Добро заражённого города

Глава 20

Радист, спавший всё это время, проснулся от дурного сна, весь в поту. Звук захлопывающихся в машине дверей во сне были выстрелами. Утерев испарину со лба, он расстегнул спальник и, только уставив локоть, чтобы подняться, упал обратно. Локоть здоровой руки, которым он выбил окно машины, сильно распух и болел от касания.

Писарь тоже уже не спал. Он не был религиозным или суеверным, потому смирился с мыслью, что чёрт был всего лишь галлюцинацией от усталости. Копаться в этой теме он не хотел, поэтому собрался на выход, к группе. Была пора действовать, показать Стеклу, как он ошибся, посылая людей к "жигульским".

Виктор вылез из палатки и огляделся, затем подошёл к Жигулю.

— Автомат, Жигуль.

— У меня побудет.

— Я не в настроении шутить, Гарик, — прошипел Писарь.

— Посмотри, лучше, кто приехал. Резаный.

Писарь неслышно сматерился и забрался на пригорок, к остальным.

— Резаный, — повторил он шёпотом, сжимая челюсти.

— Иди лучше чайник поставь, — не оборачиваясь, сказал Жигуль, сам следуя к горелке. Писарь сплюнул и последовал за ним, пока Купец с гостем поднимались на холм.

— Из всех именно его. Ну что за свинья, а? — шипел Писарь, заправляя водой чайник.

— Поумерь свой чрезмерный пыл, — выругался матом Жигуль, — он помогать пришёл, а не воевать.

— Это тебе Бобр так сказал?

— Цыц, — спокойно сказал Гарик, затем, поглядев через плечо Писарю, поднялся и похлопал того по плечу. Сам Жигуль пошёл к пригорку, где встречали подмогу от Бобра. Резаный не испытывал интереса к собравшимся и, практически расталкивая их, молча, выискивал глазами Жигуля.

— Лови, — было его первым словом здесь, он подкинул коробочку Жигулю. Тот поймал её и мельком рассмотрел.

— Вместо второго? — поднял он гранату на уровне груди.

— Они знают о твоих планах.

— Не понял, что?

— Скорее всего, у них остался ещё один человек в деревне. Или им в уши поёт кто-то из "московских". Или у тебя здесь барабанщик, — монотонно перечислил возможные источники информации у Стекла. — Пойдём, сядем, — он кивнул на заваленные брёвна.

Жигуль обернулся, словно забывшись, затем неуверенно кивнул. Информация о том, что нападение, скорее всего, накрылось, пошатнула его. Он развернулся и пошёл к брёвнам, на одном из которых сидел Писарь. Тот сидел у чайника, ни разу не взглянув на прибывшего. Теперь, услышав шаги, Виктор развернулся и поднялся. Он дышал через едва приоткрытый рот и сверлил взглядом Резаного.

— Я буду вежлив. Из уважения к нашему другу. Отойди, — вальяжно начал пришелец, будто находясь дома. Писарь перевёл взгляд на Жигуля и тот кивнул. Сплюнув себе под ноги, Писарь смерил взглядом Резаного и отошёл к пригорку. Остальные не спешили подходить к центру лагеря и разбрелись, кто куда.

— Хочешь сказать, они ушли в город?

— Может быть, ушли. А может, идут сюда. А может, укрепились и ждут твоих действий.

Они сидели за полметра друг от друга. Ближе подошли Лысый, Радист и Лодочник. Резаный осмотрел их и безучастно обернулся обратно к Жигулю.

— Откуда информация? — смирившись с потерей козыря, неожиданности, спросил Жигуль.

— Стекло связался с торговцами на базаре и сказал не ждать его ближайшее время.

— Машины-то нет, — улыбнувшись, пробросил Радист.

На него снова оглянулся Резаный.

— Хайло закрой, — в грубой форме, матом, приказал Резаный, явно удивившись наглости Радиста. Тот стиснул челюсти, прищурился и чуть подался вперёд.

— Тихо-тихо, — шепнул ему Лысый, положив руку ему на тяжело вздымающуюся грудь. Резаный оскалился.

— Ну давай. Рыпнись, — значительно тише сказал он, не меняя позы. Ничего не выдавало в нём готовности к атаке, однако, даже Писарь, мельком наблюдая за ситуацией, почувствовал витающее в воздухе напряжение. Уловив молчание в свой адрес, Резаный посмотрел ещё секунду в глаза Радисту, он развернулся к Жигулю. Радист, в свою очередь, не опуская взгляд, так же зло смотрел в глаза гостю, пока тот не отвернулся. Дыхание его постепенно нормализовалось.

— Если нет смысла идти к ним сегодня, зачем ты принёс гранату? — Жигуль поднял коробочку на уровень груди.

— Смысл есть, Жигуль, только придётся идти через лес. Страшно, нужно будет подобраться ближе, но возможно. Это раз. Два — даже если "стеклянные" ушли в город, их можно найти, при желании. А граната, — он кивнул на неё, — лишней не будет.

Коробка была самую малость склеена скотчем. Жигуль вскрыл её и посмотрел внутрь. Среди поражающих элементов виднелась граната.

— Без обид, — кивнул Резаному Жигуль и закрыл коробку назад, тщетно попытавшись заклеить её обратно.

— Конечно, — безучастно согласился Резаный. — Так что, лагерь идём смотреть?

— Можно парой человек. На удачу.

Резаный наклонил голову.

— Я сам не против туда пойти, Гарик. Поэтому Бобру и вызвался.

— Лысый, — чуть громче окликнул Гарик Олега, — идёшь с Резаным. Соля! — прикрикнул Жигуль. Фёдор прибежал довольно скоро. — Идёшь с Лысым и Резаным.

— Понял, Жигуль, — ответил Лысый, как только его назначили, затем подошёл к Резаному и, глядя в глаза, протянул тому руку. Резаный, так же глядя в глаза, крепко пожал руку напарнику. Они представились. Фёдор, в своё время, тоже пожал руку гостю и представился ему. Резаный представился в ответ.

— Хорош штаны просиживать, — поднялся Резаный. — Давай гранаты, Гарик. Мы пошли.

Жигуль передал ему принесённую гранату, достал из куртки свою, передал и её. Резаный достал из куртки изоленту, оторвал зубами небольшую полоску и заклеил коробку.

— Удачной охоты, — серьёзно сказал Жигуль и кивнул группе, уходящей в лес, в сторону "стеклянных".

Они петляли между ловушек достаточно долго. Лысый шёл первым, за ним Резаный, замыкал Соля. "Жигульские" не решались заговорить, хотя ни Лысый, ни Соля, практически ничего не знали про Резаного. Его не упоминали в разговорах, о нём не говорили в деревне и в вылазках. Гость держался уверенно. Каждое его движение было расслабленным. За всё время он так и не кашлянул.

— Не думал, что у Жигуль и вправду бугром станет, ох не думал, — покачивая головой, с улыбкой, сказал Резаный. "Жигульские" не поддержали его и продолжали идти молча. — Мягкий он больно. Тихий. Да и стержня в нём нет, — рассуждал он, отвечая на немой вопрос его напарников.

— Ты на его территории. На нашей территории. Имей уважение, — серьёзным тоном осадил его Лысый, — не оглядываясь.

— А ты, типо, крутой, да? Забавно, — тем же тоном ответил гость. Лысый остановился и обернулся. Резаный сократил дистанцию до пары шагов и остановился. — Что встал? — шёпотом, смотря в глаза, спросил Резаный и выругался матом.

— По мне, так тебе этих шрамов мало. Я бы ещё сделал, — тоже перешёл на шёпот Лысый. Соля сзади сглотнул и взял свисающий на ремне автомат в руку. Ухо Резаного немного изогнулось само собой к источнику шума сзади.

— И почему ты этого до сих пор не сделал? — наклонил голову Резаный. — Кишка тонка. Развернись и иди дальше.

— А то что? — еле слышно спросил Лысый.

— Тогда у нас будет проблема. И число "жигульских" резко сократится.

— Что-то не верится.

— Ну ты рискни, проверь, мальчик, — поднял брови и усмехнулся Резаный.

— Помолчал бы ты, — Лысый сплюнул, развернулся и пошёл дальше. Резаный усмехнулся, приподняв уголок.

Как только они обошли последнюю ловушку, Лысый оповестил об этом тройку. Всю дорогу Соля не выпускал автомат из рук и следил не только за тем, куда наступает, но и за Резаным.

— Я ещё помню Жигуля под позывным Марио, — усмехнулся Резаный. — Он из нас всех самым низким был. Если бы нам кто тогда сказал, кем он будет... Да не поверил бы никто.

— Что за группа была? — спросил Соля.

— Был такой пацан, Глазом звали. Вот у него начинали.

— Это без глаза который? — уточнил Лысый.

— Да. Но глаз он на ветке потерял, там ничего криминального не было. Помню, прикалывался над зеленью дико, мы падали со смеху, — экспрессивно закончил фразу Резаный и громко засмеялся. Соля улыбнулся и поправил ремень автомата, наконец отпустив его.

— А ты свои шрамы тоже на ветке получил? — равнодушно поинтересовался Лысый. Смех резко, почти моментально, стих.

— Да нет. Писарь постарался. Машину мою взорвал. Думал, я внутри буду.

— Это многое объясняет, — подытожил Лысый.

— Ты не знаешь, о чём говоришь, мальчик. Тогда всё по-другому было. Даже за подобный прогон я бы тебе руку отнял, — понизил тон Резаный практически до шёпота.

— А вон Писарь, живой ходит, — парировал Лысый.

— За его тушку заплатили, мальчик, не бойся. Я своё с него получил.

— Сколько? — встрял Соля.

— Много.

— Это сколько?

— Ты за всю жизнь столько не увидишь.

— А ты что-то на магната не похож.

— Каждому своё, — оскалился в улыбке Резаный. Соле стало не по себе и он снова опустил руку на АК. — Стоять, мужики. Пришли, — он не остановился. Обошёл Лысого и достал маленький бинокль из нагрудного кармана. — Здесь уже их земля. Слушать меня. Молчать. И быть очень. Очень на стрёме, — прошептал Резаный, всматриваясь через окуляры бинокля глубже в лес. Лишь изредка сквозь стволы было что-то видно.

— С чего ты взял? — шёпотом спросил Соля.

— Капкан на 3 часа, — встрял Лысый, ещё раз оглядев заметные зубья в 5 или 6 шагах.

— Хоть один из вас двоих видит дальше носа, — прошептал Резаный, наблюдая в бинокль. — Смотрите под ноги, — через пару минут, всё ещё не двинувшись с места, продолжил Резаный. — У них тут банки консервные, некоторые с сюрпризом. Наступишь на такую — ступни как не и не было. Да и прочие свистелки прячут они получше вашего. Так, — он убрал бинокль и развернулся к напарникам, — идём след в след. Скажу падать — падаете туда, куда должны были наступить. К деревьям не подходить, ни прислоняться, ни облокачиваться. Вопросы?

"Жигульские" переглянулись, но ничего не сказали. Резаный кивнул и, развернувшись, присел, вытягивая нож из ботинка. Напарники тоже пригнулись.

Резаный передвигался очень осторожно, разглядывая землю перед собой, иногда тыкая её ножом. Довольно скоро он таким образом нашёл яму, скрытую под настилом из веток. Он отодвинул несколько веток ножом и продолжил путь, обходя её.

В лагере в это время было неспокойно. Многие слушали эфиры, переключая рации. Радист, Рыжий и Купец слушали байки Писаря о Резаном. Жигуль общался с Лодочником на ту же тему.

— ... он всегда сумасшедшим, — матерился Писарь. — Маньяк. Глаз сам хотел его убрать, да пропал потом. Думаю, ничего объяснять не нужно?

— Как он пропал, Писарь? — спокойно спросил Радист.

— Из лагеря. А постовым в ту ночь Резаный не был. Тогда по 2-3 человека стояли, но никто ничего не слышал. И крови нигде не было.

— И тело не нашли?

— Нет. Думаю, этот псих подговорил кого, а затем его в какую-нибудь яму в лесу скинул. Кто же их все проверять будет?.. Да и не до него было тогда...

— Почему ты раньше про него не рассказывал?

— Не за чем вспоминать. Вообще, думал, что подох давно. Про него и не вспомнит никто.

— А Бобр?

— Готов поспорить, сам его пришить уже хочет.

— Он центровой, считай. Не, от таких просто так не избавляются, — Радист усмехнулся.

— Просто? Не, не просто, — Писарь выругался.

— Так, а почему "резаный" то? Что с ним случилось? — спросил Рыжий.

— Вальнуть я его хотел...

— И порезал?

— ...машину его подорвал.

— Здесь? В городе?

— Да, Рыжий. Тогда побогаче жили. Но взрывчатка раньше взорвалась. Он со своим братом около машины был, брат его, считай, и закрыл собой.

— А-а, а Резаному только пол лица разорвало?

— Только щёку, Рыжий. А остальное — околки черепа его брата.

— Взрыв его так разорвал? — смутился Радист.

— Нет, железкой какой-то в голову прилетело. За меня потом Москвич заплатил Резаному, золота ему, наверное, всё что было, отдал.

— Сколько?

— Не знаю, там килограммами мерилось. Его семья сейчас как шейхи живут...

— Это от Москвича пошли "московские"?

— Не. Совпадение просто. Москвич — брат Жигуля нашего...

Со слов Писаря Рыжий усмехнулся, но быстро взял себя в руки.

— ...хороший мужик был. Говорят, тоже Резаный завалил. Нашли его на улице, избитого вусмерть. Там долгая история.

— И никто ничего не слышал?

— Там тогда не так тихо было. Выстрелы, крики... Кто же подумать мог, что это свой?..

Они помолчали немного, осматривая окрестности. Рыжий то и дело переключал каналы на рации. Пусто.

— Может, его к нам и отправили, чтобы мы закончили дело? — предположил Радист.

— Не. Он сам вызвался, вроде как, — смотря на рацию, как бы невзначай, сказал Рыжий.

— Одно другому-то не мешает.

— Заткнулись оба, — опешил Писарь и понизил тон. — Его даже пальцем трогать нельзя, как детям что ли объяснять?!

— Ладно-ладно, я просто пошутил, — поднял руки на уровень груди Рыжий.

— Чтобы я больше подобного не слышал, — Виктор сначала указал пальцем на Рыжего, затем на Радиста. Оба покивали в согласие. — Сейчас от него не так много проблем. Вы про него даже не слышали. Значит, сейчас всё по-другому. Да и не даст он себя валить. Он не из тех, кого ты сможешь ударить сзади по голове, — подытожил Писарь и пошёл к Жигулю.

— Зачем бить, если есть Наган, — пробурчал Рыжий. — Ну, на его месте я бы предпочёл, чтобы обо мне тоже не слышали.

— Да, с манерами у него большие проблемы, — согласился Радист, выругавшись матом.

Они продолжили разговор на смежную тему у пригорка.

— Жигуль, если они в лагере не найдут, тоже в город уйдём? — спросил Писарь, рассматривая свою тлеющую сигарету. Курил он редко.

— Бобра думаю привлечь, чтобы он вояк поднял. Не хочу жертв среди наших, — чесал щетину Жигуль.

— Ты думаешь, полковник захочет кусать кормящую руку?

— Он и не узнает даже. Мало ли, сколько здесь сталкеров.

— Думаю, всё через Кипариса делается. А если Кипарис скажет делать что-то против Стекла, то компромат всплывёт. Никто из них не будет самовольничать и исполнять что-то в обход полковника, а значит, — встрял подошедший Писарь. — помощи от военных нам не видать.

— У Бобра свои завязки, — спокойно ответил Жигуль.

— У нас тоже завязки. Только они ничего не решат.

— У него родственник здесь служит и ещё один в штабе сидит, — объяснил Жигуль, указывая пальцем куда-то в сторону Эфиса. — В любом случае, если не решим это быстро, будут здоровые проблемы.

Тройка пробиралась через лес молча. Первым шёл Резаный, за ним, через 4 шага — Лысый. Соля плёлся в конце, иногда осматривая окрестности.

— Стоять, — шепнул Резаный. — Ложитесь на землю, — он присел на колено и достал свой бинокль. "Жигульские" послушались и осторожно, почти бесшумно, опустились на землю. — Они свернули лагерь. Палаток не вижу.

Резаный обернулся к напарникам.

— Отсюда ловушки кончаются. Соля, идёшь на место, где был их лагерь. Если что, пали по всему, что движется.

— Почему я? — приподнялся Соля и посмотрел на Лысого. Тот тоже встал. — Ты впереди, поэтому иди ты.

— Ты ещё спорить будешь, сопляк? — спокойно переспросил Резаный. — Это приказ. Метнулся к лагерю.

— Соля прав. Проверь-ка лагерь ты, — Лысый поднял обрез на Резаного. Соля тоже поднял свой автомат.

— Заступился за наркомана, а, Лысый? Возомнил себя спасителем? Хочешь пойти вместо него?

— Пойдёшь ты. Вперёд марш, — потряс перед ним оружием Олег. Он говорил с нескрываемой злостью. — Резаный, проверь их стоянку. Это приказ. Выполнять.

— Меня ваши пукалки не пугают, ребятня. Знаете, кого это пугало? Марио. Вот он под стволом терялся. Я — нет. И будет так, как я сказал — наркоман пойдёт проверять лагерь, потому что, если убьют — не жалко. Вам, парни, не хватает человека с головой на плечах, — выругался Резаный. — Вы сами виноваты. Взяли соплю в лидеры и следуете за его идиотскими решениями. А я думал, вы здесь за деньгами, — усмехнулся Резаный. — Слышь, соляной, выполнять, — Резаный кивнул на брошенную стоянку на еле видной отсюда опушке.

"Жигульские" переглянулись.

— Смысла нет туда идти, Резаный, — подытожил Лысый.

— Правильно. Там никого нет. Если бы были — слетелись на ваш трёп. Но соляной пойдёт. Потому что я так сказал. Потому что я должен знать, что в следующих вылазках мы не превратимся в компост из-за тупости пацана, — оскалился Резаный. Лысый опустил оружие, развернулся к Соле и кивнул ему в сторону бывшего лагеря "стеклянных".

Фёдор сглотнул и, повесив автомат, обошёл двоих напарников и медленно, проверяя землю под ногами, пошёл вперёд.

— Ловушек нет. Иди смело, — пренебрежительно кинул Резаный. Соля обернулся на него, затем на Лысого, но тот не спешил кивать. — Ну?! — засипел Резаный. Соля развернулся и, действительно, пошёл, будто бы под ним не было ловушек.

Когда Фёдор удалился на несколько шагов, Резаный повернулся к Лысому.

— Ещё раз поднимешь на меня ствол — моего лица больше не увидишь. Усёк? — шёпотом проговорил Резаный, смотря прямо в глаза Олегу. Тот, смерив расстояние до Феди, не слышавшего их, кинул. Резаный кивнул в ответ и развернулся и продолжил смотреть в спину Соле.

Он ушёл на несколько десятков метров, затем скинул автомат с плеча и лёг. За ним наблюдали оба напарника и, как только Соля повёл себя странно, Лысый вскинул оружие и присел, держа обрез на колене.

Неизвестно откуда у Резаного в руке появился пистолет. Соля встал и, прокравшись несколько шагов, повесил оружие на плечо. Затем развернулся и пошёл к своим. Пистолет из рук Резаного пропал так же неожиданно, как и появился.

— Пусто.

— Тогда в лагерь, — сплюнул Резаный и развернулся. — Лысый, ведёшь.