Добро заражённого города

Глава 22

Радисту было тошно от этой ситуации. Смотря на своего командира, он не мог понять, как ему может быть всё равно, ведь решалась не только судьба Резаного или Писаря, но и всей группы. Разогнав "жигульских" от пленного, он наклонился осмотрел его окровавленное и грязное лицо, куртку и сапоги, носам которых он вырыл ямку в несколько сантиметров глубиной. Радист не решился что-то сказать, поэтому какое-то время стоял молча, от чего произвёл на Петра строго положительное впечатление.

Резаный бурчал яростные угрозы, оскорбления и, реже, проклятья себе под нос. Олег уже перестал реагировать на подобные выходки и просто держал Резаного в неприятном захвате. Спина затекала и сидеть в том положении становилось не только неудобно, но ещё и больно. Он не представлял, какого сейчас Резаному.

Сделав шаг назад, затем ещё один, он ушёл от пленника. В голове родился вопрос, что будет, если Резаного "оправдают" Жигуль с Бобром. Кто знает, что для него хуже. Радист ещё раз обернулся на Резаного и пошёл к Жигулю.

Редко в какое время в лагере было многолюдно.

— Сегодня на разведку идём? — на пониженном тоне спросил Радист.

— Идём. Только на территорию Стекла. Ты, понятно, остаёшься в лагере.

Радист сглотнул.

— Уже знаешь, куда кто пойдёт?

— Есть пара мыслишек, — неуверенно сказал Жигуль.

— Может, и Бобр что подскажет?.. Всё же, это и в его интересах.

Жигуль посмотрел в глаза Радисту, несколько раз кивнув, воцарилась пауза и даже гул лагеря не заглушал её. Наконец послышался звук мотора. Лоток на своей машине уже мчался в лагерь с Бобром на борту. Резаный оживился и завопил угрозы с новой силой. Олег заломил ему руку, но он, будто, не обращал внимания, иногда кидаясь оскорблениями и в Лысого лично.

— Радист, встреть их. Сюда не зови. Не оправдывайся, не извиняйся...

— Я знаю, Жигуль, не волнуйся.

Гарик положил руку на плечо своему бойцу.

— Не подведи.

Машина приближалась. "Жигульские" засуетились, будто не ждали визита соседей. Писарь оставался на своём месте, затем поднял глаза на Жигуля.

— Что? — кивнул ему Гарик.

— Мне выйти с тобой к Бобру?

— Нет. Нужно будет — позову. Я всё видел, расскажу, как всё было, — снисходительно, через чур приторно, проинструктировал его Жигуль. Писарь кивнул. — Рыжий, — крикнул Гарик, отворачиваясь. Тут же показалась голова Васи откуда-то из-за палатки.

— Чего, Жигуль?

— С нами пойдёшь. Если поведу гостей в лагерь, придётся обыскивать. Справишься?

Рыжий осмотрел "жигульских", ходящих по лагерю, затем кивнул.

— Жигуль, — подошёл сбоку Лодочник, — давай я?

— Нет. Останешься в лагере. Не обсуждается, — спокойно ответил Гарик и Лодочник принял этот ответ.

— Когда пойдём? — подошёл Рыжий с кобурой на поясе.

— Сними, — кивнул на кобуру Писарь.

— Сними, нечего провоцировать людей. Никому ты ничего не докажешь, — кивнул Жигуль.

— Я пошёл, — Радист собрался с духом, встал и двинулся в сторону приближающегося шума.

— Умно — послать на "пост" искалеченного, — кивнул в спину уходящему Радисту Писарь.

— Получил ранение в бою. Почётно, — вклинился в разговор Соля, наконец облачившись в бронежилет и показавшись на публике.

— Сними, — в один голос сказали Жигуль и Писарь. Соля, сглотнув, посмотрел на Жигуля и пошёл к своей палатке.

— Клоуны, — уселся рядом Лодочник.

Лагерь постепенно успокаивался. Даже Резаный стих.

— Подъехали, — заметил Писарь, не двигаясь.

— Слышу, — прошипел Жигуль, встал и двинулся к Резаному, которого до сих пор держал Лысый.

— Резаный, — подошёл к нему Гарик, — могу предложить воды и полотенце.

— Спасибо, Гарик, я лучше так, — покрыл матом, проклятьями и угрозами Жигуля Резаный, затем сплюнул.

— Отпусти его, Лысый.

Олег сразу отпустил руку пленника, та неестественно двигаясь, выпрямилась по шву. Опираясь на здоровую руку, Резаный поднялся. Перед ними стоял зверь, готовый прямо сейчас разодрать Олега, а затем Жигуля голыми руками.

Гарик заметно напрягся. В глазах Резаного это выглядело проявлением слабости, что обозлило пленника ещё сильнее. Несмотря на его ужасный внешний вид и всю ту грязь, налипшую на него, он не выглядел жертвой.

— Резаный, тебя пригласят, когда захотят услышать.

— Не-ет, Гарик. Ты не в том положении, чтобы диктовать условия, — Резаный "орлом смотрел" на Гарика, смакую каждое слово. — Это тебя свиснут, как только понадобишься.

— Бобр не тот человек, которого купит твой внешний вид. Одумайся, Резаный, пока можешь, — Жигуль развернулся и, больше не оборачиваясь, пошёл встречать гостей.

Бобр уже подъехал и остановился в нескольких метрах от одиноко стоящего посреди дороги Радиста. Повязка, держащая руку уже испачкалась. Он, опустив глаза на неё, только сейчас заметил её состояние. Менять что-то было уже поздно.

Из машины вышли трое: Бобр, Лоток и Вова Художник — облачённые в бронежилеты, с автоматами на плече и пистолетами в кобурах, закреплённых на правых бёдрах. Они выглядели как солдаты. Осмотрев их, Радист чертыхнулся про себя. "Бобровские" выстроились напротив Радиста, будто он был единственной преградой, отделяющих их от лагеря.

— Где мой человек? — спустя несколько секунд спросил Бобр.

— Он в лагере, Бобр, — Радист тоже выдержал небольшую паузу перед ответом. Он стоял ровно, иногда бросая взгляды на стоящих по бокам от главаря, "бобровских".

— Приведи своего командира.

Радист не шелохнулся, будто бы Бобр молчал. Художник усмехнулся.

— Ты, похоже, оглох в пылу перестрелки? Я повторю ещё раз. Приведи сюда Жигуля.

— Да нет, Бобр, с моим слухом всё в порядке. Только не ты тут командуешь.

— У нас и другие дела есть. Ты бы пошёл нам навстречу, а? — доброжелательно подмигнул Художник Радисту.

— Мне действительно нужно что-то объяснять, Бобр?

— Да нет, — протяжно сказал Бобр и развернулся, оглядев Радиста с ног до головы ещё раз.

Радист сглотнул. Ему было страшно. Он едва сдерживал от мандража колени и руку, весящую под грудью. Вторую, наполовину здоровую, он контролировал уверенно. "Бобровские" отошли к своей машине и закурили.

Как только они сделали по затяжке, а Художник прервался на кашель, Радист услышал спускающегося с холма Рыжего. Он не оглядывался, лишь бурил взглядом соседей.

Лоток отбился от своих и подошёл к Радисту, стряхивая пепел в процессе.

— Где Жигуль? — требовательно спросил он, кивнув постовому.

— В лагере, — спокойно ответил Радист.

— А это-то кто? — кивнул он на Солю. — напарник? Он рыжий клоун, а ты — белый?! — недоумевающе спросил Лоток. — Где Резаный?!

К ним подошёл Бобр, держа сигарету в зубах.

— Слышишь, пацан, ты бы заканчивал шутки шутить? Не зарывайся, — кивнул Радисту Бобр. Рыжий был уже близко.

Радист не повёл и бровью, уставившись в глаза Бобру.

— Ты наезжаешь, — прошептал Радист и одна нога предательски затряслась. Художник бросил на неё взгляд и Радист это заметил.

Бобр провёл зубами по нижней губе, отошёл на пару шагов, затем снял рацию с пояса и поднёс её к подбородку, но осёкся, подняв глаза на холм.

— Наконец-то, — сматерился Макар, возвращая рацию на место. Похоже, вниз спускался Бобр.

Рыжий встал позади Радиста, "бобровские" вернулись к машине и о чём-то заговорили. Жигуль спустился с холма, прошёл мимо Радиста, хлопнув его по плечу.

— Как всё прошло?

— Более ли менее.

Перекинувшись парой слов, Жигуль пошёл к "бобровским".

— Привет, Бобр.

— Жигуль, — Бобр протянул руку Гарику, тот её пожал.

— Присядем? — Жигуль кивнул куда-то себе за спину.

— Да, почему нет, — спокойно ответил Бобр. — Приглашаешь в лагерь?

— Да. А ты думал, я полотенце на земле расстелю? — усмехнулся Гарик.

— Нет, конечно, нет, — коротко посмеялся с шутки Бобр.

— Оружие оставляйте в машине, парни, — кивнул Бобр на авто Лотка.

— Само собой, Жигуль, — доброжелательно кивнул Художник, разоружаясь вслед за своим командиром, Бобром.

Жигуль подождал Бобра, затем рядом с ним прошёл мимо Рыжего и Радиста. Остальных остановил Рыжий короткой репликой.

— Парни, мне нужно вас обыскать.

— Ещё чего? Не веришь нам? — усмехнулся Вова. В его словах не чувствовались нападки.

— Это не про доверие, — заметил Радист, не меняя своего тона, — Рыжий, обыщи их, — кивнул Радист своему напарнику.

Художник подошёл первым и вальяжно развёл в стороны, рядом с грудью, руки. Рыжий сбивчивыми движениями прохлопал тело, ноги и руки Художника, нащупал край чего-то твёрдого около голени гостя, возможно, рукояти ножа.

— Ножи, гранаты, патроны и прочее — оставь вместе с оружием, — выпрямился и только потом сказал Рыжий. Художник потряс перед ним пальцем.

— Слушай, ты правда хочешь из-за ножа сорвать наш визит? Хочешь, чтобы из-за какого-то ножа, — он выделил слово "нож" громкостью и интонацией. Вся дружелюбность испарилась, — я тебе нос сломал?

— Не вижу связи, — спокойно ответил Рыжий.

— Ну, я пойду мимо, плюнув на твои слова, ты меня схватишь за плечо, ещё чего-то там... А я, чтобы ты меня не трогал, сломаю тебе нос. Вот тебе связь, — серьёзно, последовательно и вдумчиво объяснил Художник.

— В таком случае, я не хочу срывать ваш с Бобром визит, — спокойно, через небольшую паузу, ответил Рыжий.

— Правильный выбор, — улыбнулся Вова и по-приятельски, подмигнул Рыжему, затем двинулся в сторону холма, но Вася встал поперёк его пути.

— Нож оставь вместе с оружием, — повторился Рыжий. В голосе чувствовалась неуверенность.

— Это что, шутка такая? — серьёзно переспросил Художник, пожав плечами? — Так ты что-то не смеёшься. Команды, значит, раздаёшь? — сделал вывод Вова, обернувшись на Лотка. Тот, приподняв уголок рта, наблюдал за ситуацией. — Ты бы со мной не шутил, Рыжий, плохо может закончиться.

— А ты? — спросил Радист, видя, что ситуация накаляется, и сразу же пояснил: — Хочешь сорвать визит из-за ножа?

На него повернулся Вова и, усмехнувшись, указал пальцем на Радиста.

— Я всё думал, почему ты без оружия, — кавказский акцент Художника, будто, стал сильнее. "Бобровский" вальяжно подошёл к Радисту, по-доброму усмехнувшись.

— А чего же здесь бояться? Мор пока руки-ноги не отрастил, заявиться сюда не сможет. Собак бешенных тут тоже нет. Да и из людей некого бояться, — спокойно продолжал Радист. Только во время разговора его ноги не тряслись, — Володя с группой ушли в город. Вас с Бобром бояться? — Радист отрицательно покачал головой.

— Ну, будь по вашему, — Художник наклонился, достал из кармана нож вместе в ножнах, затем поднял его на уровень глаз Радиста и бросил Рыжему. Тот поймал. — Отнеси к остальному оружию.

На своего напарника обернулся Радист и поймал на себе его взгляд. Постовой едва покачал головой и Рыжий сглотнул. Трясущихся ног или мандража по телу Радист, однако, у напарника не заметил.

— Не тебе мне приказывать, — протянул обратно нож Рыжий. Художник усмехнулся, ещё раз глянул на Лотка, забрал свой нож и сходил до машины. В это время Василий обыскивал Лотка. Тот был чист.

— Ну, пойдём, — кивнул Художник.

— Я останусь, посторожу оружие и машину, — спокойно ответил Радист.

— Брось, — отмахнулся Вова, — вон, Рыжий посторожит.

— Твоя правда, — неожиданно для своего напарника, согласился Радист. Втроём они пошли в лагерь, оставив Васю у подножья.

Бобр с Жигулём поднялись первыми. Резаный, отбрасывая в сторону сигаретный окурок, пошёл навстречу Макару.

— Бобр! Бобр! — требовательно восклицал он, перебивая тихий диалог двух командиров. — Я требую сходку.

— Помолчи, — выставил перед собой руку Макар.

— Кроме всего прочего, они мне руку выдернули, положили на землю, как пацана какого. — Резаный орал, не стесняясь в выражениях. Сбоку стоял и смотрел на сцену Жигуль. Бобр коротко обернулся на него, затем увёл Резаного в строну.

— Я здесь чтобы разобраться, — спокойно продолжал Макар. — К тебе есть претензии. Наберись терпения.

Бобр вовсе не хотел говорить так, чтобы его не было слышно, поэтому Жигуль отлично слышал каждое слово.

— Да? — пренебрежительно воскликнул Резаный, — А я здесь — памятник терпению. Если бы я знал, что всё так обернётся — сразу бы взялся за ствол.

— Ты заткнёшься, развернёшься и пойдёшь туда, где был всё это время, пока я разберу ту кучу, которую ты навалил. Может, где-то между делом, попытаюсь спасти твою жизнь, — так же тихо продолжил командир. Резаный поумерил свой пыл и, кивнув, пошёл на пригорок, где обычно стояли постовые и сел на землю, закурив ещё одну сигарету. Бобр вернулся к Жигулю и они пошли к краю лагеря, где стояли подготовленные два раскладных камуфляжных стула с надписью "рыбак" на спинке.

— ... несмотря на все его недостатки, он отличный добытчик, — продолжил разговор Бобр, — кроме того, опытный стрелок. У него были неплохие амбиции. А теперь, посмотри на него — залит собственной кровью, весь в грязи. Кто он для моих парней теперь?

— Перестань, Макар. Давай посмотрим правде в глаза, он неуправляемый уголовник, который остался здесь по единственной причине и это — далеко не деньги, — Жигуль уселся в кресло, его собеседник сел в соседнее.

— Тебе-то не знать, что не деньги, — усмехнулся Бобр, но затем унял смешок. — Извини, земля пухом твоему брату. Вообще, ты бы не бросался такими словами. "Уголовник", — что это вообще такое? Ты здесь не первый год, не нужно строить из себя непонятно кого.

— Я скажу по-другому. Он действительно может хорошо зарабатывать, делать по 4 дома в день, но ты послал его сюда не поэтому. Ты видишь в нём угрозу — вот моё мнение. Поэтому он здесь.

— Вздор.

— Я не первый год здесь, Макар. Думаешь, я тебя не знаю? Уж кто и проиграет от того, что Резаный уйдёт — так только не ты.

— Делай то, что считаешь нужным, Жигуль, — Бобр посмотрел Гарику в глаза, затем поманил его еле заметным жестом, — но я не могу потерять лицо. Стекло уже не жилец, можно это признать. Красная и Свободная — моя цена.

— Это фактически половина его территорий, — прошептал Жигуль. — Не дороговато выходит? Красная и Северная.

Недолго подумав, Бобр кивнул и они пожали руки, всё ещё сидя в креслах.

— Надо было ему уйти, когда он получил золото, — откинулся на спинку Бобр и закурил. Следом закурил и Жигуль.

— Да уж. Как семья?

— Не жалуются. У моей младшей болячка какая-то, в больницу положили.

— Надеюсь, ничего серьёзного? — наклонился к Бобру Жигуль.

— Нет, никто из моих не переживает, ничего серьёзного. Твои-то как?

— Внучка в школу пошла, — с нотками гордости ответил Гарик.

Бобр покивал.

— Совсем недавно рассказывал, что у неё в садике проблемы были. Да, чужие дети быстро растут.

— Ты сам-то внуками когда обзаведёшься?

— Мои ещё думают над этим. Тороплю, как могу. Не хочу помереть раньше, чем они соберутся.

— Да тебя ещё на одно поколение бы хватило, — усмехнулся Жигуль.

— Наверное. В любом случае, не в моих планах. Доберу всё добро с территории и оставлю её потомкам.

— Золотые слова. Пусть мои парни сколачивают собственные отряды и выносят медь, чугун... По примеру Тольки Кипо. Вот, голова, сейчас живёт, как король, с металла, бед не знает. А когда он отказался от всего добра этого заражённого города, как на него смотрели? Вот-вот.

— Да... В любом случае, сейчас вывозить металл гораздо проще. Разве что Кипо придётся процент отстёгивать. А когда-то я даже и не мечтал стать бугром. Так, думал, подработка на лето, — усмехнулся Бобр. — Да и ты в бригадиры особо не рвался. И когда мы свернули не туда?

— Шутишь? Да за твоё положение парни убивать готовы. И я говорю не только про здешних.

— Ага, один из таких уже приговорён, — понизил тон Бобр. — В любом случае, не хочу увидеть внуков из-за решётки или с небес.

— Насчёт Резаного, Макар. Пусть это сделают твои. Незачем искушать судьбу.

— Добро. Так, значит, Красная и Свободная, да?

— Красная, Северная... И Северный проезд.

— Северный проезд? Это где?

— Частные дома, не помнишь что ли?

— Точно. Ладно, Красная, Северная и Северный проезд, — они снова пожали руки и Бобр поднялся. К тому времени его парни уже поднялись на холм и стояли рядом с "жигульскими", разговаривая о чём-то своём. — Художник! Ходь сюды!

Тот переглянулся с окружающими, что-то шепнул им и подошёл к Бобру.

— Сходишь до машины, достанешь тряпки, воду, проводишь Резаного до машины и пока он будет обтираться, завалишь. Стреляй наглухо.

— Пистолет?

— Решай сам, но я бы не рисковал.

Художник кивнул, затем мельком глянул Жигуля и ушёл.

— Надеюсь, ты обезоружил Резаного? — смутился Бобр.

— Да. Мои парни забрали пистолет и нож.

— А второй пистолет?!

— У него два пистолета?

— Да, Гарик, у него два пистолета.

— Чёрт, — выругался матом Гарик. — Ну, ничего. Художник справится.

— Да, проблем быть не должно.

Командиры пошли к толпе "жигульским".

— Накрывай поляну, Лодочник, — распорядился Жигуль.

Бобр тут же поймал на себе взгляд Резаного и подозвал его жестом. Жигуль заметил это и пошёл к своим.

— Резаного увозит Бобр, Писарь остаётся здесь — довольно громко проговорил Жигуль, пока сам Макар пошёл навстречу Резаному. — Всю ситуацию разрулили, претензий ни у кого нет — имела место провокация со стороны Резаного и Бобр согласился с этим.

Если потесниться, места за столом хватало всем. Особо еды не было, разве что закусь.

Лоток, оставшийся с "жигульскими", быстро нашёл общий язык сначала с Купцом, а затем и с остальными. За шутками, над которыми смеялись все, раздалась короткая автоматная очередь. На ноги подскочили почти все.

— Бобр встал на нашу сторону в этом вопросе и приговорил Резаного. Сейчас поднимутся сюда остальные и проводим Резаного в последний путь.

— Земля пухом, — безэмоционально сказал Писарь.