Джоуи

ГЛАВА 9

Макс

Мы въезжаем на подъездную дорожку закрытого особняка ее семьи, и Джоуи слезает с моего мотоцикла, протягивая мне свой шлем. Ее лицо непроницаемо. Нам следует поговорить о том, что только что произошло. Я должен позаботиться о ней. Я только что лишил ее девственности в темном переулке рядом с мусорным контейнером. Мне должно быть чертовски стыдно за себя — так почему же мне не стыдно? Почему мой член стоит при мысли о том, как хорошо она себя чувствовала? Какой мокрой она была для меня. Как же она невероятно пахнет.

«Спокойной ночи», — холодно говорит она, затем разворачивается на каблуках и уходит. Ее зад соблазнительно покачивается, когда она входит в дом, напоминая мне, что она никогда не была моей, чтобы я мог ее трогать, и никогда не будет.

Я смотрю на землю у себя под ногами, и каждая мышца моего тела кричит о разрядке. Мне нужно выбить дерьмо из кого-нибудь. Или трахнуть ее, пока мы оба не сможем ходить.

«Я думал, ты уже собираешься домой?» — спрашивает Данте, отрывая меня от мыслей.

Я поднимаю глаза и вижу, как он стоит в дверях, пристально наблюдая за мной, засунув руки в карманы. Видит ли он, что я только что сделал? Знает ли он, просто глядя на меня?

«Зайдешь выпить?» — спрашивает он.

Я снимаю шлем и глушу двигатель. «Конечно».

«Все в порядке с Эшем и Генри?» — спрашивает он, когда мы идем по коридору в его кабинет.

«Да». Я оглядываюсь, гадая, куда пошла Джоуи. Прямо в душ, чтобы смыть меня со своего тела?

«Макс?» — говорит Данте, и я понимаю, что он обращается ко мне.

«Что?» Я моргаю.

Он хмурится. «Я спросил, почему ты привез Джоуи домой».

Я пожимаю плечами. «Я заехал в клуб, чтобы узнать, как дела у ребят. Джоуи собиралась уходить, поэтому я предложил отвезти ее домой».

«Ты ее балуешь», — говорит он с тихим смехом. Он предполагает, что она попросила меня привезти ее домой, что уже случалось раньше. Джоуи обожает мой мотоцикл. «Ты никогда не мог сказать ей «нет».

Я выдавливаю из себя смех. Если бы он только знал, черт возьми.

Данте потягивает скотч, пока мы обсуждаем наших русских друзей и недавнюю смену руководства «Братвы».

Он смотрит на часы и бормочет: «Блядь». Пожав плечами, он слегка улыбается мне. «Кэт будет гадать, где я».

«Не беспокойся, Ди. Не могу заставлять твою жену ждать. Завтра поговорим подробнее». Я не могу не ухмыльнуться, пораженный тем, как сильно он изменился с тех пор, как встретил свою жену. Я никогда не думал, что увижу, как Данте Моретти подчиняется капризам и желаниям женщины. Его мир начинается и заканчивается Кэт и Габриэллой, и я никогда не видел его таким счастливым и удовлетворенным.

Данте допивает остатки скотча, встает и направляется к двери.

Я встаю, чтобы последовать за ним, но останавливаюсь. «Эй, ты не против, если я пойду проверю Джоуи?»

Он поворачивается и хмуро смотрит на меня через плечо. «Что, сегодня что-то случилось?»

«Нет. Ничего особенного, это связанно с одной из ее подружек, но я как-то на нее наорал». Я пожимаю плечами, и ложь легко слетает с моего языка. Сколько времени ему понадобится, чтобы раскусить меня?

Данте тихо смеется, качая головой. «Я уверен, она тебя простит».

«Да, ты, наверное, прав. Но я все равно проверю ее».

Мы расстаемся в коридоре, он идет в свою спальню, а я иду искать его сестру. Я не нахожу ее ни на кухне, ни в кабинете, значит, она должна быть в своей спальне. Я стучу в ее дверь.

«Что такое? Я в постели», — кричит она.

«Это я. Могу я войти?»

Ответное молчание почти слишком долгое для меня, прежде чем она наконец отвечает. «Конечно».

Зайдя внутрь, я закрываю за собой дверь. Она лежит на кровати, все еще одетая в свою прежнюю одежду. Все еще пахнет мной.

«Что случилось, Макс?» — спрашивает она, вздыхая.

«Ты не думаешь, что нам нужно поговорить о том, что произошло раньше?»

Она скрещивает руки на груди. «Я думаю, ты сказала все, что должен был сказать».

«Я почти ничего не сказал, детка». Я лежу рядом с ней на кровати и едва могу устоять перед соблазном провести рукой по ее голой коже.

«Ты достаточно сказал о сожалениях о случившемся», — говорит она, и я слышу, как всхлип застрял у нее в горле.

Как она могла так подумать? Черт! Как я мог позволить ей так подумать? Я приподнимаюсь на локте, чтобы иметь возможность рассмотреть ее прекрасное лицо. «Я жалею, что не знал, что это твой первый раз».

«Да, это было довольно не запоминающимся, да? Ты тоже это говорил». Она смахивает слезу со щеки и смотрит на меня.

Я сжимаю руку в кулак, в двух шагах от того, чтобы перевернуть ее на живот и отшлепать по заднице до тех пор, пока она не перестанет вести себя как невоспитанная девчонка.

Я вздыхаю. «Джоуи».

«Просто уходи, Макс», — говорит она, шмыгая носом. «Больше нечего сказать».

Она задыхается, когда я перекатываюсь на нее, ее идеальные сиськи содрогаются у меня на груди, когда я беру ее запястья и прижимаю их над головой. «Трахать тебя у здания в том переулке было невероятно. Я буду помнить твою узкую девственную пизду, сжимающую мой член, до конца своих дней. Но я имел в виду, что должен был сделать это более памятным для тебя, малышка».

Она моргает, глядя на меня, ее темно-карие глаза полны эмоций и тоски, что я чувствую себя самым большим придурком в мире, раз так играю с ее сердцем — даю ей ложную надежду, что, что бы это ни было между нами, может зайти еще дальше. Она притворяется этой крутой как гвозди принцессой мафии, но я вижу, кто она на самом деле под маской сарказма и дерзости. «Для меня это тоже было невероятно, Макс. Я рада, что ты был моим первым».

Я хочу быть и твоим последним, черт возьми. Я провожу носом по нежной коже ее горла и вдыхаю ее запах. Она пахнет духами, свежим воздухом и сексом — и мной. «Почему ты не приняла душ, когда пришла домой?»

«Мне нравится, когда твой запах на мне».

Мой член напрягается. «Блядь, Джоуи. Ты меня убьешь», — бормочу я ей в кожу. «Мне следовало отвезти тебя домой в свою постель».

«Я бы хотела, чтобы ты мог, Макс», — выдыхает она. «Скажи мне, что бы ты сделал со мной».

Я провожу зубами по ее гладкой плоти, заставляя ее дрожать. Мне следует уйти прямо сейчас. Ничего хорошего из того, что я рассказываю ей это дерьмо, не выйдет, так почему я, черт возьми, не могу удержаться от ответа? «Я бы раздел тебя догола и поцеловал каждый гребаный дюйм твоей кожи. А потом бы широко раздвинул твои ноги…»

У нее перехватывает дыхание, и от этого мой член становится тверже.

«И я бы съел твою пизду. Я бы зарылся лицом в твою сладкую киску, пока не заставил бы тебя кончить так сильно, что твои соки потекли бы по моему языку».

«Макс», — стонет она, обхватив ногами мою талию и покачивая бедрами.

«И вот тогда бы началось настоящее веселье».

«Да?» Она продолжает двигать бедрами, ловя трение моего члена о свой клитор.

«Я бы вставил в тебя свои пальцы. Сначала один, потому что ты такая чертовски тугая. А когда ты заскулишь и станешь просить большего, я бы добавил еще один, трахая тебя ими, пока не подготовлю к моему члену. Я бы доводил тебя до края, детка, снова и снова, не давая тебе кончить».

«Монстр», — шипит она, упираясь каблуками в мою задницу и притягивая меня ближе, пока не начинает трахать меня в полную силу.

«Ты же знаешь, я такой», — говорю я, проводя губами по ее горлу, отчаянно желая вонзить зубы в ее идеальную плоть и пометить ее как свою. «И только когда ты начнёшь умолять меня о моем члене, отчаянно желая, чтобы я тебя заполнил, вот тогда я бы погрузился в тебя. Не наполовину, как раньше, а полностью. По самые яйца, детка».

«Раньше это была только половина?» — говорит она, тяжело дыша.

«Ага», — смеюсь я, отпуская ее запястья, чтобы она могла обнять меня.

«Макс, пожалуйста?» Она прижимается ко мне, трётся об меня своей киской, пытаясь достичь оргазма.

«Я не могу. Я не собираюсь трахать тебя в доме твоего брата. Я не собираюсь заставлять тебя кончать, детка. Но если ты хочешь продолжать тереться о мой член, пока не кончишь, ну, я полагаю, что я не так уж много могу с этим поделать, не так ли?»

«Пожалуйста? Никто не узнает».

«Я узнаю», — напоминаю я ей. Данте и Лоренцо для меня как братья, и мой рот наполняется горьким привкусом вины. И все же, несмотря на чувство вины, я не могу заставить себя встать и уйти. Пока меня обнимают бедра Джоуи, а мой член вот-вот прорвется сквозь молнию моих джинсов.

«Тогда отвези меня к себе, Макс. Отвези меня куда угодно, только не оставляй здесь». Она хнычет и зажмуривается, прижимая голову к подушке. Она почти у цели.

Оставаясь неподвижным, я позволяю ей использовать меня, чтобы выжать из нее разрядку. «Я не могу, детка». Я кладу руку ей на рот, заглушая ее тихие стоны, когда она распадается на части в моих объятиях. Она содрогается в кульминации, ее тело излучает жар. И когда она смотрит на меня остекленевшими от похоти, прикрытыми веками глазами, мне требуется вся сила воли, которой я обладаю, чтобы удержаться от того, чтобы сорвать с нее трусики и засунуть в нее свой член.

«Почему нет?» Она моргает, ее глаза мокрые от непролитых слез. Черт, она слишком молода и невинна для меня. Я отправлюсь прямиком в ад за то, что даже прикоснулся к ней, но я не могу избавиться от веры, которая выжжена в моем разуме — в моей душе. Джоуи Моретти — моя. Она всегда была моей.

Я провожу костяшками пальцев по ее щекам. «Моя любовь — это не то, что ты ищешь, Джоуи. Ты заслуживаешь гораздо большего».

Она прищурила свои прекрасные глаза, глядя на меня. «Кто сказал что-то о любви?»

«Ты думаешь, что мы могли бы просто заниматься сексом? С такой историей, как у нас? Я знаю тебя всю твою жизнь. Я любил тебя большую ее часть. Ты думаешь, я бы остановился только потому, что мы трахаемся?»

Слезы текут по ее щекам, и она смахивает их. «То, о чем ты говоришь, совсем другая любовь».

«Это так?»

Она игнорирует вопрос, ее тело напрягается подо мной. «Почему ты говоришь мне, чего я заслуживаю? Я сама выбираю свою жизнь, Макс. Не смей пытаться говорить мне, что это для моего же блага». Ее щеки горят от возмущения. Она ненавидит, когда с ней обращаются как с ребенком, но это не то. Она понятия не имеет, о чем просит. Если бы я сейчас отвел ее в свою постель, я бы никогда ее не отпустил.

«Ты делаешь свой собственный выбор, Джоуи, но я не могу быть одним из них. Мне жаль, детка». Я целую слезу, которая катится по ее щеке, прежде чем слезаю с кровати и выхожу из ее спальни.

Я ненавижу, что причиняю ей боль таким образом, но лучше пусть она потерпит немного боли сейчас, чем потом кучу боли. Лучше, чтобы ей никогда не пришлось иметь дело с тем, кем я являюсь на самом деле.

Потому что если я когда-нибудь причиню ей настоящую боль, я не смогу с этим жить.