Дневник Жаклин Пейн

13 марта

Сегодня обедала с Энди и Тощей Кларой. Вряд ли нужно пояснять, что это была не моя идея. Я сидела в кафе и ела салат (около двенадцати съела втихаря пару бутербродов, чтобы на людях чувствовать себя стройной и есть один салат). Захватила из офиса кое-какие записки, чтобы выглядеть занятой на случай, если кто-нибудь заметит, что я сижу одна. Как бы там ни было, я и в самом деле углубилась в чтение, когда услышала, что Энди и Клара спрашивают, не против ли я, чтобы они присоединились ко мне. Энди спросил меня, неужели я взяла только один салат. И прежде чем я успела ответить, Тощая Клара сказала: «О, она вообще почти ничего не ест, не знаю, как только она так может». Чтоб тебя! Пропади ты пропадом! Я прекрасно поняла подтекст, да какой там подтекст — и так все ясно! Я знаю, она хотела этим сказать: «Ах, она взяла этот салат только для вида, это правда, что она почти ничего не ест, но только на людях. За закрытыми дверьми она день и ночь уплетает жирнющую, высококалорийную пищу. Ясно, ей стыдно есть в присутствии здравомыслящих людей, ведущих здоровый образ жизни, как мы с тобой. И, учитывая, что она не такая худая, как я, например, она правильно делает, что скрывает свои мерзкие привычки, избавляя других от необходимости наблюдать, как она, словно свинья, набивает себе брюхо». Лишь мысль о том, что во время ланча с Энди я отказалась от пудинга и закусок, помогла мне не упасть в обморок от стыда. И все же я почувствовала, что моя тайная привычка украдкой наедаться в свое удовольствие, а на людях есть что-нибудь легкое разоблачена. Тощая Клара могла бы с тем же успехом спроецировать на стену столовой изображение моей груди и живота, когда я сижу в ванне. Нужно было действовать быстро, прежде чем Энди начнет перебирать в уме, что я ела в его присутствии. Я тут же уронила вилку, отодвинула презрительным жестом салат, вскользь бросила, что сыта, что у меня полно срочной работы, и умчалась.