Дом, где живет смерть

Глава 6

Пустой желудок напомнил Бэрриджу, что он ничего не ел со вчерашнего вечера. Хозяин дома был мертв, О’Брайн сидел взаперти, а Патриция Крайтон была слишком потрясена случившимся, чтобы заботиться о порядке, — приходилась рассчитывать на самого себя. Бэрридж решил для начала наведаться в столовую, так как было вполне вероятно, что предоставленная самой себе перепуганная и растерянная прислуга не убрала приготовленный для завтрака стол. Расчет оправдался, на столе все стояло нетронутым. Бэрридж оказался не первым, кто явился сюда подкрепиться, за столом уже сидела Коринна Бойлстон и с аппетитом хрустела печеньем, которое утром так неудачно попробовал Мейн. Увидев Бэрриджа, она перестала есть, смутилась и покраснела, что, впрочем, было мало заметно из-за обилия косметики.

— У меня совсем пропал аппетит, — вопреки очевидности сказала она томным голосом. — Не могу взять в рот ни кусочка, прямо заставляю себя проглотить хоть что-нибудь. Боюсь, что иначе упаду в обморок.

Бэрридж предпочитал, чтобы миссис Бойлстон чувствовала себя свободно, смущать ее было не в его интересах.

— Вы поступаете очень разумно, и я с удовольствием последую вашему примеру, — непринужденно сказал он, усаживаясь напротив. — Нельзя пренебрегать естественными потребностями организма и, поскольку неизвестно, будут ли нас кормить здесь обедом, надо воспользоваться тем, что осталось от завтрака.

— Ах, не уговаривайте меня! — жеманно воскликнула миссис Бойлстон, тотчас оправившись от замешательства. — Такая трагедия, я прямо сама не своя. Только приехала, а его тут же убили! Ужасно, просто ужасно!

— Я вас понимаю, — сказал Бэрридж, надеясь, что сумел придать своему голосу должную меру сочувствия. — Внезапная смерть, да еще насильственная — это такое потрясение, от которого не сразу оправишься. Даже меня, человека постороннего, поразила его страшная гибель, а на женщин такие вещи действуют намного сильнее. К тому же вы, наверно, хорошо знали его, — будто невзначай добавил он.

На последнюю фразу миссис Бойлстон никак не отреагировала.

— Единственное, что меня отчасти утешает, это то, что бедняга был тяжело болен и смерть избавила его от страданий, — сказала она, прижимая к глазам платок, в чем не было никакой необходимости, так что жест был чисто символическим.

— Он сильно мучился?

В контексте их разговора вопрос выглядел вполне естественным, и Бэрридж надеялся, что ответ прольет свет на ее отношения с убитым.

Миссис Бойлстон была в затруднении.

— Он был человеком скрытным, — наконец сказала она.

— Болезнь меняет характер. Или он всегда был таким? — продолжил свои расспросы Бэрридж.

— Мне трудно судить, мы не виделись десять лет, — ответила миссис Бойлстон, бросив на собеседника настороженный взгляд.

— А, тогда конечно. Кстати, в его заболевании были кое-какие особенности, которые обычно передаются по наследству. — Бэрридж рассчитывал, что миссис Бойлстон не сильна в медицине. —　Отчего умерли его родители? Мне это интересно как медику.

— Надеюсь, они умерли своей смертью. Как вы думаете, когда мы выберемся отсюда?　

— Все зависит от полиции.　

— Еще и полиция! — раздраженно воскликнула миссис Бойлстон. — Я и так переживаю, а они еще начнут расспрашивать, что да как. Кошмар! Не представляю, как я это вынесу. Полицейские такие грубияны, никакой тактичности, суются куда не следует.

«А куда не следует?» — подумал Бэрридж. — «Любопытно было бы узнать, куда, по-вашему, им не следует соваться?»　

— Скорей бы все кончилось! — продолжила она. — И прислуга вся куда-то подевалась. Если мы застрянем здесь до завтра, должен же кто-то готовить и вообще… Разумеется, у всех пропал аппетит, однако не можем же мы не есть вовсе. Долго голодать вредно.

— Вы безусловно правы, — поддакнул Бэрридж.

— Дефекты питания отражаются на цвете лица, поэтому женщины вынуждены следить за своим питанием особенно тщательно, — изрекла миссис Бойлстон с умным видом.

— Вы выглядите прекрасно, — с лицемерным восхищением заметил Бэрридж. — Многие девушки позавидовали бы вашему цвету лица.

— Вы мне льстите, — томно произнесла миссис Бойлстон, принимая позу, которая подчеркивала ее пышный бюст, обтянутый ярким, синим с красным, платьем. — Мужчины всегда льстят.

«В самом деле она так глупа или прикидывается?» — подумал Бэрридж.

— Когда я увидел, что у вас взрослая дочь, я был поражен.

— Да? Вы очень любезны. — Она кокетливо улыбнулась.

Он провел в ее обществе еще четверть часа, тщетно стараясь выловить из потока ерунды что-нибудь существенное, но достижения были очень малы: у нее хватало сообразительности уклоняться от вопросов, на которые ей не хотелось отвечать прямо; в результате Бэрридж лишь выяснил, что она была знакома с Крайтоном давно, а последние десять лет не поддерживала с ним отношений.

— Надо захватить что-нибудь для Мэдж, — сказала миссис Бойлстон и принялась складывать на большое блюдо бутерброды и остатки печенья, затем налила в чашку холодного чая. — Вы мне поможете?

— С удовольствием.

— Благодарю. Не очень-то приятно ходить одной по дому с покойником и убийцей, — сказала она, вручая Бэрриджу блюдо. — Какой негодяй этот секретарь! Таких надо вешать.

Прозвучавшая в ее голосе ненависть была самым сильным и искренним чувством, проявленным за сегодняшний день.

— Ваши показания будут играть решающую роль, — заметил Бэрридж. — На вас ложится большая ответственность.

— Какая ответственность? Я его видела и готова заявить это любому суду.

— Но если вы ошиблись?..

— Ошиблась?! — Миссис Бойлстон была возмущена. — Я этого рыжего мерзавца сразу узнала! Правую руку он держал в кармане пиджака, а левой открыл дверь и вошел. Я ушла, а то бы и лицо его увидела, когда он выходил, но я и так присягну, что у мистера Крайтона был он и никто другой.

Она забрала у Бэрриджа блюдо и вошла в комнату дочери.

«Плохи дела О’Брайна», — подумал Бэрридж, возвращаясь к себе. — «Если она не изменит свои показания, его признают виновным».

Вдруг откуда-то сверху донесся приглушенный женский крик. Бэрридж бросился к узкой темной лестнице, которую заметил, когда ходил в библиотеку, и помчался наверх. На площадке возле открытого, очень низкого и большого окна на полу катались Клемент Тэмерли и О’Брайн, а Патриция Крайтон в полуобморочном состоянии прижималась к стене. «Как он выбрался на сей раз?» — промелькнуло в голове у Бэрриджа. — «Ведь ключи остались в столе!» Прежде чем он преодолел последние ступеньки и вмешался, О’Брайн стукнул противника головой об пол и, оглушенный, Тэмерли потерял сознание. Когда О’Брайн, отпустив обмякшее тело, поднялся, Патриция шагнула к нему, покачнулась, неловко схватилась за полы пиджака и уткнулась ему в грудь лицом.

— Что здесь происходит? — спросил Бэрридж, поначалу решивший, что пытавшийся бежать О’Брайн натолкнулся на Тэмерли с Патрицией.

— Он хотел меня убить, — прерывающимся голосом произнесла Пат, не отрывая лица от груди О’Брайна. — Выталкивал в окно…　

Очнувшись, Тэмерли зашевелился, сел, провел рукой по голове, затем встал и отряхнулся.

— Зачем вы пытались убить мисс Крайтон? — спросил его Бэрридж.

— Что за вздор?! Я всего лишь пошутил, а у Пат расшалились нервы, и она стала кричать. Я сначала даже не понял, думал, что она разыгрывает меня и нарочно делает вид, будто испугалась.

— Это неправда, — сказала Пат. Она повернулась лицом к Бэрриджу, двумя руками держась за руку О’Брайна, и повторила: — Это неправда.

— Если бы я задержался на пару секунд, он выбросил бы ее в окно. — О’Брайн непроизвольно сжал кулаки. — Я еле успел!

Клемент пожал плечами.

— Вам померещилось. Как вы сами не понимаете, что это абсурдно! Мне убивать Пат — какой бред!

— Вы объясните это полиции, — сказал Бэрридж. — Такие шутки входят в их компетенцию.

— Вы это серьезно? — изумился Тэмерли.

— Вполне, — сухо ответил Бэрридж.

Тэмерли исподлобья окинул их мрачным взглядом.

— Но это же глупо! Я признаю, что шутка была не слишком удачной. Я напугал Пат, а ей со страху Бог весть что померещилось. Мистер Бэрридж, вы человек разумный, посудите сами, зачем мне убивать ее?

— Чтобы увеличить свою долю наследства, — зло бросил О’Брайн. — Вы рассчитывали, что меня признают виновным и тогда деньги поделят между вами и мисс Крайтон. Зачем делить пополам, выгоднее взять все целиком. Придется теперь вам занять мое место.

— Но вы оттуда выбрались, — в сомнении заметил Бэрридж.

— Ему это не удастся.

Они водворили Тэмерли в комнату, где только что был заперт О’Брайн. Тэмерли до последней минуты, пока за ним не защелкнулся замок, держался так, что Бэрридж каждый миг ждал от него какого-нибудь отчаянного шага. Заперев его, Бэрридж поинтересовался, каким образом О’Брайну удалось выйти из этой комнаты, хотя ключи лежали в кабинете Крайтона.

— Через потайной выход. Однажды я случайно обнаружил его, когда осматривал украшение камина. Дом старинной постройки, тогда любили делать такие штучки. Когда нажимаешь на определенную деталь резьбы, в стене отодвигается панель и открывается выход прямо на лестницу.

— А если Тэмерли тоже умеет им пользоваться?

— Нет, откуда? На всякий случай можно вывести механизм из строя. Подождите, я сейчас, — О’Брайн повернул назад, к лестнице. — Теперь все, — заявил он через пару минут. — Панель не отодвигается, если закреплена с наружной стороны. В свое время я детально обследовал это устройство.

— Первый раз вы тоже вышли с его помощью?

— Да, — сознался О’Брайн. — Ключа у меня не было, его вообще не существует, замок старый, и ключ давно потерялся. Когда мистер Крайтон купил дом, здесь от многих комнат не было ключей. Кое-где замки потом сменили, а некоторые- остались.

— Я пойду к себе. Проводите меня, пожалуйста, а то у меня очень голова кружится, — попросила Пат, обращаясь к О’Брайну.

Бэрридж подумал, что если рассуждать беспристрастно, то попытка Тэмерли убить ее пока не снимает с О’Брайна подозрения в убийстве Крайтона, однако вслух ничего не сказал. Втроем они направились к комнатам Патриции. О’Брайн бережно поддерживал ее за талию, девушка была очень бледна.

— Мне нехорошо, — сказала она. — Не могу больше.

— Еще чуть-чуть. Идемте ко мне, тут совсем рядом.

Она тяжело оперлась на его руку и с закрытыми глазами сделала еще несколько шагов. О’Брайн пинком распахнул дверь, почти что внес ее в свою комнату и уложил на тахту.

— Ей надо что-нибудь выпить, — сказал Бэрридж. — Коньяк у вас найдется?

— Да, сейчас.

О’Брайн достал бутылку и три рюмки. Пат стала отказываться, но Бэрридж с мягкой настойчивостью заставил ее выпить — лицо девушки порозовело, а прерывистое дыхание стало ровнее.

— Так что же случилось? — спросил Бэрридж, заняв вращающееся кресло.

О’Брайн поставил бутылку прямо на пол и с рюмкой в руках присел на краешек тахты.

— Когда вы меня заперли, я открыл окно: этой комнатой давно не пользовались и было душно. Потом я услышал чей-то крик. Сначала мне показалось, что кричали где-то снаружи, но затем крик раздался снова, я узнал голос и сообразил, где это. Когда я выбежал на площадку, то увидел, что Клемент выталкивает мисс Крайтон в открытое окно. Я даже на какой-то момент застыл как истукан, настолько это показалось нереальным. Его лицо было искажено какой- то дикой гримасой. Я оттолкнул их обоих от окна, чтобы она не упала туда, Тэмерли меня ударил, мы сцепились и полетели на пол.

— Зачем он на вас набросился, мисс Крайтон? — спросил Бэрридж.

— Не знаю, — ответила Пат, все еще вздрагивая от пережитого ужаса. — Мы шли совсем как обычно, и подняться туда предложила я, а потом он вдруг ни с того ни с сего схватил меня и начал выталкивать.

— А окно кто открыл? 　

— Я. Мы там минут десять стояли до того, как он… — Она снова вздрогнула всем телом.

— Если исходить из того, что мы имеем дело не с сумасшедшим, следует признать все это величайшей нелепостью. Подумайте, мисс Крайтон, что же все-таки произошло между вами?

— Ничего не произошло, — беспомощно ответила Пат.

— Совсем ничего?

—Совсем.

— Хорошо, допустим. А о чем вы говорили?

— О всяких пустяках.

— Постарайтесь вспомнить и расскажите по порядку.

Пат поставила рюмку и села, опираясь спиной на подушку:

— Когда он зашел ко мне, я лежала, но не спала. Он сказал, что, если я буду долго так лежать, у меня разболится голова, и предложил пройтись. Мы пошли в зимний сад. Когда мы там сидели, он сказал, что не надо очень переживать из-за дяди, он все равно был неизлечимо болен. И еще сказал, что теперь О’Брайн денег не получит, раз он убийца, а получим мы. — Она густо покраснела. — Я не виновата, что он так говорил… Потом он стал строить планы на будущее… — Она замолчала.

— Какие? — спросил Бэрридж.

— Что мы будем делать после того, как получим деньги и поженимся… Он был огорчен тем, что дядя отошел, от дел и потерялись полезные связи. Сказал, что, когда у нас будет состояние, мы сначала попутешествуем, а потом он займется делами. Он стал говорить о разных фирмах, но мне это было совсем неинтересно, и я предложила подняться на смотровую площадку. Так мы называли эту площадку, потому что оттуда хорошо все видно. Сейчас, в дождь, смотреть не на что, но я просто хотела, чтобы он перестал говорить, как использовать деньги. Когда мы шли по коридору, я сказала, что мне было очень хорошо в этом доме и что без дяди так уже не будет, а он ответил, что постарается, чтобы мне было еще лучше. Потом… я забыла… сейчас… — Пат потерла пальцами мохнатый клетчатый плед, наброшенный на тахту. — Мне было очень грустно, и я заплакала. Попросила у него носовой платок, своего у меня не оказалось.

— Вы отдали его мне, — напомнил О’Брайн.

— Да… я взяла его платок.

— На нем что-нибудь было? — быстро спросил Бэрридж.

— На ком?

— На платке. Какие-нибудь пятна, например?

— Не-ет, — протянула Пат. — Платок был чистый. Он сказал, чтобы я перестала плакать, а то у меня уже глаза опухли. Потом он начал вспоминать, как мы летом разыгрывали сценки. Дядя тогда пригласил своего старого компаньона, тот приехал с сыном и дочерью, они гостили неделю, и было очень весело. Мы даже поставили что-то вроде спектакля, и все очень смеялись.

— Почему он вспомнил про ваши летние развлечения?

— Чтобы развеселить меня, наверно. Не знаю зачем, — смешалась Пат, сообразив, что забота о ее хорошем настроении не вяжется с последовавшей затем попыткой убить ее. — Про спектакль мы и говорили… до самого конца.

— Вы можете дословно повторить то, после чего он напал на вас?

— Все про спектакль! — в отчаянии сказала Пат. — Больше ни о чем не говорили. Он сказал, что, если мне нравятся такие представления мы обязательно устроим его еще раз. Пригласим кого-нибудь в гости и устроим… а потом он меня схватил и… Хотя нет, я еще сказала, что у меня пропал парик, в котором я выступала. У меня была роль, для которой обязательно нужен рыжий парик. Больше я уже ничего не успела сказать, он дико уставился на меня, а затем потащил к окну.

— Рыжий парик! — воскликнул Бэрридж. — Как просто! .

— Что просто? — в недоумении спросила Пат. — Вы думаете, он хотел меня убить за то, что я потеряла парик?

— Выходит, миссис Бойлстон говорила правду! — возбужденно сказал О’Брайн. — Парик!

— Мисс Крайтон, когда вы обнаружили пропажу парика? — спросил Бэрридж.

— Сегодня утром, еще до завтрака. Я искала коробку с гребнями, все перерыла, а ее нет, тогда заглянула в ящик, где с лета валялись парик и костюм, в котором я выступала. Парик лежал сверху, это я хорошо помню, поэтому, когда я выдвинула сразу обратила внимание, что его нет.

— Когда вы видели его в последний раз?

— Давно… Точно не помню… летом, должно быть. Там лежат вещи, которыми я редко пользуюсь.

— Тэмерли мог незаметно взять парик?

— Конечно.

— Миссис Бойлстон видела входившего к Крайтону человека сзади. Ей бросились в глаза его рыжие волосы, на основании чего она искренне считает, что видела вас, мистер О’Брайн, — подвел итог Бэрридж. — Если бы Тэмерли сохранил хладнокровие, вряд ли кто-нибудь догадался бы, что он надел рыжий парик и убил мистера Крайтона.

— Нет! — крикнула Пат, бросаясь лицом на подушку. — Нет, я не хочу! Перестаньте! — бессвязно кричала она, колотя кулачками по тахте. — Не надо так, не надо! — Лишь сейчас она до конца осознала, что Тэмерли действительно намеревался убить ее, чтобы скрыть предыдущее убийство.

О’Брайн смотрел на нее со смешанным чувством жалости и горечи. Горечь победила.

— Вам было бы легче считать убийцей меня, — сказал он. — Обидно, что вы заметили пропажу парика и все плохо кончилось. А ведь могло кончиться хорошо: вы вышли бы за него замуж и были счастливы, не догадываясь, что живете с убийцей.

Пат затихла, вытерла ладонями лицо — платка у нее так и не было — и села.

— Почему вы так жестоки? — спросила она, глядя в лицо О’Брайну глазами, припухшими от слез.

О’Брайн под ее укоризненным взглядом смешался и, чуть помедлив, сказал:

— Потому что вы мне слишком дороги… Пат. — Впервые он обратился к ней по имени вместо официального «мисс Крайтон». — Разумеется, я не вправе упрекать вас. Простите.

— Вы на меня сердитесь? — робко спросила она.

— Я сожалею, что расстроил вас, — ответил О’Брайн и с досадой покосился на Бэрриджа.

Присутствие постороннего сковывало его и мешало сказать то, что он сказал бы, если бы остался с ней наедине. Бэрридж почувствовал себя липшим и подумал, что пора под каким-нибудь благовидным предлогом удалиться, однако едва он собрался это сделать, как дверь открылась и на пороге появился адвокат.

— Что это значит? — воскликнул он с величайшим изумлением. — Я искал вас, мистер Бэрридж, чтобы поделиться некоторыми соображениями, услышал голоса и вот… Что это значит? — повторил он, переводя взгляд с Бэрриджа на О’Брайна.

— Сейчас мы вам все объясним, — ответил Бэрридж.

— Я пойду к себе, — сказала Пат и встала с тахты. — Пожалуйста, пришлите ко мне Джейн, мне страшно одной.

— Я вас провожу, — О’Брайн тоже поднялся, — а потом схожу за горничной.

Мистер Хамфри сделал было шаг ему наперерез, затем посмотрел на Бэрриджа и отступил назад. Когда Пат и О’Брайн вышли, Бэрридж рассказал адвокату о том, что произошло на смотровой площадке; о своей встрече с О’Брайном возле сейфа убитого он умолчал. Мистер Хамфри был поражен.

— Неужели мистер Крайтон сообщил Тэмерли, что сделает завещание в пользу О’Брайна и своей племянницы, а ему не оставит ничего?,

— Вряд ли, скорее Тэмерли сам догадался. Видя привязанность мистера Крайтона к племяннице, он строит на этом свой расчет и начинает за ней ухаживать. Вместе с тем он стремится получить кое-что сам, поэтому заводит разговор о неравных браках и с умыслом говорит, что не женится на женщине богаче себя. Он рассчитывает, что мистер Крайтон хотя бы ради нее сделает наследниками их обоих, однако он переигрывает. Помните, он сказал: «Хорошо, что у нас с Пат у обоих ничего нет». А ведь перед этим уже было сказано, что вы приехали из-за завещания, и любому здравомыслящему человеку было ясно, что мисс Крайтон что-то достанется — его фраза прозвучала фальшиво. Когда мистер Крайтон говорит, что из Тэмерли получился бы хороший актер, тот догадывается, что дядя раскусил его и рассчитывать не на что — он ничего не получит сам и неизвестно, удастся ли ему жениться на Патриции. У него остается лишь один способ получить деньги: убить мистера Крайтона раньше, чем тот напишет завещание. Тэмерли уверен, что другого завещания не существует — так сказал сам мистер Крайтон. Тогда состояние дяди перейдет к нему и Патриции, одновременно исчезнет и препятствие к выгодному браку в лице мистера Крайтона. Тэмерли берет револьвер из коллекции, надевает рыжий парик, чтобы быть похожим на О’Брайна, идет к мистеру Крайтону и убивает его. Вероятность столкнуться с кем-либо лицом к лицу мала, он успел бы свернуть, благо здесь много всяких коридоров и переходов, а издалека его вполне можно принять за О’Брайна. Рыжие волосы — такая броская примета! Благодаря этой уловке ему чуть было не повезло даже больше, чем он рассчитывал: свалив убийство на О’Брайна, он тем самым свел бы на нет старое завещание.

— И мы попались на эту удочку! — сокрушенно сказал адвокат. — Обвинили в убийстве О’Брайна.

— Из своих комнат он не услышал бы криков мисс Крайтон, так что думаю, он на нас не в претензии за свое временное заключение, — заметил Бэрридж, чуть улыбнувшись. — Когда она упомянула о пропаже парика, Тэмерли от страха что все раскроется, потерял голову. Она сама не догадалась бы о связи парика с убийством, а говорить об исчезновении парика другим ей тоже было незачем. У него просто сдали нервы.

— Он признался, что убил мистера Крайтона?

— Нет. Мы же пришли к такому выводу после того, как посадили его под замок, и об убийстве не спрашивали.

Адвокат воинственно взмахнул рукой.

— Раз полиции все еще нет, нам надо самим допросить его.

— Зачем? Пусть полиция его допрашивает, приедут же они в конце концов.

— При такой погоде им сюда не добраться, они наверняка где-то застряли.

Вернулся О’Брайн. Мистер Хамфри принес ему свои извинения, и они втроем направились к Тэмерли. Тот встретил их крайне агрессивно, однако быстро сник, а когда Бэрридж стал излагать ход событий так, как уже рассказал адвокату, на лице Тэмерли появилось затравленное выражение.

… И вы застрелили его, чтобы получить наследство, — закончил Бэрридж.

— Нет! — крикнул Тэмерли. — Я не стрелял!

Адвокат издал короткий смешок.

— Вы дали мистеру Крайтону револьвер и вежливо попросили выстрелить в себя, а он любезно выполнил вашу просьбу.

Тэмерли облизнул пересохшие губы.

— Я хотел его убить, хрипло сказал он, — но, когда я туда вошел, он был уже мертв.