Дипломатия наемника

Глава третья У богомола

Я все-таки собрался заехать к ростовщику. Неделю прособирался, но лучше так, чем вообще не показывать носа.

Дом-крепость под коричневой жабой. Знаю, что Мантиз мечтает о черном, более значимом для него цвете, но что поделать, если в Силингии банкиров такого уровня просто нет? Стало быть, некому выдать моему банкиру соответствующий символ, а произвести себя самолично Мантизу не позволяет совесть.

Теперь меня не спрашивают из-за двери — кто я, куда и зачем, как в первый раз, а открывают ворота, чтобы не только я мог попасть на прием к ростовщику, но и мой конь. Нет, не совсем так. Гневко, разумеется, не участвует в переговорах — это ниже его достоинства, но не скучает на улице. Пока я обсуждаю с банкиром свои дела, жеребца поставят в стойло, засыплют ему отборного ячменя и предложат воды. Будет ли гнедой есть или пить — он сам решит, но предложить — предложат. Мне отчего-то думается, что моя супруга, ставшая клиентом банковского дома Инсептов, не пользуется таким почетом как мой жеребец. И это правильно. У Кэйт на счете сотни три талеров, не больше, а у меня пятьдесят тысяч, половина из которых, по праву, принадлежит моему коню.

— Приветствую вас, господин граф, — потер лапки мой ростовщик.

Я до сих пор не могу привыкнуть, что мой банкир — это богомол-переросток и, хотя его тело спрятано под просторным плащом, а голова укрыта капюшоном, то все равно, глядя на возвышающуюся над столом нескладную фигуру, становится не по себе.

— И вам желаю здравствовать, — ответил я, усевшись на табурет для посетителей.

— Вино? Кава? — поинтересовался ростовщик.

— Если составите компанию — то выпью кавы, — решил я. Когда это я отказывался от кавы? И нужно попробовать — что за каву подают у богомолов?

Вино для ростовщика принесли сразу, а каву пришлось ждать, пока сварят.

Было забавно понаблюдать, как Мантиз удерживает в обеих лапках медный кубок с вином, не спеша обмакивая в него жвалы. Интересно, он пьет вино только при посетителях, а в остальное время предпочитает что-то другое? И чем он питается? Тем же, чем и люди или меню Мантиза включает то, что едят его сородичи, оставшиеся, так сказать, в первозданном виде? Я как-то справлялся (не у ученых людей, а у старого Томаса) — чем питаются богомолы и был изумлен, узнав, что они хищники и пожирают разных паучков, мух, не брезгуя осами и пчелами и даже могут сожрать мелкую ящерицу или птичку. А я-то думал, что они поедают исключительно травку.

Но чем питается господин Мантиз из рода Инсепта, его дело. Не слышал, чтобы он съел кого-то из людей, хотя для ростовщиков это самое обычное дело.

А вот кава была так себе. И слабовата, и сварена как-то странно. И аромата, что должен сопровождать этот напиток не было. Такое чувство, что ее варили не прямо сейчас, а несколько дней назад, а теперь только подогрели. Поэтому, сделав крошечный глоток, поставил чашку на стол.

Видимо, я еще и скривился, хотя это и не очень вежливо.

— Вам не понравилась кава? — изумился Мантиз.

— Да как вам сказать… — пожал я плечами.

— А вы говорите так, как оно есть. Кава плохо настояна?

— Простите, что плохо? Настояна⁈ — не понял я.

— Настояна, — любезно пояснил ростовщик. — Кава сварена полгода назад, потом она долго выстаивалась в погребе. Видимо, маловато?

Я человек бывалый, всякое видел и питаться, иной раз, приходилось невесть чем. Не ел только человечину и откровенную тухлятину. Но вот сейчас к горлу подступила тошнота. По ощущениям — меня угостили дохлой собакой, которая умерла давным-давно.Впрочем, я могу ошибаться. Какова на вкус дохлая собака, не знаю, не пробовал.

Но сумев справиться и, похвалив себя, что «выстоянную» каву только попробовал, спросил:

— Мантиз, а кто вам сказал, что каву нужно настаивать?

— Никто, — растерянно развел лапами ростовщик, едва не выронив кубок. — Я как-то услышал, что граф Артакс — хотя, вы еще тогда не были графом, очень любит горячую каву. Приказал купить фунт, варить до тех пор, пока зерна не превратятся в пюре, залить водой и поставить настаивать. Думал, что при встрече я вас порадую.

— Ох, господин банкир, лучше бы вы вначале справились у сведущих людей, — покачал я головой. — Каву стоит варить накануне употребления и пить свежим. Это не настойка, выстаивать его не стоит. И зерна лучше смолоть, а не пихать целиком. Рекомендую вам наказать вашего повара — если вам незнакомы какие-то тонкости, то он обязан исправить.

Про себя же подумал, что сварить зерна кавы до состояния пюре без магии невозможно.

Определенно, мой ростовщик был расстроен. Вон, хотя капюшона и скрывает, заметно, что даже усики поникли.

— Ну, не переживайте так, господин Мантиз, — утешил я богомола. — Надеюсь, кроме меня, вы «выстоянной» кавой никого не поили? Нет? Вот и ладно. Никто ничего не узнает, а я никому не скажу. А мы с вами уже партнеры, проверенные годами. Неправильная кава — мелочи.

Не то, чтобы и длинные годы знакомства, но уже почти три лета минуло, как я сюда попал.

С некоторым смущением я спросил:

— Господин Мантиз, я приехал, чтобы узнать — как обстоят дела с моими деньгами? — Словно оправдываясь, сказал: — Графиня, моя супруга, расстраивается — не приблизился ли я к разорению? Я-то знаю, что деньги у меня еще есть, но лучше уточнить.

— Граф, на вашем месте я бы регулярно справлялся о своих собственных деньгах, — упрекнул меня богомол. — А вы у нас последний раз были почти полгода назад.

Я отмахнулся. Я же всегда считал, что деньги нужны лишь тогда, когда их нет, а если они имеются, так зачем к ростовщикам ездить?

Мантиз из рода Инсептов стал сосредоточенным и серьезным. Не сходя с места, он выгнул конечность во втором суставе и вытащил откуда-то гроссбух.

— Вас интересует общая картина ваших вложений? Или вам нужны частности?

— Боже упаси, частности, — испугался я. Вот, сейчас он мне начнет перечислять с точностью до пфеннига — куда и что вложил, а мне придется слушать? Нет, так я до утра просижу. — Достаточно, если вы мне назовете общую сумму.

— Итак, — пошелестел страницами богомол, поискав глазами нужное место. — Общая сумма расходов составила пять с половиной тысячи талеров, а доходов — семь тысяч.

Несложно подсчитать, что в кои-то веки я заработал гораздо больше, нежели потратил.

— Пять с половиной — это включая ту сумму, что я истратил на покупку земель? — уточнил я.

— Именно так, — кивнул продолговатой головой богомол-переросток. — Но это не только поместье Йоргенов, но и баронство Выксберг. Сюда также вошли долги, сделанные по поместью Выксберг, включая оплату сезонных рабочих, нанятых госпожой Выксберг для сноса здания.

А что, Кэйтрин распорядилась снести старый замок баронов? Не говорила. А может и говорила, но я невнимательно слушал. А богомол продолжал краткий отчет:

— Сорок тысяч талеров так и лежат в моих кладовых, ждут своей очереди. Еще тридцать тысяч запущены в деловой оборот. Я вам говорил, что такие огромные деньги невозможно сразу же бросить на рынок, поэтому приходится все делать неспешно.

— То есть, общая сумма составляет семьдесят тысяч? — удивился я. Откуда столько?

— Да, семьдесят, — подтвердил Мантиз. Потом он забеспокоился: — Но имейте в виду, что если вы захотите изъять все деньги, на это потребуется время. Сорок тысяч, за исключением одного процента за хранение, вы можете забрать хоть сейчас. А вот тридцать тысяч и еще двести талеров, которые составят вашу прибыль, я смогу вам отдать через месяц, не раньше. Все-таки, деньги вложены, их нужно где-то взять.

— Нет, ничего не нужно. Просто я считал, что вся сумма составит пятьдесят тысяч, а не семьдесят.

— Да, я тоже давал предварительную оценку в пятьдесят тысяч. Но неожиданно золото изрядно подорожало, поэтому при оценке золотых монет пришлось сделать поправку на повышение. Кстати, я выдал герцогу Силингу ссуду, использовав частично свои, а частично и ваши средства. Вам интересно, куда вложены остальные ваши деньги?

— Пожалуй, мне достаточно. — перебил я ростовщика, а иначе тот примется рассказывать мне о курсе золота, о взлете и падении серебра, о чистом (тангарском) серебре и нашем грязном, о суммах, которыми он кредитует и купцов и аристократию. Если я узнаю, то получается, что я тоже становлюсь на одну доску с ростовщиком. А так, я всего лишь поместил свои средства на хранение в банк.

— Господин Мантиз, распорядитесь, чтобы мне приготовили пятьдесят талеров серебром, и столько же медью.

Ростовщик хлопнул в ладони, вызывая помощников, которые и притащат искомое.

Опять бедному гнедому придется тащить здоровенный кошель с медными монетами, но иначе никак. Строителям надо платить в ходовой монете, а иначе замучаешься менять, а Гневко — парень сильный. Когда-то он таскал и меня в полном доспехе, да еще со щитом и копьем, а еще и мой скарб. И, ничего, не жаловался.

— Ваше сиятельство, — остановил меня Мантиз, когда я уже собирался уходить. — У вас не найдется еще немного времени? Дело касается тех деревень, что подарил вам Его высочество.

А какое дело Мантизу до моих деревень? Что там его могло заинтересовать? А, так Кэйтрин как-то сказала, что надо бы вначале навести справки — что за поместье мне пожаловали. Может, имеет смысл сразу же избавиться от них? А кто лучше знает ситуацию, как не ростовщик? Если Мантиз сам не имеет информации, он всегда может добыть ее у своих коллег. У этих, которые «работают» с нашими деньгами, налажен обмен информацией, имеется взаимовыручка. Конечно, съедают они друг друга также, как богомолы кузнечиков, но только тогда, когда осознают, что соперник ослабел и его реально можно сожрать. Нечто подобное творится при дворце моего герцога, а там, между прочем, еще не самый худший двор из тех, которых я видел. Кто-то считает, что при дворе моего дядюшки, покойного короля Рудольфа было лучше? Как же. Все тоже самое. За право оказаться поближе к августейшей персоне такие дела творятся, что никакому разбойнику не снилось.

— А что с ними не так? — поинтересовался я. Потом догадался. — Эти деревни только числятся деревнями, а на самом деле их уже нет? Или имеются только дома, но нет населения?

На герцога у меня за пустующие деревни обид не было. Да он мне пейзан и не обещал. Сумею отыскать желающих взять мои земли в аренду — добро пожаловать. Но, скорее всего, нет. В Силингии, да и в Севре, с населением туговато. Иной раз едешь, и не знаешь, встретишь ли постоялый двор, а это, скажем так, показатель.

— В ваших новых владениях имеется четыре деревни, но в каждой проживает не больше пяти-семи семей. Однако земель вам даровано столько, что они могут прокормить сто семей, не меньше.

— То есть, герцог пожаловал мне сто югеров? — деловито уточнил я. Помнится, когда я покупал Йорген, именовавшийся тогда Яблоневым садом, или как-то так, мне кто-то говорил — не то сам Мантиз, не то кто-то из его людей, что с одного югера может кормиться семья, да еще и на выплату владельцу земли останется.

— Нет, там в два раза больше, почти двести югеров, но часть земель либо заросли лесом, либо располагаются на каменистой почве, пригодной только для выпаса коз. Конечно, неудобные земли тоже со временем можно пустить в дело, но лучше пока сосредоточиться на пашнях, ждущих своего пахаря, который откроет плугом еелоно и засыплет семенем.

Ишь, как богомолы образно говорить-то умеют! И не скажешь, что ростовщик-кровопийца (это я образно), а поэт. Впрочем, суть я уловил. Но не всю.

— Как я понимаю, вы предлагаете мне вложить часть своих денег в переселение пейзан на пустующие земли? — хмыкнул я. — Предположим, я не возражаю. Дело, серьезное и нужное. Вопрос — а где мне найти целых сто семей? Мои арендаторы вполне довольны жизнью. А если у кого-нибудь из них не хватает земли, они всегда отыщут себе работу в городе. Вон, неподалеку от усадьбы целый поселок возник.

— Да-да, я знаю затею вашей супруги, — часто-часто закивал Мантуз. — Она очень мудро распорядилась теми деньгами, которые вы ей одалживали. Да, вот здесь все счета, расписки. Если вам интересно, можете посмотреть, а если вам это нужно — я прикажу сделать копии.

— Не нужно, — сдержался я, чтобы не скривить свою немолодую морду. Мне уже и так стыдно. Кэйтрин одалживает деньги у своего собственного мужа, да еще и возвращает долги! Боюсь, что даже с процентами. Стыдно. Но что поделать, если девчонка вбила в свою умную головушку, что ее дела, касающиеся поместья Выксберг, которое числится ее собственностью (правда, приобретено оно было на мои деньги) и затей по части продажи свинца, каких-то там еще изобретений, не должны касаться моих денег.

— Тогда вернемся к теме нашего разговора, — кивнул ростовщик головой, упрятанной в капюшоне. — У вас имеется земля, но там не хватает работников. Значит, вам нужно этих работников где-то нанять и переселить их к себе.

— Все правильно, — согласился я. — Необходимо заселить пустующие земли, для чего потребуются люди, желающие туда переехать и деньги. Людям нужно чем-то питаться в дороге, нужны средства на ночлег и прочее. Да, а ведь понадобятся деньги на обзаведение хозяйством, верно? Значит, необходимо, чтобы эти люди еще и купили себе скот — лошадей и коров, плуги и бороны. Что там еще нужно? Семенное зерно. И дома надо строить, и какие-нибудь амбары, конюшни.

— Граф, вы очень умный человек! — потер лапами ростовщик.

От его похвалы я зарделся, словно студент, услышавший доброе слово своего профессора или новобранец, которого похвалил ветеран. Прикинув, что к чему, я сказал:

— Я уже понял, что вы предлагаете мне вложиться в долгосрочный проект, который станет приносить прибыль если не мне, то моим детям и внукам, если такие будут. И я, в общем-то, не возражаю.

Я не думаю, что моим детям и внукам, которых у меня нет (нет, где-то они и есть, но где именно, я не знаю) понадобиться жить за счет арендной платы дальних земель. Кстати, я так свое новое поместье и назову — Дальнее. А если у него имеется какое-то другое название (в дарственной было, но я забыл), то как хозяин имею право переименовать. И мне так удобнее будет. Поместье Дальнее — не забудешь.

Но я готов потратить деньги на доброе дело. Плохо, когда на земле нет пахаря или скотовода. Во сколько мне все обойдется? Пусть даже десять талеров на семью. Тысяча талеров при моих-то деньгах — ерунда. Даже если они пропадут — переживу.

— Итак, господин Мантиз, — сказал я. — Мы выяснили, что у нас имеется два составляющих — земля и деньги. Но нет самого главного — людей. В Силингии я переселенцев не отыщу, в других местах тоже. Если бы мы были в Швабсонии, тут бы другое дело. На моей родине всегда имеются безземельные пейзане, готовые отправляться куда угодно, если им дадут свое поле, пусть и в аренду.

— Вот видите, как вы правильно угадали!

— В смысле, угадал? — слегка удивился я. — Переселять людей из Швабсонии к нам?

— А почему нет? — ответил Мантиз вопросом на вопрос.

Интересный вопрос, это да. А ведь и впрямь — почему бы нет? То, что в здешних краях прекрасно осведомлены о существовании рядом (только вот где именно?) иных королевств и герцогств, куда невозможно проникнуть простыми дорогами, хорошо известно. Тот же Мантиз знал не только кто я таков, но и мою родословную.

А ведь в Севре, это я твердо знаю, уже вовсю используют наемников из той же Швабсонии. Мой сюзерен как раз и пересылал князю Севру серебро, чтобы их нанимать. Но как это выглядит на практике, я не знаю. Я полтора года назад отправлялся «по ту сторону гор», но туда нас вел маг, а обратно переправлял шойзель. Видимо, имеются способы.

— Господин Мантиз, — поинтересовался я. — Что от меня требуется, кроме денег для переселения и земли для переселенцев? Сразу скажу, что я не хочу отправляться на свою былую родину и вербовать там пейзан.

— А вам и не нужно это делать, — ответил ростовщик.

Если бы Мантиз был человеком, то сказал бы, что он посмотрел на меня снисходительно. А здесь я вглядываюсь в огромные глаза выпуклые зеленого цвета, с точечкой посередине. Не уверен, что вглядываюсь в зрачки.

— От вас потребуется, чтобы вы подписали договор, согласно которого вы готовы оплатить переселение семейной пары, у которой не более одного ребенка, на ваши земли. Прибыв в поместье Дуннотан — как указано в дарственной, они получают землю и становятся вашими арендаторами. Как я полагаю, такая пара с ребенком вам обойдется в двадцать талеров.

Поместье Дальнее еще и Дуннотан? Надо бы запомнить, пока не переименовал. Двадцать талеров на семью, то на сто семей это уже две тысячи. Денег-то мне не жаль, но все-таки, это мои деньги. И две тысячи выбрасывать на ветер — жалко. Но дело-то я важное затеваю, можно сказать — государственное. Силингия нуждается в людях, это я понял. Сто семей — это в перспективе триста-четыреста детей только в одном поколении, а там пойдет. Немного, но хоть сколько-то. Но попробовать можно со ста семей, а там как пойдет. Если еще и герцог подключится к нашему проекту — тогда совсем хорошо.

Значит, двадцать талеров на семью. Для Силингии это большие деньги. Можно бы пейзанам их и подарить, но не нужно. Неправильно. За все в жизни нужно платить. И за право пользоваться землей, и за переселение.

— Господин Мантиз, а сколько лет понадобится, чтобы я начал получать прибыль? И еще — в чем ваша выгода?

— Моя выгода очень проста. Во-первых, я не люблю, чтобы деньги лежали в кладовой, потому что деньги должны работать. Во-вторых, переселением станут заниматься мои люди. Мы даже возьмем на себя не только само переселение — бывало, что люди брали деньги, а потом их тратили и отказывались уезжать, но мы их заставим, но и продажу пейзанам инвентаря, скота, постройку им какого-нибудь жилья на первых порах. Так что, я заработаю не меньше двухсот-трехсот талеров, которые можно смело пустить в дело. А ваши вложения могут окупиться и через три года, и через пять. А прибыль пойдет уже на следующий год. И я бы посоветовал вам нанять токового управляющего. Знаю, что вы не любите возиться с документами, а тут придется заключать договоры с арендаторами. И лучше, чтобы образцы договора были у меня, когда я отправлю своих людей за вашими будущими пейзанами. Думаю, графиня фон Йорген вам толкового человека подыщет.

Надеюсь, что подыщет. Вообще, идеальным управляющим могла бы стать сама Кэйтрин. Ей это все нравится. Я бы ее и нанял, но боюсь, что супруга захочет сама отправиться в Швабсонию, чтобы лично искать и вербовать переселенцев. Но я ее на свою историческую родину не отпущу. Да и само поместье Дуннотан (ишь ты, запомнил) расположено далеко, а управляющему придется мотаться туда-сюда, а скорее всего — жить в том поместье, чтобы все контролировать. Так что, лучше подыскать толкового управляющего (воровать, разумеется, станет) чем перекладывать все на жену.