Достославная трагедия о королеве Корнуолла в замке Тинтагиль земли Лионесс

Да, Марк был пьян,

Когда писал. Попировал он всласть;

Теперь же, верно, выехал со свитой,

Чтоб ввечеру вернуться на покой.

Кто знает…

Мне тревожно, мой Тристрам;

Но мне тебя не пережить, любимый!

И мне — тебя. Все стихло, мы — одни;

Я, вновь вернувшись к роли менестреля,

Спою тебе, а после удалюсь

Ждать новой встречи, более отрадной.

Я мог бы спеть насмешливый куплет

О Короле: ту песню, что сложил

Сэр Динадан. Король был вне себя.

Нет, милый, скорбь тебе пристала больше.

Грустны, грустны мы; нам ли насмехаться?

Тьма угрожает поглотить и нас

С тираном заодно! Спой о любви.

Ах, кабы Марк, вернувшись, не услышал!

Да, ты права; печаль пристала мне.

Грустны, грустны мы, — и теперь, и впредь.

В тенетах бьемся мы, горим в огне,

Что ни предречь нельзя, ни разглядеть.

А если канет в ночь надежды имя,

Останемся верны — теперь и впредь;

Останемся сильны, не дрогнув, примем

Судьбу, что ни предречь, ни разглядеть.

Кто пожалеет нас, в оковах тяжких?

Увы! Зачем Король мой — он, не ты!

Где Марк-король? Мне уходить пора!

Он в замке, где и должно быть ему

И где ты не задержишься надолго!

Ты! противу кого я согрешил

Лишь по неведенью, во власти чар,

Фиал с любовным зельем осушив

Без злого умысла, — как и она!..

Мой ясный свет и госпожа моя,

Верна мне в смутной вечности и в смерти…

Не ты ль ко мне за помощью послал

До моего отъезда в край бретонский?

«Племянник милый, — рек ты, — близок враг,

И надо бы достойный дать отпор

Немедля, или рухнет королевство».

«Приказывай — исполню», — я ответил;

Явился, ночью подступил к воротам,

Где встала лагерем орда саксонцев,

Их перебил, вошел к тебе. Ты рад был

Принять меня! Я выступил опять,

Убил еще, честь замка отстоял!

А ты… Ты мог бы… дать мне поединок!

Фи на тебя, предатель! Не спасут

Слова мольбы! Сегодня ты умрешь!

Андрет, Андрет, и это — от тебя!

Тебя, кого считал я лучшим другом!

Я обошелся бы с тобой иначе!

О рыцари, воспомните о том,

Что совершил я ради Корнуолла:

Его судьбу я вынес на плечах!

В опасности всечастно устремлялся

Во славу рыцарства; длань поднимал

Во благо… всех… вас!

Убийца, сиречь муж, владевший мною

Моим слезам и просьбам вопреки,

Когда всем сердцем я рвалась к Тристраму!

Теперь его умолкшие уста

Мне действовать велят без промедленья:

Я действую. Ступай за ним вослед!

Так! Сделано! Последний долг — пред тем,

Как жизнь бесцельную свести на нет!..

О, годы исступленного экстаза

И горьких слез, вы без Тристрама — Смерть.

Но я жила. Любила! Как любила!

Не охватить и Небу эту страсть!