Дон-Аминадо

Последний сатириконец

— Дон-Аминадо — такого нет в Советском Союзе! — восторженно воскликнул Бабель в 1927 году, прочитав несколько фельетонов поэта в парижской газете «Последние новости». В устах знаменитого автора «Конармии» это была высочайшая похвала, тем более что в ту пору в Советском Союзе творили и Зощенко, и Ильф и Петров, и Евгений Замятин, и Пантелеймон Романов, и Михаил Булгаков, и Владимир Маяковский, и Валентин Катаев… Однако, сделав поправку на восторженный, взрывной характер Бабеля, следует тем не менее признать, что, быть может, такого универсального юмориста-сатирика в те годы на родине не было. Он писал сатирические стихотворения и стихотворные фельетоны, великолепные тонкие. психологически точные юмористические рассказы, пьесы, юмористические миниатюры всех разновидностей, наконец — афоризмы. Он втискивал в свои произведения такое разнообразие тем (от сугубо бытовых до политических), что вполне заслуживал наименование эниклопедиста (пусть и юмористического). И под конец жизни выпустил книгу мемуаров «Поезд на третьем пути», которая несомненно останется в русской литературе как яркий и емкий портрет эмиграции, портрет эпохи.

Он был последним сатириконцем, литератором, который прошел школу самого знаменитого юмористического российского журнала XX века и оставшийся навсегда верным его принципам.

Некоторое время в парижском изгнании параллельно с ним работали и другие знаменитые сатириконцы — Надежда Тэффи, Саша Черный, Петр Потемкин, Валентин Горянский, но постепенно они уходили. Дон-Аминадо — последним. Правда, в Советском Союзе еще и после его смерти оставались бывшие соратники — Эмиль Кроткий, Михаил Пустынин, Георгий Ландау, но они утратили былой боевой настрой и ничем не выделялись на общем сером фоне советской послевоенной юмористики. Так что сопоставления здесь просто неуместны.

Псевдонимы нужно выбирать умеючи. И на наш взгляд, Дон-Аминадо — не из лучших. Отдает какой-то претензией, цирком. Но, слава Богу, здесь можно, переиначив древнюю мудрость, сказать: не псевдоним красит человека. Псевдоним приняли, приняв и полюбив творчество того, кто за ним скрывался. Впрочем, он вовсе и не скрывался, и все. кто хотел, могли узнать, что фамилия его Шполянский, а зовут Аминад Петрович (если быть совсем точным, первоначальным его именем было Аминодав Пейсахович).

Родился наш герой в небольшом городишке Херсонской губернии Елизаветграде в 1888 году в мещанской вполне благополучной семье. Во всяком случае он получил среднее образование, а затем и высшее: сначала он учился на юридическом факультете Новороссийского университета в Одессе, потом перевелся в Киев, где в апреле 1910 года в университете Св. Владимира сдал выпускные экзамены. В том же году переехал в Москву и начал работать помощником присяжного поверенного.

Разносторонность его интересов со студенческих лет поразительна: история и современность — дела российские и международные: литература русская и зарубежная: театр, цирк, живопись; языки — он владел древнегреческим, латынью, немецким, французским, писал и читал по-итальянски, по-английски, вторым родным был для него украинский (на нем он написал несколько стихотворений).

Он рано начал писать для газет и журналов — стихи, пародии, заметки, фельетоны, с 1914 года стал сотрудничать в «Новом Сатириконе». С начала мировой войны — он на фронте, был ранен. Его впечатления — в сборнике лирических стихов «Песни войны».

Успеха эта книга не имела, он еще не обрел своего пути, он только приближался к нему, нащупывал его, хотя на литературном поприще сумел уже проявить себя разносторонне: и в стихах, и в прозе, и в газетном репортаже, и в пародии, и в театральных обзорах и рецензиях.

Не приняв Октябрьской революции, Дон-Аминадо уезжает на юг страны, а в начале 1920 года из Одессы эмигрирует в Париж.

Как и многие эмигранты, он не сразу обретает и постоянное пристанище, и надежную работу. Удачно начав в 1920 году работать фельетонистом в либеральной газете П. Н. Милюкова «Последние новости», он в результате интриг уже в 1921 году теряет это место. Впрочем, без работы он не остается: в 1920–1921 гг. он вместе с Алексеем Толстым редактирует затеянный ими детский журнал «Зеленая палочка». А после закрытия журнала — средства на его издание, естественно, вскоре иссякли — Дон-Аминадо возглавляет литературную часть театра миниатюр «Карусель», много гастролирует, попадает в Берлин, где тут же включается в литературную жизнь, публикуясь в местной русской прессе. Но вскоре, в конце 1923 года, он перебирается за океан. Ненадолго. Америка ему не понравилась. В апреле 1924 года он окончательно возвращается во Францию, и теперь уже на долгие годы его литературная судьба вновь связана с газетой «Последние новости».

В Париже в предвоенные годы издавалось множество русских газет. Но самыми крупными и читаемыми были две: «Последние новости» и «Возрождение». Если в «Возрождении» блистала своими фельетонами и рассказами Тэффи, то «Последние новости» привлекали читателей фельетонами, рассказами, стихами и афоризмами, автором которых был Дон-Аминадо.

Если собрать воедино все опубликованное Аминадом Петровичем в газете, то наверняка получилось бы несколько больших томов. Но писатель к своему творчеству относился строго, хотя внешне, казалось бы, не придавал ему серьезного значения, так, мол, пустяки… Поэтому и выпустил всего лишь несколько книг, но зато в них трудно найти недостойные внимания. Сборники его стихов «Дым без отечества» (1921), «Накинув плащ» (1928). «Нескучный сад» (1935), «В те баснословные года» (1951), книга рассказов «Наша маленькая жизнь» (1928) раскупались очень быстро и пользовались огромной популярностью у читателей, причем не только, так сказать, рядовых, но и знаменитых. Достаточно назвать хотя бы два имени из числа тех рецензентов, кто откликнулся на книги Дон-Аминадо, чтобы понять то значение, какое придавалось его творчеству в Русском Зарубежье: Иван Алексеевич Бунин и Георгий Викторович Адамович. Один — последний — русский классик, нобелевский лауреат, другой — признанный всеми лучший литературный критик русской эмиграции.

Одним из даровитых поэтов эмиграции, которые «искрения и верно отражают подлинное настроение», назвал Дон-Аминадо М. Горький («За рубежом», 1936, № 18. С. 411).

И. А. Бунин, написавший рецензию на первую эмигрантскую книгу стихов Аминадо «Дым без отечества», подметил у поэта и сатирический дар, и лирическую душу. «…Наряду с чисто сатирическими стихами в книжке Аминадо есть и другие, почти чуждые злобы дня, — много легких, нежных и прелестных (и по форме и по чувству) строк:

Но, главное, что отмечает Бунин: «в его книжке, поминутно озаряемый умом, тонким юмором, талантом, — едкий и холодный «дым без отечества», дым нашего пепелища» (Общее дело. 1921, № 346, 27 июня. С. 2).

Издеваясь над порядками в Советской России, Дон-Аминадо не щадит и заболтавшихся демагогов эмиграции, способных лишь разглагольствовать на темы спасения России от большевиков, но полностью утративших понимание реальности и лишенных даже позывов к каким-либо положительным действиям:

Бунин не раз восклицал по поводу стихов Дон-Аминадо: «Какой удивительный талант!» «…Что ни слово, то золото..»

Георгий Адамович, писавший с не меньшим восхищением о творчестве Дон-Аминадо, значительное внимание уделил его афоризмам. И, думается, это вполне справедливо, поскольку в XX веке вряд ли можно найти более крупного мастера этого литературного жанра, хотя в разных странах афоризмы создавали талантливые писатели (скажем, Станислав Ежи Лец в Польше).

В рецензии на книгу Аминадо, написанную по-французски в содружестве с писателем Морисом Декобра, Адамович отмечает и безукоризненность французского языка Аминадо, и его тонкое понимание и ощущение той грани, за которой юмор может превратиться в пошлость. «Аминадо всегда чувствует, что нам не по душе словца чересчур «красные», и поэтому всегда усиливает юмористическую сторону своих изречений, как бы заранее страхуясь от упреков. Его суждения часто бывают очень серьезны. Но вовсе не одна только репутация, не одно только официальное положение «общественного увеселителя № 1» заставляет его особенно подчеркивать каламбур, — нет, у Аминадо силен инстинкт, подсказывающий ему необходимость усмехнуться, чтобы не усмехнулся до него, помимо его воли, читатель…»

Афоризмы Дон-Аминадо зачастую поражают не только остроумием, неожиданным поворотом мысли (а отсюда и усиление эффекта!), но и современностью, злободневностью, хотя большинство их — вне времени, поскольку в них — блестящее постижение человеческой природы вообще, глубоких корней человеческого существа.

Вот лишь несколько примеров:

«Человек вышел из обезьяны, но отчаиваться по этому поводу не следует: он уже возвращается назад».

«Программа-максимум — сохраниться, программа-минимум — уцелеть».

«Прошлое принадлежит археологам, настоящее — спекулянтам, будущее — химикам».

«Народное творчество выражается не только в пословицах, но также и в виселицах».

«Молодость стремится вдаль, зрелость — вширь, старость — вглубь».

«Из любых деревень можно колхозы сделать, а особенно из потемкинских».

«В семье народов — не без уродов».

«До торжества великих идей доживут не пацифисты, но старожилы».

«Когда кого-то больше не признают — это значит, что его хорошо знают».

«Легче рассуждать о смерти ближнего, чем понять его жизнь».

«Богатые люди ставят на лошади, а бедные на конину».

«Со дня октябрьского переворота прошло шестнадцать лет. Это значит, что до нового переворота осталось на шестнадцать лет меньше».

«Если управлять государством может кухарка, то маляр тем более».

И т. д. и т. п. Честно говоря, хочется цитировать и цитировать, потому что афоризмы Дон-Аминадо доставляют почти чувственное наслаждение: их воспринимаешь не только глазами, разумом, но как бы пробуешь на вкус, смакуешь, кажется, что их можно пощупать.

Короткие фразы приобретают объем, вес, занимают какое-то пространство, они оживают, наполняются новым содержанием, которое вносит в них наш опыт, наше мировосприятие.

Прозаик, автор сатирических и юмористических стихов, драматург, творец афоризмов — не слишком ли много талантов для одного человека? Оказывается, нет. Ведь Дон-Аминадо не только сатирик, но и замечательный лирический поэт. Причем признанный таким замечательным русским поэтом, как Марина Цветаева. Несомненно, высокая оценка Бунина дорогого стоит (ведь Бунин тоже поэт), но Марина Цветаева — прежде всего поэт. И когда поэт с восторгом обращается к другому поэту, стоит к его словам прислушаться: «Милый Дон-Аминадо. Мне совершенно необходимо Вам сказать, что Вы совершенно замечательный поэт, — писала Цветаева Дон-Аминадо 31 мая 1938 года. — …Да, совершенно замечательный поэт (инструмент) и куда больше поэт, чем все те молодые и немолодые поэты, которые печатаются в толстых журналах. В одной Вашей шутке больше лирической жилы, чем во всем их серьезе».

Да, действительно, Дон-Аминадо движется как будто по краю настоящей поэзии, он будто стесняется быть серьезным и даже во вполне серьезном, лирическом стихотворении стремится подшутить над собой, над подлинностью чувства: не надо, мол. принимать все всерьез, легче жить, когда улыбаешься, ведь тогда легче мириться с потерями…

Но порою он все же забывает о своей маске шутника и весельчака, и тогда из-под его пера рождаются безыскусные, такие простые и берущие за душу строки, как эти — в стихотворении «Уездная сирень»:

Незадолго до кончины Дон-Аминадо выпустил книгу мемуаров «Поезд на третьем пути» (1954), в которой запечатлел картины дореволюционной России и жизни русской эмиграции. Грустная и веселая книга, сочетающая собственные впечатления и наблюдения с описаниями событий и фактов, почерпнутых из других источников, эта книга лаконично и ярко отобразила множество деталей, нюансов времени, которые делают ее емкой, динамичной, энциклопедически содержательной. Без этой книги нам было бы наверняка труднее представить в целом тот континент, который ныне мы называем веским Зарубежьем.

На страницах книги оживают портреты деятелей культуры и политиков: А. И. Куприна, Алексея Толстого, И. А. Бунина, Ф. И. Шаляпина, Д. С. Мережковского, П. Н. Милюкова, И. Н. Евреинова, З. Гиппиус, В. И. Качалова, В. Брюсова, А. Ф. Керенского…

Но Дон-Аминадо был не только литератором. Его неуемной энергии, искусства общения хватало еще на многие дела. Он организовывал литературные благотворительные балы, которые помогали многим бедным и даже нищим поэтам и прозаикам удержаться какое-то время на плаву, а некоторым попросту выжить. Вечера Дон-Аминадо пользовались популярностью. О их проведении сообщалось заранее. Так, например, в газете «Последние новости» 19 сентября 1929 года можно было прочитать объявление: «19 октября, в субботу, в большом зале Гаво состоится ежегодный литературно-артистический вечер Дон-Аминадо с участием крупных русских и французских писателей и артистов». В связи с этим объявлением Георгий Адамович писал 21 сентября Зинаиде Гиппиус: «Дон-Аминадо уже объявил свой вечер — значит, сезон начался».

Когда среди парижских русских литераторов созрела мысль о возрождении «Сатирикона», о необходимости юмористического издания, подобного тому, которым Аркадий Аверченко целое десятилетие гремел на всю Россию, Дон-Аминадо естественным образом вошел в число главных сотрудников и стал фактическим редактором парижского «Сатирикона». И если журнал сумел продержаться некоторое время (1930–1931 гг.), то именно благодаря энергии, увлеченности и его способности увлечь за собой талантливых поэтов, прозаиков, художников. Но… — тривиальная проблема: отсутствие денег. Обычное дело в эмиграции. Журнал почил.

«Вся Ваша поэзия — самосуд эмиграции над самой собой», — писала Марина Цветаева, обращаясь к Дон-Аминадо. Что ж, оценка хотя и резкая, но в значительной мере верная. Однако вовсе не исчерпывающая многообразного творчества писателя. Как сатирик он подмечал несуразности и глупости эмигрантской жизни, но в не меньшей степени он обличал несуразности и глупости советского быта, о чем мог судить лишь косвенно и все же остро и по существу. А в преддверии Второй мировой войны и с ее началом поэзия Дон-Аминадо обретает яростную антифашистскую направленность.

Дон-Аминадо скончался в Париже почти полвека назад, в 1957 году, но его стихи, его замечательные воспоминания, его неувядаемые афоризмы «Новый Козьма Прутков» не поблекли, на них нет налета нафталина, они не отдают провинциальной затхлостью, их краски свежи и ярки. Вызывая у современного читателя улыбку, смех, а порой и легкую грусть, произведения Дон-Аминадо напоминают нам, что настоящая литература не имеет возраста. Она всегда современна.