Дом, где живет смерть

Глава 10

Аллан О’Брайн подъехал к дому в середине ночи. Расплатившись за такси (он не предупредил о своем возвращении, и его никто не встречал), он сильно надавил на звонок. Когда заспанный лакей отпер дверь, О'Брайн молча сбросил пальто и сразу прошел к себе, вид у него был усталый и расстроенный.

Утром за завтраком О’Брайн и Пат почти не разговаривали друг с другом, он был мрачен, она подавлена. Несколько раз он заговаривал с ней — она отвечала очень коротко и недружелюбно, так что разговор быстро прекращался. Конец завтрака прошел в гробовом молчании; О’Брайн был занят своими мыслями, Пат не отрывала глаз от чашки. Она поднялась первой, он направился за ней. До убиравшей коридор горничной донесся его голос:

… в конце концов это просто глупо. Ты сама выдумала Бог знает что.

— Я не выдумала, я знаю! И ты знаешь, что я говорю правду, — ответила Пат. — Не надо меня обманывать! Я же ни в чем тебя не упрекаю и ничего не требую. Из-за меня у тебя не будет неприятностей.

— Поверь мне, ты заблуждаешься!

— Не хочу жить среди лжи. Зачем это нам, мне и тебе тоже? — Он собрался возразить, но она крикнула: — Оставь меня! — и захлопнула перед ним дверь.

В полдень О’Брайну позвонил частный детектив:

— Относительно того года мне не удалось выяснить ничего нового, сэр. В Шотландии следы теряются.

Его сообщение раздосадовало О’Брайна:

— Больше ничего нельзя сделать?

— Нет, сэр, я перепробовал все способы.

— Вы уверены?

— Уверен. Если вы полагаете, что я что-то упустил, обратитесь к другим. — Человек на другом конце провода был уязвлен. — Мне считать дело законченным?

— Да. То есть нет. У меня есть для вас еще одно поручение. Приезжайте сегодня к четырем часам.

Ровно в четыре в дом вошел молодой мужчина и назвался мистером Стэнфордом. Предупрежденный о его визите лакей сразу провел посетителя в кабинет О’Брайна.

— Раз вы утверждаете, что все возможности исчерпаны, будем считать вашу миссию законченной, — сказал О’Брайн.— Сколько я вам должен?

Стэнфорд вытащил записную книжку, полистал ее, вырвал страничку и положил перед О’Брайном. Тот посмотрел только на итоговую цифру счета, достал бумажник, отсчитал нужную сумму и положил деньги на стол, а затем рядом — еще пачку банкнот. Стэнфорд был приятно удивлен размером аванса для следующего задания, однако постарался сохранить полную невозмутимость.

— Вы поедете в Париж, — сказал О’Брайн. — Вот точный адрес, это где-то в пригороде. Там проживает некая Делия Иган. Ваша задача: показать ей эту фотографию, — О’Брайн положил поверх денег маленькую фотографию, вернее, часть фотографии, другая часть была отрезана, — и выяснить, знаком ли ей этот человек. У меня есть основания полагать, что знаком. Добейтесь, чтобы она рассказала все, что ей известно о нем. Каким образом вы это сделаете, мне безразлично. Если понадобятся деньги, я заплачу́.

— Фотография смазанная…　

— Другой нет, — отрезал О’Брайн. — Если она в свою очередь заинтересуется, зачем вы ее расспрашиваете, придумайте что-нибудь сами.

Взяв деньги, которые были платой за предыдущие услуги, Стэнфорд разглядывал фотографию, не прикасаясь ни к ней, ни к лежащим под ней деньгам.

— Вы ставите меня в трудное положение: я должен придумать правдоподобное объяснение относительно человека, о котором не знаю ровным счетом ничего, тогда как женщина, перед которой я буду разыгрывать этот спектакль, вероятно, знает гораздо больше. Боюсь, результат нашей беседы вряд ли удовлетворит вас.

О’Брайн нахмурился, а затем нехотя сказал:

— Этот человек — Джон Крайтон.

Стэнфорд с интересом вгляделся в фотографию, потом, подняв глаза на О’Брайна, хотел было что-то спросить, однако передумал и лишь сказал:

— Напрасно вы не дали мне ее раньше. Вполне вероятно, что с ее помощью я добился бы в Шотландии бо́льших успехов. — О’Брайн ничего не ответил. — Могу я спросить, почему вы полагаете, что мадам Иган его знает?

— В завещании мистер Крайтон обязал меня каждый год, пока она жива, переводить на ее имя тысячу фунтов. Это все, что мне о ней известно.

Стэнфорд аккуратно положил в бумажник деньги и отдельно — фотографию.

— Я поеду завтра. — Перспектива прокатиться в Париж за счет клиента привела Джеймса Стэнфорда в хорошее настроение. — Вам позвонить оттуда или сообщить о результатах, когда вернусь?

— Позвоните. Если меня не будет здесь, вот телефон моей лондонской квартиры. Только не просите кого-либо другого что-нибудь передавать мне.

Сев в такси, Стэнфорд снова достал фотографию, пожал плечами, не найдя никакого разумного, с его точки зрения, ответа на вопрос, почему О’Брайн не дал ее сразу, и переключился на более приятные мысли, связанные с поездкой во Францию; поручение казалось несложным.

По обе стороны улицы тянулся ряд аккуратных коттеджей; Делии Иган принадлежал третий по правой стороне. Прежде чем идти к ней, он разузнал, что мадам Иган — весьма почтенная особа шестидесяти шести лет, вдова, одинокая, детей нет. В доме кроме нее проживали служанка и кухарка. Стэнфорда смущал ее возраст, шестьдесят шесть лет было многовато для роли, которую он отвел ей относительно Джона Крайтона, Она была старше его на десять лет, это делало сомнительным предположение о том, что в свое время она была его любовницей — положение усложнялось. Стэнфорд без особого труда узнал от словоохотливого хозяина маленького уютного кафе, куда зашел перекусить, что мадам Иган живет тут уже много лет, с тех пор как умерли ее родители. У нее здесь множество знакомых, и она член всех местных благотворительных обществ, которым отдает все свое время и деньги.

Итак, первоначальная версия не годилась. Стэнфорд зашел на почту. Ему повезло — там сидела молодая симпатичная девушка и со скучающим видом рассматривала иллюстрированный журнал. Посетителей, кроме него, не было. Приятели неоднократно говорили Стэнфорду, что для сыщика у него чересчур броская внешность, однако на сей раз его синие глаза и вьющиеся белокурые волосы оказались очень кстати — девушка изо всех сил старалась помочь молодому очаровательному англичанину, разыскивающему дальнюю родственницу, связь с которой была давно потеряна. Задав ряд отвлекающих вопросов, перемежавшихся с комплиментами и благодарностями, Стэнфорд поинтересовался, получала ли мадам Иган письма из Англии.

— При мне нет, мсье. Я здесь четыре года работаю и не припомню, чтобы она хоть раз получила письмо из-за границы. Вообще-то ей много писем приходит, но все из наших краев. Она член всех местных общественных организаций и комитетов, в этом вся ее жизнь, мсье. Что поделаешь, одинокая женщина, надо же ей чем-нибудь заняться. Да, писем из Англии для нее не было, а вот переводы приходят. Давно, лет десять или даже больше.

Стэнфорд насторожился.

— Лет десять, говорите? — Выходило, что до О’Брайна деньги посылал ей сам Крайтон.

— Да, лет десять, не меньше, так мне говорили. Странная история с этими переводами: неизвестно от кого они приходят. Представляете, она регулярно получает деньги от неизвестного лица!

—Регулярно?

— Она получает каждый год по тысяче фунтов.

— Наверно, она-то знает, от кого деньги.

— Говорит, что нет, — девушка кокетливо улыбнулась, — но не обо всем же стоит говорить вслух.

Убедившись после еще двух-трех вопросов, что больше здесь ничего узнать не удастся, Стэнфорд заявил, что вряд ли мадам Иган и есть его родственница, и потратил еще четверть часа на расспросы о других женщинах такого же возраста, чтобы у его собеседницы не осталось впечатления, будто он интересовался одной Делией Иган.

— Благодарю вас, мадемуазель, вы мне очень помогли, — сказал он с обаятельной улыбкой.

Выйдя наружу, он засунул руки в карманы плаща и прошелся по противоположной стороне улицы, разглядывая коттедж мадам Иган и обдумывая, под каким предлогом показать ей фотографию. Наконец он позвонил и представился впустившей его горничной репортером одного английского журнала.

Мадам Иган оказалась маленькой седой старушкой, очень живой и говорливой. Визит репортера-иностранца был для нее большим событием, и она смотрела на гостя с откровенным любопытством. Стэнфорд сказал, что редактор журнала, в котором он работает, решил напечатать серию статей о благотворительных обществах, как своих английских, так и зарубежных.

— О, мсье, для меня это такая честь! Право, не знаю, что и сказать.

— Расскажите о себе, — сказал Стэнфорд, доставая блокнот. — Расскажите с самого начала, с детства. Читателям будет интересно узнать, каков жизненный путь людей, которые все свои силы отдают столь благородной задаче.

Делия Иган села в плетеное кресло и сложила руки на коленях.

— Вы будете разочарованы, мсье, у меня самая обычная жизнь. Родилась я в Англии, во Францию мы переехали, когда мне было десять лет. Отец считал, что здесь жизнь дешевле. У нас была небольшая лавка, где он торговал зеленью. Моя старшая сестра вскоре вышла замуж, но быстро умерла от чахотки. Младший брат сначала жил с нами, а потом пошел по дурному пути… Не стоит писать про него, — робко заметила она, и Стэнфорд послушно перестал записывать, — тем более что в двадцать лет он уехал в Америку и там погиб. После ранней смерти сестры и брата родители сильно сдали и прожили недолго. Я продала нашу парижскую лавку и домик и переехала сюда. Суеверный человек подумал бы, что нашу семью преследует злой рок: муж мой погиб через два года после нашей свадьбы. Он работал клерком и ездил на службу на велосипеде. В тот день он допоздна задержался в конторе и возвращался домой уже в темноте… Его сбила машина, а виновного так и не нашли.

— Вам остались после него какие-нибудь сбережения? Простите мое любопытство, мадам, но я слышал, что ваше участие в благотворительных делах выражается и в денежной форме.

Стэнфорд произнес это самым невинным тоном, и человек, даже более искушенный, нежели Делия Иган, не уловил бы в его тоне и открытом взгляде никакого подвоха, тем не менее старушка была смущена.

— Ах, мсье, вокруг столько злых языков… Со мной приключилась загадочная история: десять лет назад мне вдруг стали приходить денежные переводы, каждый год тысяча фунтов.

— Вот это да! — Стэнфорд изобразил удивление и восторг репортера, напавшего на интересный материал. — Пожалуйста, расскажите поподробнее, это звучит захватывающе, как раз то, что надо нашим читателям.

— Тут и говорить-то не о чем… Приходили переводы, а от кого — неизвестно.

— А вы пробовали выяснить, кто же все-таки посылает вам деньги?

— Нет. Я думала, раз этот человек хочет остаться неизвестным, зачем нарушать его планы? Мое любопытство могло ему не понравиться.

— Но у вас, конечно же, есть какие-то предположения? Как вы сами это объясняете?

Старушка покачала головой.

— Ума не приложу… Если только кто-нибудь из старых друзей моего мужа… Может, этот человек был ему чем-либо обязан и, когда у него появились деньги, решил в память о нем помочь мне. Ничего другого тут не придумать. — Она беспокойно зашевелилась. — Пожалуй, мсье, не надо все это писать, право, ни к чему. Бог знает, что люди могут обо мне подумать из-за этих денег. — Поначалу польщенная проявленным к ней вниманием, она теперь заволновалась.

— Разумеется, мадам, я ничего не напишу против вашей воли, — успокоил ее Стэнфорд.

Мадам Иган склонила голову с аккуратно уложенными седыми волосами.

— Ах, мсье, лучше вовсе не пишите обо мне! Я уже столько натерпелась из-за этих переводов! Хорошо еще, возраст у меня уже не тот, чтобы строить постыдные предположения, а все равно чего только за моей спиной не говорили поначалу! 　

— Раз таково ваше желание, я повинуюсь.

Стэнфорд захлопнул блокнот с тайным удовлетворением, ему было неловко обманывать эту маленькую аккуратную старушку, к тому же он боялся, что она попросит прислать журнал и будет потом тщетно ждать его. Оставалось показать фотографию. К этому времени он уже составил о своей собеседнице вполне определенное мнение и был уверен, что если она знала Крайтона, то он сумеет уловить это по ее лицу.

— Жаль, что вы отказываетесь, — сказал он, разыгрывая разочарование, — я уже наметил поместить ваш материал рядом с биографией своего соотечественника. У меня и фотография его есть. Вас я бы тоже сфотографировал. Взгляните. — Небрежным жестом он положил перед ней фотографию Крайтона.

— Вы случайно не знакомы с ним? Вот было бы совпадение!

Делия Иган с детским любопытством потянулась к фотографии, затем вернула снимок мнимому корреспонденту.

С полнейшей безмятежностью она сказала:

— Я никогда не видела этого человека.