— Ноту? И что они хотят сыграть? — съязвил я, а затем чуть подумал и добавил: — Или они свои ноты хотят дать нам?
— Прекрати хохмить, — поморщился Лебедев и, посмотрев на Федю, произнёс: — Молодой человек, нам с Вашим другом необходимо приватно переговорить. Оставьте, пожалуйста, нас на пять минут и сходите, поплавайте в море.
Федя покорно встал, но я его остановил.
— Пусть останется. Он теперь моя правая рука и во всех делах будет мне помогать. Что же касается нот, то я так и думал. Ноты у них есть, но хотят они, чтобы играли мы. Так?
— Так! Но отнесись к этому серьёзно!
— Серьёзно? Ну, попробую. Так о чём будем говорить?
— О проблемах — таких, как сложное положение у семейства Вебер, — сказал мидовец, посмотрел, как Федя в нерешительности топчется на месте, и просипел: — Да сядьте Вы уже. Чего маячите⁈
Тот покорно опустился на лежак.
— Не кричите на него! Он стеснительный парень и не привык к таким нервам. Ничего, обтешется, — заступился я за друга.
— Никто не кричит! Просто надо решить проблему, вот и всё!
— Никаких проблем у меня нет, а посему и решать нечего!
— У тебя нет. А у немцев есть! И нужна твоя помощь.
— Их проблемы — это не мои проблемы. Так что мне, в общем-то, абсолютно всё равно. Поэтому предлагаю этот разговор завершить, пока он не начался, — сразу же отрезал я, и прекрасно понимая, что сейчас меня будут грузить этими самыми проблемами, потёр глаза и с горечью в голосе добавил: — Не сыпьте мне соль на рану. Любое упоминание про заграницу ранит мне сердце.
Не удалось.
— Саша, прекрати паясничать и услышь нас: у наших немецких коллег сейчас сложная ситуация. Они просят нас им помочь, — вступил в разговор Мячиков.
— Помогайте. Я не против. Но меня оставьте в покое.
— Так не получится. Дело в том, что западные партнёры именно тебя просят им помочь.
— И что этим партнёрам надо на этот раз? Ещё разок жениться на ком-нибудь предлагают?
— Нет. Им и нам сейчас нужно другое. А именно — мы очень просим тебя пойти всем нам навстречу и разрядить сложившуюся непростую обстановку.
— Э-э, вы хотите сказать, что Вася должен разрядить международную обстановку?
— В общем-то да, — подтвердил мои измышления замминистра.
— Каким образом?
— Ничего сложного. Просто поговори с Мартой по телефону.
Я даже медлить с ответом не стал, а проскрежетал зубами и, замотав головой, категорически заявил:
— Нет! Не хочу!
— Но, Саша…
— Никаких Саш! Сказал: не буду! Значит — всё! И вообще — я же уже не раз просил меня больше с ней не ассоциировать. Она мне никто, и я не собираюсь с ней созваниваться или вообще хоть как-то контактировать.
— Васин, тебя не просят с ней встречаться. Просят просто сказать ей пару слов — не больше. Что ты ведёшь себя, как девица на выданье⁈ — недовольно пробурчал Лебедев.
— Если вы все забыли, то вы меня уже выдали, а точнее — женили, — взъярился я. — Это вы все убедили меня, что она беременна именно от моей персоны.
— Но позвонить-то хотя бы можешь? Просто скажи ей в трубку, что, мол, сейчас занят, и что приедешь, мол, через месяц-два. И всё. От тебя что, убудет? Пять минут разговора, и тема отложится на неопределённый срок.
— Конечно, Саша — минутное дело. Пока время пройдёт, а там, глядишь, и замять всё получится, — поддержав коллегу, пропыхтел замминистра.
— Полностью замять не удастся, — отверг эту идею мидовец. — Доподлинно известно, что в ФРГ разгорается очень серьёзный скандал. Дочь секретаря канцлера родила чернокожего ребёнка. Граждане страны находятся в шоке.
— Ай-яй-яй! Какое же нетолерантное общество. И куда катится мир? Ой-ёй-ёй! Нужно немедленно начать развивать там демократические институты, — съязвил я и невольно в душе посочувствовал Мотьке, на которую, очевидно, сейчас обрушится шквал негодования местных.
— Всё шутишь? А ведь нам не до шуток! Им сейчас действительно помощь нужна. На носу выборы канцлера. А тут такое ЧП!
— Посоветуйте им использовать этот момент в свою пользу. Пусть развивают дружбу и любовь между всеми народами и расами земного шара. А от меня отстаньте. Мой ответ — нет. Я не хочу вообще иметь никаких отношений ни с Мартой, ни с её семейством, ни с кем бы то ни было за границей. Я с ними порвал раз и навсегда!
Лебедев поморщился и, посмотрев на замминистра, произнёс:
— Я Вам говорил, что не получится. И что будем делать? От нас ждут решения.
— Попросим Сашу подумать ещё раз, — вздохнул Мячиков и обратился ко мне: — Хорошо, давай этот разговор пока отложим. Сейчас предлагаю решить другой вопрос: что будем делать с конкурсом режиссёров? Насколько я понимаю, ты отказываешься снимать новый фильм, чтобы представить его жюри?
— Я этого не говорил, — сказал я.
— Тогда как понять твой внезапный отпуск? Ничего толком не объяснил. А ведь работа идёт. В Москве декорации готовы. Съёмочная группа тебя ждёт, а ты даже сценарий ещё толком не показал. И более того — уехал сюда. Получается, что от конкурса ты отказался?
— Я уже сказал, что нет. Отдохну, приеду и сниму за пару дней. Время у меня есть. Как мне помнится, Вы мне говорили, что на съёмки были выделены два месяца. Так что успею.
— Но, Саша, чем быстрее ты снимешь свою новую картину, тем быстрее американец согласится на покупку двух других фильмов. И, следовательно, быстрее начнётся их прокат в мире.
— Ах, вот что вас интересует больше всего. Вам не мой фильм нужен, а лишь то, чтобы я уговорил Тейлора? Это возмутительно!
— Нам важны обе эти составляющие, — холодным тоном произнёс Лебедев. — Так что прекрати ломаться и скажи, ты будешь фильм свой снимать или нет? А если не будешь, то реши проблему с американцем — пусть займётся прокатом картин других режиссёров, раз сам ты не хочешь снимать.
Вообще-то, конечно, они были полностью правы в этом вопросе. Семейные дела это одно, а вот рабочие моменты — совсем другое. Валюта, она государству нужна, невзирая ни на что. Бизнес есть бизнес. Да и обещание я своё не хотел нарушать. Обещал снять новый фантастический фильм? Обещал. А значит, слово своё я должен был сдержать.
Перевёл взгляд с мидовца на море, вздохнул и, посмотрев на бывшего «тестя», поинтересовался:
— Подскажите, пожалуйста, сколько бюджетных денег осталось после монтажа декораций?
— Много, — ответил тот. — Точно не помню, но что-то около половины бюджета.
— Тогда давайте вот как поступим: Вы наймите транспорт и привезите все декорации сюда. Думаю, тех денег, что остались, на это вполне хватит.
— Но зачем?
— Мне тут нравится. Море в этом году тёплое. Купаться я люблю. Поэтому уезжать никуда неохота. Так что снимать свою картину я собираюсь именно здесь.
Сказать, что такая новость начальство очень удивила, это ничего не сказать. Оно, начальство, буквально обалдело, открыв рты от такой наглости.
Я же спокойно сидел и мило улыбался, ожидая, когда они выйдут из коматоза.
Первым очухался Лебедев.
— Ты, что, Васин, в тюрьму хочешь за растрату попасть?
— Да-да, Саша, таким делом обязательно заинтересуются ОБХСС, ведь изначально о том, что съёмки будут проходить здесь, мы не договаривались, — поддержал его Мячиков и напомнил: — Да и вообще, ты говорил, что действия всего фильма будет происходить в космосе. На Мосфильм же именно такие декорации уже построены. Их демонтаж, перевозку и монтаж заново соответствующие проверяющие органы, наверняка, посчитают необоснованными тратами народных средств. И нам за такие фокусы несдобровать.
— То, что режиссёру очень нравится море, не будет являться оправданием в суде, — поддержал замминистра мидовец.
— Логично, — расстроившись, согласился с их аргументами я.
Но, чёрт возьми, уезжать отсюда совершенно не хотелось.
Однако и выхода не было. Мне нужно было сделать то, что обещал.
— Хорошо. Я сделаю фильм. Вы сказали, все декорации готовы? Окей. Покупайте билеты на самолёт. Послезавтра я вылетаю.
— А насчёт Тейлора? — поинтересовался Мячиков и напомнил: — Он сейчас в Москве.
— Хорошо. Поговорю.
— Договорились. Не подведи. Надеемся на тебя, — сказал замминистра, пожал руки и, развернувшись, в сопровождении Лебедева пошёл к себе в гостиницу.
Посмотрел им вслед, глотнул газированного кипятка, лишь отдалённо напоминающего лимонад и продолжил безделье.
— Ты прям нарасхват, — облегчённо выдохнул Федя, устраиваясь на лежаке.
— У него всегда так, — ухмыльнулся Кравцов и предложил: — Окунёмся?
Ни у кого возражений не было, и мы с удовольствием бросились в море.
Ну а что ещё можно делать на «югах» — купаться и загорать, загорать и купаться.
Вдоволь наплескавшись в тёплой и приятной воде, вернулись на свои места.
Шум прибоя, крики чаек и тёплое солнце вызывали в организме сонное чувство и буквально активировали лень.
Через полчаса ничегонеделания я риторически произнёс:
— Скучно.
— Ага, — так же с ленцой в голосе поддержал меня друг.
— Слушай, ты тут уже давно. Что тут вообще делают?
— Купаются — что ж ещё?
— А кроме этого?
— Ну, — задумался тот, — ещё по горам лазают, то есть в туристические походы ходят. Так сказать, на природе отдыхают, преодолевая трудности.
— Интересное занятие. А ещё?
— Ещё, гм, в кино ходят. А по пятницам и субботам, по вечерам, в Доме Культуры проходят танцы.
— Кино, это конечно здорово, но сериал «Потерянные», который наверняка крутят в кинотеатре, я уже вроде бы в Германии видел, — поморщился я. — Что же касается танцев, то ни сопутствующее этому виду отдыха пьянство, ни пляски меня в данный момент совершенно не интересуют — перегулял.
— Гм, а другого тут вроде бы ничего и нет. Разве что какие-нибудь исторические развалины посмотреть можно.
— Тоже не то. Открытие новых карстовых пещер в мои планы пока не входит, — вспоминая мою находку в селе Арени, произнёс я.
Неожиданно нахлынули воспоминания о той памятной поездке в Армянскую ССР и о съёмках фильма «Человек с Земли», который по факту был первым фильмом, что я снял в этом новом-старом для меня мире.
— Тогда… ещё можно просто по городу гулять, — вывел меня из прострации Федя.
— Чисто туристический вариант.
— Ага. Идёшь себе и идёшь — красотами любуешься. Мне нравится. Я в этот город буквально влюбился. И Ольге тут очень понравилось. Вот думаем, может сюда жить переехать, когда женимся.
— Тебе решать, — пожал я плечами. — Но имей в виду: жизнь в курортном городе специфическая. Тут, то густо — я имею в виду лето и пару месяцев осени, то пусто — это я имею в виду остальное время года. Зимнего туризма в нашей стране пока фактически нет. Поэтому к такому житию нужно привыкать. Да и учиться вам надо. А потом работу хорошую найти. Или ты собрался всю жизнь ракушки на набережной продавать?
— Гм, а я об этом как-то не подумал… Наверное, ты прав.
— Конечно, прав. Отучитесь. Профессии получите, а потом уже и решите, где жить-поживать, — улыбнулся я и спросил: — Так больше, значит, тут развлечений нет?
— Может, и есть. Но просто я же не знаю, какие тебе надо.
— Я тоже не знаю. Но скутера тут нет наверняка.
— Какого «ската»? Что ты имеешь в виду? Рыбу?
— Гм, нет. Водный мотоцикл, говорю, неплохо было бы изобрести, если он ещё не изобретён. Представляешь, как было бы здорово гонять по волнам на железном коне?
— Ха! Это да. Такого тут нет, — согласился друг и, хмыкнув, сказал: — Но есть лодки и катера. У спасателей есть и у местных жителей найдутся. Если хочешь, могу попробовать с кем-нибудь из них договориться.
— Катера, лодки — это всё не то — это другое. Впрочем, можно и договориться будет как-нибудь потом, когда вернусь из Москвы — поплаваем, — зевнул я и в задумчивости констатировал: — А пока, получается, что больше тут никакого развлечения нет.
— Угу. Вроде бы нет.
— Ну, а раз нет, значит, эти развлечения нужно придумать.
— Да ничего тут особо и не придумаешь. Карты, домино, шашки — вот и всё времяпрепровождение. И так изо дня в день.
— Изо дня в день одно и то же — это скучно, — хмыкнул я, и в этот момент в голове появилась интересная, но практически неуловимая мысль.
— А, что, тебе праздник нужен? Так это теперь только Первое сентября — когда дети в школу пойдут, — засмеялся друг. — Других праздников тут нет.
— Совсем?
— Во всяком случае, я о них не знаю. Разве что церковные…
— Нет. Меня интересуют светские, — прошептал Величайший мыслитель, начиная осознавать пришедший на ум и уже практически сформировавшийся план.
— Таких тут точно нет.
Вспыхнувшая в голове мысль вовсю старалась отодвинуть на задний план идею «изобретения» морских педальных катамаранов для прогулок и, в конечном итоге, таки сумела это сделать, выдвинувшись вперёд.
— Эврика! — через долгую секунду прошептал я, как только идея полностью сформировалась в голове.
— Что? Придумал что-то интересное?
— Пока нет, но почти да, — чётко пояснил я и спросил: — А ты не помнишь, в Крыму водятся сурки?
— Э-э, нет, не помню. А зачем они тебе? — удивился Федя.
— Надо!
Через пятнадцать минут наша троица уже была в местной библиотеке.
Изучив краеведческую литературу, я убедился, что сурков тут кроме как в зоопарке не водится. И нужно сказать, что это меня очень расстроило.
— Васин, сдались тебе эти грызуны. Зачем они тебе так понадобились? — видя мою кислую физиономию, произнёс Кравцов, когда мы вышли на улицу.
— Надо было, — неопределённо произнёс я и, видя, что друзья ждут от меня пояснений, всё же решил снизойти до них: — Хотел сделать местный праздник — День сурка. И подарить его людям.
— Э-э, и на кой он тебе и людям? — удивился Федя.
— Думал, пригодится. Всем будет весело, а я сниму про это фильм, — пояснил я.
— Про сурка? Ты чего, Васин, перегрелся на солнце? Тепловой удар словил? — поднял брови Кравцов и покрутил пальцем у виска.
— Да ничего я не словил. Просто родилась идея сделать праздник. Разве это плохо?
Посмотрел на своего деревенского друга.
— Да нет, — пожал тот плечами, — наверное, хорошо.
— Вот и я так думал, — вздохнул я и, поправив панаму, кивнул на киоск: — Пойдёмте мороженого купим. Заедим горесть неудачи сладким.
Взяли по стаканчику клюквенного, стоимостью семь копеек за штуку.
Было вкусно, но горько, что сурков тут не водится. Снимать же фильм про праздник о звере, которого нет, совершенно не хотелось.
По дороге домой Федя несколько раз пытался завести со мной разговор, но желания общаться у меня совершенно не было. Я весь находился в расстроенных чувствах.
Когда подошли к дому, Кравцов не выдержал и громко меня отчитал:
— Васин, хватит тут мозги людям канифолить и трагедию разыгрывать! Сделай уже морду лица повеселее. Из-за тебя мы все в смертную тоску впадаем. Дались тебе эти сурки!! Будто бы других животных в природе нет. Посмотри вокруг, сколько живности разной. Вон, взять хотя бы рыб этих — дельфинов. Или они не рыбы? Ну и всё равно! Пусть птицами будут, или сколопендрами какими-нибудь! Вот и сними о них. Будет у тебя не день сурка, а день дельфина!