Дополненная реальность. Сетевая игра

Глава 18 Итог

— Ты чё ждёшь, дятел? — поторопил Слава.

— Нужно… вызвать «скорую», — пробормотала растерянная и бледнеющая на глазах Галина Евгеньевна. — Дайте… отдайте, юноша, это… нужно вернуть, я…

— Ну! — рявкнул Васин.

— У меня тарификация поменялась… — просипел Пашка в панике.

Галина Евгеньевна продолжала пятиться и вдруг застыла, глядя в асфальт.

Островская опустила свой телефон. У неё заметно дрожали руки.

Как и у Пашки. Он глянул банковский счёт. Там имелось пятьдесят пять тысяч двести одиннадцать рублей сорок восемь копеек. Как можно было забыть, что игра оплачена до этого понедельника⁈ Как⁈

Но… это ведь тоже решение. Следующая тарификация явно будет какой-нибудь поминутной. Идеально для его плана, на который так страшно, но так нужно решиться. Пользоваться очень редко, только в случае экстренных ситуаций. По минутам.

Васин заглянул в Пашкин телефон и вытаращил глаза.

— Почасовая⁈ — ахнул он. — Хера се! Это за что так⁈

— Что ты там возишься⁈ — просвистела Островская.

Пашка свернул игруху и возился в калькуляторе. Денег хватало на пятнадцать дней. Хватит с головой, чтобы обустроить будущую жизнь без колдовства. Только…

Он уже ввёл в окошко цифру триста шестьдесят четыре, когда вдруг от Станислава Денисовича М. пришёл перевод на сто семьдесят тысяч рублей. Пашка выпучил глаза и вскинул на Марципана взгляд.

— Больше нету, — хмыкнул тот. — Чем мог.

На секунду младший Соколов зажмурился. И, так и не открывая глаз, ткнул в «ок». Оставив триста шестьдесят пять в графе с количеством часов.

'Успех!

Работа с приложением оплачена до 20.06.2018 (03:17 a. m.)'

Потом Пашка удалил у Галины Евгеньевны все воспоминания о звонке с командами, чё и как делать, применив адаптацию связанных. С поправкой на выполнение квеста с телефоном на счету осталось сто восемь тысяч пятьсот двадцать баллов. Из-за задания вышло, что память мэрской секретарше он отредактировал бесплатно.

Галина Евгеньевна развернулась и, не прощаясь, пошла в сторону дороги и остановки автобусов.

— Получилось? — опасливо спросил Марципан спустя пару минут.

Васин порылся в ранце и достал пауэрбанк со шнуром, который подключил к зажатому в Пашкиной левой руке телефону историка.

— Предлагаю это дело как следует отметить, — объявил он. — Затусим?

— Повод стоящий, — признала Островская.

Слава куда-то отлучился на полчаса, видимо, восполнять финансовые потери. Островская вела подсчёт вложенных баллов, чтобы определить, кто кому что должен, и предлагала разрешить нестыковки оплатой банкета. Пашка был пришибленным. Сожаления о том, что минимизация работы с приложением его же руками сделалась почти неотвратной, настигали вопреки здравому смыслу.

За две недели нужно подготовить почву. Обзавестись деньгами. Наверное, стоит подправить хотя бы Другой маме и бабуле восприятие исчезновения отца. Значит, следует подналечь на квесты. Шестидесятый сулил за участие в совместном отмечании сорок тысяч баллов. По этой причине Пашка не свалил сразу.

Но на определённом этапе даже немного увлёкся.

— А я уверен, что это — разработка учёных! — разглагольствовал Васин. — От мозга у людей очень мало процентов реально работаю. И если нашли способ активировать остальное, то все прокачки — никакая не магия, а наука! Поведение тоже может через это регулироваться, типа высокоточного гипноза. Я со временем прокачаю себе всякие штуки, чтобы в этом шарить, и разберусь. А тестят на неблагополучных детях, чтобы ответственности не было. Потому что это государственная тайна.

— Это кто тут неблагополучный? — хмыкнул Слава, потягивая коктейль.

— Видимо, историк, — засмеялась Островская.

— Историк — низший класс, никому не нужный. Кто за него спросит? И заметьте, игруха нам помогла его устранить, а ему от нас избавиться — таки нет. Потому что он стал неудобным, заигрался. Да через сто лет такая игра будет на первом телефоне у каждого ребёнка стоять! Даже в Африке! Школ вообще никаких не будет, всё станут пакетно грузить в бошки.

— По квоте, — хохотнул Марципан.

— Уж скорее её начнут продавать, и очень дорого, — добавила Островская.

— И начнут! После теста. Это только со временем она станет нормой. Поначалу кто-то озолотится.

— И что, прям веришь, что в первую очередь побежали тестировать на каких-то левых людях, а не обзавелись личным островом в океане? — подначивал Марципан.

— Во-первых, может, у них давно есть остров. Во-вторых, могут быть последствия. Влияние на психику после прокачки, на здоровье. Мало ли. Для того и тестируют. Мы — крысы! Белые лабораторные мышки!

— Давайте посмотрим, что главный крысёныш тут насобирал себе, — предложила Островская и взялась за телефон историка. А потом выругалась. — Блокировка! Чёрт! Нельзя было дать ему заблокироваться!

— Гнидень явно понял, за что даются плюшки, — открыл рот Пашка. — У него там, небось, по сто наград в каждой строке.

— Да там по большей части рандом, — махнул рукой Васин. — Возможно, маячок стоит на какие-то слова, сказанные в радиусе доступа динамиков телефона. Или связки слов. Вот Марципан завёл, что кабан — за бургеры. А люди там, где бургеры жрут, некоторые слова постоянно употребляют. И награда может прилетать в ответ на них.

— Типа «приятного аппетита»? — спросила Островская и глянула на свой телефон.

— Типа, только какая-то посложнее конструкция. Или вообще звук жевания. Или чавканья.

— Интересная теория, — задумался Марципанников.

— И заметь, пореальнее реакции на действие. Действия очень по-разному можно выполнять, хер отследишь.

За первые часа полтора празднования великой победы, Пашка успел найти у себя двух свинок и, цельную «П», букву «хэт» и перевёрнутый «игрек», букву «гимель». После чего появились две последние, он не зафиксировал.

Рассказывать про иврит почему-то не хотелось. Васин обязательно приплетёт это к своим измышлениям. У него быстренько окажется, что это еврейское правительство тут эксперименты ставит или что-то типа того.

— Где будем хранить источник зла? — поинтересовался Слава, возвращая ускакавшие от темы дискуссии мысли Пашки к слушанью и участию в обсуждении. — Батареи есть походные, можно таких купить пару и там раз в месяц менять. Может, какую камеру хранения снимем?

— А если стырят оттуда дорогой айфон, и обнулят на хер? Опасно, — заспорил Васин.

— Передавать друг другу по очереди? — спросила Островская.

— До старости? — хмыкнул Марципан. — Тогда график нужен солидный. Там год через три. Я в Пензе торчать всю жизнь не собираюсь. Я вообще, может, с сентября за границу учиться поеду. Не решил пока, но мыслишки есть.

— Жеребьёвка нужна честная для определения очерёдности. Это ответственность, — прищурился Васин. — Стырит кто, и вернётся наш супергений, ещё, чего доброго, презиком станет.

— Год что-то лихо, — добавила Островская. — Предлагаю год выносить на обсуждение, если кто-то в натуре из города свалит. А пока по месяцам.

Васин взялся рвать салфетку и писать на ней цифры от одного до четырёх, потом заставил измотанного официанта искать что-то типа шапки.

Ресторан, где сидели, отстающие по затраченным баллам Марципан, Васин и Островская, настроили работать до самого утра, внося правки в сотрудников. Потому те не возникали, но выглядели так себе.

Жеребьёвку пришлось проводить с помощью непрозрачного пакета. Цифра один попалась Марципану, на Пашкином обрывке салфетки была тройка.

Если получится воплотить формирующийся план, до него очередь не дойдёт. Но по поводу забывания он ещё не решил на все сто процентов.

— Интересно, а вот эта стадная покорность, она на каждое конкретное распоряжение накладывается, или как-то комплексно? — задумался Марципан. — Перестанут все слушаться уши развесив нашего великого мэра?

— Да снимут его за месяц без игры, — скривилась Островская. — Максимум депутатом будет до выборов. Вот увидите.

— А если он типа на речевую функцию себе воздействовал, вроде внушаемость? — возразил Васин. — И все, кто его захочет снять, будут кодироваться за счёт старых настроек, как и раньше?

— Херово будет, чё. За пару дней поймём. Так что, господа, из чатика не удаляемся. Могут потребоваться новые разработки. Потом Пашка прокачается до нужного уровня и всё отрубит. Дальше поймает звезду, станет мэром, а мы против него организуемся.

— Очень смешно.

Часа в четыре ночи вдруг издал протяжную вибрацию покоящийся посреди круглого стола поверх пауэрбанка телефон историка, и почти тут же завибрировала мобила Васина, лежащая у того рядом с локтем, засветился экран лежащего на коленях Островской телефона, и щекотно вздрогнул карман Пашкиных джинсов. Все замерли, и вытянули шеи.

Прежде чем экран историковой мобилы погас, там под инфой о погоде забелел знакомый пуш. С перевёрнутой отзеркаленной нотой, еврейской буквой «вав».

Пашка похолодел резкой волной, на лбу выступила испарина, и тут же флешбэком ударило по мозгам воспоминание о кровавых отпечатках ладоней отца на дверце шкафа.

— Опа, у меня такое же! — восторженно крикнул Васин. — Первый раз!

— И у меня, — пробормотал Марципан.

Пашка сглотнул и лихорадочно вытащил мобилу из кармана.

Вторая «вав» в самой пустой из имеющихся у него строк таблицы достижений. За необратимые действия? Непоправимые поступки? За штуки, о которых будешь жалеть?

— А я вам говорю — оно на звуки вокруг реагирует! — опять завёл Васин. — У всех синхронно! Максимыча тут нет, а сотка его есть, и тоже пришёл значок! Везде — одинаковый! Какое-то редкое сочетание прозвучало! Давайте в записи воспоминаний покопаемся? Попробуем повторить или просто проиграть на громкой. Хотя оно может быть заточено на такое читерство, лучше воспроизвести. Желательно с побочными звуками. Редкая иконка, так что надо внимание обращать на необычное. Или у вас много таких?

— Первый раз, — объявил Марципан.

— И у меня, — зачем-то соврал Пашка и поспешно вскинул телефон, опасаясь, что появление лежащей на боку «G» его выдаст, но еврейская буква «тэт» не завертевшуюся значком на фоне меню достижений.

Часа два ещё извращались с видеовоспоминаниями. Васин закусил удила и твердил, что это или реакция на визг шин, который они заметили при прослушивании в наушниках, либо на какой-то особый звук, с которым открыли бутылку сидра для Островской за минуту до того, как пришла награда.

Пять нетронутых бутылок такого же уже стояли на столе рядом с телефоном историка, первые две открывал официант, остальные — сами собравшиеся. Второй (а у Пашки третьей) «ноты» никому не пришло.

— Тормоза, значит, — непреклонно заключил Васин.

Пашка очень сильно устал. Энергию он восстановил с полчаса назад, но усталость была не физическая. Всеобщее ликование в нём самом уже не отзывалось. После «ноты» стало ему как-то муторно, даже стрёмно. И депрессивный медведь, на что бы он там ни реагировал на самом деле, пришёл, походу, ему одному.

Квест про тусич так и не засчитался, может, от конкретного нежелания веселиться. Ну и чё тогда тянуть кота за яйца тут? Ну минустнёт — так минуснёт. До хера, конечно, и в план это не укладывается, но будет новый квест. Хотя сейчас даже и почву для будущего безыгрового периода готовить хотелось не особенно.

Уже совсем рассвело, когда Пашка со всеми простился и поплёлся домой, специально не убирая алкогольного опьянения, в надежде сразу уснуть. Он молился, чтобы Другая мама и бабуля не вскочили от возни с дверью, и решил, если таки спалят, отрубить их прилогой.

Но никто не проснулся.

И Пашка даже смог отключиться сам, без чита, и довольно быстро.

На удивление башка во вторник не трещала, и настроение в целом даже выровнялось. Правда, сожаления вернулись в полной мере. Надо было грамотно действовать в имеющиеся в распоряжении дни.

Другая мама отчалила на работу, бабуля накормила завтраком до свинки и села смотреть телевизор в зале. Пашка вернулся в комнату и решительно взялся составлять план. Там были финансы, прокачка нужных в будущем навыков, в том числе для работы, корректировки памяти родни (ещё брата надо бы как-то ковырнуть на предмет бати, только он, блин, хер знает где служит!) и очень много чего ещё.

Пашка ещё не решил, стоит ли сносить себе память, но в любом случае надо было сделать необходимый минимум, который в будущем поможет.

Вчерашний квест оказался засчитанным, когда он проснулся. Новый требовал, чтобы в половине второго Пашка сделал пятнадцать приседаний, но за неочёмные двадцать баллов. Половины второго ещё не было, но мизерность награды вызывала опасения, что при воплощении намеченного Плана в колёса Пашки будет вставлено немалое число палок.

Игруха сделает всё, чтобы через пятнадцать, уже четырнадцать дней он был вынужден продлить тариф.

Потом захотелось пить, а в помятой пластиковой бутылке вода закончилась. Оставив блокнот и телефон на кровати, Пашка махнул на кухню.

Когда он шёл обратно, бабуля переключила канал на новости.

«Этим утром мэр города Дмитрий Якушевич был найден мёртвым в своём рабочем кабинете, — отчеканил, словно бы с размаху вбив в самый мозг Пашки длинный, острый гвоздь, хорошо поставленным безэмоциональным голосом пиджачный диктор на экране. — По всем признаком смерть наступила в результате самоубийства. Расследование ведётся. Назначение нового председателя городского совета…»

Пашка уронил стакан с водой, и тот со звоном разлетелся на куски, ударившись о паркетный пол.

Подскочившая от неожиданности бабуля резко повернулась, схватившись за сердце.