его правую перчатку, пробил правой апперкот в челюсть, шагнул левой в сторону, крутанулся на носке левой ноги, демонстрируя корявенький циркуль и выкинул длинный хук слева перевёрнутым кулаком, целясь ему в голову. Бам-бам-бам! Все три удара качественно влетели в Васина, но лишь раззадорили.

Он гонял меня, как стая лаек медведя. Больше ни одного удара он не пропустил, а я нахватался, разных его тычков, как собака блох. Несколько раз мне прилетело и по голове.

После команды «стоп» я, снова отойдя в угол, завалился на канаты и опять дышал, но уже не как паровоз, а как кузнечные мехи. Лёгкие разрывались, трахеи жгло, гортань хрипела. Подташнивало, и я понял, что у меня резко упал сахар.

— Мне бы сахарку, — сказал я.

Организм, не привыкший к таким нагрузкам, сжёг все запасы энергии.

— Что такое? У тебя диабет? Или перетрудился?

— Не надо было бежать. От Авангарда бежал. Давно не тренировался, вот сахар и упал.

— Грамотный? Ну ты, блин, даёшь! — сказал Юдин и метнулся в тренерскую. Через секунду он уже совал мне в рот кусочек сахара.

— Слабенький ты. Но это ничего. Так ты молодец. Для первого раза за канатами… Очень даже не плохо. Васин уже год тренируется, а это много для бокса. У него и удар неплохой.

— Да я бы его завалил, — просипел тоже умаявшийся Васин.

— Завалил, завалил. Нормально бой провёл. Молодец, Женя.

Женя воспрянул духом и заулыбался.

— А пацан не чо такой. Шустрый. Ударчики слабенькие, но ничего. Нормалёк.

— Как твоя фамилия? — спросил тренер.

— Дряхлов, — сказал я, ожидая смешки, однако присутствующие в зале на мою фамилию отреагировали буднично.

— Понятно, Евгений. Сегодня тебе хватит. Неси справку и разрешение от родителей. Буддем тренироваться. Задатки у тебя есть. Физику тебе надо подкачать.

— И тут физика, — мысленно усмехнулся я.

Тошнота проходила.

— Вижу, что ожил, — молодец.

Юдин потрепал меня по волосам. Что они все мои волосы треплят? Хорошая шевелюра мне досталась и выпирающий затылок. Бить туда будут… Да-а-а…

Попрощавшись и пообещав тренеру уже завтра взять справку, я вышел из зала.

— Ну как, взяли?

— Взяли, Иван Михалыч, — улыбнулся ему, вспомнив имя. — Спасибо, что посоветовали.

— О, как! Уже и имя моё знаешь! Молодец! Так, будешь ходить?

— Буду. До свидания.

— Бывай, бывай…

Выйдя из спорткомплекса, я решил искупаться. Народу на набережной было не много. Рабочий всё-таки день. Тут же у стадиона купив мороженного, я отправился к автоматам с газированной водой и выпил один за другим три стакана с сиропом. Сахар в той жизни для мне уже был не желательный продукт, да и химические напитки вставали поперёк горла. Здесь сироп вырабатывался из натуральных яблок, груш и ягод. В автомате чаще всего использоался дюшес, то есть грушовый, а вот в магазине можно было купить разный сироп.

Дома у нас, когда я был маленький, имелся сифон, и мне нравилось самому делать газировку. Если не было сиропа, подходило бабушкино варенье. Женькина семья обходилась без сифона. Сашка вчера делал себе «газировку», наполняя кружку со смородиновым вареньем водой из-под крана, неплотно зажав его пальцем. Оригинальное решение. Надо попробовать.

Вода в ковше показалась мне грязной, и я пошёл дальше на территорию пляжа «Динамо». Вода и там не отличалась идеальной чистотой, но дальше я не пошёл. Территория спортобщества КТОФ в отличие от деревянной Динамовской, закатанная асфальтом, мне не нравилась никогда, хотя там имелась десятиметровая вышка для прыжков в воду. На «Динамо» вышка была пониже. В старших классах и в студенческом возрасте мне нравилось прыгать с неё, вызывая девичий восторг и уважительно-завистливые взгляды парней.

Но сейчас мне хватит и шестиметровой высоты «динамовской» вышки. Мне захотелось дать этому телу встряску. Оно, между прочим, оказалось жилистым и прочным. Как не старался, мне не удалось повредить его суставы и связки. Хотя… Вечером и завтра посмотрим. И тут я вспомнил, что забыл снятый и оставленный возле стадиона гипс. Эх! Ну да ладно. Гипс я и сам себе намотаю.

Раздевшись и поплавав всласть пошёл к вышке. Кстати, предположение о Женькином теле, как о «топоре» не подтвердились. Тело имело положительную плавучесть, что означало, что кость у этого тела лёгкая, пористая. Что для бокса имело отрицательную характеристику. Зато для плавания положительную. Тело могло лежать на воде даже на боку.

— Так тебе, брателла, в синхронное плавание прямая дорога. Туда с такой плавучестью «с руками оторвут», — подумал я. — А вот нокаутирующий удар ставить придётся долго. И ломаются такие кости легче. Да-а-а… Намаюсь я с ним.

Прыгнув раз пять с трёх метров и отработав подскок и «склёпку», поднялся на шесть метров. Постоял в сторонке, глядя, как прыгают другие. В основном «бомбочкой» глуша тех, кто прыгнул раньше.

— Вот придурки! Совсем не думают о технике безопасности! — думал я, наблюдая за «вакханалией», творившейся в воде. Поняв, что нырнув, надо уходить на глубину и отгребать подальше, я накачал себя кислородом, разогнался, оттолкнулся вверх, сложился, выпрямился и вошёл в воду. Нормально вошёл.

Волна схлопнулась над моими пятками, пощекотав их. Это говорило о том, что вход почти идеален. Открыв глаза и оглянувшись наверх, увидел «взрывы глубинных бомб». Ха-ха! Хрен вы меня подорвёте! Сопротивляясь всплытию, отгрёб подальше от вышки и поближе к трапу, ведущему на пирс. Вынырнул. Запаса воздуха хватило, чтобы проплыть под водой около десяти метров. Нормально для первого раза. Техника накачки лёгких кислородом для ныряния на большие глубины путём «фридайвинга», была освоена мной в классе восьмом «той жизни». Сейчас я просто попробовал её исполнить и получил приличный результат.

Снова поднявшись на верхнюю площадку, постоял, подышал, побольше поглотал воздух, прыгнул похуже, нырнул и доплыл до самых поручней, блестящих в зеленоватой воде бронзой. Солнце стояло уже высоко и пробивало слегка зацветшую к концу лета воду до самого дна. Красиво!

На пирсе я попрыгал, выбивая воду из ушей, и уже снова отправился к вышке, когда ко мне подошёл одетый в рубашку, брюки и сандалии парень. Ну, как парень? Лет до сорока мужчины мне казались молодыми. Издержки старческой психики, так сказать.

— Подожди-ка мальчик, — остановил он меня, придерживая за плечо.

Оглянулся, удивлённо посмотрел на него, вздёрнув, по привычке, левую бровь.

— Надо же, старые привычки переходят в новое тело, — успел подумать я и спросил: — Что-то случилось?

— Почему ты так решил? — усмехнулся подошедший.

— Ну… Вы такой весь… Э-э-э… В штанах…

Я пошутил, а он рассмеялся.

— Хорошо прыгаешь. Не хочешь спортом заняться?

— Я уже занимаюсь.

— Где? — удивление на его лице было таким, э-э-э, огромным, что с него можно было писать картину «Не ждали». — Я всех спортсменов знаю.

— Прям-таки всех? — теперь пришла моя очередь удивляться.

— Всех прыгунов в воду. Я главный тренер сборной края. Тебя я не знаю.

— А-а-а… Так я боксёр.

Мужчина рассмеялся.

— Понятно. Что-то для боксёра ты слишком, э-э-э, субтильный. Не та конституция. А вот для прыжков в воду — самое то. Ты лёгкий. Даже зависаешь в воздухе. Паришь.

— Да ну, на, — вырвалось у меня. — Что я птица, что ли?

— Зависаешь-зависаешь. Кто тебя так склёпку научил делать?

— Сам научился, — не соврал я.

Так и было в той жизни. Мы тут сами себя тренировали. Каждое лето. И тогда тоже подходили тренеры, но у меня получалось плохо и ко мне не приставали. Тяжёлая кость…

— Не видел я тебя тут раньше.

Я пожал плечами. Конечно, не видел. Женька и не ходил сюда ещё никогда.

— Не-е-е… Такой спорт не по мне. Я прыгаю для удовольствия.

— Ты зря отказываешься. Боксёр из тебя не получится, а вот прыгун в воду — однозначно. Ты у кого тренируешься?

Я посмотрел на него с опаской.

— Не скажу.

— Надо будет, я тебя всё равно найду. Так у кого?

Мужик оказался настырный.

— Дядя, а не пошёл бы ты, — чуть было не сказал я.

— Зря вы мне угрожаете. Так покупатели переговоры не ведут.

— Какие покупатели? — опешил он. — Ты что о себе возомнил, мальчишка?

— Я? Ничего. Это вы ко мне пристали. Купаюсь и ныряю тут, а вы пристаёте. Может вы и не тренер никакой, а…

У меня едва не сорвалось с губ слово «извращенец», но тогда о любом спорте можно было забыть. Тренер сборной — это фигура. Я не договорил, а уставился на него, лупая глазами и хмуря брови.

— Ладно, ладно… Погорячился я. Извини. Но, надумаешь, приходи в Спартак. Я тебе гарантирую приличную спортивную карьеру.

— Какая карьера? Мне всего двенадцать лет.

— Именно с этих лет и начинается в спорте карьера, мальчик. Жизнь в спорте коротка. Пока ты этого не понимаешь.

Он тяжело вздохнул.

— Понимаю, — хотел сказать я, но не сказал.

— Пойду я, а? — плаксивым тоном спросил я.

Он улыбнулся. Его улыбка мне понравилась.

— Хороший, наверное, дядька, — подумалось мне.

Я бы попрыгал в воду под присмотром профессионалов. Ощущение свободного полёта, хотя и длящееся мгновения, прекрасны, а с лёгким телом нырять приятнее. Сила удара не такая большая. Это я успел отметить. Масса на ускорение ведь даёт силу удара. Тело и здесь доказало, что связки и суставы у него крепкие. Руки и ноги при вхождении в воду не выворачивало. Поднакачать мускулы и будет ему счастье.

Мне хватало денег на пару пирожков, купленных на верхнем выходе со «спортивной гавани» и съеденных тут же, сидя на скамейке. Пока жевал, рассматривал кинотеатр Океан. В той жизни мы любили ходить туда не только ради широкоформатных фильмов, но и для того, чтобы поесть мороженное с «наполнителем»: сиропом, шоколадной крошкой. Ходил с отцом, матерью, а иногда с двоюродной сестрой-одногодкой, жившей неподалёку.

Буду ходить туда теперь? Что смотреть? Или, вернее, какие из фильмов можно пересмотреть? На «Тихой» — знал из воспоминаний Женьки — имелся свой небольшой кинотеатр «Факел». Где как раз и «трясли» Женьку неоднократно гопники. Он находился за зданием Энерготехникума и его вход был скрыт от прохожих. Этим гопники и беззастенчиво пользовались.

Ходить в кино Женьке было страшно, но не ходить нельзя. Кинотеатр — главное развлечение нашей серой детской жизни. Иных развлечений не существовало. Цирк ещё, но ни я, ни Женька замученных животных и придурковатых клоунов не любили. Выручали библиотеки с читальными залами, спортивные секции и всевозможные кружки.

Я в той своей жизни в младших классах ходил в читальные залы и в авиамодельный кружок. В средних и старших отдался самбо. Женька с Мишкой в том году ходили в секцию юных морских лётчиков, но кроме фанерного тренажёра вертолёта с настоящими, правда приборами и штурвалом, и бомбардировщика ТУ-16 со стеклянной штурманской кабиной в носу, секция ничем не привлекала.

Танки, в которых разрешали «лазить», тоже особо ни Женьку, ни Мишку не привлекали. Мишка бросил кружок раньше, ещё зимой. Не захотел морозиться на остановках. Добираться до «авиаторов» приходилось тремя автобусами. Женька промучился подольше, подхватил пневмонию и едва не остался в пятом классе на второй год. Теперь мы с ним пойдём другим путём.

Медитируя в трамвае, забравшись к окошку двойного сиденья, я вспомнил, что без формального музыкального образования реализация одного из моих проектов может вызвать нездоровый резонанс. Гитару в своей жизни я освоил на очень приличном уровне. Слишком людей моего ближнего круга, играли на этом инструменте. Да и изготовление «примочек»[5] для гитар, которыми я в студенческие годы зарабатывал на достойную жизнь, требовало элементарное знание инструмента. Ну, а потом пошло — поехало. Свадьбы, танцы. Стала затягивать кабацкая жизнь лабуха, но я вовремя с этой «иглы» спрыгнул, оставив музыку и вокал в виде хобби, сосредоточившись на технической составляющей музыки, пригодной для зарабатывания средств существования.