Добро заражённого города

Глава 13

Какое-то время "жигульские" ещё сидели, общаясь. Гарик рассказывал о событиях утра, пока не добрался в рассказе до момента, как пришёл к рынку. Дальше он повторился, высказав свои опасения и предположения по поводу ситуации с Володей Стеклом.

— Ты ещё не думал про Кипариса? Всё-таки, он не одиночка какой в Нилосске, круглосуточно под охраной, как Мона Лиза, блин, — сматрелился Радист чуть громче, чем стоило.

— Надеюсь, у Отца будут какие-нибудь прикидки.

— Были бы у него прикидки, Гарик, он бы сам давно его грохнул, — матерясь через каждое слово, продолжил Радист.

— Прикидки. Я не сказал "план". Прикидки, понял? Где ест, где пьёт. Что пьёт. Каждая мелочь может помочь, Радист.

— Ты мне это рассказываешь? — скривил лицо Радист и откинулся на спинку кресла. — Всё равно, думаю, что ничего у него нет.

Жигуль пожал плечами и достал из сумки бутылку воды, чтобы смочить разодранное кашлем и горящее горло.

— Я могу последить за ним, Гарик, — предложил Радист, снова нагнувшись к столу.

— Нет. Ты будешь со мной, когда я буду говорить Отцом.

— Тогда Купец? — перебил Радист командира.

— Нет. В любом случае, дальше администрации Кипарис не выберется. Нужно ждать ночи.

— Думаешь, он робот, Гарик? — продолжил Радист. — Я не знаю ни одного человека, который весь рабочий день сидит в офисе.

— В любом случае, он под охраной.

— Он человек. И человек расслабленный. А расслабленные люди не заботятся о собственной безопасности.

— У него Отец под боком. Думаешь, он не ожидает от него удара?

— Мы говорим о Кипарисе, а не о нашем Федьке, — Купец усмехнулся словам Радиста, — если бы он не чувствовал себя в безопасности, он бы как минимум отогнал Отца подальше от Нилосска, как максимум — закопал бы его уже давно. Но нет, он держит его рядом.

— Ну, некоторые "московские" до сих пор верны Отцу.

— Чушь, — уверенно сказал Радист, — они его просто уважают и не более. У Отца нет сил выступить против племянника в открытую, поэтому он хочет от него избавиться вовсе. Серьёзный шаг, но ему нужны люди. Ни один "московский" не пойдёт на это.

— Ладно. Сегодня в деревню должен приехать Бобр, насколько помню. Нужно бы не проморгать и побеседовать с ним, — переключился на другую тему Жигуль.

— Давно пора, — одобрительно покивал головой Радист и отодвинул стул от стола. — Я сейчас вернусь.

Купец с Жигулём кивнули ему.

— Ты встречался с людьми на рынке. Что слышно?

— Говорят, "киповские" меняют мула.

— На машину они так и не накопили?

— Нет. Говорят, с наёмной машиной намного проще.

— Это они только тебе так говорят, — улыбнулся Жигуль. — Про Володю ничего не слышал? Про "стеклянных" там?

— Нет, Гарик. Что такое?

— Лёша сказал, что "стеклянные" отловили на своей территории одиночек.

— Когда?

— Неделю назад. Не-де-лю.

— Думаю, я бы об этом обязательно знал.

— Ты даже про группы зелени не знал, — отбивая каждое слово, высказал Жигуль. — Проверь.

Радист вышел за дверь и обратился к охране:

— Я скоро вернусь. Надеюсь, я смогу войти бесплатно?

— Да, отход до туалета бесплатный, — один из охранников выругался с улыбкой на лице.

Он отошёл к двери и оглянулся, выискивая глазами кого-нибудь "стеклянных" и Лёшу Словаря конкретно. Никого не было.

До туалета вела неприметная дверь в углу здания. Через неё можно было попасть на перестроенный огороженный забором из профнастила задний двор, в дальнем углу которого, фактически, на чужом участке, располагался переделанный из сарая или небольшого гаража туалет. Дом на участке был огорожен ещё одним забором.

На заднем дворе также была крытая площадка для отдыха со столом и лавками, которая не пользовалась спросом у местных. Сейчас на лавке сидел "московский", на столе лежал автомат, стояла бутылка воды, упаковка какого-то печенья. Постовой держал в руках какую-то книгу и лишь мельком взглянул на Радиста.

Выход с этого двора был ещё один — запертая на ключ дверь рядом с туалетами.

Как только Радист закончил и открыл дверь, чтобы выйти, услышал за забором чьи-то торопливые шаги, будто кто-то торопился и хотел срезать, пройдя вдоль клуба поперёк улицы. "Московский" тоже услышал это и, пододвинув автомат ближе, перелистнул страницу.

Радист, иногда оглядываясь на звук и дверь, ведущую наружу, зашагал по тропинке быстрее обычного. Постовой поднял голову и положил руку на рукоять автомата, поглядывая то на Радиста, то в сторону источника звука. В конце концов, шаги проходящего мимо отдалились настолько, что их перестало быть слышно с заднего двора. Переглянувшись с охранником, Радист вошёл обратно, в здание клуба.

Обратно, к своим собеседникам, Радист вернулся без проблем.

— ...и поспрашивай его насчёт телевизоров. Может, сможем организовать какой-нибудь экспорт, их в каждом доме полно, — заканчивал Жигуль, глядя на зашедшего Радиста. — Всё путём?

— Да, Гарик. Что насчёт Бобра? Уже обсудили? — про недавнее событие, заставившее его насторожиться, он рассказывать не стал.

— Тебя ждали, — пояснил командир. — Бобр, думаю, прибудет после обеда или вечером. До этого, думаю, говорить с Отцом не имеет смысла. Прошвырнёмся по базару, может, найдём чего. Да и в лагерь нужно бытовых расходников закупить.

— Вы прошвырнётесь, — Купец поочерёдно указал пальцем на собеседников. — У меня дела есть.

— Да, Купец будет искать заказы, — пояснил Жигуль.

— Я могу сходить к зелёным, разузнать, что да как.

— Я что сказал? — протяжно и немного разочарованно задал риторический вопрос Жигуль. — По одиночке не ходим.

— Думаешь, там опасно?

— Думаю, если Лёша всё же начал охоту, первым делом он связался со своими шестёрками в лагерях зелени и сообщил им, какая за нас награда.

Радист пожал плечами.

— По базару, так по базару.

В Нилосске Писарь отчитался очередной раз в рацию. С Жигулём он так и не связался — посчитал повод пустяковым. Связь с деревней требовала больше телодвижений, чем связь с кем-то ближе.

Он закончил первый дом. Добра, по его меркам, было немного. Обычный норматив он давно перевыполнил благодаря паре удачных квартир, но свою личную норму ещё не добил.

— Иду в следующий по очереди дом, приближаюсь к границе со Стеклом, приём.

— Это Рыжий. Вижу тот дом отсюда, приём.

— Лодочник, приём, Писарь Лодочнику, приём.

— Это Лодочник, — послышался ленивый голос из рации.

— Что-нибудь слышно по каналам?

— Да они говорят, не затыкаясь, Писарь, — сматерился Лодочник.

— И ты только сейчас об этом говоришь?

— Успокойся, Писарь. Они с утра болтают, как и вы.

— Ладно. Можешь сказать, где "стеклянные"?

— Нет. В городе у них две группы по 3 человека. Вроде бы, двое в деревне, но не могу сказать точно. Получается, четверо в лагере.

— Я про улицы спрашивал, Пётр. Но ладно. С Солей всё путём?

— Да, сидит, слушает их бредни.

— Что-то необычное слышно?

— Говорили что-то про кота с мышью, но, это про старый случай, вроде, месячной давности.

— Будет что, говори, Пётр. Конец связи.

Перебежками забравшись в открытую парадную другого дома, Писарь припал к стене спиной. Он почувствовал лёгкую щекотку в горле и его чуть не разодрал кашель — Писарь сдержался; неужели, приступ кашля не мог подождать, пока он не проверит хотя бы окрестности дома.

Приведя автомат в боевую готовность, он осторожно осмотрел коридор, периодически полностью задерживая дыхание, не позволяя себе даже поперхнуться. По пути к запасному выходу он останавливался и прислушивался. Сейчас даже "жигульских" слышно не было.

Обойдя дом, соблюдая излишнюю осторожность при каждом движении, Писарь начал подниматься и только на лестнице позволил себе прокашляться. Для этого он поднял противогаз, уставился ртом в ткань одежды и сдержанно несколько раз глухо кашлянул, до боли в горле.

Новый отчёт. 15 минут пролетели незаметно. Писарь отчитался последним, назвав номер дома, в котором он был и этаж.

Несмотря на отсутствие меток, эта пятиэтажка выглядела разграбленной: куча непонятных бумаг, личных вещей и непонятных щепок и осколков на полу, местами выбитые или выломанные ломом двери — о своих наблюдениях Писарь высказался, выйдя на связь вне очереди.

— Одиночки, наверное, — послышался голос Рыжего.

— Надеюсь, не "стеклянные", — парировал Лысый.

— Да мне всё равно, кто. Жаль, Жигуль не слышит. Он после метки в ступор на 5 часов ушёл, после такого — на сутки потеряется из жизни, — заключил Писарь с лёгкой иронией в голосе.

Писарь всё-таки зашёл в одну из квартир на последнем этаже, но удивлён не был: проваленный пол, бардак, поломанная мебель. Что-то ему казалось неправильным в этой квартире. Он осторожно обошёл пару комнат, перед тем, как понять, что же это за деталь. Не было ни труб, ни проводов.

Дом или был не достроен, или разграблен одиночками. Ни один отряд не стал бы возиться с батареями отопления или проводами, кроме Кузнецких, живущих, в частности, продажей металла.

Для верности, Писарь обошёл ещё пару комнат, где картина повторялась. Он спустился на пару этажей ниже — то же самое.

— Пустой дом. Даже батареи с проводами вынесли.

— А батареи без провод оставили? — серьёзно спросил Рыжий. Писарь секунду соображал, затем скривил лицо от вспышки гнева.

— Тебе там смешно, наверное?

— Извини, Писарь, сглупил.

Прежде чем покидать здание, Витя решил проверить окрестности ещё раз. Осмотрев улицу из окна, он, стараясь не шуметь, открыл его. Окно поддалось не сразу, Писарю пришлось ударить по раме рукой. Затем, в открытое окно он выглянул наружу, наваливаясь на подоконник всем телом.

Писарь буквально чувствовал чьё-то присутствие, но никого не видел и не слышал. Приняв решение не говорить о своих планах перебраться в следующее строение, он тихо спустился по лестнице на первый этаж и вышел из здания. После следующего дома кончалась территория "жигульских". Дорога в 4 полосы отделяла её от территории "стеклянных".

Он продвигался осторожно, оттого и медленно. Рацию он приглушил настолько, что даже ему переговоры едва было слышно.

Когда Писарь дошёл до угла здания и выглянул из-за него, то увидел на той стороне дороги движение, будто кто-то скрылся в здании. Он опустился на колено, затем лёг, положив автомат рядом. Внутри здания на территории "стеклянных" действительно кто-то двигался. Сталкер медленно поднёс рацию к губам.

— На территории "стеклянных" движение. Вижу одного человека, приём.

На его доклад никто не отвечал какое-то время, затем раздался голос Лодочника.

— Они тебя видели?

— Думаю, нет. Не могу судить.

Писарь отполз за угол, чтобы его не было видно и поднялся на ноги. Он хотел обследовать дом, надеясь ничего в нём не найти, а при первой возможности обвинить "стеклянных" в нарушении границ. К полноценным боевым действиям он был готов.

Оконный проём без рамы находилось в метре от него. Он запрыгнул на кирпичную кладку и перевалился в дом, стараясь не шуметь. В помещении столбом стояла пыль. Докладывать было ещё рано. Писарь изготовил оружие и осмотрел этаж, стараясь не светиться в проёмах и не обнаруживать себя.

Вещи на первом этаже были практически на своих местах. Нельзя сказать, что чего-то в квартирах не хватает. Даже пыль была на своём месте. В эти комнаты не заходили. Это факт позволял предполагать две версии: "стеклянные" ограбили квартиры выборочно и ушли, не проверив первый этаж или находились дома прямо сейчас. Писарю больше нравилась вторая версия — можно было нанести первый удар по врагу.

Движение на территории врага могло быть частью группы, грабившей здание или второй отдельной группой. Оба варианта были неприглядны, поэтому думать о них Писарь больше не стал. Он медленно продвигался к лестнице, прислушиваясь к каждому звуку. Рацию он выключил вовсе.

Мышцы на его лице изредка подрагивали. Главное — кашель пока что не заявлял о себе вновь. Лестница забрала у Писаря несколько минут.

И наконец случилось то, что он так долго ловил ухом. Этажом выше что-то упало. Что-то тяжёлое, вероятно, шкаф, а, возможнее всего, дверь. Писарь решил оставить второй этаж без внимания и подниматься по лестнице дальше, на этот раз быстрее. Пока что больше никаких звуков не было.

Писарь, постоянно смачивая губы, вошёл через дверную арку на второй этаж и, осторожно переставляя ноги, двигался вдоль стены к комнате, откуда, предположительно, донёсся звук. На этаже тоже стояла пыль. Его брови сдвинулись к переносице от мысли, что нужно было достать нож заранее. Теперь было поздно — будет орудовать прикладом при необходимости.

Теперь, кажется, он начал различал какие-то звуки из квартиры через одну от той, рядом с которой находился. Из того дверного проёма торчали острые щепки — дверь снесли с петель. Нужно было бы доложить своим и позвать на помощь хотя бы Лысого, но, опять же, было поздно.

Звуки усиливались, исходили они из коридора. Кто-то рылся в хозяйских вещах. Писарь увеличил шаг, но двигался также медленно. Он не хотел упускать чужого в другую комнату, но и шуметь не хотел. В конце концов он добрался до дверного проёма. Загляни он туда прямо сейчас и наткнётся на сталкера. Между ними, по его прикидкам, было метра 2 или 3.

Писарь сначала, с автоматом на готове, заглянул внутрь. Незнакомец спиной к двери обыскивал одежду в шкафе. Писарь решил дальше не думать и, взяв мародёра на мушку, прошипел.

— Замри. Руки в стороны, затем вверх. Дёрнешься — пристрелю.

— Я спокоен. Я расслаблен. Рация на поясе, выключена, — чужак послушно исполнил приказы и сейчас стоял с поднятыми руками.

— Сколько вас здесь?

— В этом доме я один. Остальные — через дорогу.

— Кто ты такой?

— Юра. Голова. "Стеклянный". Спокойно. Из оружия у меня...

Прикинув последствия от захвата пленника, связанные с его транспортировкой проблемы, а также сравнив последствия от убийства, Писарь лишь подтвердил своё прежнее решение и на пару мгновений зажал спусковой крючок, перебив Юру.

Его АК сделал два хлопка, выплюнув сноб искр из дула после каждого выстрела. К отдаче Писарь был готов. Первая пуля по расчёту "жигульского" должна была пробить сердце, вторая — должна была попасть примерно в тот же район, чтобы наверняка.

Тело мертвеца обмякло и, завалившись на дверь шкафа, развернулось и обрушилось на одежду. Оставляя кровавые пятна на куртках, пальто и плащах, труп Юры сполз вниз, постепенно переворачиваясь. Здание загремело от эха. Писарь включил рацию и одновременно зашёл в дом, затем прислонившись к стене рядом с выходом. От непривычного всплеска адреналина руки задрожали. То самое чувство. Взгляд неосознанно упал на убитого, лежащего в неестественной позе. Только сейчас Писарь увидел у него кобуру. Она была закреплена странно, казалось, неудобно.

— Это Писарь. Стрелял я. "Стеклянный" был на нашей территории. Юра Голова. Двести, — чётко обозначил статус противника Писарь. — Сказал, что остальные через дорогу. Буду держать оборону, если потребуется. Свяжитесь с Жигулём. Приём, — Писарь коротко сматерился и в быстром темпе занял оборонительную позицию у окна, осматривая дорогу. Движения на ней и в домах не было.

— Это Лысый. Иду вперёд.

— Рыжий. Выхожу из здания, иду к границе.

— Лодочник. Визуальный контакт со "стеклянными" есть, Писарь?

— Нет контакта, — ответил Писарь.

— Это Володя Стекло, — послышался ленный голос в рации. — Кого притушили-то?

— Юру Голову, — ответил Писарь, не отвлекаясь от проверки улицы и дороги. — Какие планы, Стекло?

— На том и разойдёмся. Я не хочу крови, Писарь — интонация не менялась. Воцарилось молчание.

— Жигуль не отвечает, — послышался голос Лодочника.

Писарь закипал от злости, но в рацию ничего не говорил. Дышать становилось труднее. Фильтр было давно пора менять. Изредка переводя взгляд, он заменил фильтр, оставив старый на подоконнике.

— Лысый. В соседнем от тебя доме, Писарь, Рыжий со мной.

Движения по прежнему не было.