Джоуи

ГЛАВА 22

Джоуи 18 лет

Я смотрю в окно машины, голова кружится, а живот сводит, пока Макс везет меня домой. Я никогда не чувствовала себя более униженной в своей жизни, чем когда он появился на вечеринке Мо и буквально оттащил от меня Логана Блейка за шиворот, пока мы целовались.

Логан — самый горячий парень во всем этом чертовом городе, и я наконец-то получаю шанс с ним, только чтобы его эффектно и публично испортила агрессивная собака моих старших братьев. Но унижение — ничто по сравнению с тревогой от того, что я столкнусь с гневом моих братьев, когда вернусь домой. Я уже получила последнее предупреждение за то, что сбежала, но что делать девушке, когда эти двое даже не дают мне места, чтобы вздохнуть? И Макс не лучше. Он следит за мной, как ястреб. Они должны аплодировать моей изобретательности, когда мне удается время от времени вырываться из их лап.

Не то чтобы меня так уж сильно волновало, когда меня спасает Макс. Он ГОРЯЧИЙ. Горячий как мужчина, а не как мальчик, как Логан. Макс — влажная мечта всех девушек. Темный и опасный, с мускулами поверх мускулов и телом, покрытым татуировками. Мне нравится, как они выглядывают из-под его рубашки, открывая проблеск скрытых под ней секретов.

Не то чтобы между нами что-то могло произойти. Он видит во мне раздражающую младшую сестру своего лучшего друга и ничего больше. Но это не мешает мне пялиться на него при каждом удобном случае и заставлять его чувствовать себя настолько неуютно, насколько это вообще возможно.

«Тебе действительно нужно было это сделать сегодня вечером?» — спрашиваю я со вздохом и закатываю глаза.

«Что делать?» — холодно говорит он, как будто это не он только что разрушил мою чертову жизнь.

«Схватить Логана вот так? Вытащить меня с вечеринки, как непослушного подростка?»

Он смотрит на меня искоса, на долю секунды отрывая взгляд от дороги. «Ты непослушный подросток».

«Мне восемнадцать!» — резко говорю я.

«Ты выскользнула из этого чертового дома без какой-либо защиты…»

«На самом деле у меня в сумочке полно презервативов», — говорю я, небрежно пожимая плечами. Это ложь, но слишком весело видеть, как вздувается эта толстая вена на его шее, когда он зол.

Его костяшки пальцев белеют, когда он крепче сжимает руль. «Это не та защита, которую я имел в виду, Джоуи», — рычит он. «Какого хрена?»

«Я знаю». Я подавляю усмешку. «Но почему тебя так волнует, с какими парнями я могу переспать, Максимо?» — соблазнительно спрашиваю я, проводя кончиками пальцев по его руке.

«Потому что я, блядь, забочусь о тебе», — огрызается он. «И я не хочу видеть, как ты страдаешь. Ты продолжаешь ставить себя в эти тупые гребаные ситуации…»

«Я была на чертовой вечеринке, — кричу я. — Так делают восемнадцатилетние».

«С сумочкой, полной гребаных презервативов», — говорит он сквозь стиснутые зубы.

«Лучше это, чем нежелательная беременность, а?» — смеюсь я. «Представляешь, что сказали бы Данте и Лоренцо, если бы это произошло?»

«Представляешь, что бы сказал твой отец?» Его холодный тон — отрезвляющее напоминание о том, почему я никогда ни с кем не занималась сексом. И почему большинство парней даже не осмелились бы попробовать. По моей спине пробегает дрожь. «Представляешь, что бы мы сделали с беднягой, который тебя обрюхатит, Джоуи?» — добавляет он, его тон теперь немного мягче.

«Мы?» — шепчу я.

«Я бы отрезал ему член тупой ножовкой еще до того, как твои братья к нему приблизятся», — говорит он мне как ни в чем не бывало.

«Ну, тебе не о чем беспокоиться. У меня никогда не было секса. И вряд ли когда-нибудь будет, учитывая, что я, по сути, заключенная, и теперь я буду находиться в полной изоляции до начала колледжа».

У Макса кадык дергается, когда он глотает. «Ты никогда…?»

«Нет», — резко отвечаю я, снова уставившись в окно. «Здесь нет ни одного парня, который был бы настолько глуп, чтобы трахнуть Джоуи Моретти».

«Джоуи», — мое имя с тяжелым вздохом срывается с его губ.

«Просто отвези меня домой, Макс. Дай мне послушать лекцию, чтобы я могла лечь спать и забыть об этой ужасной ночи».

Он открывает рот, вероятно, собираясь придумать очередное бредовое оправдание тому, почему он и мои братья — властные придурки, которые относятся ко мне, как к человеку второго сорта, но он закрывает его, ничего не говоря, и остаток поездки проходит в неловком молчании.

Два дня спустя я снова сижу в машине с Максом. Только на этот раз он везет меня в аэропорт. Мои братья были в ярости, когда я вернулась домой той ночью, и, думаю, это мое наказание. У меня тяжело на сердце, и я борюсь со слезами, глядя в окно. Я рассеянно тереблю кулон Святого Христофора. Видимо, он покровитель путешественников. Он принадлежал моей маме, и мои братья подарили мне его для этой поездки.

Никогда не снимай его, Джоуи! Как будто какой-то старый суровый святой собирается защитить меня. Но я всегда буду носить его, потому что он принадлежал моей маме. И потому что часть меня верит, что во вселенной есть что-то большее, чем я.

«Они делают это, чтобы защитить тебя, Джоуи», — тихо говорит Макс.

Я его игнорирую. Он такой же мудак, как и все остальные. Они могут приукрашивать это как угодно, но отправка меня в какую-нибудь монастырскую школу в Италии никогда не будет для меня лучшим решением.

«Они просто хотят…»

«Замолчи!» — кричу я. «Просто остановись. Ты такой же плохой, как они».

Макс глубоко вздыхает, но, по крайней мере, он замолкает. Я продолжаю смотреть в окно. Мои братья даже не потрудились отвезти меня в аэропорт сами. Вместо этого они отдали меня на откуп Максу, чтобы он справился со мной. Разобраться со всеми этими женскими эмоциями было бы слишком для братьев Моретти, верно? Они думают, что они чертовски крутые, но они не могут вынести нескольких слез. Трусы.

Слеза течет по моей щеке, и я смахиваю ее, пока Макс не увидел. Сейчас легче сосредоточиться на своей ярости по отношению к братьям. Если я потеряю это из виду, все, что у меня останется, — это душераздирающее отчаяние от того, что меня отправили жить на другой конец света с людьми, которых я даже не знаю.

Когда Данте и Лоренцо вчера сказали мне, что я уезжаю в Италию на три года и что у меня вообще нет права голоса в этом вопросе, я подумала, что они шутят. Никаких обсуждений. Никаких расчетов на мои чувства. Решение было принято, и оно было окончательным. Думаю, шутка была не для меня.

Эти двое едва взглянули на меня, когда сообщили мне эти новости. Даже Аня не боролась за меня, что так на нее не похоже. Она все время оспаривает их решения от моего имени, но не в этом случае. Она тихо сидела и смотрела, как они рушат всю мою жизнь.

И вот я здесь, направляюсь в Италию совсем одна. Ну, за исключением четырех вооруженных охранников, которые будут сопровождать меня, пока я не доберусь до монастырской школы и не получу новую охрану. Никакой семьи. Никаких друзей. Никого.

«Джоуи», — тихо говорит Максимо, и я понимаю, что плачу.

«Оставь меня в покое», — фыркаю я. Макс переехал в наш дом, когда мне было четыре года. Он на десять лет старше, и он всегда заботился обо мне, как старший брат. Хотя последние два года я фантазировала о том, что он будет чем-то большим. Я постоянно с ним флиртую, а он делает вид, что не замечает. Его предательство ранит так же сильно, как и предательство моих братьев.

Когда мы подъезжаем к аэропорту, я тянусь к дверной ручке, но Максимо запирает ее, не давая мне выйти.

«Джоуи. Посмотри на меня».

«Нет». Он не может произнести мне речь о том, что это для моего же блага, чтобы ему стало лучше. Они избавляются от меня, потому что я заноза в их заднице, и без меня их жизнь станет легче. Ничто из того, что он скажет, не может убедить меня в обратном.

«Джоуи», — говорит он тихим и требовательным голосом.

Я поворачиваюсь и смотрю на него.

«Однажды ты поймешь, что это было ради твоей защиты…»

«Чёрт возьми, я не верю!»

Он закрывает глаза и делает глубокий вдох через нос. Когда он снова их открывает, он кладет руку мне на подбородок, и через меня проходит электрический разряд. Он наклоняет мою голову, пока я не вынуждена посмотреть на него. «Твои братья хотят для тебя только самого лучшего, и я обещаю тебе, что однажды ты это увидишь».

Я позволяю слезам свободно течь по моим щекам. Пошли они все к черту. «Ты гребаный лжец, Макс. Это мое наказание, и мы оба это знаем».

Покачав головой, он вздыхает. «Это не так. Но иногда правильные поступки причиняют боль, Джоуи».

«Правильно для кого? Данте и Лоренцо? Потому что, насколько я могу судить, это только им на пользу. Убери Джоуи с дороги и забудь о ней, ладно?» Я вытираю щеки рукавом толстовки.

«Я хотел бы объяснить», — говорит он, нахмурив брови. «Но просто знай, что они сделают все, чтобы защитить тебя».

«Мне восемнадцать лет. Мне не нужна их чертова защита».

Он крепче сжимает мою челюсть, его глаза прожигают мои. «Послушай меня, Джоуи Моретти», — командует он. «Нравится тебе это или нет, ты всегда будешь мишенью. Всегда найдутся мужчины, которые захотят причинить тебе боль. Заставить тебя чувствовать себя хуже, чем просто потому, что ты женщина, рожденная для власти».

«Я не…»

Он предупреждающе прищуривается, и я замолкаю.

«Найдутся люди, которые попытаются отобрать у тебя эту власть любыми необходимыми средствами. Ты меня понимаешь?»

«Я знаю, что наша жизнь опасна. Я уже все это знаю. Но я могу позаботиться о себе. Я не ребенок».

«Тогда прекрати вести себя как капризный ребенок», — говорит он, и его тон полон гнева.

«Я вас всех ненавижу. Я сбегу при первой же возможности и никогда больше не буду ни с кем из вас разговаривать».

Его челюсть щелкает, и он сердито смотрит на меня. «Ты, блядь, не убежишь, Джоуи».

Я прищуриваюсь, глядя на него. «Посмотрим».

«Я буду наблюдать, Джоуи», — говорит он угрожающим тоном. «Знай, что нет такого места, куда бы ты ни убежала, чтобы я тебя не нашел».

Я тяжело сглатываю, когда его темные глаза впиваются в мои. Это звучит как угроза, но ощущается как нечто большее. «Зачем тебе это?» Я шмыгаю носом, и еще одна слеза скатывается по моей щеке.

Он раздраженно качает головой.

«Макс?»

Его глаза сужаются, когда он изучает мое лицо. «Ты знаешь почему».

Я не знаю. И мне слишком больно все это осознавать.

«Если кто-нибудь когда-нибудь придет за тобой, Джоуи, ты отдашь им все необходимое, чтобы сохранить себя в безопасности. У тебя есть одна задача — сохранить себе жизнь, ты поняла?»

Я моргаю в замешательстве. Зачем он говорит обо всем этом?

Он проводит костяшками пальцев по моей щеке. «Знай, что я всегда буду искать тебя, Джоуи. И я всегда тебя найду».