Добро пожаловать на Аврору!

Глава 10

Я успел отойти меньше чем на километр, когда система забила тревогу.

Ни фига себе экономика! Мне, чтобы контракт закрыть, пятьдесят раз нужно миссию выполнить. Охота на ангиаков и благоустройство деревни принесли чуть больше трехсот очков. Сколько же мне здесь еще отрабатывать?! При этом далеко не уходить, не опаздывать и не то что не хамить — даже не дышать в сторону игроков.

В деревню я прибежал, даже не запыхавшись, все-таки прокачанная выносливость — это вещь. Еще час назад в полумертвой деревне только парочка перекати-поле лениво бродила по площади, а сейчас был ажиотаж, будто автобус с туристами ожидался. Ох уж эти туземцы!

В пыли у ворот сидели два деда с глиняными кружками и клянчили милостыню, хотя я знал, что их дома — самые богатые в деревне. Вокруг статуи появились лотки торговцев: шкурки, плетенки, кукуруза. За прилавком с травами и амулетами стоял Ачи и что-то рассказывал Кенучину, торговавшему какими-то палками, назвать которые оружием язык бы не повернулся. Остальные продавцы и вовсе напоминали старьевщиков, которые выгребли все, что нашли на чердаке.

Дома в деревне тоже преобразились — где-то появились цветы над дверями, где-то глиняные горшки сохли на ограде, а перед каждым вторым домом, изображая непринужденность, терлись НПС. Одни лузгали семечки на лавочке, другие делали вид, что работают по хозяйству. В общем, ждали игроков, гады, чтобы раздавать квесты.

Игрок в единственном экземпляре с трудом обнаружился у дверей гильдии монстроловов. Невысокая стройная девушка в темно-сером коротком плаще и шляпе в стиле Ван Хельсинга почти сливалась с грязной стеной. Плащ был с эффектом маскировки и создавал вокруг фигуры расплывчатое марево. Очень недешевая вещь, такие обычно используют воры и ассасины.

Я резко затормозил — уж лучше штраф за отказ, чем арбалетный болт в сердце. Арбалет, довольно большой для ее худых плеч, лежал на земле рядом с плетеной клеткой-рюкзаком. Над клеткой курился зеленый дымок, а внутри лежали три головы, отрубленные у каких-то ящеров. Посетительница обернулась и как бы невзначай откинула полы плаща, а ладонь положила на рукоятку, торчавшую из кобуры.

Ну, даже если это охотник не за монстрами, а за мной, то по-любому уже поздно. Я выпрямил спину и скучающей походкой очень занятого человека пошел в ее сторону. Глаза у нее были ярко-зеленые, шляпа была надвинута на лоб, а нос с подбородком закрывала серая матерчатая маска с вышитой оскаленной мордой какого-то грызуна. Тот же грызун изображался на бляхе ремня. На поясе висела связка крысиных черепов, светившихся магическим зарядом.

— Приветствую вас в гильдии… э-э-э…

Я запнулся на ее имени. Каждый, конечно, сходит с ума по-своему, я и не такие имена встречал на Теллусе — в гильдии пивоваров, к примеру, были и Жопоруки, и Пивобрюхи. Но те персонажи прикалывались или стебались, а эта девушка отыгрывала образ по полной.

— Я хочу получить награду. — Голос при этом у нее был приятный, без всякого крысиного писка. Захотелось, чтобы она сказала что-нибудь еще. — Забирайте вместе с клеткой, там три василиска. И давайте быстрее, я уже час жду.

— Да, только проверю состояние добычи.

Девушка нахмурилась, а я очень медленно пошел к клетке, на ходу листая контракт, чтобы найти хоть какие-то инструкции, что и как делать. Но когда я уже просовывал палец сквозь прутья, раздался вопль Точтли:

— Ты что делаешь? Там же яд!

Он, подбежав, оттолкнул меня от клетки и обернулся к девушке. Слегка поклонился ей и сказал:

— Простите его, молодой еще, неопытный.

— А сам ты почему сразу не подошел? — спросил я недоуменно. Вот зачем было меня торопить, если в гильдии есть работники? Меня этот факт возмутил даже больше, чем осознание того, что я чуть не помер.

— Сегодня твоя смена. На стене за стойкой график дежурств висит, ты разве не видел?

Я сел на землю и улыбнулся. Сел просто потому, что иначе (я это очень живописно представил) я бы уже прыгнул на Точтли, свалил бы в пыль и бил бы его по наглой роже той самой клеткой с ядовитыми головами. Бил бы и приговаривал: «Это тебе за сценаристов, это тебе за гейм-дизайнеров, за всех тех болванов, которые выдумывают вам скрипты и добавляют свободной воли. Это тебе за бюрократизм, это тебе за индивидуализм, это тебе за идиотизм. Моя смена, говоришь? График вывешен, говоришь? И как бы я его увидел, по-твоему? Вы же бухали где-то, а гильдия закрыта была!»

Фух, отпустило. Точтли что-то прочитал на моем лице, поэтому поспешил расплатиться с Крысой и специальным багром унес клетку в дом. Девушка же смотрела на меня с интересом.

— Уважаемая госпожа Крыса! — Не хотелось выдавать в себе игрока, и надо было как-то сместить фокус ее внимания, так что я говорил и говорил. — Вы достигли поистине поразительных результатов в деле охоты на монстров. Для меня большая честь познакомиться с вами. Возможно, в своих странствиях вы могли встречать охотника из нашей деревни — Динекуечитлана? Мой дед пропал несколько месяцев назад…

Либо она купилась, либо подыграла, но квест взяла и даже очень убедительно пообещала сделать все возможное для розыска деда или его останков. На том и попрощались. Она ушла к лоткам покупать новую клетку, а я отправился искать график дежурств.

Других игроков в деревне пока не было, так что мое дежурство проходило в соответствии с проверенным историей принципом: копаем отсюда и до обеда с полным погружением салаги в трудовые будни. Точтли поручал мне самые скучные рутинные дела — от уборки и ремонта здания гильдии до починки и разбора оружия, самоловов, капканов.

Хорошо хоть в процессе можно было учиться. Я получил способность «мастер ловушек» — за изучение давящих и ущемляющих средств отлова монстров. Большинство из них были приспособлениями из арсенала обычного охотника, и в теории их можно было быстро собрать из подручных средств в лесу: петельные самоловы, пасти, кулемы, черканы, распорки, проскоки, кляпцы, башмаки. На практике же мне дали навык «петля», который при наличии веревки или лианы позволял создать затягивающийся силок с эффектом замедления. Неплохой, в принципе, навык. Поможет и задержать погоню, если придется самому убегать.

Потом я изучал всевозможные приманки — от отравляющих до тех, где сначала нужно поймать живца. Обегал все окрестности в поисках дурно пахнущих растений, переловил десяток обезьян и замариновал их по особому рецепту Кеечучу — вроде как под гнильцу, которую обожают подгорные гули.

Возня с приманками увеличила навык травника. А учитывая, что все ловушки и приманки готовились под конкретных существ, про которых в деталях рассказывал Куечучу, мне дали еще способность «понимание монстров». В дневнике путешественника появился новый раздел «монстропедия» с красивыми картинками, снабженными описаниями повадок и уязвимых мест.

Все эти маленькие достижения и навыки, которыми награждала система, хоть как-то помогали сохранять бодрость духа и глушили мысли о том, что, пока я тут мариную кроликов, Эйп становится еще сильнее и недоступнее. Я понимал, что достижения эти — лишь манипуляции гейм-дизайнеров, которые мотивируют игроков тратить на игру больше времени, но каждое системное сообщение все равно добавляло порцию эндорфинов. Да и ползунок отыгрыша персонажа не стоял на месте.

В свободное от дежурства время я изучал карты, заметки с описанием монстров, чуть ли не с лупой разглядывал коллекцию трофеев, висящих на стене, и тренировался в стрельбе. В гильдии имелась система статусов и допусков, но пользоваться гильдейским оборудованием я мог пока только в учебных целях или, как в случае со спасением Куечучу, в форс-мажорных обстоятельствах под присмотром старших. Получить что-то навсегда и на перепродажу можно было только с повышением уровня или за особые трофеи.

Уровень у меня был первый, а трофеи отсутствовали, так что, если я отходил с казенным стволом больше чем на пять километров, система сразу начинала ругаться. Ходить далеко мне, впрочем, пока не требовалось. Я нашел поблизости большую поляну и, поставив там два бревна с нарисованными рожами Эйпа и Алисы, перепробовал на них все доступные ружья и мушкеты.

Выстрел, перезарядка, выстрел… Сбегать в гильдию за патронами (сразу ящик Точтли не выдавал), выстрел, перезарядка… Сбегать в гильдию за новым стволом, потому что ресурс этого истощился… Выстрел, перезарядка, найти новые бревна… Выстрел, перезарядка, пойти поспать и дождаться, когда чудесным образом обновятся испорченные стволы в оружейной гильдии…

Иногда со мной тренировались мои товарищи по испытанию — такие же салаги, как я. Кенучину понравилась идея с манекенами, он срубил небольшое дерево и соорудил на дальнем краю поляны свой тренажер, где торчащие ветки имитировали конечности. Ачи разложил на пне по соседству свой знахарский инвентарь и, разведя костер, постоянно что-то варил в котелке.

Ачи, как и обещал, вернул мне мою часть награды из логова ангиаков. Я получил горсть блестевших на солнце необычных патронов, где вместо пуль были острые клыки монстров.

Я поднял навык перезарядки до максимального уровня, удвоил экономию патронов так, что уже каждая пятая пуля возвращалась в инвентарь, и открыл новые навыки — «бесшумная стрельба» и «использование особых боеприпасов». Бесшумная стрельба снижала радиус обнаружения стрелка монстрами, а на максимальном уровне вообще создавала эффект глушителя. В дальнейшем, судя по описанию ветки навыков, можно было выбрать путь между точностью с навыком «снайпер» и огневой мощью с навыком «стрельба с двух рук». Мне осталось всего несколько пунктов до перевода бесшумной стрельбы на второй уровень, когда заверещала система.

Система все-таки оштрафовала меня за часовое опоздание. Потому что кроме игрока, искавшего меня ради квеста, я заметил и других чужаков.

Затаившись в кустах недалеко от деревни, я следил за ними и трясся от переполнявшего меня адреналина. А может, это был страх маленького мальчика перед хулиганами из старшего класса. Когда понимаешь, что должен что-то сделать, потому что девочки смотрят или просто потому что ты прав, но очень четко осознаешь последствия и надеешься, что на тебя не обратят внимания или выберут кого-то другого.

Их было четверо. Мои личные враги с номерами важности с третьего по шестой. Райпер и его щенки. Все в черных мифриловых доспехах с золотым орнаментом и в таких же масках. Все с мечами, только Бамби с коротким жезлом. Я видел ники, но не смог посмотреть их уровень. Хотя и так было понятно, что шансов у меня ноль. Папай как-то хвастал в Динасдане, что ждет не дождется момента, когда сможет надеть маску. В Декато, их прошлом клане, это был знак отличия, выдаваемый на сотом уровне. Хранители не стали делать единую униформу, как в некоторых кланах, достаточно было добавить герб на доспех…

Я не знал, оказались ли они тут случайно или пришли за мной. В любом случае им не было известно, какого именно НПС я отыгрываю. Точтли что-то увлеченно им рассказывал, разводя руки, как заядлый рыбак. Врал, небось, опять. Главное, чтобы про мои странности не упоминал и увел непрошеных гостей подальше. Лучше мне с ними не встречаться, иначе выдам себя…

Они наконец ушли, наняв Точтли в качестве проводника, и меня слегка отпустило. Как только они скрылись за поворотом, я припустил в деревню, подгоняемый системными сообщениями.

Игрок, пришедший за квестом, оказался молоденьким хлыщеватым эльфом тридцать пятого уровня. Не дождавшись меня, он теперь общался со старостой. Так и этак ходил вокруг да около, пытаясь разгадать алгоритм мышления неписи. В конце концов староста не выдержал и, когда я был уже на подходе, предложил игроку истребить крыс на складах. Я еле удержался от смеха, глядя на оскорбленное лицо эльфа.

— Вы меня искали? — Я состроил самую простодушную мину, на которую был способен. Эльф перевел на меня взгляд, завис на секунду, вчитываясь в мое описание и улыбнулся.

— А то! Дружище, мне нужен проводник и помощник. Идем на Утес Черепа. И какого-нибудь монстрика будет неплохо мочкануть.

— Оформим в лучшем ви… — Я осекся на полуслове, краем глаза заметив, как покраснел индикатор, — То есть, конечно, господин. Путь туда неблизкий, переполнен опасностями.

Я понес витиеватую чушь, взятую из книги «Кодекс поведения НПС на Авроре», хотя понятия не имел, где этот утес находится. Но Эфир не спал, и как только индикатор одобрил мою бредятину, появилась карта. В неисследованной белой зоне зажглась красная точка, и замерцали три пунктирные линии, предлагая мне путь на выбор.

Мы договорились об оплате, и я забежал в гильдию отметиться в толстой амбарной книге, заодно подглядев, куда ушел Точтли. Сдал Куечучу винтовку, с которой тренировался. Сдавал без сожаления, в ней осталось всего пять единиц прочности, но с грустью получил отказ в выдаче новой. Дескать, мал еще, выдадут только за особые заслуги или со второго уровня. Вспомнилось кино из детства: «Как на тропу войны, так не мал, а как на фильму…» Ладно, хоть зельями здоровья запасся.

И мы отправились в путь.

Эльф оказался почти неплохим парнем, но слишком любил рассказывать про свою жизнь в реале. Вероятно, думал, что раз я непись, то мне это очень интересно. С Точтли они бы наверняка подружились.

Жил он в Канаде и был настолько в нее влюблен, что даже никнейм выбрал себе созвучный — Кадан. Вторым его объектом страсти была некая Сюзи, которая отвергла его, обозвав занудой. Именно этот факт и побудил его бросить все на Теллусе, вайпнуться и рвануть на Аврору. Здесь он первым делом вступил в гильдию картографов, надеясь своими открытиями доказать Сюзи, что занудство — это не про него. Кадан рассчитывал ни много ни мало отыскать Магнуса и разгадать весь дневник Артейла. Учитывая, в какой глуши находился Утес Черепа, я предположил, что в гильдии эльф тоже всех достал и его отослали куда подальше. Хотя вообще-то утес мог оказаться весьма интересным местом, ведь, по легенде, именно в том районе Магнус высадился на берег.

Путь, проложенный Эфирным навигатором, мы должны были пройти за восемь часов, но он растянулся на целых три дня. Кадан не мог быть в игре постоянно и задерживался в ней максимум на пять часов в день. Но даже эти пять часов мы еле ползли. Природные красоты Авроры показали свою темную сторону — поля, луга и горные долины сменились плотными джунглями. Кадан отдал мне мачете, чтобы я пробивал путь сквозь заросли, а сам отвлекался на каждый холмик и ручеек, отмечая его на карте.

Однажды нам попались развалины, частично заросшие кустарником. Это было невысокое основание пирамиды с полустертыми рисунками зверей на торце.

Я вспомнил, с каким размахом строили в Динасдане, и подумал, что Таки-чи-кан не был выдающейся личностью. Разочарованно отмахнулся от системного сообщения и разозлился сам на себя. Чего я, собственно, ожидал? Найти тут Слезу Авроры?

Кадан же был в восторге — приказал мне устраиваться на привал, а сам обежал все вокруг. Вернулся с охапкой дырявых человеческих черепов, разложил их на камнях и, прогнав меня, стал делать скриншоты. Результат ему не понравился, и он еще несколько раз бегал туда-сюда, двигал черепа, раскидывал листья и фотографировал. Когда композиция его наконец удовлетворила, он, не прощаясь, растаял в воздухе — ушел в реал. Система подкинула мне опыта за прошедший день и денег в уплату за следующий.

Я подошел ко входу в гробницу. Легкая дымка, как полог, закрывала проем, и я не решался туда шагнуть. Первому, кто войдет в подземелье, полагалось достижение, а внутри ждали ценная добыча. Но само подземелье в этом случае потеряло бы статус неизведанного, а я раскрыл бы свою легенду перед Каданом, как и перед всей гильдией картографов. После чего информация неизбежно дошла бы и до Хранителей.

Но любопытство победило. Я шагнул в темноту.

И ничего не произошло, Эфир не считал меня полноценным игроком. Я достал факел и осторожно начал спускаться по лестнице. Ступеньки были скользкими от влаги, а на стенах в свете факела мерцали причудливые символы. Рисунки слева были корявыми, почти детскими — прямоугольные головы, непонятные сооружения и знаки солнца. Справа поработал другой художник, более опытный — красные линии тоже изгибались под прямым углом, но при этом уверенно складывались в изображения птиц и зверей. За время пребывания в роли НПС, я уже немного привык к местному стилю, и теперь узнавал очертания ягуаров, ястребов, воронов. Но больше всего на рисунках было орлов — они сидели, летели, сражались друг с другом и с другими хищниками. Видимо, Таки-чи-кан был охотником-орлом. В каждом орнаменте, кроме того, присутствовал знак солнца.

Уже виден был конец лестницы, когда на меня напали. Из коридора справа внизу выскочили две твари, похожие на смесь дикобраза и кабана. «Темное зрение» не сработало — звери были обычными, без приона. Клыки блестели в отсветах факела, а на спинах дыбом поднялись гребни из острых шипов. Я отмахнулся факелом и вжался в холодную стену. Твари в прыжке пролетели мимо меня на несколько ступеней вверх. Я скатился на ровную площадку и, пока они разворачивались, бросил факел и выхватил макуауитль.

Первого дикобана-трупоеда я разрубил надвое бейсбольным ударом, но второй сжался в подобие мяча, кувыркнулся в прыжке и воткнулся мне в ногу своими иглами. При этом клыкастая морда смотрела вверх, скалилась и шипела, не давая сбить его рукой. Полоска здоровья просела у меня процентов на пятнадцать и медленно, но верно поползла вниз. Я не мог рубануть этого зверя макуауитлем, как предыдущего, потому что не хватало замаха. А удары концом дубины не помогали, зверь слишком крепко впился своими иглами. Помог бы обычный нож, но его у меня не было, даже мачете Кадан унес с собой. Я полез в сумку за мензуркой с кукурузным зельем здоровья и наткнулся на клык квинканы. Взревел от радости и вогнал его в пасть твари, выбив ей несколько зубов.

Быстро отлечился, порадовался полученному опыту и собрал с тушек несколько иголок. Больше я макуауитль из рук не выпускал. Осторожно прошел туннель, побродил в пустом зале, наступая с хрустом на чьи-то кости. Дикобаны нападали еще больше десяти раз, но, к счастью, все время по одному. Я либо ждал прыжка, либо крутился и бегал, стараясь не подпускать их близко. Опыта мне навалили почти на два уровня, но мое оружие покрылось царапинами, потеряв товарный вид и десять процентов прочности, а один из осколков обсидиана начал шататься.

В конце зала нашлась треугольная каменная дверь, которую я с трудом, но все же сдвинул ровно настолько, чтобы протиснуться внутрь. За дверью оказалось длинное и узкое помещение, в центре которого стоял разукрашенный саркофаг. Вокруг валялись человеческие кости — они, вероятно, принадлежали слугам, которых принесли в жертву, чтобы они послужили Таки-чи-кану и в загробном мире. Оружия у них не было, так что восстания мертвецов я не опасался.

А вот группа трупоедов, спавшая на крышке саркофага, меня напугала. Я насчитал девять зверей. Сзади что-то зашуршало, и в дверной проем попытался протиснуться десятый. За ним виднелось еще несколько темных силуэтов. Путь назад мне был отрезан. Я закрыл дверь, стараясь не шуметь, но в последний момент камень все-таки клацнул, и со стороны саркофага зашипели. Сдаваться, однако, я не планировал и залпом выпил сразу несколько эликсиров, повышая запас здоровья и выносливости.

Дикобаны пока не нападали, просыпались по одному, потягивались и деловито нюхали воздух. Я не стал строить из себя джентльмена, противостоя трупоедам. Не дожидаясь, пока они подготовятся, швырнул в них факел, схватил макуауитль двумя руками и бросился к саркофагу. Крышка была примерно на уровне моей груди, и я с широким замахом пронес острые обсидиановые зубья параллельно поверхности, сминая и дробя все, что попадалось на пути.

Первым двум зверям срезало короткие лапы, третьего разорвало пополам, еще два отлетели к стене. Оставалось четверо, они выгнулись, как кошки, и прыгнули разом. Я ушел вперед кувырком, ощутимо приложившись о холодный камень, и на четвереньках пополз вокруг саркофага. Уцелевшие твари бросились за мной. Развернувшись, я принялся их лупить. Последнюю тварь опять пришлось добивать клыком квинкаты — рукоятка макуауитля треснула, тот потерял прочность и развалился у меня в руках. Не лучше дела обстояли с обувью и одеждой. Сапоги теперь больше напоминали полуботинки, а все остальное рваными полосами липло к окровавленному телу. Здоровья осталось около двадцати процентов. Я допил последнее зелье, которое у меня было, и пока восстанавливался, читал системные сообщения.

За дверью кто-то скребся и тяжело дышал, но сдвинуть плиту пока не мог. Стараясь не думать, кто там и как мне отсюда выбираться, я занялся поиском трофеев. Сначала обшарил все скелеты снаружи, став обладателем двух медных колечек ловкости и бесполезного для меня магического кулона. В саркофаге улов был богаче. В ногах у скелета лежал мешочек с двумя десятками золотых монет незнакомой мне грубой чеканки. Наверное, целое богатство для аборигена, но для меня — ничего особенного. В позапрошлой жизни я мог заработать столько за полдня варки пива.

Еще я нашел несколько черных перьев, которые давали бонусы к одежде, если их правильно туда пристроить. Других ценностей в саркофаге не было, оружия тоже. Мне это показалось странным. Ну не может добыча быть такой скудной — если, конечно, это не ограничение для НПС. Я надел кольца, отметил, как подросли показатели, и стал искать ценности по второму кругу.

Уж не знаю, удача это была или просто внимательность, да и в пыли пришлось повозиться, разгребая кости, растоптанные во время моей схватки с дикобанами. Но оно того стоило. Под одним из скелетов я обнаружил наруч — часть эпического кожаного доспеха из сета «Острого когтя орла». Тут уж игра подмухлевала, наруч был в идеальном состоянии. Толстая темная, почти черная кожа обхватывала предплечье, накладки прикрывали тыльную сторону кисти вплоть до костяшек пальцев и были укреплены небольшими острыми кусочками черного мифрила. Внутри прощупывался кармашек под кристалл приона, сейчас пустой, а вдоль предплечья имелись петли-ячейки, куда вставлялись патроны. Удивительная вещь — одновременно и возможность атаки с масштабируемым уроном, и патронташ с дополнительным свойством экономии боезапаса. Хотя видимых ячеек было всего шесть штук, наруч вмещал в себя целых тридцать патронов.

В вопросе дальнобойного оружия Эфиру приходилось балансировать на грани правдоподобности и интереса игроков. Стрелять можно было много, но не бесконечно. Таскать с собой ящики с боеприпасами никто бы не стал, поэтому была разработана система колчанов и подсумков с почти бесконечным дном. Перезарядился, моргнул — и в видимой части запас обновился. А когда ресурс исчерпан, либо покупай новый подсумок, либо неси оружейнику на перезарядку. Ну или делай патроны сам. По сравнению с привычными патронташами, которые вмещали до двух сотен зарядов, в наруче боезапас был мизерным, но шанс возврата пуль это компенсировал.

Полный сет Острого когтя состоял из почти десятка предметов. Кроме наруча на левую руку и перчатки на правую где-то хранились поножи, нагрудник, пояс, шлем и сапоги, плащ и ружье с запредельной точностью.

Ползая по полу, я нашел не только наруч, но и узкий лаз в дальней части комнаты, который вывел меня на свежий воздух. До возвращения Кадана было еще несколько часов, и я отправился пополнять запасы, чтобы соорудить себе хоть какую-нибудь одежду, сварить новые зелья и подремать.

Когда Кадан вошел в игру, я жарил оленину и пил у костра недавно изобретенный чай, прибавляющий ловкость, разглядывал свои характеристики и выглядел уже довольно прилично в только что сделанной кожаной безрукавке и крепких штанах из оленьей кожи. Эфир заблокировал мне большинство веток развития — видимо, чтобы НПС не разгулялся. Очки навыков копились, но повысить уровень способностей можно будет только потом, после выполнения контракта. Когда наступит это «потом», я не знал и пока лишь с жадностью изучал потенциальные возможности охотника.

Обязательно нужно будет прокачать навык маскировки, чем-то напоминающий умения воров и убийц, но действующий по типу мимикрии у животных. На первом уровне он прекрасно работал на природе, но уже слабее в городе. Зато потом появлялся полноценный стелс, который в теории был нужен охотнику, чтобы незаметно подкрасться к монстру и нанести один-два удара. Вторым ценным навыком мне показался телепорт, позволяющий охотнику скакать по горным ущельям — с каждым уровнем все быстрее и дальше.

Кадан неодобрительно окинул взглядом мой новый наряд, но промолчал. Он не заметил, что я побывал в гробнице, а сам он туда не собирался, лишь продал координаты в гильдии.

Мы продолжили путь. День был практически копией предыдущего. Мы пробирались сквозь джунгли, останавливаясь иногда, чтобы сделать записи и скриншоты. Разница состояла лишь в том, что пару раз неведомая сила тянула меня в сторону от нашего маршрута. Прямо чесались руки с ногами, и хотелось туда бежать. Но при Кадане я этого не делал.

Мы обнаружили еще две гробницы и развалины брошенной деревни. Когда эльф вышел в офлайн, я не сразу выбрал, куда идти, а потом и вовсе планы изменились. На карте тускло зажегся огонек, подсвечивая область диаметром примерно в километр.

Интересно, а награду с деда я смогу как-то получить? Даже если нет, посмотреть на любимого предка никто мне не запрещает. Глянуть одним глазком, с чем он на охоту ходил. Знаю я эти квесты — какой-нибудь старец просит тебя найти потерянную вещь, а потом ее же тебе и дает в награду. Мол, мне уже не надо, а тебе пригодится.

Добрался я за два часа с небольшим, но дольше сидел на ветках в ожидании, когда на меня перестанет агриться косматый вепрь двести сорокового уровня. Эта скотина (не могу назвать ее по-другому) весом в полтонны и с клыками, которые по размеру были сравнимы с моим предплечьем, привязалась ко мне на берегу небольшого озера. Спасся я, только вскарабкавшись на дерево. Достать меня вепрь не смог, а потом, на мое счастье, переключился на пробегавшего мимо волка сто восьмидесятого уровня. Я даже думал вернуться — ведь если по дороге все так сурово, то что ждет у цели? Но любопытство вкупе с жадностью пересилили.

Когда я дошел до места, была уже ночь. То, что прикончило родственника, я разглядел сразу — «темное зрение» помогло. На верхушке холма стояла группа деревьев, а между двумя самыми большими в лунном свете блестела паутина. Лимузин в ней, может, и не поместился бы, но маленький спорткар завяз бы наглухо. Чуть левее на ветке висели два кокона — один старый, почти черный, а второй явно свеженький. На траве белели кости, а в корнях на уровне метра под землей мерцал оранжевый огонек. Тварь сидела в засаде, и вопрос был только в том, откуда именно и как быстро она выскочит.

Я собрал несколько толстых палок и тихонько забрался на дерево метрах в десяти от паутины. Метнул в нее палку с высоты — в середину не попал, только краешек зацепил, но сетка слабо дернулась. Послышалось шуршание внизу, едва слышное на фоне остальных лесных звуков. И все.

Я спустился, нашел дрын побольше. Запыхался, пока затащил его на дерево, но план сработал. На этот раз метательный снаряд попал ровно в центр, паутина заколыхалась, а из корней сначала показались толстые лапы, а потом высунулась черная морда размером с двадцатикилограммовый арбуз. «Древесная паучиха, уровень двести шестидесятый». Все-таки самка деда закрутила, система не должна ошибаться. Паучиха махнула конечностью, будто хоккейной клюшкой, сбила бревно на землю и спряталась обратно.

Два часа я читал вики и форумы, прокручивая в голове разные варианты. И лучшее, что смог придумать, — это устроить лесной пожар и сжечь тут пару гектаров к эфирной матери. Я даже метнул в паутину факел. Но там ничего не шелохнулось, а факел зашипел и погас. Вариант прокрасться незамеченным я отмел сразу — слишком близко, даже если с разбега проскользнуть под паутиной, схватить коконы и попытаться с ними сбежать. Неплохо было бы закинуть крюк с веревкой, подцепить кокон и вытащить его из опасной зоны, но ни крюка, ни веревки у меня не было.

К рассвету я начал замерзать, хотя раньше, когда был игроком, подобного не замечал. Надо было уже решаться — хватит строить из себя попугая на жердочке. Я спрыгнул с дерева, размял замерзшие мышцы и легкой трусцой побежал обратно.

Метров через сто, однако, встретил своего старого знакомого. Слоновепрь стоял ко мне спиной и кого-то доедал, пока не видя меня. Я подумал, что хуже уже не будет, и с разбега отвесил ему пендаля под хвост. Так, по крайней мере, мне это виделось, и так я потом расскажу друзьям за кружечкой темного. Но на самом деле, учитывая размеры монстра, я просто пнул его по ноге. И, не дожидаясь реакции, снова побежал к паучихе.

Оглядываться и проверять, дошло ли мое послание не было никакой необходимости. Рык, сопение и хруст веток за спиной давали надежду, что план сработает. Я промчался вверх по склону холма и понесся прямо на паутину, но в последний момент прыгнув ногами вперед и проскользнул по влажной от росы траве под нижним краем смертельной ловушки. Вскочил, борясь с желанием обернуться, и бросился к ближайшему дереву. За спиной раздался глухой удар, а следом — дичайший рев, от которого вздрогнула вся округа.

Руки так и обмякли, но я все равно, царапаясь о ветки, забрался повыше и обернулся. Зрелище меня порадовало. Вепрь почти пробил паутину, только запутался задней ногой. Он бешено вертелся, лягался, стараясь вырваться и при этом отбиться от паучихи. Та полностью выбралась из норы и попыталась лапами притянуть к себе вепря, но он изловчился и пробил копытом сразу в несколько глаз паучихи. Детали поединка мне были не интересны — главное, что вепрь рвался как можно дальше от паутины, а паучиха за ним, и путь к коконам оказался свободен.

Я сделал рывок, подпрыгнул между коконами, в полете схватил в каждую руку по одному — и повис, приклеившись к ним. Подумал — ну вот, допрыгался, сам себя подставил. Пусть уж лучше теперь паучиха победит, чтобы кабан мне пинок не припомнил. Я вытянул шею, пытаясь разглядеть, как там дела на поле боя. Внимания на меня никто не обратил — то ли я со своим уровнем был для них букашкой, то ли реально зарубились, и им теперь пофиг на все вокруг.

Я стал дергаться и раскачиваться вместе с коконами, как на качелях. Ноги вперед, ноги поджать — и так до тех пор, пока из более свежего кокона не раздался слабый стон, а над головой не треснула ветка. В обнимку с коконами я скатился с холма и больно влетел в заросли кустарника. Паутина, оторванная от основы, начала слабеть, и я смог освободить сначала одну руку, потом другую. Перетащил коконы метров на десять дальше от логова и заныкался в корнях поваленного дерева, чудом разминувшись с еще двумя вепрями, бежавшими на помощь товарищу. Эти были поменьше, но мне все равно хватило бы.

Убедившись, что все опасные твари сейчас заняты друг другом, я стал распутывать коконы. Первым под руку попался старенький, почти невесомый, с торчащими сквозь мотки паутины птичьими перьями. Мысленно принеся извинения своему виртуальному предку, я оторвал мумифицированную голову и запустил руку в импровизированный мешок из паутины — разрезать ее мне все равно было нечем. Разворошил внутри все, что смог, насколько дотягивалась рука, но ничего, кроме костей, не нашел. Пришлось притоптать землю и вытряхнуть содержимое кокона под ноги.

Первым ценным предметом, упавшим рядом с моим сапогом, оказался изогнутый нож-мачете, очень напоминавший непальский кукри. Простая, но явно рабочая вещь — толстый обух, глубокий дол, широкое, почти круглое лезвие, предназначенное рубить, а не колоть. Рукоять была обмотана полосками кожи с петлей для крепления на руке. Я мельком пробежался по характеристикам и хмыкнул — теперь понятно, откуда у паучихи такой уровень.

Прикрепив мачете на пояс, я опять принялся трясти мешок. Таких ценностей больше не было. Выпал только простенький кожаный браслет на плюс пять к силе. Система закрыла квест, пошел семидневный обратный отсчет до новой возможности выдать его какому-нибудь игроку, но мне никакого опыта на досталось.

Во втором коконе опять застонали. Орудуя мачете, я стал аккуратно, слой за слоем вскрывать его. Освободил голову, а потом разрезал паутину поперек, чтобы достать все тело.

Стройная девушка со странным прозвищем Крыса. В рассветных сумерках, зажатая в кокон, она показалась мне совсем крохотной. Бледная, с синюшными губами и кровавыми прожилками в белках глаз — смотрела сквозь меня, будто не замечая. Ее трясло, на лбу выступил пот, а из глаз пошла кровь. Здоровья у нее осталось около восемнадцати процентов, и оно постепенно уменьшалось. Я отшатнулся, когда из ее носа выползла миниатюрная копия паучихи и зашипела на меня, а потом вторая показалась из уха. Инстинктивно подскочив, я стал отряхивать себя руками.

Девушка слабо зашевелилась, пытаясь рукой дотянуться до пояса. Но сил хватило только на то, чтобы откинуть полу плаща и вытащить пистолет из кобуры. А затем обессилившие пальцы раскрылись, и на землю выпал ствол, от вида которого я сразу же забыл про пауков. Подполз и жадно схватил его.

Мне кажется, в Эфире не было человека, который не знал или не мечтал бы об этом пистолете. По бокам на рамке затвора была изображена стая крыс — объемно, и так искусно, что они казались живыми. На рукоятке имелась гравировка: «Нас мало, но нас Легион».

Было два общеизвестных факта, которые касались «крысиного короля». Он был создан в честь столетия какой-то игры, и именно из него ассасин по прозвищу Клик прострелил затылок пятисотуровневому Уокеру. Другой вопрос, что потом случилось с Кликом, но пушка-то тут уже ни при чем. И мне она сейчас пригодится чрезвычайно. Девчонка не жилец, судя по всему. Она даже не поймет, что это именно я забрал ствол. А если она и есть тот таинственный Клик и вайпнулась на Аврору вместе с «королем», то наверняка у нее еще что-нибудь найдется в запасе. Все же самый дорогой киллер был в свое время.

Да, сорян, но мне нужнее.

За спиной раздался вопль паучихи — она то ли радовалась победе над вепрем, то ли негодовала из-за того, что исчезли коконы. Я решил не проверять и двинулся прочь, ощущая приятную тяжесть в руке.

Меня хватило шагов на пятьдесят и секунд на тридцать раздумий. Мысленные аргументы насчет того, что человек в беде, упорно натыкались на систему ценностей, заложенных в детстве. Тех, в соответствии с которыми надо идти к цели любой ценой, искать и получать преимущество, чего бы это ни стоило. Вроде все было верно, но я вдруг понял, что не так давно уже попадал в подобные обстоятельства — во время той дурацкой тестовой симуляции у Хранителей. И от этого понимания меня передернуло.

И в пустоте, и теле младенца я много думал о том, почему Эфир так легко позволил Эйпу поменяться со мной. Неужели мы так похожи? Что повлияло? Какие-нибудь сигнатуры в мозгу или нейронные пути, привычки и взгляды? Ну не могу же я, вроде неплохой парень, быть таким уродом, как он!

Что во мне действительно мое, а что в меня вложили — все это пока было загадкой. Но одно я понял точно. Я не оставлю Крысу в беде на радость Эйпу и Ко.

Когда я вернулся, здоровья у нее осталось всего девять процентов. Она уже даже не стонала, только дергалась в редких конвульсиях. Раскрытые глаза едва виднелись сквозь паутину на ресницах. Я не знал, как ей помочь, но лучше сделать хоть что-нибудь, чем просто отвернуться.

Я собрался, настроился и быстрыми движениями собрал паучков с ее лица. Отбрасывал их на землю и топтал, пока зеленая жижица не появлялась под подошвой. Открыл Крысе рот, перевернул ее и потряс, выманив еще десяток мелких тварей. Потом влил ей эликсир жизни. Полоска здоровья подскочила на пару процентов, но тут же рухнула обратно. Ясно, пока не убрать яд и пауков из ее тела, ничего не восстановится. Главное, чтобы было не поздно.

Я углубился в чтение форумов, поглядывая на полосу здоровья и периодически вливая девчонке в рот эликсир. Форумы и вики оказались бесполезны, но выручил дневник путешественника. Оказалось, что люди Магнуса достаточно натерпелись с такими же пауками и, потеряв несколько человек, все же нашли противоядие.

Первое, что нужно было сделать, — это полностью погрузить жертву в воду. С этим проблем не было — всего в километре, судя по карте, текла небольшая речка. Я отнес девчонку туда. Не знаю, как бы получилось в реальной жизни, но в игре я продержал Крысу под водой почти три минуты. Топил двумя руками и отгонял паразитов, покидавших ее тело.

Паучки от миллиметра до сантиметра размером выскакивали вместе с пузырьками воздуха из носа и рта, а затем тонули, оставляя слабый зеленый след на воде. Я насчитал двадцать три мелких и пять крупных, но еще минуту держал ее под водой после того, как она перестала дышать. Искусственное дыхание в игре не было предусмотрено, поэтому я просто следил за полоской жизни. На уровне в пять процентов я вытащил девчонку на берег и сразу же влил зелье здоровья.

Она чуть порозовела, но все равно сквозь кожу по всему телу проступали бледно-зеленые нити и очаги заражения, которых не было еще час назад. Радовало лишь то, что расти они перестали.

Со второй частью лечения все было не так однозначно. Артейл нудно, с подробностями описывал весь ход экспериментов в поисках противоядия. И настойка горькой полыни, и слизь какого-то жаобаба, и даже растертый в пыль прион в микродозах — все это могло помочь и лечило разные виды отравлений и проклятий. У меня была только полынь, я точно видел ее по дороге сюда.

Отвар полыни не помог, но мы хотя бы высохли у костра. У Крысы началась лихорадка, она стала бредить. Говорила с кем-то, просила не убивать, потом считала смерти: семьдесят восьмая смерть, сто двадцать пятая смерть, потом опять просила не убивать, плакала. Смотреть и слушать все это я не мог. Незадачливого убийцу Уокера, помнится, стерли с лица Эфира свои же согильдийцы и до окончательной смерти убивали более ста раз. Даже прозвище им тогда на форуме придумали — не Темное братство, а Кликбейты.

Ладно, она это или не она, потом разберемся. Кто такой жаобаб я не знал, а картинку Артейл не оставил — не хватило места на странице. Зато я мог найти прион. Залез на ближайшее дерево и активировал «темное зрение». В той стороне, где осталась паучиха, что-то едва заметно блеснуло, а других следов в окрестностях не было. Я уже собрался спускаться, опять забирать «крысиного короля» и идти добивать паучиху, но заметил, что сама Крыса подсвечена оранжевым. Свечение это исходило от крысиных черепов на ее поясе. Целых зернышек приона я не нашел — это скорее было какое-то напыление, не поддающееся идентификации на моем уровне, но меня это мало заботило.

Первый череп, растертый в пыль, пошел в отвар полыни и вместе с осадком был влит девушке в рот. Остальными двумя, как скребками, я до красноты прошелся по всему телу. И, кажется, подействовало. Ее согнуло пополам, и началась рвота, а полоска жизни толчками поползла вверх. Чем больше зеленой слизи выплевывала девчонка, тем выше становилось здоровье.

Я не стал прощаться. Убедился, что больше ничем помочь не могу, да уже и не нужно, и ломанулся сквозь джунгли. Я почти добежал до места, где мы расстались с Каданом, когда появилось системное сообщение.

Эфир, да чтоб тебя! Что за день ядов такой?

Я мешком упал в куст. Не удавалось даже пошевелиться — я мог только смотреть, как по моей руке медленно ползет ярко-красная с синими полосками гусеница. Каждые пару сантиметров она кусала меня. Боли я не чувствовал, но система подсказывала, что происходит.

И так по кругу. Какой-то баг системы или особенность НПС. У игроков, насколько я помнил, оглушенного нельзя оглушить повторно, но, может, с ядами все иначе.

Спас меня Кадан, когда сам пошел меня искать. Сначала он, правда, охал и ахал, но не из сочувствия мне, а от восхищения кусачими монстрами. Он снял с меня, аккуратно складывая в баночку, больше десятка этих, как он выражался, прелестных созданий и влил мне в рот содержимое маленького флакончика. Это было уникальное противоядие из запасников гильдии картографов-натуралистов — будь у меня такое, мы с Крысой не мучились бы так долго. Минут через пять меня отпустило. На память остались красные следы на руке и пассивная способность «защита от ядов» десятого, максимального, уровня с двадцатипроцентным шансом преодолеть паралич.

Мы отправились дальше, только еще медленнее, чем вчера. Кадан все время рассказывал, какой успех на форумах произвела его фотография гробницы. Хвастал, что его блог путешественника сейчас едва ли не самый популярный ресурс в сети и, по последним данным, даже обгоняет блог Макса, в котором давно не было новых статей. Теперь-то возлюбленная точно одумается…

Я почти не слушал, пытался понять, куда же все-таки делся Макс и как мне с ним связаться. Не придумал ничего, но, глядя на очередную попытку Кадана художественно сфотографировать поросшего мхом идола, понял, как я передам весточку Уокеру.

День прошел довольно скучно в сравнении с ночью, мы сделали несколько снимков и дважды отбивались от мелкой живности. Вокруг ее было полно, но первой она нападала редко. Сначала Кадан перепутал с лианой змею, мешавшую ему в кадре, а та, обидевшись, привела друзей. Справились довольно легко, я рубил своей новой игрушкой, а Кадан добивал из огнестрела, больше похожего на обрез двустволки. А потом мы то ли вторглись на охотничью территорию, то ли просто оказались на пути у небольшой стаи волков — их было семеро. Тут пришлось повозиться, и Кадана сильно подранило, но он только радовался, что получатся красивые фотографии.

Когда Кадан наконец-то свалил в офлайн, я не пошел назад к гробницам, которые мы нашли, а побежал вперед. Как мог быстро, аккуратно и незаметно прошел по завтрашнему маршруту, отмечая каждый объект для съемки, способный заинтересовать свежеиспеченного популярного блогера.

Первый таким объектом стала заброшенная хижина, построенная на ветках большого дерева. Она напоминала исполинскую шорею, которую в земных джунглях еще называют сал. Дерево имело метров тридцать в высоту и почти три в диаметре, а ветки были толстенными, так что хижина выглядела довольно крепкой.

Мой план был прост — я оставляю отметки в виде знака W, а там, где можно, добавляю череп, Кадан фотографирует и несет в массы, люди Уокера считывают подсказки, и мы с ними встречаемся на Утесе Черепа. От мыслей, что какой-нибудь элемент плана не сработает или подсказку разгадают Хранители, я отмахнулся и творчески приступил к делу.

Один волчий череп я оставил в хижине на полу возле нацарапанной ножом буквы W, второй — под деревом. Много времени пришлось потратить, чтобы состарить свежие порезы на ветках.

Следующим объектом, достойным попасть в кадр к знаменитому блогеру, был каменный постамент двухметровой квинканы. Не знаю, откуда он взялся посреди джунглей и кто его сделал, но памятник был проработан очень детально, от острых когтей и до резного хвоста, который, как и в моей деревне, отломился и валялся на земле рядом. Видимо, это была профессиональная болезнь всех местных статуй.

Мудрить с черепами не пришлось — перед оскаленной мордой статуи они были уже навалены кучей, и я просто разложил их буквой W. Портить квинкану не хотелось — хоть и старый камень, но чувствовалась в нем сила, будто что-то дрожало внутри и отдавалось едва уловимым теплом, если приложить руку. Точь-в-точь как дух-хранитель в Уасиока. Я тщательнее исследовал все вокруг статуи и под слоем листьев нашел-таки остатки фундаментов. Оказалось, что эта древняя деревня была раза в два больше моей и раз в десять печальнее.

Третьим объектом была пирамида — запредельная для меня по уровню и при этом неплохо сохранившаяся. На некоторых камнях отчетливо виднелись рисунки — сцены из жизни моих новых предков. Пришлось побыть одновременно и художником, и вандалом. Да простят меня историки Авроры, но большую часть я разрисовал углем. Где-то я просто подправил картинки, а где-то сделал несколько крупных раскрасок, которые собирались в букву W издалека и под определенным углом.

Кадан купился на все. Хижина привела его в дикий восторг и пробудила в нем кучу фантазий на тему рая в шалаше с его подружкой. Квинкана, наоборот, напугала, и мы, быстро сделав кадр издалека, двинулись дальше. У пирамиды он завис, изучая рисунки, а я подсказал ему интересный ракурс.

В остальном все шло стандартно, мы отбили несколько легких атак и сбежали от пары более сложных. За день я поднял уровень и немного продвинулся в умении работы с ядами. Измазал ядом гусеницы половину запаса иголок трупоедов и теперь тыкал ими во все, что попадалось под руку, а точнее, пыталось на нас напасть.

В этот день мой наниматель свалил даже раньше, чем обычно, уж очень ему не терпелось выложить новые фотки в сеть. А я побежал к утесу, благо до него оставалось полдня ходьбы и нужно было все подготовить.