Дoрoгoй дaльнeю

1. Велели доставить. Живым или мертвым

С низкого неба сыпал первый, редкий еще, ранний в этом году снег. Тучей пролетели тяжело хлопающие крыльями вороны. Какая-то мелкая птаха панически шарахнулась от них в сторону и села на кабину рычащего чудовища. В кабине сидел Иван Ходорков давил на газ, и чудовище, именуемое ДОН-1500, скрежеща и громыхая, заглатывало в себя почерневшие стебли подсолнухов.

Бункер наполнился. Иван заглушил комбайн, спрыгнул на землю. Тихо-то как, тишина давит на перепонки. Он прошел чуть вперед, отыскивая хороший подсолнух, и навострил уши, услышав урчание автомобиля. Не так, как надо, урчит. И точно, из-за посадки показался не ожидаемый самосвал, а директорский вездеход. За баранкой Костя Крамаренко, вечный водитель Владимира Петровича. Он еще и на черной «Волге» директора катает, если тому нужно в город.

— Эй, Ходорков, кончай работу! Велели срочно тебя доставить. Живым или мертвым, — Костя сказал без тени улыбки, а посмотрел в прищур, точно прикидывал, в каком варианте проще выполнить задание.

— Кто приказал-то?

— Кто-кто. Сам Петрович.

— А зачем?

— Не знаю.

«Ну вот, начинается», — с замиранием сердца подумал Иван. Сроду еще такого не было, чтобы вот так с поля, без объяснений, его выдергивали, будто морковку из грядки. Он сел в кабину рядом с Костей. Но что-то никак не мог закрыть за собой дверцу, хотя дергал изо всех сил.

— Сломаешь, — водитель, перегнувшись влево, несильным, но точным хлопком закрыл дверцу и тронул с места.

Ехали по скользкой, неровной дороге мимо убранных полей, разделенных перелесками. Уборочная практически закончилась. Не успели убрать только подсолнечное поле. Иван вспомнил, что весной он же и пахал здесь, и сеял. Поле выделили в глубинке, подальше от дороги, чтобы горожане-грибники и прочие посторонние поменьше лакомились. И вот результат: никому не досталось.

Натужно гудит мотор. Машину трясет и водит.

— Неужели ты и вправду не знаешь, зачем меня вызвали? Ты ж там, в конторе, постоянно отираешься.

— Только мне и делов, чтобы о тебе сведения собирать, — пробурчал Костя, не отрывая взгляда от дороги.

Навстречу, из перелеска, выкатил самосвал. Машины, поравнявшись, остановились. Иван высунулся наружу и крикнул водителю самосвала, Андрею Суслопарову, чтобы разворачивался. Водитель тоже приоткрыл дверку. Он был явно недоволен, что придется возвращаться впустую.

— Зря гнал, что ли. Давай вернемся, вывалишь мне из бункера.

Но тут высунулся Костя. Ему явно не хотелось ждать и возвращаться.

— Петрович сказал, чтоб я мухой!

— Ладно, сам проеду, — Суслопаров рукой приподнял кепку, другой почесал затылок. — Хоть для себя подсолнухов выберу… А чего тебя, Ваня, с работы сняли?

— Сам не знаю.

— Слушай, а я догадываюсь! Ключи от новой машины тебе вручат.

— Да ну, — засомневался Иван. — Так вот и сразу?

— Ты же больше всех намолотил. На всякий случай — мои поздравления!

Суслопаров не поленился подойти, пожать руку. И при этом еще по-свойски подмигнул. Ну, это понятно. Напомнил, что они подельщики. Иван в разгар уборочной, темной августовской ночью, участвовал с ним в одной совместной операции под кодовым названием «Ы».

Костя из кабины не вылез, но их разговор прослушал с душевным трепетом. И не удержался, бросил, кривя губы:

— Так уж и ключи… Держите карман пошире.

— А чё, — не унимался Суслопаров, — может быть, наш Ваня и суперприз получит!

Тут уж Иван засмущался.

— Да ну, скажешь.

Все трое понимали, о чем речь. Еще бы! О нем, суперпризе, все уши прожужжали. В районной газете, которую выписывал каждый второй, напечатали черным по белому: сообщаем нашим читателям еще одну приятную новость. В этом году, кроме обычных призов, впервые разыгрывается суперприз. Его учредил известный спонсор, владелец нефтекомбината господин Прохарев. Но что именно он подарит, держится пока в тайне.

Помчались дальше. Иван придерживался рукой за скобу на дверце. Все путем, выше голову, славянин! Он припомнил, что сам директор его на подвиги вдохновлял. В разгар уборочной приезжал прямо в поле. Чуть под комбайн не попал. «Давай, Иван! Мы на тебя поставили!» — ну, неудивительно. Петрович азартен, всем известен, как любитель «проверить масть». Скоро подведут окончательные итоги. Правда, на суперприз Иван не рассчитывал. Но вот Жигули, седьмой модели, реально светили. Их по области разыгрывалось двадцать пять штук. И уж в число счастливчиков попасть можно. Иван уже представлял себе, как садится за руль новехонькой машины и дает газу. Конечно, родственники и друзья придут полюбоваться, наверняка обмыть потребуют. Но он не против! Он уже наказал жене Галке, чтобы она заквасила бражку.

А родственников у него полным полно: не только в деревне, но и по всему району, да что там по району — по всей России живут. Им будет приятно услышать о его подвигах. Среди них есть люди солидные, выучившиеся и добившиеся больших успехов в жизни. Одного родича даже в казачьи атаманы выдвинули. Недавно открытку прислал и, как раньше, адресовал маме, не зная, что она умерла. Скоро прибудет к ним, на казачий круг, и постарается заехать в деревню: посетить кладбище, где и его предки похоронены. А пущай приезжает! Ивану перед гостем не стыдно, даже похвалиться есть чем. Старшая дочь учится в городе, в университете. Вторая дочка в восьмой класс пошла, со старшей сестры пример берет, усердно штурмует науки. А с сыном так вообще проблем нет. Вилами, как взрослый, уже шурует. Летом Иван брал его с собой в поле. Сменщик растет. Когда родился, недолго гадали, как назвать. Кто-то подкинул идею: по отцу, Иван Ивановичем, стало быть.

Да, все путем, кабы не последние события. В последний свой приезд университетская дочь объявила, что ей опять нужны деньги. Срочно. На охрану. «На какую такую охрану»?.. Она разъяснила подробно, как неуспевающему школьнику: «Ты в какое время живешь, папа? Телевизор смотришь? Про экстремизм слышал? Про угрозу террористических актов осведомлен? Да и банальных хулиганов полно. Вот и для нашей общаги охрану нанимают».

Иван зарезал поросенка, которого вообще-то планировал держать до Нового года, и поехал в город — мясо реализовать и деньги дочери передать. И вот, если б не та треклятая поездка, он теперь вовсе не думал и не гадал, зачем в конторе понадобился. Ответ был бы однозначный…