Дом Крови

Глава 4

Сам герцог Энис Бенуа старший вернулся с охоты после полудня. Ему доложили про то, что прибыли высокородные гости, и собственно про причину их прибытия. И он поспешил вернуться, с добычей и в хорошем расположении духа. Кавалькада в три десятка всадников с десятком собак прискакала обратно, притащив пару туш кабанов, и подняв знатный переполох в замке. Пока его ожидали, нас немного покормили, объявив, что вечером будет пир.

Не желая лишний раз светить свои физиономии мы с Германом тихо сидели в комнате. Предоставив вести переговоры тем, кто учился делать это с рождения. Ни ему ни мне не было нужды держать лицо и вести светские разговоры. Так что мы притаились, сидя в выделенной комнате, изнывая от безделья и неизвестности. Полночь вернулась вслед за Харви, облазив половину замка.

Пир устроили в общем зале, вообще для местной знати не сильно много развлечений. Балы, пьянки на пирах и выезды на охоту, а зачастую все это сменяет друг друга. Ну и дуэли конечно.

Ближе к вечеру в большой зале начали готовится, составили несколько столов, все строго по сословию, притащили несколько бочек вина, и наготовили разнообразных блюд. На кухне вовсю уже жарили кабана на вертеле, что приволок герцог. Как по мне это был полный идиотизм. У нас все дни были на пересчет, и скоро орден пойдет по следу, а мы тут на пирах сидим. И я сидел мрачнее тучи, когда нас пригласили за стол.

Сам герцог Бенуа создавал двойственное впечатление: мужчина средних лет в расцвете сил, с небольшим круглым брюшком и открытым, круглым лицом. Вдовец, его дражайшая супруга скончалась от неизвестной болезни, которую не смогли вылечить целители. С хорошо поставленным густым голосом, он много шутил, улыбался, и заразительно смеялся. Создавая образ такого свойского человека. Если бы не одно но, он герцог. А все герцогства — это змеиная яма, и дружелюбные и добрые тут в принципе долго не живут. Их девиз: забери все у слабого, или заберут у тебя.

За ним ходил следом его придворный маг, одетый во все темное, словно мрачная тень — барон Калман де Шерон. С тонкими поджатыми губами и холодными колючими глазами поверх большого горбатого носа он походил на вечно недовольного грача переростка. Дипломатом герцог был превосходным, что не говори. Он всего с пару часов разговаривал, а вызнал уже все. И про то, кто мы такие, про нападение разбойников, которых обещал обязательно наказать по всей строгости. И даже про бойню на поляне. Услышав про большую бучу, он тревожно переглянулся со своим магом, уточнив, где именно это произошло. Все-таки это было на границе его земель.

Он конечно прилюдно пообещал оказать всякую посильную помощь. Но, прямо расплывался в просьбах немного погостить. И ничего не хотел слушать про то, что нам нужно срочно ехать, мотивируя это тем, что разбойники могут снова напасть. А пока их ловят, мы просто обязаны погостить. Заодно не забывая расхваливать своего старшего сына, который с трудом стоял еле протрезвев, и то не до конца. Но достаточно, чтобы одеться и извиниться за небольшой курьез.

Когда мы пришли в зал, к нам подошел злой и хмурый Харви. Оказалось, время тут даром никто не терял, к нему уже подходили с щедрым и настойчивым предложением остаться работать на герцога. Маги нужны всем, а простолюдины маги, это сравнительно недорогой и ценный товар. Тем более кузнец-артефактор. Такое же предложение получила Ирма. А значит и к нам тоже подойдут.

Но самое забавное было то, что самое эксклюзивное предложение получила наша Элизабет. Ей не напрямую, но даже такой деревенщине как я было понятно: ей сватают старшего сына герцога — Арона Бонье, который с трудом стоял и икал, пытаясь протрезветь. Вдобавок, ушлый герцог когда узнал о гостях, послал весть своему соседу родственнику, который вот-вот должен был прибыть, а значит все пойдет по новой.

Видно для создания массовки, пока не прибыл его родственник, герцог Бенуа созвал всех, кто имел хоть какой-то титул и умел себя вести соответствующе. И теперь огромный замок герцога Бонье стал похож на птичий двор, тут было не протолкнуться: всюду расхаживали похожие на важных павлинов рыцари в табардах и шапочках с перьями; и дамы, словно преисполненные собственной важности курицы с белеными лицами и нарумяненными щеками, закутанные в ярды старого дамаста, мятого шифона и крепа. И еще мы.

Где-то выкопали менестреля, который теперь тренькал на лютне развлекая присутствующий народ. А с балкона второго этажа хмуро взирал на все это действо начальник стражи, бандитского вида громила с изрезанным в былых стычках лицом. Все это пиршество было полностью фальшиво, как и улыбки местечковой знати.

— Не нравится мне тут. — Проворчал больше сам себе Герман, подтвердив мои мысли.

— Четырнадцать, — тихо ответил я ему.

— Что? Не понял, чего четырнадцать. — Он покосился на меня.

— Стражи, четырнадцать стражников, — ответил я ему, привычно сосчитав. — шесть сверху с арбалетами, не считая вон того здоровяка с бастардом. И по двое у каждого выхода, еще двое за вон той портьерой. И двое вон, — я кивнул в сторону парочки разряженных, словно попугаи громил, — пытаются выглядеть как гости. Это я не считаю самого герцога, его сына, гостей и прислугу. Герцог так испугался лесных разбойников, что решил нас окружить солдатами на пиру?

Герман сверкнул своими серыми глазами, снова оглядев зал. Но тут к нам прямым ходом шел управляющий, заметив это я пихнул в бок Германа:

— Герман, — торопливо зашептал я, — если что, нам уже предложили работу, ты ничего не знаешь, ссылайся на Лизи и Франко. И не вздумай пить.

Управляющий поджал губы, окинул нас взглядом. И по сословию и по возрасту он был старше, и не желая зарабатывать проблемы на ровном месте, я склонился в почтительном поклоне, как младший старшему.

— Здравствуйте, господин.

— Здравствуй, — остановившись, он оглядел нас, я склонился в поклоне, а вот Герман тупил, с вызовом смотря ему в глаза.

Заметив это я заскрипел зубами от раздражения. И пихнул его еще раз в бок, он оглянулся на меня, и все же переборов себя склонился, но больше для вида.

— Ты же Дарий? Следуй за мной. С тобой хочет поговорить мой господин. — И не дожидаясь ответа развернулся.

Я стрельнул в Германа глазами призывая его к терпению и пошел за управляющим. Проходя глянул как Элизабет одев на лицо дежурную маску холодной учтивости, старательно делает вид, что ее не тошнит от полу пьяного Арона Бонье, который неуклюже пытался сочинять комплименты.

Мне прошли в небольшую комнату, в котором располагался гостевой кабинет. На стенах висели головы животных, показывающие какой удалой охотник местный герцог. А на всю правую стену располагался длинный книжный шкаф, который был заполнен всем чем угодно, но не книгами. Посуда, бутылки со спиртным, какие-то трофеи, но книг не было. Когда мне сказал управляющий, что меня хочет видеть хозяин, я подумал, что сам герцог, а оказалось, меня хотел видеть его младший сын. Он с сидел в слишком большом для него отцовском кресле, буквально утопая в нем. Рядом стоял грозного вида бородатый мужик в доспехе, телосложением напоминавший кирпичную стену, держа руку на рукояти бастарда.

Энис младший еще не научился смотреть так, как смотрят все костеродные на людей ниже себя по сословию, и природная любознательность и детская наивность отчетливо сквозили в его голубых глазах. Видно время у него поджимало, и дождавшись от меня приветствия и поклона, он взял сразу быка за рога, своим детским писклявым голосом сказав мне в лоб:

— Мне нужно, чтобы ты работал тут, на мою семью.

Я мысленно усмехнулся, узнай кто я, он точно не захочет, чтобы я тут работал, но ответил, как полагается приложив всю свою учтивость, как отвечают простолюдины высокому господину:

— Простите господин, — новый поклон, — но я никак не могу принять ваше предложение, мне сделала предложение госпожа Моретти, и теперь я работаю на нее.

— Да как ты смеешь, — взорвался в притворном гневе мужик, который стоял рядом и смотрел на меня как на грязь под ногами, — к тебе проявили радушие, пустили в дом и посадили за стол, а ты оскорбляешь отказом самого герцога. Ты видно не знаешь, что бывает с теми, кто дерзит костеродным⁈

Внутри как два цветка, расцвели раздражение и смех. Я чуть не зашелся в истеричном хохоте серийного маньяка, и с трудом себя переборол. Старый добрый метод: хороший и плохой. Только вот я не простая деревенщина. Я, мать вашу, убийца с самых темных улиц нижнего города, и душил всяких ублюдков их же собственными кишками. Так что угрозы на меня в принципе не действуют. Ну Лизи, втянула нас всех в хрен пойми куда, и совершенно непонятно, как отсюда выбираться, лучше бы с бандитами в поле подрались. Там хоть знаешь, чего и от кого ожидать. Да и шансов вырваться с боем было куда больше.

— Еще раз нижайше прошу прощения господин, но я более не властен над своим выбором. Думаю, вы меня понимаете. Вам придеться решать все вопросы с госпожой.

— Чушь полная! Ты что, за идиотов нас держишь⁈ — Прорычал бородач плюясь слюнями и стискивая рукоять своего меча.

Но его прервал мальчишка, подняв руку, останавливая слюнявый поток угроз.

— Я понимаю, это наверное для тебя непривычно. Но моя семья может тебе многое предложить, защиту и кров, работу с хорошей оплатой, теплое место и звание. Поверь, такое мало кому предлагают, советую хорошо подумать. Завтра утром скажешь свой ответ. А сейчас ступай, наслаждайся праздником.

Я снова поклонился поблагодарив его, и попятился назад избегая встречаться взглядом с бородачом и управляющим. Если мелкий может в силу возраста не заметить мой взгляд, то эти двое запросто.

Возвращаясь, я столкнулся с взглядом с Элизабет, она кинула на меня озабоченный взор, и я ей подмигнул, мол прорвемся, и не такое проходили. Германа в нашем углу я не застал, видно тоже пригласили на приватную беседу. Да, собственно, единственная причина по которой нас троих пустили сюда и позволили присутствовать на пиру — это завербовать на работу у герцога. А так мы всего лишь чернь, то и сидеть за барским столом нам не положено.

За нашим столом сидел надутый, злой Харви, сверкая глазами и недовольно топорща посмешище, которое он бородой называл. Сразу видно, что человек получил заманчивое предложение, от которого нельзя отказаться. Сев рядом с ним я окинул зал взором, почти все наши были заняты, их осаждали люди герцога. Сам герцог смеялся и шутил, его глаза светились, он был счастлив, для него это была распродажа, время заключать выгодные сделки, и он всячески пытался урвать побольше. Уверен, каждый уже пожалел, о решении ехать в замок. Даже Франко, он был ранен и еле сидел, и то отбивался от какой-то дамы в мятом платье, годившейся ему в матери, но решившей попытать счастья.

Но тут подали хрюшку на здоровенном подносе, исходящего аппетитными запахами. И герцог хлопнув в ладоши призвал всех за стол, насладиться едой и выпивкой. Аппетита не было от слова совсем, так что я просто ковырялся вилкой в блюде. Смотря на стол, за которым взяли в плотный оборот наших девушек. Единственная кто избежал такого настойчивого внимания, то была Алисия, она просто зыркала пустой глазницей на своих собеседников. Но и то к ней постоянно кто-то клеился.

К нам за стол подсадили людей герцога из числа простолюдинов пользующихся доверием, и они постоянно лезли с расспросами. Я вяло от них отбивался отговорками, размышляя, как бы отсюда свалить. Но меня волновало одно: Германа до сих пор не было. Зная его взрывной характер, и не жгучую нелюбовь к костеродным, он мог не выдержать и ляпнуть что-нибудь прямо в глаза, что сочли бы оскорблением. И тем самым заработать себе проблем.

За окнами уже темнело, и этот нелепый пир был в самом разгаре, слуги сновали туда сюда, герцог все и его люди постоянно наливали и заставляли пить гостей, когда раздался рожок на улице. Обозначая прибытие еще одного герцога. Соратника, друга и родственника Эниса Бенуа. И еще одну нашу головную боль. Стража на входе открыла широкие двойные двери ведущие в общий зал и распорядитель стоящий рядом, хорошо поставленным голосом громко объявил новых высоких гостей:

— Дамы и господа, представляю вашему вниманию их светлости: герцоги Ласло Савар с сыном Эдвардом.

В зал вошли новые гости, герцог Савар был старше своего соратника Бонье, сухопарый и подтянутый, был одет в черный колет глухо застегнутый до шеи. А сын щеголял в иссиня-черном, с серебряными завитушками кафтане, шелковая сорочка и прекрасная шпага у пояса. С плеча свисала длинная бретерская накидка из пушистой волчьей шкуры. И мельком взглянув на него меня словно молотом шибанули. Это был он, тот урод, что командовал лесными разбойниками, что напали на наш бродячий цирк.

В животе у меня скрутился ледяной узел при его виде, а сердце сорвалось в галоп, заколотившись, как барабаны в джунглях, и тогда я все осознал. Я словно стоял на тонком льду, а снизу медленно расползалась у меня под ногами понимание, паутинкой трещинок. Озарение обрушилось на меня снежной лавиной.

Я снова оглядел зал, стражу с арбалетами на верхних балконах. Заглянув в глаза сидящего за нашим столом мужика напротив, что все приставал к нам с расспросами. И увидел в его глазах усмешку, они все знали, они, сука, все знали и тянули время. Это была ловушка, мы спасаясь от бандитов, забежали прямиком в их логово. И дали им целый день форы, чтобы приготовится.

— Надеюсь, мы не слишком опоздали, — жизнерадостно произнес вошедший герцог.

— Нет, что ты друг мой, это просто мы начали слишком рано, — отозвался Энис громовым голосом, разнесшимся по всему помещению.

Энис встал и вышел навстречу к своему гостю, сверкая улыбкой. Только все осознав я заметил, в зале нет младшего сына Бенуа. А старший как бы невзначай оказался с самого краю зала, вроде как разговаривая с прислугой. Словно подтверждая мои худшие мысли на балкон второго этажа вышла та голубоглазая лучница, с русыми косичками. Она окинула зал снизу взором, найдя меня, мрачно улыбнувшись.

Бывает ненависть настолько чистая, что ослепляет. Бывает гнев настолько полный, что поглощает целиком. Он охватывает тебя, ломая, навсегда уничтожая то, кем ты был. Она посмотрела на меня именно таким горящим взглядом, как голодный тигр на добычу, с ничего хорошего не предвещающей улыбкой шириной с горизонт.

По залу по-прежнему сновали слуги, перетаскивая туда-сюда тарелки, пустые блюда, кувшины с вином. Менестрель продолжал вещать заезженную песню, фальшиво бренча на лютне. Я не сводя с нее глаз лишь взялся за то, что было ближе всего — тупой нож для мяса, и пихнув в бок Харви, уже наплевав на скрытность, сказал:

— Харви, это ловушка, эти уроды с разбойниками заодно.

Он перевел на меня непонимающий взор, но тут сверху на балкон по команде выбежало еще два десятка арбалетчиков. А из дверей высыпала стража с мечами наголо, закрывая собой герцогов.

— Всем оставаться на своих местах! Если кто только дернется, будет убит на месте! — Взревел сверху начальник стражи с искромсанной рожей.

Тишина опустилась на замковый холл, точно грешник — на колени в храме. Это был момент, когда все повисло на тоненьком волоске. Воздух стал таким неподвижным, что можно было услышать дыхание соседа.

— Герцог Бенуа, что все это значит? — Дрожащим от страха голосом поинтересовалась Элизабет, хотя и сама все прекрасно поняла.

— Вы что, думаете самые умные⁈ Вы в королевствах считаете нас идиотами, относясь как второсортным. Вы пришли на мою землю, напали на моих людей у порога моего дома! Врали мне в лицо в моем же собственном замке, и угрожали моей семье! А теперь смеете спрашивать, что происходит⁈ — Разразился угрозами Бенуа, наконец сбросив маску добренького и радушного хозяина, находясь в безопасности за спинами своих людей.

Оглядев зал, полный по большому счету подростков, которые прятались, ища у него защиты, полагаясь на громкое звание и титул. А оказалось, что оно не стоит и гроша, он такой же бандит, что напали на нас на дороге. Просто лучше одет.

— Я в отличии от вас всегда держу слово, я ведь пообещал, что разбойники будут наказаны, вот сейчас мы этим и займемся! — Продолжил он своим баритоном, изрыгая слова угрожающим тоном, как матрос изрыгает ругательства, можно было подумать, что он проклинает нас всех. Это была гневная речь, и с каждым словом гнев в его голосе нарастал.

— Но это на нас напали! — В отчаянии заявила Элизабет, — мы к вам пришли за помощью, а вы нас обвиняете в разбое⁈ Вы же костеродный, есть кодекс в конце концов, как вы можете так нагло врать, мы все из известных семей и вам такое с рук не сойдет!

— Ты обвиняешь меня во лжи сопливая девчонка⁈ В моем же собственном доме, когда я проявил к вам радушие и гостеприимство и пустил за стол! Густав! — Он не оборачиваясь гаркнул через плечо.

Из дверей вышел коренастый мужик с заросший бородой и злыми глазами.

— Ты говоришь, это они напали на тебя?

— Да ваша светлость, — прокуренным до хрипоты голосом, ответил он, — подло напали и убили людей, сына моего убили! Он оглядел зал, — указав на меня рукой, — вон тот убил. На глаза у невестки, хотя она просила, умоляла. Душегуб проклятый!

— Но он же врет! — Попытался подняться Франко, но тут прямо в его тарелку глухо вошел болт. Он зло глянул на арбалетчиков, и продолжил дальше сидя. — Это они напали, а мы лишь защищались!

— Ложь! — Тут же заявил Бенуа, — я своих людей знаю уже много лет!

— Вам это с рук не сойдет, — мрачно пообещал Франко.

— Это мы еще поглядим, — высокомерно заявил Бенуа. — За каждого из вас заплатят выкуп за нанесенное оскорбление и за разбой, что вы учиняли в моих землях. А если не заплатят, то вас казнят как преступников! Там еще один сидит в каземате, эта грязная чернь посмела угрожать моей семье в моем собственном доме, и он сказал, что на вас работает, значит вы хотели убить моего сына! И за это заплатите вдвойне!

После его слов стало понятно, где именно пропадал Герман. Но сейчас меня больше волновала моя жизнь. Потому что на меня было направлено с десяток арбалетных болтов. И я знал, стоит только пошевелится, меня тут же убьют, утыкают болтами словно ежа. А первая, кто всадит в меня стрелу, эта невестка с русыми косичками и черными стрелам, что стояла наверху. Только и ожидая, когда я пошевелюсь.

— Схватить этих неблагодарных тварей, — взвизгнул тонким, словно девчачьим голосом пьяным Арон. — И заковать в кандалы.

— Если кто вздумает колдовать, или просто пошевелиться, умрет! Я вас недоучек сразу прибью на месте! — Пообещал придворный маг, похожий на грача.

Стража осторожно начала продвигаться, неся зачарованные кандалы, что блокируют энергоканалы и пьют магию из носителя. Точно такие же я только совсем недавно снимал, когда освобождал остальных из клетки после побоища. К нам подошли первыми, навалившись втроем, защелкнув кандалы на руках. Когда у меня на запястьях защелкнули кандалы, ощущение было сродни прикосновению холодного железа, когда в мороз немеют руки.

За нами по пятам со дня на день пойдет орден, и я уверен, будь хоть на капельку выгодно, этот жирный урод Бенуа тут же продаст всех с потрохами. Ко мне подошел этот заросший нечёсаной бородой кряжистый Густав. Схватив меня своей лапищей, он сдавил мне плечо, словно соковыжималка свежий апельсин, так, что я услышал, как жалобно трещат мои кости.

— Я с тебя гаденыша, кожу с живого лоскутами буду снимать, и буду смотреть как ты подыхаешь! — Прохрипел он своим хриплым голосом.

Он еще мгновение стоял на месте, глядя мне в глаза, охваченный холодной колышащейся волной ярости, явно испытывая сильное желание приступить к этому прямо тут. У всех на глазах. И подняв пудовый кулак, примерившись всадил мне в лицо. Чисто инстинктивно я прикрылся, дернув плечом пытаясь увернуться и опуская голову. Но я был куда меньше ростом, скован, и на мне висело еще два стражника. Да и он был быстр и явно знал свое дело. Я услышал гонг, но не мог понять, какой раунд, пол под ногами закачался.

— Смотрите! У него на плече клеймо! — Подал голос левый стражник.

Дернувшись, я попытался увернутся, но лишь разодрал рубашку, открыв выжженное клеймо. Что и увидел стражник, и теперь голосил на весь холл. Густав глянул на мою грудь и схватившись окончательно разодрал мою одежду. Окликнув герцога, выставляя меня на показ, словно охотник, диковинного зверя. И схватив, меня потащили к нему.

Бенуа, осмотрел меня сверху донизу, презрительно скривив толстую верхнюю губу. Но тут он заметил горящий огонек, в деревянном амулете лицензии с изображением Всевидящего, что висел у меня на шее. Дураком Бенуа не был, как не был и его соратник герцог Савар. Мгновенно сообразив, что именно это такое. Протянув руку, он сорвал амулет, который стоит отдалиться от меня сразу потух, это и была та самая защита ордена.

— Калман. — Зычно гаркнул он своего мага, продолжая меня разглядывать. — Посмотри, он же настоящий?

Маг подошел и нахмурив брови начал вертеть амулет. То поднося его ко мне, то снова убирая. Чем больше рассматривал, тем больше хмурился, выдав свой вердикт.

— Похоже настоящий, я просто не видел раньше настоящей лицензии.

Герцоги переглянулись, и содрав с меня остальные амулеты начали их тоже разглядывать, там были те, что снял с трупа Мориса, и самая дорогая для меня вещь — простенький серебряная побрякушка с портретом Карлотты.

— Вы притащили ко мне в дом убийцу! — в глазах Эниса вспыхнула искра чистейшего гнева. Мгновение мне казалось, что вот сейчас он схватится за свою витую шпагу у себя на поясе. Это открыто читалось у него на лице. — И вы еще будете говорить, что это не так⁈ В пыточную его, но не убивать! Он мне еще нужен.

— Но сир, — начал было Густав, — он же сына моего убил, вы обещали.

— И ты его получишь, но чуть позже, пока он нужен, посмотрите его вещи, он пришел с набитыми сумками. Может еще что у него там есть, Арон, займись. А это что? — Энис открыл мой амулет с портретом Карлотты, — надо же, мелкий ублюдок из черни влюблен. Да еще похоже в сестричку вон того, — указав пальцем на Кассиана, сдав меня с потрохами.

Что было дальше, я плохо помню, на меня обрушился кулак Густава, выключая сознание.