Долгий фиалковый взгляд

Глава 13

Баттеркап бежал на меня, пригнувшись, урча, предвкушая, как его зубы вопьются в мясо чужака. Я присел, протянул руку и проговорил:

— Тише, Баттеркап. Полегче, парень.

Он затормозил, остановился, потянулся, деликатно понюхал, отыскал аналогию в банке памяти и принял удрученный вид. На веранде показалась Кора Арнстед.

— Кто там? Ты вернулся домой, Лью?

— Простите, это снова Тревис Макги, миссис Арнстед.

— Пришли рассказать что-нибудь про моего мальчика?

— Очень жаль. Мне хотелось бы что-нибудь вам рассказать.

— Билли Кейбл тоже сегодня тут его искал. Моего сына уволили. Зачем мне сбиваться с ног, помогать им? Если он так уж нужен, найдут.

— Как животные? Могу чем-то помочь?

— Очень мило, что предложили. Да я позвала на помощь парнишку Силверстафф. Они живут вверх по дороге. Он тут почти все утро возился. Идите на веранду, садитесь.

Солнце застилала дымка. Она откинулась в плетёном кресте, раздула ноздри.

— Слышите вонь?

— Увы, нет.

— Какая-то кислота. Теперь ее несет на нас почти каждый раз, когда ветер с северо-востока. Там где-то фосфатный завод. А когда ветер с юга, слышен запах окружного крематория. Всем плевать, мистер Макги. Толкуют, болтают, но никто по-настоящему не потрудится что-нибудь сделать. Поэтому люди однажды схватятся за горло и упадут замертво по всему штату Флорида. Надеюсь спокойно умереть, пока этого не случилось. Чего вам от меня нужно?

— Шериф Хайзер старается отыскать Лью. Если вскорости не найдет, может явиться сюда или кого-то пришлет обыскать его комнату, в поисках подсказки.

— Ну и что?

— Найдут тайник, точно так же, как я. Я не полностью вам описал содержимое.

— Так и я думала. Грязь какая-нибудь?

— Немного самой обыкновенной грязи, что скапливается под мебелью, несколько весьма красочных любовных записок от женщин и коллекция полароидных снимков целой кучи его подружек, все в обнаженном виде. Попади они не в те руки, могут быть неприятности.

— Например, к Билли Кейблу?

— Вот именно, миссис Арнстед.

— По вашим словам, еще много таблеток амфетамина. Хватит, чтобы и с этим возникли проблемы?

— Более чем достаточно. Подпадет под статьи о наркотиках.

Долгие десять секунд она смотрела в пустое пространство.

— Я не умею врать, мистер Макги. Поэтому не хотелось бы, чтобы кто-то явился сюда, обнаружил пустой тайник и спросил, не впускала ли я кого-нибудь, кто его опустошил. А если спросят, не сама ли я это сделала, да полюбопытствуют, что там было, мне придется сказать. Нет, сэр, я не могу вас пустить в комнату моего мальчика, чтобы забрать его личные вещи и распорядиться ими по вашему усмотрению. Не могу дать разрешение. Только окажите любезность, мистер Макги, пройдите в дом, на кухню, принесите мне стакан воды. Откройте кран, пусть подольше стечет, будет похолоднее.

Пустив воду, я опустошил тайник. Вложил снимки и письма в какую-то книгу, книжки и брошюры засунул к себе под куртку, таблетки в брючный карман.

Принес стакан воды. Она отхлебнула, поблагодарила.

— Приезжайте как-нибудь меня навестить, слышите? Извините, что не позволила унести вещи Лью.

— Да, я понимаю.

— У меня почему-то такое предчувствие, что мой младшенький никогда не вернется. Не знаю почему. Старушечьи бредни. Он был хорошим маленьким мальчиком. Правда. Всегда любил играть сам с собой. Не особенно бегал в компаниях. Это он в армии переменился. После нее стал другим.

Таскать с собой такой груз неудобно. Если Хайзер прихватит меня по какой-нибудь идиотской причине, получится впечатляющий перечень обвинений. В молочном слабеющем свете близившегося к концу дня я поехал на север, за Кэттлменс-роуд, в район крупных ранчо и рощ. Сентиментальная миссия. Просмотрев сцену между Билли и Бетси, можно было безошибочно заключить, как он воспользовался бы художественными снимками Лью, какой получил бы рычаг давления на нее. Вторая задача — избавить старую леди от лишних страданий. Ее последний птенец мертв. Станет ей об этом известно или нет, ей в любом случае хватит боли и оттого, что она никогда больше его не увидит.

Я поднялся по немощеной дороге, затормозил, свернул направо и обнаружил хорошее место — небольшую дубовую рощицу, густо заросшую испанским мхом. Проехал через пролом в изгороди. Выкопал палкой глубокую яму в земле, бросил туда таблетки, закопал, утоптал.

Скудную неординарную библиотечку сжечь было нелегко. Я поднатужился, перевернул упавший ствол, отыскал в нем расщелину, сунул книжки туда, сдвинул бревно назад в выбоину, образовавшуюся после его падения. Потом уселся на нем с корреспонденцией и собранием снимков. Вспомнил прежнее впечатление от многочисленных изображений Бетси Капп. Худая анемичная блондинка с вялой усмешкой и комичными грудями. Теперь эта усмешка превратилась в неуверенную озабоченную улыбку, груди казались странно тоскливыми, беззащитными. Я пришел к выводу, что все эти снимки неким фантастическим образом напоминают фотографии маленьких мальчиков, держащих на весу большую пойманную рыбу. Они обращают на объектив слишком много внимания и поэтому выглядят неестественно. Им страшно хочется обрести героический вид, но они не знают, как это сделать. Давно мертвая рыба становится мертвым грузом реальности, и ее никаким способом не заставить казаться живой.

Я поджег один снимок, от него другой, и так до тех пор, пока не обуглились все изображения Бетси. Все десять. Потом уничтожил пять фотографий женщины, старательно прятавшей свое лицо. Потом еще три Лило, которая наверняка была той ночной бегуньей. Оставил тринадцать снимков женщин, снятых анфас. Перебрал письма, сжег все, кроме длинного письма Бетси с предупреждением насчет Лило.

Фотографии и письмо отлично поместились в том же кармане в двойной обивке у заднего окна. Я их распределил, чтобы не образовалось бугра при застегнутой «молнии». Мысль о возможном употреблении Билли Кейблом фотографий Бетси породила у меня мысль о совершенно ином возможном рычаге давления. Я изучил лица Лило и тринадцати неизвестных. Большинство из них наверняка были в округе Сайприс в это последнее воскресенье апреля. Работали в конторах, официантками, ходили на свидания, нянчились с детьми, готовили обед, гладили рубашки, танцевали, смотрели телевизор. Леди испытывали бы определенную благодарность, получив назад такие свои изображения и исчезнув из донжуанского списка Лью. Так что разглядывай леди, Макги! Блуждающему в тумане парню полезно держать под рукой запас моментальных снимков по тридцать девять центов.

Последний луч дневного света почти погас, когда я сворачивал на парковку у «Белого ибиса». Маленького желто-коричневого «фольксвагена» не было, и у меня пересохло в горле, по шее и по рукам побежали мурашки — древний рефлекс, миллион лет заставляющий дыбиться шерсть животного, отчего оно кажется больше, страшнее, а значит, его труднее проглотить. Болезненное предчувствие. Слишком много старых воспоминаний об ошибках и сожалениях.

Я отпер дверь, щелкнул выключателем, увидел отброшенное одеяло, смятые простыни, отпечаток тела, погруженного в глубокий сон, скомканную подушку.

Записка на почтовой бумаге мотеля лежала на ковре в укромном месте, придавленная пепельницей.

Очень мило, невинно, старательно, но крайне глупо оставлять записку с таким чрезмерным количеством интересной информации. Допустим, Билли Кейбл ехал бы мимо, увидел, что обе машины исчезли, и решил заглянуть. В мотелях есть служебные ключи, а местный закон позволяет тайно посещать запертые помещения во избежание лишних хлопот с судебными постановлениями, ордерами и переговорами с администрацией.

Поэтому я изорвал записку и смыл в унитаз, быстро принял душ, переоделся и улетучился, прихватив туалетный несессер. Поехал к ее дому на Семинол-стрит, один раз не туда повернул, потому что до этого подъезжал только раз за ней следом.

Свернув на узкую подъездную дорожку, почувствовал облегчение, увидев освещенный коттедж, но был огорошен, когда мои фары высветили пустой гараж. Поставил мой «бьюик» сбоку от гаража, на сей раз с поднятым верхом, на то же самое место, где кто-то сунул в него огромный и жуткий подарок.

Постоял в ночи, прислушиваясь, почувствовал, как раздуваются ноздри. Еще один атавистический рефлекс — давным-давно утратив острую изощренность чутья, ловить плывущий в воздухе привкус живой плоти. Подгоняемое адреналином сердце стучит, готовя мышцы, кровь, мозг к мощным усилиям, необходимым для выживания в джунглях, полных хищников.

Но это был всего-навсего задний двор очень маленького жилого участка в мирном квартале небольшого южного городка. Квартал почтовых клерков, отставных военных, менеджеров продуктовых магазинов, банковских служащих, потребляющих пищу, которую им доставляет в гостиные кабельное телевидение, изучающих телепрограмму в поисках повтора пропущенных серий «Бонанцы» и эпопеи «Миссия невыполнима».

Кровь утихомирилась, я нашел в гараже выключатель, отыскал на указанном месте ключ, дошел не спеша до угла дома, успел бросить взгляд на валяющуюся рядом со стяжкой ручку, прежде чем таймер погасил свет. В темноте присел, полез под дом, нащупал и для верности приподнял ручку. В темноте добрался до тротуара и, держась в тени, направился к описанному Бетси двору. Нырнул под цепь, разглядел темные угловатые очертания насекомообразного джипа, который все еще стоял, уткнувшись носом в буйную растительность.

Вернулся, решил войти в дом. В гостиной горела одна лампа под кружевным абажуром, на бронзовой подставке, вокруг которой крутилась черная сверкающая карусельная лошадь. Прошагал узкой дорожкой между хрупкой мебелью и безделушками на кухню, где над плитой горел дневной свет. В миске в углу Рауля крошка кошачьего корма. Нагнулся, потрогал — влажная, не засохла, значит, она покормила кота.

Потом зашел в спальню, нашарил на стене выключатель. Блузка и юбка, что были на ней, лежали в ногах кровати. На юбке клубочком свернулся Рауль. Он поднял голову, посмотрел на меня с блаженно-довольным выражением, сытый, нашедший приятное для спанья место. На внутренней стороне занавески для душа и на кафеле заметил капли воды. В ванной комнате стоял запах сладкого мыла, духов, дезодоранта, лака для волос; на сушилке висело влажное полотенце, один краешек зеркала в полный рост на внутренней стороне двери еще был запотевшим.

Я сел на кровать, почесал голову сонного Рауля и услышал, как внутри кота завелся громко урчащий мотор. Непонятно. Бетси, безусловно, нервничает, беспокоится и боится остаться одна, а потом вдруг в одиночестве отправляется выяснять Бог весть что. В конце концов мне пришло в голову, что она взялась за другую роль. Новый сценарий, по образу и подобию последних фильмов, саспенс, полный изящных сарказмов, в прелестных декорациях, а она, должно быть, Мирна Лой,[13] которая с помощью женской интуиции раскрывает дело, поставившее в тупик Уильяма Пауэлла. Разумеется, ситуация абсолютно безопасна, ведь если кто-то начнет по-настоящему причинять боль, Великий Режиссер крикнет: «Стоп!» — и мы разойдемся по своим гримерным в ожидании следующего вызова на площадку.

Восемь часов. Девять. Десять. Больше я не смог вытерпеть, запер дверь и уехал. Направился к комплексу административных окружных зданий и служб, вошел в департамент шерифа. За высокой конторкой парочка незнакомых мне молодых людей в ловко подогнанной униформе, холодных, равнодушных, занятых формальной рутинной работой — составлением бумаг на задержанных в воскресенье пьяниц, уличных скандалистов, водителей в нетрезвом состоянии, пару четырнадцатилетних воришек. Наконец дежурный на коммутаторе обронил, что шерифа можно найти в отделении скорой помощи городской Мемориальной больницы, а один из занятых молодых людей разъяснил, как ее отыскать.

Я поставил автомобиль на больничной стоянке и пошел назад к «скорой». Из белой машины с синей мигалкой на крыше выгружали стонущих, переломанных, окровавленных подростков, везли на каталках через двойную дверь в коридор, залитый таким слепяще-белым дневным светом, что кровь казалась черной.

Я увидел стоящий сбоку автомобиль окружной полиции, в салоне которого горел свет, а за рулем темнела фигура. Пошел спросить, где Хайзер, но с расстояния в десять футов понял, что это он сам и есть. Шериф поднял глаза от бумаг и сказал:

— Добрый вечер, мистер Макги.

— Шериф, мне сказали, что вас тут можно поймать.

— Чем могу служить?

— Хотелось бы с вами поговорить. Возможно, задать несколько вопросов. Можете уделить мне минут пять?

— Если вы завтра придете ко мне в офис до девяти…

— По-моему, лучше сейчас.

— В чем дело?

— Бейтер, Арнстед, Перрис.

— Вы весьма энергично настаивали, что никоим образом не причастны к делу Бейтера. Желаете изменить показания?

— Нет. Но обнаружилось кое-что, озадачившее меня. Может, обсуждение этих вещей вам поможет и вы меня раньше отпустите.

— Не вижу, чем вы вообще можете мне помочь.

— Когда найдете Лью Арнстеда, если еще не нашли, распорядитесь проверить его на допинг. Он сидит на амфетамине. Предельное состояние у подобных людей называется параноидальным психозом, и тогда гораздо безопасней стоять рядом с ребенком, играющим шашками динамита.

— Результаты дилетантского расследования, Макги?

— Я хотел его найти и хорошенько взгреть. В ходе поисков кое-что разузнал, и решил, что нет смысла переживать из-за его обхождения с Мейером, с которым, кстати, все в полном порядке.

— Я знаю. Осведомлялся.

— А еще я все думаю, что связывает Генри Перриса с убийством Бейтера и что связывает Генри Перриса с Арнстедом. А еще в данный момент, похоже, исчезла миссис Бетси Капп, и я высказываю дилетантскую догадку, что она неким образом оказалась в центре событий. Кажется, климат там в высшей степени нездоровый.

Глаза сурового героя взглянули на меня из-под полей дорогой светлой шляпы.

— Зайдите с другой стороны и сядьте в машину, мистер Макги.

Я так и сделал, а он положил бумаги на сиденье между нами, снял с крючка микрофон, сообщил своим людям, что отъедет от больницы и свяжется с ними со следующей остановки.

— Если войти в отделение, нас постоянно будут отвлекать, — пояснил шериф. — Как насчет вашего номера в мотеле?

Я поехал в «бьюике» следом за ним. Он вышел, обождал меня и, пока я отпирал дверь, объявил, что доложил помощникам, где находится.

Сел в кресло, осторожно положил шляпу рядом на пол. Я пошел, сел на стойку, где раньше сидела Бетси, поедая сандвич с сардинами.

— Я получил доклад помощника Кейбла, — сказал Хайзер. — Поэтому знаю, что вы ездили побеседовать с Корой Арнстед. Получил сообщение и о вашей беседе с помощником Стерневаном. Мне известно, что вы провели ночь с миссис Капп в ее доме на Семинол-стрит. С удовлетворением услышал, что вы не выезжали из округа. Иначе пожалели бы. Мой долг — обеспечивать неукоснительное соблюдение действующих законов и распоряжений. Помощник Кейбл предложил задержать миссис Капп по обвинению во внебрачных связях. В законодательстве есть одно старое предписание. Не понимаю, чем вызвано желание Билли тратить время департамента на подобные вещи. Обычно он более рассудителен. Не желаю выносить моральных оценок по поводу миссис Капп. Я всегда считал ее довольно приятной женщиной. Она хорошо ведет дело в обеденном зале, кажется… разборчивой и осмотрительной в своей личной жизни.

— Билли Кейбл домогался ее полтора года назад. Немного выпивал. Она его полностью завернула. Прошлой осенью у нее был роман с Лью Арнстедом.

— Я осведомлен о ее связи с Арнстедом. Откуда вам известно про Билли? Откуда вы знаете, что это правда? У него есть жена и трое детей.

— Нынче днем между ними произошла небольшая, очень некрасивая сцена прямо здесь, в этом номере. Билли просто напрашивался на грубость и получил сполна.

— А в пять часов высказал глупое предложение арестовать ее. Я все выясню. Это мне не нравится. Полицейский не должен использовать свое положение для личной мести. Я разочарован в Билли Кейбле. Вы сказали, миссис Капп исчезла?

— Она почти целый день провела здесь, у меня. Потом уехала домой в своей машине. Мы договорились, что около семи я приеду к ней. Приехал — ее нет. Она объяснила мне, где лежит ключ, я вошел, обнаружил записку с известием, что она отправляется выяснить что-то… о том деле, которое привело меня в вашу камеру.

— Что именно выяснить?

— Она не уточнила. Я прождал до десяти и поехал разыскивать вас.

Он встал, пересел на кровать, посмотрел в справочнике ее номер, набрал. Пока на другом конце шли гудки, я разглядывал его вблизи при свете лампы у кровати. Темный костюм измят, обувь не чищена. Костяшки пальцев и запястья грязные, на белых манжетах и белом воротничке рубашки темные полосы. При свете виднелась темная щетина на подбородке. Все это не соответствовало моему прежнему впечатлению о щепетильно аккуратном служителе закона.

— Не отвечает, — сказал шериф и встал, вернулся в кресло, взглянул на свои часы. — Десять минут двенадцатого. Возможно, мистер Макги, она решила больше не встречаться с вами. Может быть, переехала к своим друзьям, ожидая, когда вы отступитесь и уедете.

— Невероятно.

— Где записка?

— Я ее выбросил. Уверяю вас, она была очень… интимной.

— Вы изложили миссис Капп все причины, по которым вместе с вашим приятелем были заподозрены в причастности к убийству Бейтера?

— Шериф, она здесь живет и работает. Знает кучу народу. Я изложил все, что знаю, включая вашу теорию насчет машины с деньгами и добровольной посадки Бейтера в окружную тюрьму Рейфорд как в убежище. Я выстроил небольшую цепочку предположений, основанных на мелких намеках, догадках, умозаключениях. Но еще не пробовал предложить ее Бетси. Только намеревался. Один подход к подобным проблемам заключается в создании правдоподобной конструкции. Затем начинаются поиски фактов, которые с ней не стыкуются, все разваливается, и строительство начинается снова.

Он смотрел на меня, подперев подбородок переплетенными грязными пальцами.

— Поделитесь со мной.

— Все организовал Бейтер. Привлек двух талантливых громил со стороны, может быть, из-за пределов штата. У него явно были широкие связи. Четвертым был местный, не имевший приводов в полицию, работающий на подходящем месте. Генри Перрис служит сейчас механиком на станции Эла Стори на Тамайами-Трейл. Других двух мы знаем только по именам — Хатч и Орвилл. Генри Перрис был нужен Бейтеру потому, что имел доступ к ремонтному тягачу и мог отлично с ним справиться. Вдобавок они использовали падчерицу Перриса, Лилиан. Она изображала официантку в белом парике в забегаловке рядом с инкассаторской машиной.

— Чистая фантазия!

— Можно продолжить? Спасибо. После крупного дела его участники очень пристально присматривали друг за другом. Не думаю, чтобы Фрэнк мог удрать с деньгами без какой-либо помощи Генри и девушки. Они наверняка заключили сделку. Фрэнк должен был спрятать деньги и отсидеться в Рейфорде, а Генри с девушкой затаиться в ожидании. Фрэнк конечно же не рассказал Генри, где деньги, опасаясь очередного подвоха. Дележ на троих, считая девушку, гораздо лучше, чем на пятерых.

— Почему Лило Перрис?

— Потому, что Лило Перрис была или до сих пор остается в связи с Лью Арнстедом. Сошлись они несколько месяцев назад, ведь к моменту освобождения Бейтера было полезно наладить контакт с вашим департаментом, шериф. Она, видно, очень крутая девчонка. Генри Перрис вполне мог вытащить мой конверт из мусорного ведра на заправке, а Лило с удовольствием отвлекла Арнстеда в той котельной за домом. Только мысль оказалась плохой. Когда дело идет не так, как хотелось бы, людям приходят в голову дурные обманчивые идеи. Они нервничают и плохо соображают. Фальсифицированные улики выстреливают рикошетом. Поэтому Перрис с компанией внезапно оказались в весьма угрожающем положении, ибо жизненно важные и опасные сведения стали известны любителю амфетамина. Если вы постараетесь разузнать имя женщины, которая развлекала Арнстеда в котельной Бейтера, может быть, дело удастся легко распутать. Это должна быть падчерица механика со станции, где я выбросил конверт, чересчур туго запутавший узел. Вы нашли Лью?

— Пока нет.

— Есть шанс, весьма основательный, что Лью полностью включили в игру. Может быть, им потребовалась вся возможная помощь с его стороны. Девятьсот тысяч долларов — большой соблазн. Может быть, девушка позаботилась задурить ему голову, чтобы он не мог четко соображать. Девушка, «колеса» и какой-то сдвиг в мозгах, произошедший еще до того, как он начал катиться вниз. Если так, сколько шансов найти Лью живым?

— Факты разрушат вашу конструкцию, Макги.

— Если они у вас есть.

— На станции всю пятницу работали трое мужчин. Альберт Стори, Генри Перрис и Терренс Мун. Они охотно ответили на вопросы. Существенное значение имеют их действия в период времени, составляющий приблизительно два часа с четвертью с момента нашего отъезда с вами и с вашим другом. За этот период ни один из них не отлучался со станции, не делал никаких телефонных звонков. Их допрашивали по отдельности. Все останавливавшиеся в тот период времени клиенты были чужими — туристы и коммерсанты, проезжавшие по Тамайами-Трейл. Мужчины говорили об убийстве Фрэнка Бейтера между собой и ни с кем больше. Остается редкостное совпадение: некто неизвестный этим мужчинам остановился заправиться, увидел конверт в мусорном ящике, вытащил, повез к дому Бейтера и оставил на том месте, где мы его позже нашли.

— Вы не можете в это поверить, равно как и я.

— Значит, это вы обронили его в доме Бейтера.

— Вам известно, что это не так.

— Какие у меня варианты, Макги? Кроме того, ваше мнение о Лилиан Перрис, разумеется, абсолютно абсурдно. — Голос шерифа зазвучал в полную силу, лицо оживилось, и это меня удивило. — У нее очень сильный характер. Ей бы требовалось гораздо больше дисциплины. С ней были мелкие неприятности, но ничего серьезного. С учетом ее окружения и социальных факторов я оценил бы ее поведение как весьма удовлетворительное.

— Я только…

— Отбросьте всякую мысль об ее участии.

— Хорошо. Стало быть, Генри Перрис — столп общества и блюститель закона?

— Мне лишь известно, что он никогда не привлекался.

— Давайте на минутку сосредоточимся на Генри, шериф. Просто ради забавы. Допустим, он причастен к убийству Бейтера. Все пошло не так, как надо, и он перенервничал. Опоздал на работу. Узнал от Эла Стори, как нас зовут и за что нас забрали. Пошел что-то выбросить и заметил конверт с моим именем. Вытащил незаметно для всех, сунул в карман.

— Но ведь я вам сказал…

— Помню, что вы сказали. Он должен был отлучиться со станции вскоре после нашего отъезда.

— Но он не отлучался. — На лице его было ясно написано — хватит об этом.

— Что могла вспомнить Бетси Капп, навлекая беду на свою голову? — спросил я.

— Если она попала в беду.

— Вы собираетесь ее искать?

— Сообщения об исчезновении принимаются от ближайших родственников.

— Не думаю, будто вы всегда действуете по инструкциям, шериф.

Он впервые улыбнулся:

— Иначе я посадил бы вас обратно, Макги.

Он опять позвонил Бетси домой, снова безрезультатно. Это его озаботило.

— Я отдам распоряжения.

— Спасибо.

Провожая его до машины, я спросил, не возражает ли он, если я поезжу посмотрю вокруг.

— В пределах округа, мистер Макги.

— Конечно, шериф.

И я начал поиски вслепую. Все лучше, чем возвращаться в ее пустой дом, сидеть и ждать.