Дипломатическая тайна

ПРИВХОДЯЩЕЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВО

— Товарищ Зыков пишет, что ваше дело не имеет прямого к нам отношения…

— А вы как полагаете?…

— Сразу сказать трудно, однако я полагаю…

Захаров взял из портсигара собеседника египетскую папиросу и, пока тот щелкал зажигалкой и закуривал, растягивая каждое слово, значительно сказал:

— Я полагаю, что это наше прямое дело. Да.

— То есть вы полагаете, что Приезд моего брата и его исчезновение не случайность, скажем, несчастная случайность… Бывают же такие случаи. Человек погибает, о его смерти узнают много времени спустя… Мало ли что бывает… Несчастье в пути… В Москве его нет ни среди живых, ни среди мертвых.

Захаров привычно-внимательным взглядом рассматривал превосходно сшитый костюм собеседника, гладко выбритое лицо, маленькую короткую трубочку для сигарет и толстые чечевицы круглых очков.

— Вы долго жили за границей, гражданин Воробьев?

— Теперь или раньше, когда учился?…

— Теперь, в командировке…

— В разное время около года.

— Встречали эмигрантов?…

— Иногда встречал.

— Как они к вам относились? Враждебно, безразлично или благожелательно?

— Как вам сказать… Ну, как могут относиться эмигранты к так называемому “спецу”?

— Значит, враждебно. Теперь сообразите. Эмигрант из их среды, ваш младший брат, выразил желание возвратиться в Россию. Эмигрант, который, может быть, кое-что знает из прошлого и настоящего. Человек, который может им повредить…

— Вы предполагаете убийство?

Захаров пожал плечами и взялся за блокнот.

— Что бы там ни было, я подыму на ноги всех, кого нужно. Человек официально перешел границу, выполнив все формальности, и бесследно исчез. И тем более из Мирата. Чудеса!…

— Вы говорите — человек из Мирата… Разве это имеет особое значение?

— По-моему, имеет. В этом случае все имеет особое значение.

Инженер Воробьев попытался продолжать разговор, но Захаров, неопределенно улыбаясь, повернулся к телефонным аппаратам.

— В самом ближайшем времени. До свидания!

— Значит, я надеюсь…

Когда за инженером Воробьевым плотно закрылась дверь, Захаров совсем другим, беззвучно-деловым голосом сказал в телефонную трубку.

— Дайте дело репатрианта Воробьева.