Дорога (СИ)

Глава 29 Долгий-долгий день

Казалось бы, осталось всего ничего — пройти болота, затем доехать по дороге, идущей по Озу, до равнин и, считай, практически дома. Ха, а я уже называю домом практически незнакомый город. Но если бы в жизни было все так просто…

Проснулся до рассвета, потому что натурально озяб. Высунул голову из шатра и поразился произошедшим за ночь переменам. На траве высыпала изморозь, изо рта шел пар. Похоже, что теплая зона осталась за Волчьим ручьем. Он практически стоял на границе двух лоскутов. Некое сакральное место? Хотя по мне и загадочный Синий лес — это целая отделенная от остального Беловодья страна. Больно уж там все фантасмагорично и не по-людски устроено. Уж не говорю про нежить, что вчера пыталась нас сожрать. Или что они там с людьми делают? Душу выпивают? С них станется!

На такой бодрой волне настроения я быстренько оделся, еще раз порадовавшись тому факту, что купил в дорогу теплую кожаную куртку. Возле костра шевелились два дежурных — водитель первой машины Рослан и мой боевой друже Деян. Они дружно приветствовали меня и кивнули в сторону полных ведер. Ночью наш знаток природы и знахарь Данияр учуял поблизости воду и нашел родник. Это откровенно радовало. Два дня зубы не чистил!

Егеря с любопытством наблюдали за моими процедурами, а затем мы вместе выпили кофе. Оказывается, с шоколадом напиток для них намного вкуснее! После я занялся готовкой, не хотелось быть в отряде обузой. Я по прошлым экспедициям помню, что слишком ленивые личности в итоге всегда вышибались из основного состава. После вчерашней сухомятки всем захочется горяченького, и я решил сварить жидкую кашу-похлебку. Деян с любопытством наблюдал за мной, а затем притащил свой мешочек со специями. От них пахло можжевельником и тмином. Потому я решил отдельно потушить в сковороде мелко нарезанную копченую грудинку.

Лагерь уже вставал, егеря без всяческих указаний занимались своими делами. Собирался шатер, расставлялись самодельные сиденья в виде обтесанных на скорую руку бревен. Охранный круг еще функционировал, потому хватало одного часового. Люди умывались, завтракали, и их поначалу угрюмые лица понемногу озаряли робкие улыбки. В мою сторону снова раздались хвалебные отзывы. Каша-похлебка вышла необычной, но вкусной и питательной.

Просто я знаю лучший рецепт для походной пищи — измени немного состав привычного блюда, и оно покажется слаще. Этому я научился в долгих экспедициях, где нет ничего хуже, чем однообразное питание. За тушенку с макаронами ежедневно завхоз запросто может получить по морде лица. Поэтому законом являлись всевозможные улучшения походного меню. На самом деле сделать это несложно. Взять хотя бы тушенку и пожарить с томатной пастой и луком, добавить специй, и вкус, казалось бы, уже привычного блюда становится совсем иным.

Так в приподнятом настроении егеря садились в автомобили, рассчитывая поздно вечером уже быть дома. Рейд, несмотря на смертоносную стычку с нежитью, казался удачным. Кроме основной платы предстояла оценка и дележ найденного клада Моховиков. Так что зимой егерям будет на что сносно жить. Сезон у них обычно начинался после ледохода. Яромир, как и договаривались, поменялся с Пабло местами. Так что я настроился на долгий разговор. Так оно поначалу и вышло.

Родной мир этих светловолосых людей показался мне сказочно удивительным. Наша древняя история была схожей, но где-то в веке тринадцатом в ней произошел неожиданный резкий поворот. Во время монгольского нашествия часть северо-восточных княжеств и Новгородская республика решили сразу же подчиниться хану Бату, прислав к нему на поклон внушительную делегацию. Один из столпов тогдашнего монгольского владычества прикинул, что вместо тяжелой зимней кампании ему намного выгодней получать с этих суровых северных людей ясак и без потерь идти дальше на Запад. На том и порешали.

Хитрые новгородцы к тому же договорились с ханом о военной помощи против крестоносцев, нагло хозяйничавших в Прибалтике и теснивших торговых людей вольного города. Бату с советниками решил, что рыцари — суть соплеменники его будущих европейских врагов и согласился. Разорив лишь взбрыкнувшую по дурости Рязань и юго-восточные княжества, хан ушел на Киев. Южные и западные княжества Древней Руси на поклон не пошли и подверглись ужасающему разгрому. Практически все оставшееся после резни население ушло на север к Полоцку и дальше, потому что и Польша с Чехией также были сожжены дотла.

Владимирским князьям не оставалось ничего иного, как соблюдать условия договора, выставив на бой с крестоносцами великую рать. Под руководство князя Ярослава и его сыновей сборные русские дружины и тумены монголов в течение трех лет уничтожили все крепости и города европейцев в Прибалтике. Помощь шведов, датчан и немцев тем никак не помогла. Европе и самой в эти годы грозила страшная опасность. Венгры, болгары, хорваты, Священная Римская империя — все они были напрочь разбиты свирепыми восточными воинами. На полях залитой кровью Италии паслись низкорослые кони, а сражения уже велись в Лангедоке. Если бы неслучайная смерть хана Бату, то Европе бы грозило создание нового гуннского Каганата.

Эти знаковые события и предопределили дальнейшую судьбу северной Руси. Выиграв с помощью богатейшей торговли между Востоком и Европой соревнование с Суздальской конфедерацией, Новгородская республика стала основой для дальнейшего исторического развития Русских земель. В итоге за несколько столетий сложилось мощное многонациональное государство, распространившееся от древней страны готов в южной Швеции до берегов Тихого океана.

Мультикультурное, республиканское, по сути, оно оказалось сильнее, чем выжившие после монгольского нашествия юго-восточные княжества со старыми родовыми династиями и азиатские ханства с жесткой единоличной властью. Индустриализация в их мире происходила не так быстро, и русские промышленники нисколько в ней не отставали. Ресурсов им хватало и без колоний, как и отличного человеческого материала. Ведь в Русланде не было ни крепостного права, ни жестких сословных каст. Общество состоялось живое, но потому и беспокойное. Случались и подъемы, и падения, бунты, и колоссальные рывки вперед. Но с каждым кризисом государство становилось сильнее.

Как ни странно, но главным историческим соперником Русланда на континенте в итоге оказалась воинственная Южная Русь. Но об этом, видимо, придется узнать позднее. Катившиеся с утра неспешно события в один непрекрасный момент нахраписто поскакали вскачь.

Автомобили начали притормаживать, и я узнал место, где пряталась «Избушка на курьих ножках». Яромир нежданно встрепенулся:

— Что-то неладно!

Подхватились и мы, выскакивая из автомобиля с оружием в руках. Как заведено, я, Будимир и Пересвет начали контролировать тыл походной колонны. Яромир же убежал вперед к начальству. Вскоре туда подозвали и меня. Светозар выглядел необычно для него встревоженным и сразу обернулся ко мне с вопросом:

— Странник, ничего не чуешь?

Я не стал суетиться и сосредоточился. Внезапно тут же, к большому моему удивлению, обнаружилась тонкая ниточка, связавшая меня с Царицей. Она радостно откликнулась на мой зов. Ей было сейчас хорошо и покойно. Оказывается, нежить здорово досаждала и ей. В глубине души шевельнулись смутные подозрения. Но я не дал им вырваться наружу, повернув свой взор обратно. Чу! Ниточка задрожала, выбрасывая в потусторонний эфир серебристую пыль. Опасность! Я раскрыл глаза, Светозар сразу увидел в них то, что хотел.

— Они здесь были! Яр?

— Таково есть!

Наш командир нахмурился.

— Барзо. Все в путь, ушки держать на макушке!

Уже в машине я начал пытать Яромира:

— Почему мы так боимся мести чужаков? Это ведь все равно не их богатства? Мало ли кто мог их забрать…

— Не все так просто, варяг. Клад был покрыт рунами, опытный волхв сразу определит наличие их добычи в нашем караване. А в этих лихих местах не существует никаких правил!

После этих слов Пересвет подтянул к себе поближе ружье и начал, покряхтывая, проверять подсумки. Затем он глянул на меня и спросил:

— Ты оставил в ружье серебряные пули? Сейчас они не пригодятся.

Я тут же спохватился и стал перезаряжаться, выщелкивая бесценные патроны обратно. Атмосфера понемногу начала сгущаться, и стало не до досужих разговоров. Хотелось быстрее покинуть «серую зону». Но вскоре нас ждало разочарование совсем иного рода. Когда мы съехали к Мхам, то, не проехав и десяти минут, остановились. Впереди, насколько хватало глаз, разлились мутные воды болот. Гать оказалась полностью скрыта под ней. Пришлось повернуть назад.

Сход был общим. Каждому среди егерей во время рейда предоставляли слово. Решал в итоге командир, но и его голос мог быть перебит общим мнением команды. Таков был закон! А мнения сейчас разделились. Часть егерей стояла за путь через гать. Промерить глубину, валить новые дерева, но все равно двигаться прямо. Другие стояли за кружный путь — по лесу вдоль Мхов. Но о нем знали лишь понаслышке. Внезапно на меня снизошло озарение, и я побежал к машине за своим рюкзаком. В полиэтиленовом файле, кроме моей самодельной карты, хранились тщательно срисованные планы и схемы с тех самых Записок.

Я подозвал Яромира, и мы вместе нашли искомый участок, показав затем его Светозару и Данияру. Наш знахарь вскинул глаза:

— Откуда у тебя этот свиток, Странник?

Я лишь покачал головой:

— Неважно. Но дорога вот она, обозначена пунктиром, и идет в нужную нам сторону.

Командир тряхнул кудлатой головой, обменялся взглядами с Яромиром и вынес вердикт:

— У нас нет выхода. Ждать, пока воды спадут, опасно. Дикари могут появиться в любую минуту. И сколько их будет, нам неведомо.

— Как будто по пути они нас не смогут перехватить.

— Там мы будем в движении — пойди, еще найди нас! А стоять в лагере, значит, навлечь на себя лихо. Данияр, мы ведь всегда выигрывали, когда шли напролом.

Кудесник лишь развел руками. Егеря в большей части согласились с мнением командира. Торчать в этих проклятых местах никому не хотелось. А леса вокруг, как ни странно, оказались хожеными, хотя не принадлежали никому. У всех на слуху были истории лихих парней, что рисковали в тутошней «серой зоне». На том и порешали.

Движение по запущенной лесной дороге здорово выматывало. Автомобили, натужно подвывая двигателями, медленно ползли по размокшему суглинку, переваливали через бугры, форсировали мелкие броды. То и дело приходилось останавливаться, чтобы убрать с дороги упавшее дерево или разведать дальнейший путь. Здесь очень редко ездили, и, в основном, на вездеходных грузовиках типа «Шишиги» из моего мира. Их строили где-то далеко на севере. Несколько раз егерям попадались следы от конных повозок. Кто это мог быть, непонятно.

Двигатели перегревались, водители хмуро поглядывали на здорово упавший уровень топлива, люди устали от постоянной тряски и непреходящей тревоги. Все-таки мы шли через земли, где царило беззаконие. Их нельзя было назвать бросовыми, но и чьими-то так же. «Серая зона», лучше и не назовешь! Спасало лишь бесконечное терпение и присущее егерям жесткое упрямство.

Я же, как ни странно, ощущал себя относительно бодрым. Хотя после вчерашней встряски должен валяться влёжку. С другой стороны, почему? Все еще рассуждаю с позиции старпера. Самоощущение не поспевает за моим физическим обновлением. И непонятно до конца, как это, вообще, возможно? Повернуть вспять время в собственном организме. Мало того, что проклятая болезнь полностью исчезла, так еще помолодел лет на двадцать во всех сферах. Хм, достаточно вспомнить наши с девушкой постельные выкрутасы. И кто в этом странном мире сможет объяснить всю подноготную сей волшбы? Наина или Царица? Но здорово сомневаюсь, что они захотят это сделать.

Так за думками и тряской подошло время обеда. Дежурные споро нажарили на шампурах шматы замаринованного заранее мяса. Оказывается, часовые ночью поймали в ловушки несколько зверьков, похожих на кроликов-переростков. Егеря с жадностью голодных мужиков заглатывали куски мяса, обгладывали кости, запивая обед чистой родниковой водой. Я более чем уверен, что в дальних вылазках они в основном именно так питаются. Дичи в местных лесах много, как и рыбы в реках и озерах. В этом плане земли в Беловодье благословенны. На моей Земле такое изобилие исчезло давным-давно.

— Варяг, ты что-нибудь чуешь?

Я обернулся на подошедшего Яромира. Глаза нашего волхва лихорадочно блестели, да и сам он выглядел неважно.

— Тебя что-то беспокоит?

— Сам не пойму. После вчерашней схватки странная лихоманка изводит.

Пересвет бросил испытывающий взгляд на товарища:

— Чай пытался волхвовать против Лихо? Яр, ты же знаешь, что этого делать нельзя.

Яромир покачал головой, его лицо заметно осунулось, глаза впали, и я всерьез забеспокоился. Что-то здесь было не так!

— Дай мне руку!

Как по мне, в момент прикосновения шарахнуло! Окатило волнами адского холода и безотчетного ужаса. Нет, это не Лихо. Это защитные руны. Неведомые колдуны моховиков постарались. Видимо, снимая в прошлый раз чары избушки с кладом, Яромир где-то наследил и на обратном пути угодил в тщательно расставленную чародейскую ловушку.

«Святые угодники, откуда я это ведаю?»

Я повернулся к Пересвету:

— Зови быстро Светозара и Данияра.

Яромир попытался вырваться, но его удержали крепкие руки подбежавших друже. Егеря — народ бывалый, и не такое видали, поэтому быстро сообразили, что к чему. Вскоре нашего походного волхва напоили целебным снадобьем, после которого тот забылся. Так и ехал рядом со мной на заднем сиденье, а вперед перелез Пересвет.

Где-то через час езды мы нежданно выехали к большому озеру, вольно раскинувшемуся среди лесных чащоб. Его голубоватые воды здорово контрастировали с общей хмурной действительностью. Как будто слово «серая» распространилось и на здешние краски. Разница была так велика, что народ зачарованно уставился на озерную гладь. И тут ни с того, ни с сего водитель головной повозки Рослан пустился в пляс, громко гикая и радостно улыбаясь. Затем он крикнул удивленному Светозару:

— Я знаю, где мы находимся! Это Синеокие озера! Мой тесть со своими друже с хуторов катается сюда за кислой солью. Там между озер соляные россыпи.

— Можешь сказать, куда дальше ехать?

Оказывается, Данияр по памяти успел набросать карту из моих записок и на её основе начал рисовать новую. Егеря всегда тщательно изучили окружающие лоскуты пространства и хранили эти бесценные знания в своих кланах. Рослан подбежал со свитком к озеру, прикинул стороны света по компасу и уверенно показал на одну из прогалин:

— Вон там должны идти просеки. Потом будут два озера с избушкой на перемычке и дальше с южного Синеокого вытекает река Синяя. На ней нет постоянного моста, каждый раз после ледохода новый строят. Но вдоль нее можно выйти на Сыть и дальше катить до самой Вортюги. Если поторопимся, то вечером будем в городе.

Светозар сделал какую-то пометку в свитке с рунами и согласился:

— Тогда выдвигаемся! В крайнем случае у стражи или в хуторе каком заночуем.

Дорога вскоре стала сложнее, то и дело приходилось вылезать и буквально толкать автомобили, еле ползущие по размякшей почве. После выезда из просеки потратили полчаса на сооружение гати через небольшое болотце. Затем начали попадаться следы пребывания в этих местах людей. Катались сюда горожане и хуторяне! Предприимчивые в Беловодье жили люди или таковыми их сделали жесткие жизненные обстоятельства. Кто зачарованные дерева искал, кто ловил пушного зверя, но большинство ехало на озера за кислой солью.

Вскоре меж деревьев показались два озера, а между ними на перешейке темнела крыша большой избы. Вернувшиеся оттуда разведчики подтвердили, что там пусто, но они нашли реку Синюю с остатками прошлогодней переправы. Это известие здорово подняло боевой дух егерей. Открывалась лазейка, чтобы наконец-то выбраться из проклятых земель. Пришлось, правда, совершить небольшой объезд — прямая дорога оказалась слишком топкой. Все-таки поздняя осень на дворе.

На месте все дружно занялись сооружением переправы. Зазвенели пилы, застучали топоры, раздались команды. Я помогал таскать готовые бревна к предмостью и укладывать их на сохранившиеся подпорки. Работали споро и умело, вовсю используя остатки старой переправы. Нам не нужен был основательный мост, лишь бы перемахнуть по-быстрому на тот берег. Похоже, что добытчики соли оставляли свои грузовики на той стороне, а дальше шли по озерам на лодках. Потому мост восстанавливать не спешили. Он уже был почти готов, осталось соорудить легкий настил из найденных в кустах плах, когда меня в один момент накрыло холодной испариной.