Дополненная реальность. Сетевая игра

Глава 17 Сотый уровень

— Эй, мачо, ау! Тебе что-то отпустить-то?

— А? — очнулся Пашка, залипший на экран приложения.

— Покупать будешь что?

— Не, — пробормотал Пашка и вышел на улицу, едва не угодив под заворачивающую к колонке чёрную «тойоту».

А как, собственно, проверить эту функцию?

Пашка навёл камеру на мусорную урну.

«Уличный контейнер для отходов. Износ: 16%; заполненность: 65%. Подробнее…»

Пашка разблокировал направление расширения про историю за пять баллов и, едва не зажмурившись предварительно, вернулся к инфо мусорки, где нажал на новый раздел.

Цена правки зависела от того, какие проставлены галочки, игра предлагала их шесть. И ни один из вариантов не радовал:

— правка в массовом сознании: цена — 50 000 баллов;

— правка в сознании @введите ФИО: цена — 25 000 баллов;

— правка в текстовых сведеньях об объекте: цена — 35 000 баллов;

— правка в конкретную текстовую запись об объекте (отсканируйте камерой): цена — 1 000 баллов;

— правка в фото- видео- и иные изображения объекта: цена — 35 000 баллов;

— правка в конкретное изображение (отсканируйте камерой): цена — 3 000 баллов.

Пашка понял, что он, во-первых, завис и прекратил воспринимать вокруг даже звук, слившийся в какой-то глухой гул, перекрываемый шумом крови в ушах, а во-вторых, что у него подрагивают плотно сомкнутые губы. Всё было обманом. Всё это — не имеющая смысла ерунда. А никакое не изменение прошлого. И значит…

Что же делать⁈ Что делать, если, похоже, он действительно убил, совершенно и навсегда, своего отца?

У. Б. И. Л.

В первую очередь Пашка напился. С пофиксиным Толиком. Дав себе чёткую установку ни в коем случае не просвещать того на предмет правок в его восприятии. Решение, конечно, было спорным, но побороть искушение оказалось свыше Пашкиных сил. Просто отрубить бо́шку сведением энергии в ноль виделось недостаточным. Это, столь долго отодвигаемое сознанием, требовалось как-то пережить. Проговорить. Понять.

Пили у Толика. Очень повезло, и его предки свалили на выхи заранее, ещё с вечера четверга. Вот кто умел отрываться по полной.

До рассвета набрал Пашка целых пять медведей и даже три свиньи, хотя они почти что и не жрали. Но что толку в этих достижениях? Получить возможность влиять на массовое сознание, как гнидень? И что это даст? Отца так и так вернуть не получится.

Не-по-лу-чи-тся.

Все попытки попробовать убедить себя, что тот получил по заслугам, упирались в какую-то стену отрицания. Старый метод не работал.

Возможно, Пашка отказался бы даже от финальной битвы с историком, так тошно было у него на душе и так хотелось послать к чёрту треклятую игру, но тут сильное влияние оказал Толик, готовый признавать всё что угодно, кроме того, что сраный гнидень — не счастье для всех и вся.

А между тем маразм крепчал, и не замечать этого не получалось даже в алкогольном угаре. Голос ненавистного историка раздавался из радиоприёмников таксистов и музыкальных колонок в кафе, его мерзкая рожа мелькала во всех уличных телеках, и все, восторженно приоткрыв рты, соглашались с каждым словом и — что самое жуткое — спешили указание выполнять.

Когда без двадцати одиннадцать Пашка и Толик понеслись в магаз, и Пашка клялся, что им всё продадут и не фиг пилить в далёкий уличный ларёк с незаконопослушной тётенькой, историк выступил с призывом, чтобы каждый житель города перевёл всего десять рублей на специальный счёт, и это позволит уже завтра получить необходимые для ремонта основных дорог пять миллионов, не дожидаясь дотации. И люди кругом, вместо того чтобы поржать или пуститься в ругань о коррупции, массово взялись доставать телефоны и делать сраные переводы!

— Толян, ты чё творишь⁈ — неверной рукой вцепился в предплечье друга подгулявший Пашка. — Это же грабёж!

— Десять рублей? Уж потяну.

— На кой тебе дороги, у тебя ни прав, ни машины. Это грабёж! Это не пойдёт ни на какой ремонт!

— Ну а вдруг пойдёт? Жалко, что ли?

И он, дождавшись повторного объявления, ввёл под диктовку цифры счёта, а потом кинул туда не десять, а пятьдесят рублей.

Да уж, историк по больничкам с целительством явно не шастает, чтобы свой новый лимузин оплачивать. Или на чём он там теперь разъезжает?

— Паспорт, — потребовала продавщица на кассе.

И Пашка с трудом набрал внятную команду продать им все бутылки без документов.

В полночь дали тысячу баллов. Под утро приятели таки потащились к доброй тётке через дворы. Адское похмелье на следующий день Пашка убрал за двести баллов и у себя, и ещё у Толика — из человеколюбия. Тем более что столько очков на счету ему уже было не нужно.

Разобравшись с историком, Пашка купит новый телефон и начнёт другую жизнь. Этот, с игрой, останется только на случай непредвиденных ситуаций. Болезней там или буйства пользователей. Пашка даже носить его с собой не станет. Чтобы не соблазняться.

Найдёт нормальную работу. Не целителем никаким. Окончит школу и свалит туда, где даже знать не будет, кто кругом играет в «Дополненную реальность»! А телефон оставит дома. Попросит мамку заряжать, чтобы соблазна скачать на другое устройство не было…

Или сначала лучше искупить убийство отца? Пойти по больным детям из объявлений о сборе средств в интернете, и починить их? Или ещё что вроде того?

А может… а может, поменять память об игрухе себе? Вообще забыть о ней? Отредактировать новой функцией своё восприятие? И даже не знать, что наделал?..

Меню правок в истории на людях Пашка просмотрел на каком-то прохожем — чисто проклацал функционал. Оно позволяло среди прочего удалять воспоминания из памяти — с адаптацией созависимых данных и без. Во втором случае стоила фича целых семьдесят тысяч баллов за смысловой кусок. Но для такого дела можно было ими пожертвовать.

И мысль эта была очень, очень заманчивой. Она пришла на подступах к дому Люськи, с которой уговорились о свиданке (принёсшей в итоге трёх овнов (плюс сто первый уровень) и две кривенькие «Т»).

Идея показалась спасительной. Потому как выполнимость первого плана была по-честному сомнительна. Сорвался бы Пашка, очень и очень быстро. Сам это понимал.

После нейтрализации похмелья обсуждать с Толиком идею игруху слить стало совершенно невозможно, тот проникся к ней полным неземным восхищением. Собственно, потому-то Пашка и свалил.

Только к Пионовскому экстазу он теперь относился насторожённо. И оказалось, что это ох как влияет на ощущения. А ну как опять наёбывает? В общем, вскоре и от неё Пашка смотал удочки.

И обрушилось на него всестороннее одиночество.

Заговорщики требовали смотаться вечером к Галине Евгеньевне и откопать в её воспоминаниях модель историкового телефона, но Пашке этого так сильно не хотелось, что он слил адрес Славе, подумав, что это будет честно — он же тётку нашёл? Надо бы и Марципану почесаться.

Стараясь гнать мысли про отца, и про то, что уже не воротишь сделанного, и может, не стоит горячиться, — особенно, Пашка притопал домой, завалился на кровать и отрубил себе энергию до самой субботы.

Разбудил Марципан, позвонив и сурово спросив, с фига ли Пашка не отвечает в чате. Оказалось, там намутилась конспиративная встреча в кафехе для обсуждения плана, и даже успела согласоваться дата глобального воплощения — грядущий понедельник.

Почему-то за складывание на тарелку жрачки и разогревание её в микроволновке дали отзеркаленную длинноверхую «Г», букву «далет». Пашка почесал лоб. Непонятные выкрутасы игрухи всё чаще бесили. В такие моменты особенно сильно хотелось от неё избавиться.

В кафеху он припозднился, там уже все собрались и сидели за дальним столиком, как старые приятели. По центру между ними лежал, окружённый стаканами, новенький айфон последней модели.

Пашка первым делом протянул к нему руку.

— Пустой, — остановил Васин. — Но у мэра тел вроде свежекупленный, так что навряд ли будет отличаться снаружи, если поменять чехлы.

— А чё это он пустой? — сощурился Пашка.

— А того это, что надо перенести всю инфу, — процедил Васин. — Тут есть функция «новый старт», но она врубается при запуске. Вот. — Васин поднял с пола картонный пакет и высыпал на стол две зарядки и распечатку с QR-кодом. — Короче, у айфонов есть фишка в камере, эту штуку она считает, как ссылку. По ссылке — загрузочный файл липовой прилоги. Его надо установить уже после слепка данных, а потом поставить иконку на нужное место — и на рабочем столе, и в меню. Вручную уже. Секрешлюху предлагаю настраивать на удалённое управление. Типа позвонить по номеру и делать всё, что говорят.

— Там бабулька под полтинник, — просветил Слава.

— Это по хер. Игра при входе сразу выдаст оповещение о превышении полномочий, обнулении достижений и прекращении работы по тарифу. Если его окнуть, можно листать голые менюхи. Камера при наведении на что угодно будет выдавать «доступ закрыт». Но есть проблема. Секребабка, когда отрубим управление, может проболтаться. Тут только надеяться, что она пересрёт. Но это опасно. Мо, испортить ей что по здоровью, чтобы изолировать хотя бы на время?

— Фашист, мля. По тётке я сам всё решу, — объявил Пашка и приосанился. — С сотого можно память менять.

— Цену покажешь, — хмыкнула Островская, когда он объяснил про новый функционал и стоимость услуги. — А то вдруг там десятка на самом деле…

— Это больше про твой стиль общения, — просвистел Пашка. — Своих наёбывать.

— А мы не свои. Так что покажешь, — не смутилась она. — При переносе данных на новое устройство, копирование настоящей «Доп.реальности» выдаёт ошибку. Это мы с Игорем проверили. Игра остаётся на работающем телефоне. Вроде всё продумано. Но очень хреново, что тебя к секретарше привёл квест, — добавила Островская.

— Это с какого перепугу⁈ — возмутился Пашка, сверкнув глазами. — Завидно⁈

— И что Люська нашла в таком туповатом парне? — скривилась ненавистная подельница. — Наш историк, вообще-то, тоже пользователь, напоминаю, вдруг ты забыл. Если игра помогает нам его победить, почему ей не помогать ему победить нас? Может, он уже следит за нами всеми по своим квестам!

— Ля-я-я-я! — протянул Слава. — Про такое я не подумал вообще!

— Так или иначе, это мы по поведению поймём, пока будем управлять бабкой, — отметил Васин. — Если он уже знает, то и не спалимся.

Детали плана обсуждали ещё много часов и разошлись только к вечеру. Другая мама попросила по пути домой зайти в магазин и выслала список продуктов, за сбор и покупку которого почему-то опять прилетела «далет», и ещё одна за то, что он разложил жрачку в холодос и на полки кухни.

Пятьдесят седьмой квест хотел, чтобы Пашка посмотрел альбом с фотками из поездки в Крым четыре года назад и сулил за это две тысячи баллов, но альбом Пашка искать не стал. Это было грёбаное издевательство.

Там же батя почти на всех снимках! Оно что, специально глумится, что ли⁈

Уснул Пашка отрубом энергии. Предварительно получив за снятие старого постельного белья и застилание нового ещё пару длинноверхих отзеркаленных «Г», что взбесило окончательно.

Чёртов альбом он нарыл в шкафу только к обеду воскресенья, настолько сильно не хотелось этого делать. Смотреть пришлось с бабулей, которая ещё и прослезилась в придачу. Если игруха подстроила всё это, чтобы «порадовать» Пашку парой депрессивных медведей и драконом во время поисков, то у неё начался серьёзный разлад с логикой.

Пятьдесят восьмой квест хотел, чтобы Пашка наведался на старую добрую мойку к Ритке ради любовных утех, и, позлившись до дракона, он потратил остаток дня на выполнение, заодно Ритку подлечив. Принесло всё это не только кривенькую «Т», троих овнов и почему-то запятую, которая буква «йуд», но ещё и неожиданное удовольствие, самоудовлетворение и даже наградного льва в придачу к пяти тысячам баллов.

Ритка в кой-то веке осталась довольной, и Пашка поймал от этого нехилый кайф. Хоть что-то хорошее было ему очень сильно необходимо перед волнениями завтрашнего дня.

Пятьдесят девятый квест сулил семьдесят тысяч баллов за то, чтобы украсть телефон Дмитрия Якушевича. И по логике Островской было это задание не к добру.

Вдруг она таки права и у самого гнидня в квесте засадить Пашку в колонию для несовершеннолетних, например?..

Засыпать пришлось отрубом энергии, иначе не выходило.

У горсовета встретились в восемь утра. Пашку колбасило. Настройку Галины Евгеньевны по таймингу Марципан сделал накануне у неё дома: секретарь должна была в момент, когда мэр будет у себя в кабинете и попросит кофе, позвонить по номеру Васина и чётко следовать всем указаниям, а в случае отключения связи, перезвонить. Добытые Островской в аптеке и стёртые в порошок таблетки уже лежали в сумочке Галины Евгеньевны, и имелась страховочная настройка утром сумку эту обязательно взять с собой.

Контролить должны были из сквера напротив мэрии. Собственно, там-то все и проторчали почти весь день.

— Ты точно, блин, всё правильно выставил? Даты не перепутал?

— Может, он кофе не пьёт? Надо было другой крючок делать.

— Так, хватит паниковать, — прервала всех Островская, копающаяся в телефоне. — Вот новость о том, что мэр откроет старт реконструкции парка, сегодня в одиннадцать утра. Его нет там просто, вот и всё.

— И долго это? — скривился Васин.

Островская демонстративно промолчала.

Это было долго. Так долго, что лично Пашка чуть крышей не поехал. Дважды они по очереди гоняли в пиццерию поблизости за жратвой, трижды пришлось снимать желание поссать игрухой, все поругались несчётное число раз, потом предположили, что квесты в лучшем случае будут уводить историка от горсовета всё то время, которое они сидят в засаде…

А заветный звонок раздался без десяти минут шесть.

У Пашки всё внутри натянулось струной, когда стало понятно, что это Галина Евгеньевна.

— Возьмите в своей сумке в боковом кармане на молнии бумажный конвертик, аккуратно разверните над чашкой и всыпьте порошок в готовое кофе.

Островская лихорадочно изобразила помешивание, даже по поводу Васиновской безграмотности не съёрничала.

— Тщательно размешайте, пока крупинки не растворятся, — говорил Игорь, и на его лбу выступили бисеринки пота. — Отнесите кофе и садитесь за стол. Ждите.

Островская посмотрела на часы. Потом оставила телефон на коленях и разжала сначала пальцы обеих рук, а потом ещё раз — пальцы правой.

— Ждите пятнадцать минут, — произнёс Васин.

— Это если он сразу всё выпьет, — шепнул Марципан, пока островская включала таймер обратного отсчёта.

Пашке показалось, что это были самые долгие пятнадцать минут в его жизни. А когда они истекли, понял, что всё тело одеревенело.

— Загляните в кабинет мэра, если он не спит, возвращайтесь за стол. Если спросит что-то, уточните, не нужно ли ещё кофе. Телефон положите на свой стол, вернитесь за ним потом и скажите, что происходит в кабинете.

— Капец ролёвка, — прошептал Слава.

Минуты тянулись очень томительно.

— Голоса, — произнёс Васин почти беззвучно. Потом нажал на громкую связь.

— Он попросил двойной эспрессо без сахара и открыть окно, выглядит очень сонным, как будто нарушена координация движений. Стоит вызвать врача.

— Не нужно вызывать врача и делать кофе. Садитесь и ждите ещё… — Васин вскинул на Островскую безумные глаза, и та сжала и разжала все пальцы на обеих руках, — десять минут.

Дальнейшее напомнило Пашке сериал про америкосовских операторов службы 9−1–1, они там давали указания примерно так же, как и Васин, и от этого по сюжету до хера чего зависело. Держался он на «ура», Пашка, кажется, так бы не смог. Соколов-младший даже с трудом представлял, что там происходит в неизвестном и никогда невиденом мэрском кабинете, чтобы так точно давать инструкции.

«Достаньте из своей сумки два зарядных устройства и мобильный телефон без чехла». «Разблокируйте телефон мэра через фейс-айди, поднеся экран к его лицу». «Поставьте оба телефона на зарядку». «Включите телефон без чехла».

Васин вытащил из рюкзака распечатку туториала и начал командовать по пунктам инструкции, контролируя перенос данных. Потом перешёл к ссылке и загрузке липовой прилоги. И вот, наконец…

— Снимите чехол с телефона мэра и наденьте на второй телефон. Положите телефон мэра туда, где его взяли. Соберите зарядные устройства, заберите пустую чашку, выходите из кабинета и закройте дверь. Вам уже пора идти домой?

— Да… — раздалось из динамика как-то растеряно.

— Собирайте вещи, как обычно, без надобности ни с кем не разговаривайте, телефон мэра положите в сумку и выходите из здания. Всё в порядке. Вы просто идёте домой, как всегда. Не отключайте связь. Сверните направо за угол и подойдите к трём парням и рыжей девчонке. Отдайте им телефон мэра. — Васин встал и кивнул остальным: — Пошли, — сказал он уже не в трубку.

«Неужели вся эта дичь действительно получается⁈» — думал Пашка, стремительно проносясь мимо танков-памятников к горсовету.

Он словно бы находился в компьютерной игре. И впереди была его часть задачи — удаление воспоминания. То, что мог провернуть только он один.

Телефон вздрогнул, в пуше, рядом со временем — восемнадцать часов пятьдесят девять минут — мелькнула иконка льва. За день в сквере Пашка уже накачал драконами сто второй уровень и за что-то получил два перевёрнутых «игрека».

Ждали молча. На лицах читалось крайнее напряжение. Васин отрубил громкую связь и держал телефон у уха. В какой-то момент он поднял большой палец — и через минуту из-за угла мэрии вывернула невозмутимая Галина Евгеньевна в знакомой блузке, но теперь не взмыленная и не растрёпанная. Она не спеша подошла к протянувшему руку Пашке и отдала украденный телефон.

— Есть! — возликовал Слава и даже подпрыгнул.

А тётка моргнула и начала хмуриться, окидывая Пашку взглядом с растущим непониманием, а потом вообще изменилась в лице, кажется, вспомнила об усыплённом мэре города и том, как тырила его личное имущество и взламывала данные. Надо было срочно корректировать память.

Пашка разблокировал свою мобилу, вошёл в игру и увидел:

'Конец оплаченного периода! Для дальнейшей работы пополните баланс.

ВНИМАНИЕ: Тарификация изменена.

Доступно: Почасовая тарификация. Актуальная цена подписки — 150 ₽/час.

ВНИМАНИЕ! Стоимость услуги может быть изменена по истечении срока оплаченного периода.

Чтобы продолжить работу, пожалуйста, оплатите доступ.

КУПИТЬ ЗА 150 ₽

(только работа с данного устройства)

Закрыть и вернуться на главный экран'.