Добро пожаловать на Аврору!

Глава 12

Закладка оказалась пуста — осталось только понять, кто ее нашел. Я полез на форум и к огромному разочарованию обнаружил серию сообщений в чате от разных персонажей.

Я бросился вниз по ступенькам, но вспомнил, что торопиться уже некуда, а бег — это первый признак преступника. Если Хранители не допрашивали Кадана, то они знают только место и то, что я туземец. В худшем случае они могли видеть, как я поднимался на вершину.

Ладно, условно активируем достижение импровизация, вспоминаем, как врали воспитателям в Академии, берем пару огрызков хитиновой брони сколопендры, благо она еще не развеялась до конца, и делаем вид, что я тучка-тучка, а вовсе не медведь.

Размеренной походкой я почти уже достиг нижней ступеньки, когда путь мне перегородила знакомая темная фигура.

— На ловца и зверь бежит. Привет, малыш, — сказала Алиса, покачивая посохом некроманта. За спиной у нее стояла Ника, но по ее лицу невозможно было угадать, что у нее на уме.

— Да пребудет с вами сила бога Солнца!

Я сделал максимально тупое выражение лица. В реале я бы уже выдал себя, вспотел, покраснел, стал нервничать, прятать глаза, но спасибо Эфиру — все, что бушевало внутри, легко пряталось за маской чуть подвисшего НПС, оказавшегося в незнакомой ситуации. От волнения, правда, мне передалась манера речи Хрумтума:

— Белая госпожа нужна проводник? Не ходить наверх, там гнездо опасный монстр.

— Как неоригинально, — фыркнула Алиса и стала бормотать заклинание, которое подняло мертвых туземцев у нее за спиной. Что-то громыхнуло на вершине утеса.

— Можно торговать, у меня есть много-много волшебный прион.

Я продолжал ломать комедию и, стараясь не делать резких движений, достал мешочек с кристаллами, найденный в мастерской Веласкеса. Нащупал самый большой и на открытой ладони протянул Алисе. Вряд ли она мне поверила, но во взгляде промелькнул интерес. Еще бы ему не промелькнуть! Если верить форумам, перед ней сейчас лежало целое состояние. Моих кристаллов хватило бы, чтобы оживить или усилить маленького механического дракончика.

Она замерла, дернула посохом, притормаживая мертвецов и махнула мне рукой — подойди, мол, поближе. Ладно, играем дальше. Может, и не поверила, но хоть сразу не убила. Я улыбнулся и, не опуская руку, сделал пару шагов вперед.

— Добрая госпожа, купить кристалл? — Я поклонился, протягивая ей камень, а вторую руку отводя за спину.

Не знаю, что сработало — наживка как таковая или раздутое самомнение Алисы, но та купилась. Подошла ко мне поближе и, улыбаясь потянулась к кристаллу. В ее глазах явственно читалось — заберу этот, потом весь мешок, а потом и твою душу. Я, не отводя взгляд, бросил ей кристаллик. И одновременно метнул из-за спины киридаши, покрытый ядом радужной гусеницы.

Стерва среагировала моментально и саданула в меня призрачным сгустком из посоха, отняв сразу половину жизни. Успела замахнуться во второй раз, но яд начал действовать. Она удивленно посмотрела на нож, пробивший тонкую мантию и торчащий теперь из ее плеча.

— С-сука… — Алиса пыталась еще что-то добавить — хотела, кажется, приказать Нике атаковать, но уже не смогла и мешком осела на землю.

Я обернулся к Нике, которая не пыталась напасть и растерянно переводила взгляд с меня на Алису и обратно. А та смотрела на меня. Не тем жадным взглядом, с которым она распотрошила мое прошлое Эфирное воплощение, а с ледяным спокойным намерением убить меня сразу, как только вернутся силы. Я наклонился, вынул киридаши и двумя быстрыми движениями выколол ей оба глаза.

Глаза регенерируют через неделю-другую. Но в ту секунду, когда она потеряла первый, во втором мелькнул такой страх, что это показалось мне бесценной наградой. С глазами повезло, что система зачла критический урон по слабому месту. В остальном же у Алисы оставалось больше девяносто восьми процентов здоровья. Я мог бы ковырять ее тут до ночи, но все равно не сумел бы убить — слишком уж большая разница в уровнях.

Ника, убедившись, что Алиса не видит, молча протянула мне какой-то пергамент. По ее губам я прочел: «Беги». Я вытер нож о траву и, получив одобрительный кивок Ники, полоснул по ее руке, а потом помчался к лесу.

Остановился я, только когда полоска выносливости уперлась в ноль. Пока восстанавливался, развернул записку. В некоторых местах пергамент проткнули пером насквозь, будто писали в спешке, на коленях.

Я тоже понятия не имел, как помочь ей там, но, по крайней мере, теперь точно знал, что она не стала таким же монстром, как Алиса.

Сменив направление, я бежал до самой ночи, раз за разом истощая выносливость. Выгорела — зарядилась, выгорела — зарядилась. Я хотел вернуться в деревню и проверить, насколько все плохо, но какой-то едва уловимый зов манил меня в другую сторону. Будто магнит, который подправлял движение, ставя на верный курс.

Блокировать воздействие я не стал. Пустил вперед Ку-Кулька с приказом нападать только в случае агрессии и рысцой, экономно расходуя выносливость, побежал в сторону зова. На болоте скорость пришлось сбросить — то я собирал травки, корешки и ядовитых гусениц, качая травничество и алхимию, то Ку-Кулек вступал в бой с агрессивно настроенными мобами.

Когда пес получил четвертый уровень, а я тридцать восьмой, зов завел нас в непролазные топи. Качаться было легко, питомец пачками рвал мелкую и среднюю живность. Кролики, кабаны, змеи и пауки не могли повредить его броню, и он разрывал их буквально в клочья мифриловыми клыками. А я подбирал обрывки шкур, алхимические ингредиенты и медные монетки. Только я заканчивал копошиться в одних останках, как система добавляла опыта и можно было браться за новые. Так мы и шли от кучки к кучке.

Остановились на краю плотных зарослей. Деревья были сплошь завешены лианами и прочей растительностью. Почему-то система называла их мангровым лесом, хотя мне казалось, что мы довольно далеко от побережья. Идти в чащу не было никакого желания, но зов усиливался с каждым шагом.

Я отозвал питомца — монстры здесь были слишком сильны, за сотый уровень. Сам же медленно, почти по пояс в воде двинулся вглубь зарослей. Сначала все шло неплохо, но потом что-то хрустнуло под ногой, и вода вокруг меня запузырилась. Сзади и справа одновременно поднялись две зубастые пасти аллигаторов. Нефиговые такие крокодильчики сто сорокового уровня — спокойно меня пополам перекусят и не заметят.

Я замер, надеясь, что пронесет. И вроде даже сработало, я пел про себя свой гимн про тучку и не-медведя, а зубастые пасти развернулись в другую сторону. Но потом что-то липкое цапнуло меня за ногу, я подпрыгнул скорее от неожиданности, чем от полученного урона, и побежал. Аллигаторы метнулись за мной. Минут через сорок прыжки по кочкам и лианам а-ля Тарзан привели меня наконец на сухую землю. Аллигаторы не отставали — наоборот, к ним присоединилось еще четверо помельче. Упорные ребята, но и мне было что терять.

Я выскочил на равнину с невысокой горой и группой небольших деревянных домиков. Бежать стало легче, преследователи немного отстали, и я остановился, чтобы перевести дух и разглядеть, куда меня гонят. По моим прикидкам, деревня была раза в четыре крупнее моей домашней. Я насчитал под сотню домов разного размера, но все низкие и предельно простые. Стены, вкопанные глубоко в землю, односкатные крыши из тростника с каменным дымоходом. Над некоторыми постройками тонкой струйкой вился дымок. В горе, к которой прилепилась деревня, виднелся большой черный проход.

«Заброшенный шахтерский поселок Алабама. Территория под управлением клана Первые люди», — подсказал Эфир. Никакой защиты у поселка не было — ни ограды, ни рва. Хотя в такой глуши мангровый лес сам по себе мог считаться оградой. Жители заметили меня, засуетились, забегали. Кто-то двинулся мне навстречу, но некоторые нырнули в проем в скале и быстро вернулись с подкреплением.

Существа, идущие мне навстречу, все меньше казались похожими на людей или на любую известную мне расу. Прямохождение, руки, ноги, голова — на этом сходство заканчивалось. Все остальное было какое-то скрюченное, перекошенное, со странными черными наростами. Один хромал и волочил за собой жуткую каменную ногу, у другого на голове вспух огромный желвак, у третьего не было рук, а вместо них торчал отросток из живота. Лишь несколько человек были почти нормальными — в них, несмотря на черные язвы, угадывались мои земляки.

Подумалось, что здесь-то я точно буду в безопасности от Хранителей. Но нужен ли я местным, особенно с моим эскортом? Оружия ни у кого из них не было, и я даже подумывал развернуться, чтобы не привести монстров к беззащитным созданиям.

Толпа остановилась на границе городка, некоторые махали мне отростками, призывая бежать быстрее. Вперед протиснулся высокий мужчина, совершенно нормальный, без единого признака проказы, и при этом игрок. Тлейклэль — гибрид шамана и воина, имеющий сто двадцатый уровень.

Он пропустил меня к себе за спину и поднял к небу руки. Некоторые в толпе повторили этот жест. Я обернулся на преследователей и едва поверил свои глазам. Черные мифриловые колья поднялись из земли и проткнули аллигатора, вырвавшегося вперед. Вокруг шамана закружилось темное облачко прионной пыли. Мельчайшие частицы, вытягиваясь из земли и из тел прокаженных, сбивались в шарики покрупнее, размером с дробь. Теперь это напоминало осиный рой. Шаман махнул рукой, и эти дробины-осы метнулись к аллигаторам — невероятно быстро, практически со скоростью выстрела.

Двум зверям начисто снесло головы, как будто в них и правда пальнули из чудовищного дробовика. Сама дробь при этом не остановилась — перегруппировалась в фигуру, похожую на бумеранг, и перебила лапы еще одному монстру.

Шаман при этом, как дирижер, водил руками, лицо его побледнело, а из носа потекла кровь. Двое из толпы поддержали его, приложив ладони к голой спине, и вокруг них появилось голубое свечение. Еще четверо вышли вперед. Наросты, которые покрывали их тела, вытянулись, превращаясь в вороненые клинки разной длины. Этими клинками местные владели в совершенстве — прыжок, несколько взмахов, и больше никто меня не преследовал.

— Приветствую тебя, брат, — шаман вытер кровь с лица и показал мне открытые ладони, подчеркивая, что в его намерениях нет агрессии, а толпа за его спиной загудела. — Мы ждали тебя, бессмертный смертный, будь нашим гостем, окей? И добро пожаловать в Алабаму!

Интересное кино, ждали они меня. На краю зрения мигнул заблокированный квест Первого человека, что-то там явно обновилось, и мне насыпали опыта сразу на четыре уровня.

— Здравствуй, Тлейклэль, спасибо за помощь. — Чуть язык не сломал, пока выговаривал. — Как вы узнали, что я приду?

— Это я тебя призвал. — Он протянул руку. — И зови меня просто Вождь, окей?

Он действительно был похож на вождя — на такого, как рисуют в книжках про североамериканских индейцев. Голый мускулистый торс, весь покрытый наполненными силой татуировками, кожаные штаны и мокасины, головной убор из перьев, спускающихся на спину. Вождь был не совсем простым игроком. В игру он пришел не от скуки и не ради заработка, а потому что иначе было нельзя.

В реале он еще месяц назад лежал под капельницей в заведении, где виртуальные игры — единственный способ хоть как-то сгладить жестокие выкрутасы судьбы. Он был почти полностью парализован, сколько себя помнил, но теперь ему стало еще хуже. Денег на собственную капсулу у него никогда не было, он мог только смотреть чужие стримы. Даже со смартфона играть был не в состоянии — руки хоть и сохраняли некоторую подвижность, но пальцы едва слушались.

Вайп и обновления в игре, однако, не просто так считались шансом на новое начало. У компании DRUGA были социальные программы в реале. Может, так она снижала себе налоги, а может, у ее руководства иногда просыпались человеческие чувства (хотя после знакомства с некоторыми акционерами мне с трудом в это верилось). В одной из таких программ как раз и поучаствовал Вождь.

При каждом обновлении больницам безвозмездно выделяли почти сто капсул, а пациентам выдавали квоту на участие в альфа-тестах, позволяя играть только за определенные расы. Как правило, на альфа-тест предлагали новых спорных персонажей, от которых не ждали серьезного изменения баланса. Еще квоты были у профсоюзов и разных некоммерческих социальных организаций, но тех вообще ограничивали всякой фигней, которую не хотели выбирать игроки — гоблины, огры, крысолюди и тому подобные расы. Все ради игрового баланса и сценарного насыщения.

— Я даже проверять ничего не стал. Как только увидел, что меня везут к капсуле, выскреб из-под подушки заначку обезболивающих. Боялся только, что до рта не донесу, так рука тряслась.

Вождь вел меня по поселку и на ходу рассказывал свою историю.

— У меня же боли дикие были, но терпел, откладывал по таблеточке. А потом все разом бахнул — и в Эфир. Даже персонажа не успел выбрать, как в реале сердце отказало. А от игры контракт на НПС прилетел. Сначала стражником меня сделали в Бартахе, та еще дыра, но мне пофигу было. Я такие чувства испытывал! Такая любовь к миру проснулась, к окружающим, к каждому цветочку-лепесточку! Там игровой суд охранять нужно было. Механика какого-то судить собирались, а у меня же любовь ко всем, вот я и подошел к нему спросить — может, надо чего? И началась заварушка, его свои отбивать пришли. Уж не знаю, отбили или нет, но меня со штрафом на перерождение отправили…

Я не стал рассказывать ему свою историю, выдумал байку про передоз и отказ системы контроля — примерно как у Ники было. С той разницей, что в моей истории я не выжил в реале. Причин не доверять Вождю у меня пока не было, но Эйп отбил у меня желание открываться симпатичным людям со странными мотивами.

— Потом меня в аборигены закинуло, — продолжал Вождь, — испытание прошел и получил направление в эту глушь местным шаманом-знахарем. То ли на мне печать больнички, то ли действительно нравится мне людей лечить, вот и местных тоже пытаюсь. Только не лечится эта гадость, а игроки-подранки не торопятся пока из леса выходить. Так и провел первый день, опыта по нулям. Потом перечитал контракт, но там все расплывчато. «Приноси пользу родному краю, верни былую доблесть и славу» и прочая ерунда в том же духе.

Мы добрались до центра поселка, где, как и положено, стояла резная стела возрождения игроков. А перед ней вместо каменной статуи, как в других деревнях, лежал и выкусывал блох из лапы совершенно живой матерый волчара.

— Здравствуй, большой брат, — поклонился Вождь и кивнул в мою сторону, — пришел, как я тебе и говорил.

Большому брату было явно меньше дела до нас, чем до блох. Он не среагировал ни на слова Вождя, ни на мое тихое приветствие.

— Не обращай внимания, — сказал мне Вождь, — он не обвыкся еще, только недавно еще был каменюкой, пока не возродили. Не поверишь, все как в сказке было. Закручинился я, по улицам бродил, у стелы рядом с камнем уселся, слезу пустил, а он мне ответил. На каком-то ментальном уровне помощи попросил. Оказалось, что это дух поселения, который может как в камень обратиться, так и в силу войти при определенных условиях. Как видишь, зверя я оживил, и столько игрового опыта в награду дали, что контракт почти закончился.

— А остальное как? — Это была очень полезная информация, ведь дома у меня была статуя, как и в деревне, куда ушли минотавры.

— А дальше сила капитала и технологий: пару хижин подлатал, колодец выкопал, больничку отстроил, запас приона из старой шахты распродал. Может, повезло, но я уже на третий день контракт сдал.

Я посмотрел на свою застывшую на старте линию отыгрыша и зачем-то проверил денежный эквивалент, хотя точно знал, что там всего несколько монет.

— Здорово! Но подожди, а квест Первых людей тебе дали? И как ты так быстро уровни набрал? И что это за магия такая, чтобы с прионом так управляться? — Меня прорвало на вопросы, но Вождь только отмахнулся.

— Квест дали, и об этом отдельно поговорим, окей? А пока пойдем, правильным навыкам тебя научим. У меня уже отработана схема. Ты когда оцифровался?

— Примерно на третий день после открытия сервера. — Кулаки непроизвольно сжались, когда перед глазами встал процесс моей оцифровки.

— Окей, значит, в списке тех, кого я могу призвать, ты четвертый по хронологии из двенадцати. И пятый из уже призванных. Они сейчас в рейдах, потом познакомитесь, — сказал Вождь, что-то подсчитав в уме. — Короче, всего нас чертова дюжина — ровно по количеству племен и у каждого какая-нибудь уникальная способность. У меня «зов предков». Как самый первый, я могу остальных призывать.

Продолжая экскурсию, он знакомил меня с нужными мне персонажами. НПС задавали классические вопросы о причинах моего желания стать лучше, называли стоимость обучения — и начинали вдруг радостно улыбаться, когда Вождь им что-то шептал. А я улыбался грустно, понимая, что выше подмастерья мне не подняться. Травник и зельевар лишь покачали шишками на головах, кулинар научил паре интересных рецептов из тех аллигаторов, которых покрошили у входа, а сейчас планировали съесть на ужин. Кожевник показал, как делать простенькие доспехи, а кузнец меня прогнал — я, по его словам, и так был сейчас на максимуме возможного.

Более качественно снимать шкуры, делать стрелы и дротики меня научил сам Вождь. Но все это были крохи по сравнению с потенциальными возможностями, которые я пока не мог раскрыть.

В итоге мы пришли к шаману-татуировщику. Это был маленький сморщенный старичок с черными наростами на голове, похожими на грязные слипшиеся косички. Изо рта, в котором осталось меньше половины зубов, торчала едва тлевшая самокрутка. Грязь въелась в ладони, а под длинными, но частично обломанными ногтями виднелись крошки приона. По крайней мере, мне хотелось верить, что это именно они. По сравнению с этим дедом, шаман из моей деревни выглядел сертифицированным специалистом в белоснежном халате и со стерильным кабинетом. Но каталога с адресами других тату-мастеров у меня не было, да и Вождь заверил, что дедушка — лучший на континенте. И пока передоз приона не разъел мозг мастера окончательно, нужно было пользоваться. Оплата за услуги не требовалась, только материал, но, как говорится, у меня было с собой.

Первым делом дед обновил и добавил несколько узоров к татуировке на моей спине. Потом набил несколько закорючек в разных местах по телу — на затылке, ступнях и локтях, за что Эфир вручил мне навык активной маскировки первого уровня. Она расходовала кучу выносливости, но уже на первом уровне позволяла замереть и слиться с окружающей средой.

А потом шаман меня удивил. Из-под груды тряпья он вытащил кучу слипшихся пергаментов с эскизами и предложил выбирать или нарисовать самому. Знаю, это было ребячество с моей стороны и спорно с точки зрения красоты, но я взял головешку из горевшего неподалеку костра и нарисовал на пергаменте черный крест, какой был у меня в реале, только надпись выбрал другую. Шаман ничуть не смутился, похихикал, облизал иглу и принялся за дело.

Оказалось, что татуировка парная и идет на обе руки. Знал бы я заранее, выдумал бы что-то получше, ягуаров каких-нибудь в прыжке с оскалом или ястребов. Но шаман не стал задаваться вопросом, почему эскиз один, и на оба предплечья набил мне по кресту. Будучи профи, он, однако, расположил кресты не прямо по венам, а чуть сбоку, так что видна была только часть картинки, если смотреть на нее сверху. Но если соединить руки, плотно прижав друг к другу, то два креста сливались в один с крупной надписью «ГНЕВ» по центру.

Судя по радостному виду Вождя, татушка ему понравилась. Он немного смутился из-за надписи, но уточнять смысл не стал. Зато засмеялся, видя, что я подвис с изучением новых способностей. Какая-то фигня — поглощение, распыление… Где атомные бомбы, где когти Росомахи?

— Поглощение получил? — спросил Вождь и дождался моего кивка. — В вики не лезь, окей? Это новая спецуха, только для местных. Еще не факт, что после беты оставят, а пока твори, что угодно. Прион вокруг, прион в монстрах, прион в тебе — трансформируй, как хочешь. Что-то вроде магнетизма, но работает не напрямую с кристаллами, а как бы это сказать, с их производными. Разберешься. Пойдем пока познакомлю кое с кем.

Шаман то ли отрубился, то ли приступил к медитации, но даже не отреагировал на мои слова благодарности. Мы прошли мимо нескольких домов, в каждом из которых встречали прокаженных. При виде Вождя они высовывались из окон, некоторые бросали свои дела и выходили из дверей, и каждый смотрел на нас с необъяснимым благоговением и надеждой. Вождь кивал им, что-то бубня себе под нос.

Мы прошли мимо входа в старый рудник и стали огибать гору, пока не уперлись в небольшое круглое каменное строение. В крыше было отверстие, из которого вилась струйка черного дыма. Я пригнул голову, а вождь почти сложился пополам, чтобы войти внутрь, но разгибаться он не стал — опустился на колени, будто молясь о чем-то.

В центре стояла небольшая, примерно мне по пояс, черная резная статуя женщины с кошачьей головой и палочкой благовония в лапах, а вокруг прямо на земле лежали прокаженные. Я насчитал семерых. Их тела в разной степени покрывала черная корка, но было понятно, что до полного окукливания им осталось совсем чуть-чуть. У пары несчастных еще были свободны руки и шея, у остальных только лицо. У одной черной фигуры блестели только мокрые от слез глаза и кусочек носа, который шумно втягивал воздух.

— Храм богини Каали. — Вождь с придыханием произнес это имя. «Ка» прозвучало на вдохе, потом пауза и выдох. — Здесь мы держим тех, чей конец пути уже близок и кому нужно помочь в первую очередь. Подойди, не бойся.

— А эта штука точно не заразна? — Глупо было бояться игровой болячки, но храм настолько сильно походил на палату лепрозория, что я замешкался. Да еще и кисло пахнущий черный дымок лез в ноздри.

— Это маги Куре, такие же, как мы. Вот лежит Ксоко Крыло Ворона. — Вождь подошел к обезображенному телу, вынул из сумки тряпочку, похожую на кусок марли, и промокнул девушке слезы. — У нее очень сильный дар — могла одним заклинанием разорвать пополам гориллу. Прион открывает дару путь и дает сверхчеловеческие силы. Но Каали требует плату за использование дара. И чем он сильнее, чем чаще его используешь и чем больше приона принимаешь, тем быстрее он забирает тело. Но ты можешь ей помочь.

— Что значит «такие же, как мы»? — У меня зачесался локоть, потом затылок, и вообще появилось ощущение, что корка уже покрывает все тело. Я даже последние слова Вождя не услышал.

— Не ссы, окей. Как бы тебе объяснить попроще? Ты уже заражен. Мы из Первых людей — что-то типа нулевых пациентов. Прион — патогенный паразит, но у нас как бы иммунитет. Переносить можем, даже частично использовать, но мозг наш он поразить не может, по крайней мере, на альфа-тесте. Попробуй применить на Ксоко поглощение, только выпей вот это сначала.

Чесотка разом отступила, все-таки сила мысли — мощная штука. Я взял протянутый пузырек — зелье, в полтора раза ускоряющее восстановление выносливости на ближайшие два часа, и выпил. Вкус оказался сладким, но с интересной ноткой — базилик, что ли, туда добавили. По телу пробежала легкая судорога, я с хрустом повел головой.

— А зачем они здесь? Не в смысле в этом доме, а на этой горе. Это ведь старая шахта, но я вижу, что там еще есть кристаллы. А если люди и так ими переполнены…

— Это как наркотик, — ответил Вождь, — чем больше принимаешь, тем больше нужно. Иди сюда, окей.

Я приблизился к девушке. Корка выглядела пугающе — покрывала все тело, а толщиной была до нескольких сантиметров. И при этом на меня смотрели красивые зеленые глаза, опухшие от слез. «Используй поглощение», — тихо повторил Вождь и легонько подтолкнул меня.

Не знаю, какие эффекты были задуманы разработчиками и требовалось ли картинно стоять, воздев руки к потолку, но я просто сел на корточки, положил обе ладони на грудь Аэлиты и погрузился в изучение раздела с навыками.

Ага, значит, будет тянуть выносливость, пока я тут не лягу. Я покопался в сумке и выпил еще эликсир, расширивший максимальный запас. Подождал, пока зелье Вождя заполнит меня полностью, сел поудобнее и мысленно активировал умение.

От тела Ксоко к моим татуировкам потянулись два дымных следа. Постепенно они стали темнеть и уплотняться, корка на ее теле задергалась. Стали отрываться отдельные куски, тут же превращающиеся в пыль, которая втягивалась в потоки.

Шкала выносливости рухнула вниз. Боли я не чувствовал, только появилась тяжесть в руках, будто долго качал с гантелями бицепсы. Мышцы стали гореть, боль поднялась выше, заломило шею. Я сфокусировался на потоках, мысленно притормозил их, и выносливость, которой осталось меньше половины, замедлила свое падение. Я начал водить руками над телом Ксоко, и везде, где касался, корка распадалась, открывая обнаженное тело.

Когда выносливость опустилась в красную зону, я уже ничего не видел. Свинцовые веки закрылись и тянули голову вниз. Рук я не чувствовал, а на плечи будто опустилась бетонная плита, и я потерял сознание.